– Четыре радиоприемника замурованы в стенах комнаты, – деловито сообщил Инкогнито. – Лежат на одной вертикали с электрическими розетками.
– Ах он, гад! – свирепо прошептала я, сопоставив эту информацию со сведениями, полученными от штукатурши Тани. – Электрик, просветитель темных масс!
– Еще два приемничка в вентиляционных шахтах, – продолжил Инкогнито. – Микрофон, я полагаю, спрятан в стакане люстры. Как думаешь? – он вопросительно посмотрел на Моржика.
– Отличное место для «жучка», – кивнул тот. – А передачу ведут из многоэтажки на углу, больше неоткуда.
– Точно, – согласился Инкогнито. – В радиусе ста метров других высотных зданий нет.
– А почему обязательно из высотки? – я не удержалась от вопроса.
– Я же определил радиус действия сигнала и направление, откуда он идет, – Моржик постучал пальцем по закрытому чемодану с аппаратурой. – По всему выходит, что твои радиолюбители сидят в одной из квартир на шестом или седьмом этаже.
– Я бы сказал, с шестого по девятый, – авторитетно поправил Инкогнито.
– Это вам швабра сказала? – уважительно спросила я.
– Кто? – Инкогнито здорово удивился и враз утратил всю свою важность. Стало видно, что он еще молодой парень, только старается казаться солидным и серьезным типом.
– Ну, тот прибор на длинной ручке?
– А-а! Нет, это обыкновенный металлоискатель, – засмеялся Инкогнито. – С его помощью я нашел приемники.
– А заодно гвозди, медную проволоку, шурупы, скобы и прочий металл в ассортименте, – кивнул Моржик. – Кстати, хозяйка, ты в курсе, что у тебя под полом какая-то железная жила? Можешь открыть рудник.
– Это фановая канализационная труба, – кивнула я. – При грамотной разработке может дать стране практически неограниченное количество ценного удобрения. Не «центрированного», как у тебя, но зато абсолютно дармового!
Ночные гости дружно рассмеялись.
– Тише! – спохватилась я.
– Морж, а у тебя что за штуковинка была? – сгорая от любопытства, спросила супруга Ирка. – Коробочка такая – с экранчиком и пимпочкой?
– С дисплейчиком и направленным микрофончиком, – важно поправил Моржик. – Это акустический анализатор звука, что-то вроде локатора. Он с большой точностью вычисляет все источники звука, но лишь когда они работают. Музыканты с его помощью выстраивают акустику в залах, и на радио такая вещица тоже есть.
– На радио? – повторила я, остро прищуриваясь.
Мне подумалось, что рановато я отвергла версию о происках Грохотулина!
– А третий аппарат – это гониометр, – не дожидаясь вопроса, пояснил Инкогнито.
Это прозвучало так непонятно, что ни у кого не возникло желания продолжать ликбез.
– Короче, дорогуша, иди-ка ты спать! – постановил Моржик, мягко разворачивая меня к лестнице. – Ничего страшного не происходит, обыкновенная любительская радиопостановка. Она скоро закончится, ведь надоест же когда-нибудь твоим затейникам тумблерами щелкать! А ты пока заткни ушки ватками, чтобы не слышать этот кошачий концерт, да и ложись баиньки. Утро вечера мудренее.
– Ладно, – кротко согласилась я. – Спасибо, что пришли!
– Спасибо, что позвали! – на полном серьезе сказал Инкогнито. – Давненько я так не развлекался!
Они с Моржиком обменялись понимающими взглядами, и я догадалась, что Инкогнито, видимо, тоже уже удалился от секретных дел. И тоже по ним немножко скучает.
– Спокойной ночи! – пожелала мне Ирка. – Не беспокойся, все будет хорошо! Мы с тобой!
Я благодарно улыбнулась подруге, помахала всем ручкой и нехотя поплелась обратно в квартиру, превратившуюся в хоровую студию выходцев из преисподней и ее окрестностей. Как велел мне Моржик, закупорила уши ватными шариками и еще напялила на голову вязаную шапочку. Сразу стало так тихо, так хорошо!
– Спокойной ночи, неугомонные вы мои! – излишне громко сказала я радиопризракам и решительно завалилась спать.
Приключения Спящей красавицы
В темно-серой болоньевой куртке с поднятым капюшоном он был похож на снеговика, слепленного из грязного месива c обочины дороги. Вдобавок нос у него был почти так же красен, как традиционная морковка: во-первых, для храбрости он выпил, во-вторых, замерз. Дождь, как заведенный, лил уже часа два, куртка больше не спасала, и дерево, под которым он стоял, давным-давно промокло насквозь.
