– А сам коньяк там есть?
– Нет.
– А куда мы едем? – не унималась я.
– В фараоновский офис, он тут рядом, – ответил за неразговорчивого Вадика водитель Саша.
Офис ООО «Фараон Инвест» действительно оказался поблизости, но был совершенно неразличим на местности. Признаться, я бы ничуть не удивилась, обоснуйся компания с таким претенциозным названием в специально построенной пирамиде, но по нужному нам адресу располагался самый обыкновенный жилой дом, только с торца к нему был пристроен дополнительный стеклянный подъезд.
Слева от дверей в позе сфинкса лежала крупная рыжая собака. В ней – единственной – угадывался хоть какой-то древнеегипетский колорит. Собака лежала чинно, совершенно неподвижно и смотрела строго перед собой, поэтому в первый момент мне даже показалось, что она ненастоящая. Вадька тоже едва не обознался. Проходя мимо псины, он не удержался и потрепал ее по лохматой голове, отчего священная собака «Фараон Инвеста» мгновенно утратила свое божественное спокойствие и едва не тяпнула дурака за шаловливую ручку. Это сильно смазало торжественность нашего появления, ибо в холл «Фараона» мы вломились с визгом, матерной руганью и громким лаем.
– Вы к-к-к-кому? – заикаясь, изумленно спросила симпатичная брюнетка с такими длинными накладными ногтями, что в китайском ресторане ей не понадобились бы палочки.
– Мы к вашему директору, – ответила я, обходя своего оператора, вращающегося, как столб карусели.
Рыжий пес, промахнувшийся мимо руки самого Вадика, сцапал ручку коньячного ящика и решительно не желал выпускать ее из пасти. Вадька же не собирался отдавать посторонней собаке ценный предмет, и они кружились посреди холла, напоминая работающий вертолетный винт или планету Сатурн с расплывшимся рыжим кольцом.
– Б-б-бориса Петровича с-сейчас нет! – поспешно заявила секретарша.
– Тогда, если позволите, мы просто оставим для Бориса Петровича подарок, а вы его сами передадите? – обрадовавшись, что мне не нужно будет делать покаянные книксены рябому правителю «Фараон Инвеста», спросила я.
Девушка молчала, и я поспешила развить ситуацию в нужную нам сторону: с левого локтя, как официант, подала ей блюдо с ракообразным букетом:
– Вот цветы!
– А вот подарок! – сквозь зубы сказал Вадик, прекращая вращаться и высоко поднимая деревянный чемоданчик с висящим на нем рыжим псом.
– Вы из Общества Охотников и Рыболовов? – девушка посмотрела на псину и нервно сглотнула.
– Скорее из Общества Ветеранов Цирка и Инвалидов Сцены! – ляпнула я. – С телевидения мы! А собака с улицы, она в подарочный набор не входит, можете ее прогнать обратно.
– Если сумеете отцепить, – пробурчал Вадик, тщетно пытающийся стряхнуть пса, обладающего поистине бульдожьей хваткой.
– Послушайте, вручите ваши подарки Борису Петровичу сами, хорошо? Я вам скажу, где его можно найти: он сейчас должен быть в сервисе «Антон-Авто» на углу улиц Толстого и Крачкиной, а потом отправится обедать в ресторан «Айвенго»! – торопливо выдала все начальственные секреты секретарша, которой явно не хотелось принимать на ответственное хранение наши сомнительные дары.
– Поехали, – распорядилась я, разворачиваясь.
Вадька безропотно последовал за мной и вышел на улицу вместе с чемоданчиком и вредной собакой, болтающейся в воздухе, как роскошный меховой султан.
– А вот мы ее сейчас колбаской! – азартно воскликнул наш водитель, явно отслеживавший Вадькины акробатические упражнения с собачкой сквозь стеклянные стены «Фараона».
– Ты будешь бить песика колбасой?! – возмутилась я, подумав, что Саша вознамерился оглушить собаку колбасной палкой – вроде той, которую я ночью глодала в Иркиной кладовке.
– Спятила? Я просто дам ему бутерброд! – Водитель поспешно развернул промасленную бумагу и призывно помахал перед собачьей мордой ломтем ветчины.
Рыжий пес моментально открыл глаза и буквально перепрыгнул с Вадикова ящика на Сашин бутерброд – до сих пор я такие трюки видела только в цирке, в исполнении воздушных гимнастов, использующих отнюдь не по прямому назначению данные им природой крепкие зубы! Саша широко махнул рукой, и рыжая собака гигантской белкой улетела на газон, где в момент ее приземления сама собой включилась поливальная установка, щедро окатившая всех нас холодной водой.
