–Ты права, – поколебавшись, кивнула Мария Ивановна и ушла.
Поля плотно закрыла дверь и улыбнулась: ее впервые не трясло от волнения перед работой. За последние несколько дней девушка немного привыкла к Софье Павловне. К крикам, капризам, резким перепадам настроения, оскорблениям, странным намекам и еще более странным разговорам – ко всему привыкла.
Сегодня Поле повезло, ни Лены, ни Леши – правда, повезло! – дома не было. Мария Павловна сказала – они отпросились до вечера. Так что зря Поля тряслась, опасаясь наткнуться на них, больше, конечно, на Лешу, чем на Лену. Кирсанов наверняка все еще на нее злится, вдруг Поля рассорила его с подругой?
Поля фыркнула как рассерженный ежик: «девица справа» ей совсем не понравилась – глупая, наглая и бесцеремонная. Впрочем, Лешка такой же. Почти. Он не глуп, к сожалению.
Поля встряхнула головой, ей не хотелось вспоминать встречу на пляже. Она по-дурацки себя повела. Растерялась, столкнувшись с Кирсановым нос к носу. Как-то не подумала, что может наткнуться на знакомых посреди города. Хорошо, не на Игоря.
«Хотя какая разница? – угрюмо улыбнулась Поля. – Он бы снова принял меня за мальчишку, я же в футболке была, не в купальнике. А будь я в купальнике…»
Девушка взволнованно закружила по комнате, размышляя, стоит ли рисковать и покупать купальник. Ведь выходит, чтоб выдать себя за Аполлинарию – это при встрече с Игорем! – ей придется идти на пляж в платье, а не в джинсах. Значит, где-то нужно переодеться, но где? Не в кустах же у реки!
«Может, забежать в какой-нибудь магазин? – хмуро подумала Поля. – Переоденусь в кабинке, а вещи сложу в пакет, под полотенца. И после пляжа так же… – Полин взгляд оживился. – А что? Неплохой выход! Аполлинария вполне может временами приезжать в город повидаться с нами. Почему бы ей ни сходить с Наткой на пляж, скажем, пока я… занята на работе?»
Поля подошла к зеркалу и скользнула рассеянным взглядом по собственному отражению. Моргнула изумленно: она не сразу узнала себя. Присмотрелась и скривилась разочарованно: ну и девица! Просто отвратительно рыжая!
Ее волосы Мария Ивановна уложила в практически незаметный валик на затылке. Голова теперь гладкая, как облизанная, все кудряшки аккуратно подколоты, сверху и сбоку гребни. Кожа почему-то кажется чрезмерно белой. Веснушки не коричневые, а огненно красные, под цвет волос.
И как их много!
Поля больно прикусила нижнюю губу: Кирсанов явно над ней издевался. Она в жизни не выглядела хуже, чем сейчас!
Расстроенная девушка не замечала, что строгая прическа подчеркивает классические черты ее лица и высокие скулы. Золотисто-карие глаза, обрамленные пушистыми темными ресницами казались невероятно большими на бледном худеньком личике, создавая эффект неземной хрупкости, не зря Кирсанов назвал ее «феей воздуха». Тоненькая, стройная, легкая, Поля видела себя в зеркале совершенно другой: тощей, нескладной рыжей уродиной.
Она буквально ненавидела собственные веснушки! И в жизни не поверила бы, что они не портят ее. Наоборот – подчеркивают удивительную нежность кожи, ее прозрачность и шелковистость.
Поля горестно шмыгнула носом: даже такое красивое платье не сделало ее женственной. Лучше носить джинсы, она в них выглядит более обыденно и привычно.
«Ну и ладно, – Поля раздраженно отвернулась от зеркала. – Ну и обойдусь. Зато… Натка обязательно вырастет настоящей красавицей!»
Сегодня Софья Павловна встретила Полю на веранде. Кто-то вынес туда ее огромное кресло и натянул над ним полосатый тент. Старуха полулежала в тени, рассеянно рассматривая сосновые ветки – единственное дерево, оставленное на «заднем» дворе.
Почему-то она показалась Поле уставшей и невыспавшейся, наверное, из-за мешков под глазами. Девушка машинально отметила: Софья Павловна сегодня сменила привычную одежду на легкий батистовый брючный костюм и сняла драгоценности, оставив на смуглой шее лишь тонкую жемчужную нить.
Вошедшую Полю старуха словно не заметила, и головы к ней не повернула. По-прежнему смотрела на корявые сосновые ветки и выбеленное зноем небо.