Со своего наблюдательного поста он видел два из трех окон квартиры: кухонное и гостиной, окно спальни было за углом. Несмотря на поздний час, единственная обитательница квартиры никак не могла угомониться. С откровенным неудовольствием он видел, как в окнах то загорается, то вновь гаснет свет, и недоуменно гадал: чем она там занимается?
Где-то в районе полуночи окна погасли надолго, и он уже сделал пару шагов к подъезду, когда из-за угла деловитой трусцой выбежали четверо – трое мужиков и одна баба. Не задержавшись во дворе, четверка скрылась в подъезде. Поскольку один из мужиков волок довольно большой чемодан, наблюдатель предположил, что к кому-то из жильцов дома в неурочный час нагрянули гости. Нельзя было исключать вероятности того, что припозднившихся визитеров быстренько спровадят обратно, и пришлось подождать дальнейшего развития событий. Это задержало его еще на полчаса. На всякий случай он внимательно оглядывал фасад здания, но все до единого окна оставались темными. Вероятно, гостей встречали в одной из центральных квартир, окна которых выходили на другую сторону.
Он продолжал ждать – и оказался прав: через некоторое время четверо с чемоданом, и в самом деле, организованно покинули дом. Минут двадцать наблюдатель присматривался и прислушивался – дом производил впечатление спящего. Решившись наконец, он выдвинулся из-за древесного ствола, напрямик через клумбу прошел к подъезду и скрылся в нем.
Он ожидал, что в тамбуре будет темно, но ошибся. Свет – бледный и мутный, как общепитовский яблочный компот, – проливала на ступеньки и лестничную площадку засиженная мухами лампочка в сорок ватт. Он поторопился щелкнуть выключателем. Ему совсем не хотелось, чтобы какой-нибудь случайный свидетель, из числа страдающих бессонницей стариков и старушек, увидел его в дверной глазок.
Дверь нужной ему квартиры, разумеется, была заперта, но у него был ключ. Подсветив себе маленьким фонариком, он открыл дверь, проскользнул в неосвещенную прихожую и прикрыл за собой дверь, но запирать на ключ пока не стал – на тот случай, если придется спасаться бегством.
В квартире было тихо. Он осторожно опустил на пол промокший рюкзачок, и завернутые в тряпки инструменты не звякнули. Единственным звуком, доносящимся до его ушей, был ровный шум дождя, капли которого звонко стучали по жестяному подоконнику.
– Спит, – сам себе шепнул он, опуская руку в карман куртки.
Болоньевая ткань громко зашуршала. Он вытащил из кармана маленький аптечный пузырек и пошире развел руки, чтобы не ерзать рукавами по бокам. В этой позе он походил уже не на снеговика, а на огородное чучело, приготовившееся исполнить первые па популярного некогда «танца утят», но его совершенно не волновал собственный внешний вид. Он постоял минуту-другую, привыкая к темноте, а потом осторожно двинулся вперед.
Промокшие ботинки при каждом шаге издавали противный чавкающий звук. Он беззвучно выругался, но остерегся разуваться – по той же самой причине, по которой оставил незапертой входную дверь. Хорош он будет, если придется стремительно драпать в одних носках!
В большой комнате было пусто и жутковато. На окне слабо колыхалась белая занавеска, на которой подергивались ломаные тени кривых древесных ветвей. Он пересек комнату четырьмя большими замедленными шагами и толкнул дверь в спальню.
Она открылась не полностью: что-то мешало. Сунув в щель голову, он увидел диванчик, со всех сторон окруженный баррикадами из предметов мебели, каких-то коробок и узлов. На диванчике, скукожившись под одеялом, громоздилась фигура спящего человека.
Медленно-медленно он шагнул к дивану, склонился над изголовьем и увидел над верхним краем одеяла макушку в плотной шерстяной шапочке. Это его насмешило, он едва не захихикал, но сумел сдержаться. В квартире было не холодно, стало быть, женщина напялила на голову вязаный колпак не ради тепла, а для пущей тишины, способствующей крепкому сну. Это его вполне устраивало: он как раз и собирался обеспечить ей необыкновенно крепкий сон, который после его ухода должен был перейти в вечный.
Аптечный пузырек был у него наготове. Ловко свинтив крышечку, он левой рукой тихонько потянул вниз одеяло, открывая лицо спящей, а правой вылил на подушку половину содержимого пузырька. Под носом у сони образовалось мокрое пятно, но оно быстро испарялось. Вторую порцию характерно пахнущей жидкости он вылил на край одеяла и накрыл мокрой тканью лицо женщины. На несколько секунд прижал шерстяное полотно ладонью, а потом сунул пустой пузырек в карман и вернулся в гостиную.