Быстренько ретировавшись в свою машину, мы спешно задраили окна и двери и сквозь дождевую завесу в почтительном молчании смотрели на добычливую собаку, неторопливо и с большим достоинством поедающую Сашину ветчину.
– Да-а-а уж, – огорченно протянул наконец Вадик. – Заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет! Надо же было шефу послать с дипломатической миссией тебя и меня! Извинений не принесли, подарки не вручили, коньячный ящик поцарапали, казенную одежку намочили…
– И ветчину мою сожрали! – сказал как припечатал Саша.
Ирка сидела на лавочке, вертя головой, как филин, и нервно притопывая ногой. Со стороны можно было подумать, что она отбивает такт: из динамиков, развешанных на столбах вокруг фонтана, как раз неслись бравурные звуки «Танца с саблями» композитора Арама Хачатуряна. Фонтан реагировал на динамичную музыку энергичными всплесками и бешеным вращением струй. Ирке тоже хотелось сорваться с лавочки и закружиться вокруг фонтана, приседая и подпрыгивая, как это делают в классическом балете исполнители «Танца с саблями». Хотя, будь у нее какой-нибудь палаш, Ирка, пожалуй, сделала бы себе харакири – так сильно она казнилась тем, что не условилась с незнакомкой об опознавательных знаках! Назначенное время прошло, встреча, похоже, не состоялась.
– Ленка меня убьет! – в отчаянии прошептала Ирка.
– Простите, это не вы продаете игрушку? – раздался позади нее приятный женский голос.
На Иркином лице мгновенно отразилась полная готовность продать что угодно, вплоть до Родины. Она вскочила с лавочки, вытянулась во фрунт и гаркнула, как бравый солдат кайзера:
– Я!
– Вольно, – иронично улыбнувшись, сказала красивая девушка, похожая на Белоснежку.
У нее были изящные формы классического стандарта 90-60-90, со вкусом упакованные в тесную белую курточку и тугие синие джинсы; длинные платиновые волосы, молочно-белая кожа и большие, яркие голубые глаза. Все это вместе взятое должно было сводить с ума мужчин, Ирке же напомнило гжельский расписной подсвечник. Сходство дополняла трепещущая, как язычок горящей свечи, желтая газовая косыночка.
– Как вас зовут? – вспомнив наказ подруги побольше узнать о покупательнице, спросила Ирка.
– Наташа.
Ни отчества, ни фамилии! Одного имени Ирке было мало, но она еще не придумала, как выспросить у покупательницы ФИО полностью, и, вздохнув, полезла в кулек за Мурдавом.
– Это он? – Наташа с интересом рассматривала свернутого, как рулет, поперечно-полосатого змея. – Действительно, славный! Сколько вы за него просите?
– Триста! – рубанула Ирка.
Наташа кивнула и потянулась к сумочке. Ирка тут же вспомнила, что продавать Мурдава нельзя, и поспешно добавила:
– Не рублей!
– Долларов? – Наташа удивленно подняла аккуратные брови, но отнюдь не выглядела сраженной названной ценой.
– Нет, не долларов! – категорически заявила Ирка, судорожно припоминая текущий курс валют.
– Евро?
– Нет, не евро! Фунтов! – пошарив в памяти, объявила Ирка. – Английских фунтов стерлингов.
– Почему же фунтов? – Наташа отказалась от намерения расстегнуть сумочку и с явным сожалением вернула Ирке шерстяной клубок.
– Э-э-э… Это же индийский Змей, – находчиво соврала Ирка. – А Индия – это же колония Британской империи!
– Индийский змей? – Наташа откровенно сомневалась.
– Созданный руками мастеров священного Раджкапура из ниток натурального прядения, крашения и сушения! – Ирка моментально и вдохновенно сочинила легенду, после чего почувствовала, что явно завралась, и мудро сменила тему. – Так как, вы берете Змея или нет?
– Нет, к сожалению, вынуждена отказаться, для меня это слишком дорого, – вздохнула девушка.
– А вы себе или ребеночку купить хотели? Или, может, приятелю какому? – Ирка пытливо прищурилась.
– Подружке, на день рождения, – легко ответила Наташа. – У меня подруга – большая любительница змей, держит дома пару ужей и маленькую анаконду. Настоящую гадину я ей подарить не могу, ненавижу этих тварей, но все-таки хочется сделать подруге приятное. Я долго думала, что бы ей подарить, а потом наткнулась в Интеренете на ваше объявление и решила, что игрушечный змей – самое то! Мне будет приятно его подарить, а ей – принять подарок. Может, вы все-таки сбросите цену?
– Простите, но этого я сделать никак не могу, – твердо сказала Ирка, пряча свернутого Мурдава обратно в пакет. – Понимаете, уценка Великого Раджкапурского Змея будет оскорблением Британской Короны. Гордые англосаксы мне этого никогда не простят!