Девушка, пользуясь минутами свободы, перегнулась через балюстраду и с любопытством стала изучать задний двор. Здесь, к Полиному удивлению, не оказалось никаких клумб или карликовых деревьев. Все просто и строго: сосна, у самого забора кусты облепихи, уже усыпанные ягодами, и зеленый ухоженный газон.
–Ты веришь в Бога?
Поля вздрогнула, настолько неожиданным и странным показался ей вопрос. Впрочем, Софья Павловна других и не задавала.
–Не знаю, – неуверенно ответила Поля. Подумав, добавила: – Но мне бы хотелось верить. Очень хотелось бы.
–Почему?
Поля послушно села на пуфик, поставленный в ногах старухи. Поймала внимательный взгляд каких-то птичьих черных глаз, злых и пронзительных, и растерянно пробормотала:
–Трудно так сразу объяснить…
–Не прибедняйся, – Софья Павловна язвительно улыбнулась. – Язык у тебя подвешен неплохо, даже слишком неплохо, учитывая твой возраст.
–Это, наверное, потому, что я выросла при библиотеке, – смущенно пояснила Поля. – Школьной. Я… слишком часто там бывала. Уроки делала, читала. Больше читала, если честно.
–Ах да, у тебя же мать учительница!
Поля кивнула, не решаясь сказать, что не в этом причина. Она просто пряталась в библиотеке от пьяного отчима, а вовсе не ждала с уроков маму. И читала порой от страха, чтоб не прислушиваться к скрипам притихшего старого здания, чтоб не думать о доме и о Павке с Наткой. Маму Поля редко жалела, ведь она сама привела в дом этого страшного человека.
Софья Павловна села и, ухватив жесткими пальцами Полин подбородок, развернула ее лицо к себе. Заглянула в упрямые янтарные глаза и с хриплой усмешкой поинтересовалась:
–Небось на классике выросла, вряд ли в вашу дыру – Сосновка, я правильно запомнила? – современную литературу подбрасывали?
–У нас в библиотеке не только классика, – немного обиженно возразила Поля.
–Ну да, еще советская литература, – фыркнула Софья Павловна. – «Как закалялась сталь», например.
–А мне нравится, – с вызовом вскинулась Поля. – Он – настоящий, Павка Корчагин, ему просто не повезло со временем. Или… повезло!
Софья Павловна снова откинулась на спинку кресла и раздраженно буркнула:
–Я не собираюсь обсуждать с тобой советскую литературу, Аполлинария, лучше вернемся к нашим баранам.
Поля растерянно молчала. Она уже забыла, с чего начался разговор.
–Мы говорили о Боге, – напомнила старуха. – При чем тут библиотека?
–Извините, – виновато улыбнулась Поля. – Сейчас.
Она сдвинула брови, прикидывая, как лучше объяснить то, в чем сама не до конца разобралась. Потом медленно сказала:
–Мне никто не рассказывал о Боге. Никогда. Так уж получилось. Папа с мамой выросли при Советской власти, они ничего о нем не знали, ну, почти ничего. И не верили. Не умели. А я… я в младших классах прочитала «Хижину дяди Тома», вы знаете эту книгу?
–Да. Ревела, помнится, когда девчонка там умирала. Ева, кажется.
–Вот!
–Что «вот»?
–Я тоже плакала. Но… я больше ей завидовала, если честно.
–Чего?! – Софья Павловна снова села и велела Поле развернуться лицом к ней, она хотела видеть Полины глаза. – Чему ты завидовала, Аполлинария, объясни. Ты что, тоже хотела умереть?
–Нет, я боялась смерти, как все дети, думаю, – Полины глаза заблестели от подступивших слез. – К тому же у меня умер папа, и я… мне его очень не хватало.
Софья Павловна молчала, лишь дышала хрипло. Поля невольно отметила, как крепко вцепились ее пальцы в подлокотники кресла, аж костяшки побелели.
–Я другому завидовала, Ева… не умирала.
–Как?!
–Ну… она просто уходила, не умею объяснить, сама толком не понимаю. Но у меня именно так отложилось в голове – она не умирала, уходила. Уходила к своему отцу. И… жалела тех, кто оставался. Она… не просто верила, это не так, это было бы слишком неинтересно, да. Она ЗНАЛА, что не умирает. Знала, что этот мир лишь преддверие того, настоящего, большого мира, где ее ждет папа и Бог. Ева ЗНАЛА. И радовалась.