Манеры его мгновенно изменились. Теперь он не крался на цыпочках, прислушиваясь и присматриваясь, вообще – больше не таился. Добрая порция эфира гарантировала хозяйке квартиры как минимум пару-тройку часов беспробудного сна. Он полагал, что за это время успеет справиться с делом, ради которого сюда пришел.
Секунду-другую он раздумывал, включить верхний свет или не рисковать? Потом вспомнил, что на подоконнике в маленькой комнате видел лампу, и не поленился сходить за ней. Поставленная на пол, лампа давала достаточно света, при этом, как он надеялся, для случайного наблюдателя она должна была сойти за оставленный включенным ночник.
Грузно топая, он сбегал в прихожую и подобрал с пола оставленный там рюкзачок. И рюкзак, и тряпки, в которые он завернул инструменты, пропитались дождевой водой, но это не имело значения, потому что мокрые ломик, топорик, стамеска и молоток действуют не хуже, чем сухие. Скатав линолеум в аккуратный рулон, он открыл большую часть пола и без труда обнаружил люк.
Проводив Моржика, Ирку и парня с чемоданом до машины, с целью конспирации припаркованной через два двора, Петя Белов побежал обратно. Довольно высокая скорость передвижения была вызвана сразу двумя причинами, и обе Петя находил уважительными. Во-первых, непрекращающийся дождь и отсутствие зонтика отнюдь не располагали к неспешному променаду по усеянным лужами дворам. Во-вторых, интуиция подсказывала Пете, что за домом с привидениями имеет смысл понаблюдать. Интуицию подкрепляла информация, обладателями которой Петя и его друг-наставник капитан Лазарчук стали в результате небольшого расследования, предпринятого в значительной степени по собственной инициативе, но – с использованием служебного положения.
Превосходный наблюдательный пост Белов присмотрел себе задолго до того, как они вчетвером и с чемоданом совершили ночной марш-бросок к дому Елены, а именно – еще в первое свое появление у нового дома подруги. В тот самый день, когда Лазарчук прислал его выяснить, какой такой труп неуемная Ленка нашла в соседнем дворе. Профессионально внимательный к деталям подобного рода, Петя еще тогда отметил, что одно из окон квартиры приятельницы смотрит в сторону близко расположенной котельной. А там, в свою очередь, тоже имелось окно.
Деликатно постучав согнутым пальцем в стальную дверь котельной, Петя продемонстрировал открывшей ему даме свое удостоверение и был беспрепятственно пропущен в служебное помещение с интересующим его окном. Это оказалась крошечная комнатушка, почти полностью занятая горбатым топчаном и расшатанным столом с хромой ногой, поставленной на кирпич. Слегка покраснев при виде покрывающей спальное место смятой простынки, Белов скромно присел в изножии топчана и уставился в окно.
Дежурная повелительница отопительных котлов, девушка по имени Раиса, толстощекая веснушчатая особа в спортивном костюме, при столь романтическом появлении ночного гостя пришла в бурное волнение и окружила Петю повышенным вниманием. Первым делом она придала некоторую кокетливость своему облику, для чего выразительно расстегнула молнию спортивной куртки, надетой прямо на голое тело, накрасила губы малиновой помадой с блеском, которому позавидовал бы отшлифованный рубин, и распустила по плечам длинные русалочьи волосы.
Неотрывно пялящийся в окно Белов все эти разительные перемены в облике девушки проигнорировал. Окно квартиры Елены было темным, но Петя наблюдал не только за ним, но и за доступными его взору окрестностями дома. Правда, подъезд он видеть не мог, но ближние подступы к нему частично просматривались. К сожалению, в радиусе тридцати метров от дома был только один исправно работающий фонарь, и тот светил непосредственно над входом в котельную, но остроглазый сыщик все-таки разглядел некую темную фигуру под раскидистым деревом. Фигура, которая стояла в глубокой тени и сохраняла неподвижность, могла с равной степенью вероятности быть прячущимся человеком, столбом старинной коновязи или супергигантским сусликом, выбравшимся из норы, чтобы без помех подышать свежим ночным воздухом. Не желая попасть в дурацкое положение, Белов забраковал неоригинальную идею подойти к сусликоподобному столбу с проверкой документов, но удвоил внимание, уделяемое им данному участку двора.