– Простите, но этого я сделать никак не могу, – твердо сказала Ирка, пряча свернутого Мурдава обратно в пакет. – Понимаете, уценка Великого Раджкапурского Змея будет оскорблением Британской Короны. Гордые англосаксы мне этого никогда не простят!
– О! Кого я вижу! Приветик! – водитель помятой «Тойоты» встретил наше с Вадиком появление на удивление широкой улыбкой. Видно, драматические переживания, связанные с утренним диванным ДТП, уже изгладились из его юношеской памяти.
– Еще раз здрасьте, – сдержанно сказала я, абсолютно не разделяя радости склеротического детины.
Зубасто ощерившийся, как незабываемая рыжая собачка, Вадик с силой наступил мне на ногу, я поняла это как настоятельное требование быть полюбезнее с представителем пострадавшей стороны и тоже постаралась изобразить приветливый оскал.
– А где же ваш начальник? – озираясь, спросил Вадик. – Мы надеялись найти здесь Бориса Петровича.
Фараоновского директора поблизости не было. Из человеческих существ в обозримом пространстве имелась только пара парней в форменных комбинезонах. Механики расчленяли электропилой «Фортуна» какой-то безвременно усопший «Москвич», помятый, как конфетный фантик. У меня сложилось впечатление, что ребятки талантливо выкраивали из неликвидного авто донорские органы, относительно пригодные для трансплантации. Вообще говоря, работа в техническом центре отнюдь не кипела. Во внутреннем дворе сервиса «Антон-Авто» стояло всего несколько машин. Не считая нашего вполне живого и здорового «Ред Девила», здесь были ущербная «Тойота» «Фараон Инвеста», желтая «Нива» с помятым крылом и неопределенной масти кузов, стоявший на кирпичах вместо колес.
– Шеф уехал обедать, – огорченно вздохнул детина.
Мы с Вадиком тоже синхронно издали протяжный жалобный вздох: обеденное время уже прошло, а мы еще не видели никакой еды, кроме того ломтя ветчины, который сожрала наглая рыжая собака.
– Слушай, а ну все это к бесу? Давай больше не будем гоняться за фараоном? – тихо предложила я Вадику. – Сейчас мы с тобой торжественно возложим цветы на помятый бампер «Тойоты», положим в салон коньячный сундучок и скажем шефу, что вручили знаки примирения лично пострадавшему. Это будет чистой правдой! Ведь основной пострадавший – это именно автомобиль, не так ли?
Вадька в сомнении ожесточенно поскреб подбородок.
– А фараонскому директору я потом позвоню и отсыплю ему целую кучу реверансов дистанционно! – продолжала искушать я.
– Ладно, уговорила! – Вадик отчаянно махнул рукой и протянул деревянный чемоданчик с коньячным набором детине-водителю. – Передайте, пожалуйста, это вашему шефу.
– Вместе с нашими глубокими и искренними извинениями, а также этими прекрасными цветами! – проникновенно сказала я, после чего торжественно опустила багряный букет на травмированный капот «Тойоты» и поправила шелковую ленточку, как это делают государственные лица, возлагая венки к монументам.
– Минута молчания! – в меру скорбным тоном наемного распорядителя похорон произнес Вадик.
Мы склонили головы и помолчали: Вадик и я – нарочито печально, а детина-водитель – откровенно недоуменно.
– Ну, теперь мы побежали? – нормальным голосом спросил разом повеселевший Вадик после затянувшейся паузы.
Я шаркнула ножкой детине – он продолжал молчать и озадаченно улыбаться, – и мы с Вадькой побежали к своему «Красному Дьяволу», но вынуждены были на бегу сделать крюк, чтобы пропустить въезжающую в ворота машину. Узнав в ней уже знакомый мне «Запорожец» в роскошном орлином оперении, я резко притормозила.
– Ух, ты! – восхитился Вадик, разглядев «горбача». – Какая тачка! Чингачгук украинского розлива!
Из «Чингачгука» вылезли двое – фигуристая девица и остроухий красноглазый парень, похожий на обесцвеченную летучую мышь.
– Ромашка! – неумеренно восторженно заорал Вадик, знакомый почти с половиной городского населения. – Да ты, никак, машину купил? Почему ж мы это дело до сих пор не обмыли?!
В голосе утомленного печальными ритуалами оператора звучало горячее желание праздника и весны. Альбинос Рома Чашкин оглянулся на свою спутницу и принужденно улыбнулся:
– Это машина Джульетты.
– Джульетта? – Вадик внимательно посмотрел на блондинку и приосанился. – Мы не знакомы? Меня зовут Вадим, я…
– Балагур и вертопрах! – безжалостно припечатала я.