Поля по-детски шмыгнула носом и пожаловалась:
–А я не верю в Бога. Хочу, мечтаю даже – ведь насколько легче станет жить! – и ничего не получается. Мне… голова мешает. Слишком многое… не складывается.
Софья Павловна откинулась на подушки, желчное лицо ее вдруг показалось Поле совершенно несчастным. Больным и… виноватым.
Поля прикрыла глаза, чувствуя себя опустошенной, ей не хотелось больше говорить. Поля вообще не любила этой темы, ощущая себя ущербной, жалкой, нуждающейся в Боге из-за собственной слабости, как в костыле.
А это… неправильно! Поля не могла точно объяснить, но почему-то не сомневалась: если ОН все же есть…
–ОН хотел бы гордиться нами, – прошелестела она, почти не слыша себя. – Ведь не зря же создавал нас, людей, по собственному образу и подобию. – Поля с силой выдохнула: – ОН хотел бы видеть нас сильными, настоящими, может… ОН устал от одиночества? Может, ОН мечтал когда-нибудь, пусть через тысячелетия, увидеть в нас… равных? Или даже… – Поля зажмурилась, смаргивая невольную слезинку и пугаясь крамольности собственных мыслей, выдохнула: – Но ведь хорошие родители счастливы, если дети вырастают лучше, талантливее, честнее, сильнее, правда?
А это… неправильно! Поля не могла точно объяснить, но почему-то не сомневалась: если ОН все же есть…
–ОН хотел бы гордиться нами, – прошелестела она, почти не слыша себя. – Ведь не зря же создавал нас, людей, по собственному образу и подобию. – Поля с силой выдохнула: – ОН хотел бы видеть нас сильными, настоящими, может… ОН устал от одиночества? Может, ОН мечтал когда-нибудь, пусть через тысячелетия, увидеть в нас… равных? Или даже… – Поля зажмурилась, смаргивая невольную слезинку и пугаясь крамольности собственных мыслей, выдохнула: – Но ведь хорошие родители счастливы, если дети вырастают лучше, талантливее, честнее, сильнее, правда?
Поля вытерла влажные глаза ладошкой и смущенно улыбнулась: ну и наболтала она глупостей! А все потому, что не могла поверить в того Бога, в которого верили все.
Как в создателя – да, пожалуй. Но не в того, кто все еще следил за людьми, карая или милуя. Иначе бы ОН никак не допустил гнусностей, что творят на Земле, прикрываясь его же именем. Беда в том, что ОН дал нам свободу и теперь не заглядывает в «детскую», просто ждет…
–Иди прочь, Аполлинария Морозова, – проскрипел над самой Полиной головой слабый старческий голос. – Я устала от тебя. И завтра не приходи. В пятницу, не раньше, иначе я за себя не отвечаю.
Поля испуганно метнулась к двери: ну кто ее тянул за язык?! Расстроила старуху, а у нее давление, сердце…
Вот дурочка!
–Мне… пригласить сюда Марию Ивановну? – в панике прошептала она, всматриваясь в бледное, какое-то синюшное лицо.
–Нет. Уходи. Быстро.
«Выгонит, – обреченно подумала Поля, выскальзывая за дверь. – Непременно выгонит».
–Ты уже все? – удивленно окликнула Мария Ивановна.
Поля кивнула.
–Но ты сегодня и часа там не пробыла!
–Я… ей надоела, – Поля вяло улыбнулась. – Она спросила, верю ли я в Бога, а я наговорила всяких глупостей. Нечаянно, честное слово! Просто она сама потребовала, чтоб я… не лицемерила.
–И что ты сказала? – Мария Ивановна отставила в сторону пластиковую лейку, она поливала в холле цветы. – Не веришь?
–Хуже.
–Что может быть хуже?
–Я сказала: хочу верить, – угрюмо призналась Поля. – Но пока плохо получается.
Мария Ивановна засмеялась:
–На мой взгляд – прекрасный ответ.
–Спасибо.
–Нет, правда, если б моя дочь так ответила, я бы радовалась.
–Вы просто не слышали, что я там несла, – Поля несмело улыбнулась.
–Но ты же не врала?
–Нет.
–Тогда не вини себя. Тебя спросили, ты ответила, все правильно.
–Но…
–Софья Павловна не семнадцатилетняя девочка! В следующий раз будет осторожнее с вопросами.
–Ага. Если следующий раз вообще будет.