Веснушчатая девушка тем временем удвоила внимание, уделяемое ею Пете. Первые десять-пятнадцать минут она просто ела белокурого красавца глазами, вздыхая так, что замочек молнии при каждом подъеме могучей груди самопроизвольно сползал еще на пару миллиметров. Однако Белов смотрел сугубо в окно, и вызванное этим обстоятельством глубокое огорчение исторгло из груди Раисы такой мощный вздох, что Петя ощутил его как ураганный порыв ветра. Подумав, что его ангельские кудри взвихрил сквозняк, Белов обернулся к Раисе и быстро спросил:
– Вы дверь закрыли?
Этот Петин интерес к двери Рая истолковала совершенно неверно. Вообразив, что красавец мужчина хочет знать, охраняет ли их уединение запертая дверь, девушка торопливо закивала головой, облизнула губы и хриплым голосом сказала:
– Там щеколда, никто не войдет.
– Отлично, – обронил Петя и снова уставился в окно.
«Стесняется, – умиленно подумала Рая. – Душка-то какой!»
За спиной окаменевшего от внимательности душки Белова она резко дернула наполовину расстегнутую молнию и таким образом получила весьма необычное для спортивной одежды декольте до пупка. Петя на призывный свист застежки не обернулся, и тогда немного обиженная Раиса строго кашлянула – раз, другой, а потом и третий.
Этот приступ чахоточного кашля заставил Белова оглянуться на раскрасневшуюся деву с полуголой грудью, но смысла открывшейся ему картины он не понял. Мысли сыщика были заняты загадочной фигурой под деревом, поэтому он лишь мельком попенял не по сезону обнажившейся Рае:
– Бронхит? Так вам тепло нужно.
«Сейчас предложит согреть!» – обмирая, подумала Раиса и призывно вытянула губы для поцелуя.
Раины губы в блестящей помаде лоснились так, словно она только что съела жирный жареный окорочок. Это напомнило Пете, что он не ужинал вовсе. Белов пристально посмотрел на девичьи губы, сложенные куриной попкой, и излишне громко сглотнул слюну.
«Ага! – торжествующе подумала Рая, безошибочно распознав признак пробуждения аппетита, но соотнеся его не с воображаемой курицей, а с собственной персоной. – Сейчас начнет приставать!»
А взгляд голодного Пети действительно крепко, как банный лист, пристал к электрочайнику на колченогом столе.
– Хотите? – игриво произнесла осмелевшая Рая, но дальше глагола ее предложение не пошло. Не желая опошлить романтическую встречу в котельной нецензурщиной, не отягощенная образованием Раиса мучительно подбирала слова.
– Хочу! – быстро согласился Белов, обласкав взглядом сначала чайник, а потом банку с вареньем. И застенчиво добавил: – Если можно, с джемом.
– Конечно, – упавшим голосом ответила Рая, поспешно соображая: с джемом – это как? Ее не особенно богатый и разнообразный сексуальный опыт не давал ответа на этот вопрос, но отказывать красивому, вежливому и трезвому мужчине не хотелось.
«С джемом так с джемом!» – решилась Раиса, но ей все-таки очень хотелось заранее узнать правила сексуальной игры с вареньем. Маскируя свое вопиющее невежество, Рая легко, как бы между прочим, спросила:
– А джем – куда?
– Я бы его намазал, – извиняющимся тоном ответил Белов, немного стыдясь того, что он так нагло вымогает у приютившей его доброй девушки сначала чай, потом джем, а потом еще и хлеб к этому джему.
При этих словах Рая с невыразимым облегчением вспомнила знаменитый фильм «Девять с половиной недель», в котором любовники в самом деле мазали друг друга каким-то конфитюром.
– Классический вариант? – враз обретя былой апломб, понимающе спросила она и даже подмигнула Белову – обоими глазами сразу.
Это напомнило Пете о том, что его собственные глаза довольно давно уже смотрят не туда, куда надо, и он рывком обернулся к окну. Темной фигуры под деревом не было! Петя вскочил и сунулся ближе к окну, стукнувшись лбом о стекло. В спальне Елены по-прежнему было темно, но исчезновение загадочной фигуры Петю чрезвычайно обеспокоило. Что, если подозрительная личность с неизвестными намерениями проникла в дом, пока сыщик безответственно таращился на чайник?
– Лучше подстраховаться, – пробормотал Белов, спешно цапая рукой поясной ремень.
«Началось!» – в полном восторге подумала Раиса и закрыла глаза – секунд на двадцать, по истечении которых она перестала блаженно жмуриться и с недоумением посмотрела на Петю.
Белов ожесточенно тискал пальцами кнопки сотового телефона. Домашний телефон Елены не отвечал, и Петя немедленно позвонил на мобильник. Вызов пошел, нервничающий Белов широко распахнул глаза. Рая уже открыла рот для вопроса…