– Не позорь меня перед красивой девушкой! – шепотом возмутился Вадик.
– Вы тоже чините машину? – осмотрительно переводя разговор в другую плоскость, громко спросил Рома.
– Нет, мы машины ломаем! – весело возразил Вадик.
Предчувствуя, что сейчас он начнет юмористическое повествование о моем утреннем диванном катании, я быстро спросила:
– У вас что-то с машиной случилось? Вроде бы она на ходу?
– Ездить на ней, конечно, можно, но только не в дождливую погоду, – заговорила Джульетта. Голос у нее был приятный, глубокий, бархатистый. – Какие-то мерзавцы мне крышу изуродовали!
Я присмотрелась и увидела, что горб «Чингачгука» в нескольких местах пробит, как трамвайный билет компостером. Сквозные дырки зияли в глазу и в клюве нарисованного орла, ожерельем охватывали шею пернатого. Я приблизительно оценила диаметр отверстий, прикинула, каким орудием они могли быть сделаны, и перевела испытующий взгляд на Ромашку. Помнится, он на моих глазах вынимал из нагрудного кармашка оч-чень подходящую длинную стальную отвертку!
– Повреждение ерундовое, а в копеечку станет! – заметил подошедший к нам водитель «Тойоты», устремив исполненный сочувствия взор не на поврежденный «Запорожец», а на аппетитную блондинку.
Заметив этот взгляд, Ромашка тут же выдвинулся вперед и закрыл Джульетту своим некрупным телом.
– «Антон-Авто» – рекламодатель «Радио «Тротил», – веско сказал он. – Я уже обо всем договорился, и машину Жюли здесь отремонтируют совершенно бесплатно!
– Ох, Ромочка, что бы я без тебя делала! – Джульетта растроганно похлопала длинными ресницами и послала Ромашке воздушный поцелуй.
«Ездила бы на целой и невредимой машине!» – едва не ляпнула я, но удержалась.
Французы говорят: «В любви и на войне все средства хороши». Если хитроумный Ромашка таким способом пытается завоевать сердце Джульетты, я не буду ему мешать!
Потянув Вадика за рукав, я двинулась к нашему «Красному Дьяволу». Вадька послушно побрел за мной, но на ходу все время спотыкался, потому что смотрел не под ноги, а через плечо, на оставшуюся позади красавицу Джульетту. Я тихо фыркнула. Чем так привлекают мужиков Куклы Барби в натуральную величину? Какой такой психический магнетизм порождает сочетание длинных светлых волос, голубых глаз и розовых губ, надутых, словно их покусали пчелы?
Вероятно, во мне говорила банальная зависть, потому что у самой у меня глаза светло-карие в крапинку, а волосы нынче я ношу коротко подстриженными, и цвет их производитель краски определяет как «дикий орех», хотя я лично никогда не видела на ореховых кустах таких рыжих плодов. Возможно, попадавшиеся мне орехи были недостаточно дикими? Так или иначе, но в ранней юности я тоже мечтала быть длинноволосой блондинкой с голубыми глазами. В зрелом возрасте тридцати с хвостиком лет мечта сбылась! Оказалось, что красота – дело техники! Некий чудотворец-визажист Муся поспособствовал моему превращению в синеглазую Барби с буйной гривой белокурых волос, я прожила в этом образе сутки, после чего решительно вернула себе свои родные крапчато-карие глазки и дико-ореховые волосики. Тягостное существование кукольной красотки, на которую все глазеют, а некоторые даже пытаются пощупать, мне откровенно не понравилось.
– Какая прелесть! Так и съел бы! – откровенно облизываясь, промурлыкал Вадик, усаживаясь в машину, но глядя по-прежнему на Джульетту.
– Это был последний бутерброд, больше у меня нет! – сообщил водитель Саша, спешно заглатывая надкусанный сэндвич.
Я засмеялась, но перестала хихикать сразу, как только «Ред Девил» выкатился за ворота сервисного центра. На другой стороне улицы, точно напротив въезда в «Антон-Авто», стояла знакомая белая «шестерка», и в окошке водителя подозрительно поблескивала какая-то оптика.
Вольные упражнения с рулеткой
– Саш, останови, я выйду здесь! – быстро попросила я.
– Ты не поедешь в студию? А кто будет отчитываться перед Алексеем Ивановичем? – надулся Вадик.
– Я подъеду попозже, – пообещала я, выбираясь из машины.
Подбежала к «шестерке» и встала перед водительской дверцей, уперев руки в боки и закрыв собой торчащий из окошка морской бинокль.
– Ч-черт, опять фокус ушел! – досадливо пробормотала Ирка, не отрываясь от окуляров.