–Она тебя выгнала?
–До пятницы.
–Прекрасно! Отдохнешь день, сейчас такая жара… Лучше на речку сходи, на пляж. Вон, наши обалдуи целыми днями там пропадают.
Поля кивнула. Ей вдруг показалось, что ничего страшного не случилось. Наоборот – замечательно, что завтрашний день свободен. Она проведет его с Наткой, и не будет трястись в ожидании двух часов.
***
Поля домой не спешила, не хотелось будить Наташу. По ее прикидкам, младшей сестре спать еще, по меньшей мере, полчаса, а то и час. Все-таки утро они провели на свежем воздухе, у реки, Натка несколько раз окунулась, наигралась вволю. После обеда малышка заснула мгновенно, едва голова коснулась подушки.
У площади Металлургов Поля свернула в парк. Солнце палило по-прежнему, людей у фонтана практически не было, лишь малышня из близлежащих домов с визгом барахталась в воде. Поля отыскала взглядом скамью в тени и с наслаждением села.
Она рассеянно смотрела на бликующую воду, на маленькую радугу, смутно мерцающую в струях фонтана, и жмурилась от удовольствия, настолько редко в ее жизни выпадали вот такие спокойные минуты. Все хорошо, некого бояться, у нее есть дом, есть работа, есть маленькая Натка, о которой нужно заботится, есть… Игорь. Пусть он Полю и не замечает, но он тоже есть.
Именно после Игоря на кухне по утрам так терпко пахнет табаком, хотя – Поля как-то подсмотрела – он курит у распахнутого окна, облокотившись на подоконник. И продукты Игорь покупал каждый день, и ни разу пока не забыл о лакомстве для Наташи. То шоколадку оставит на верхней полке холодильника, то пирожные или кекс, то несколько дорогих шоколадных конфет.
За спиной затрещали кусты, Поля испуганно вздрогнула и обернулась. Ветки сирени мелко дрожали, но густые заросли надежно скрывали озорника. Поля не сомневалась: кто-то из малышей развлекается
–Эй, – шепотом окликнула Поля, – вылазь, а то за ухо вытяну. Мало тебе детских площадок в парке, кусты ломаешь?
Поля услышала, как малыш озадаченно засопел, и с улыбкой пообещала:
–Ладно, не трону, беги к фонтану, жарко же.
Ветки затряслись сильнее, Поля с любопытством ждала появления лопоухого мальчишки лет пяти-семи и растерянно ойкнула, когда из зеленой массы вынырнула лохматая рыжая морда, бородатая и вислоухая.
–Р-р-р, – сказала морда и вывалила наружу длинный розовый язык. Сквозь мелкие рыжие кудряшки на Полю с добродушным любопытством смотрели умные карие глазки.
–П-привет, – пролепетала Поля и оглянулась, не видит ли кто, как она здоровается с собакой.
Кусты затрещали сильнее, пес бесцеремонно проламывался наружу, зеленые листья дождем посыпались на скамью. Поля воровато смахнула их и независимо задрала нос: проходившая мимо старушка смотрела укоризненно, явно считая ее хозяйкой собаки.
–Он не мой, – глупо пискнула Поля и тут же покраснела, вдруг ощутив себя предательницей.
Пес выбрался на асфальт и встряхнулся, как после воды, Поле на колени полетела древесная труха. Лохматый, широколапый, с коротко обрезанным хвостом, пес обошел скамью и сел перед новой знакомой, забавно склонив голову и заломив правое ухо.
–Ты, правда, не мой, – прошептала Поля.
–Кха-кха, – деликатно кашлянул пес, продолжая с явным интересом рассматривать ее.
–С собаками в парк нельзя! – крикнула в сторону Поли молодая мама с коляской.
–Дак рази до энтих лохмачей достучишься, – проскрипел старик с костылем, пристраиваясь на соседней скамейке. – Отрастили волосья, смотреть противно, еще и с ногами на лавку норовят вскарабкаться, срамота…
Поля с досадой посмотрела на пса, но оправдываться не стала, все равно настроение испорчено, да и уходить пора.
Что собака продолжала идти за ней, Поля заметила только перед самым домом, когда переходила дорогу. Вернее, перебегала, зеленый огонек светофора уже мигал. Она прыгнула на тротуар и услышала за спиной визг тормозов и разъяренный мужской вопль:
–Трудно собаку на поводок взять, чмо ты рыжее?!
«Чмо рыжее» могло относиться только к ней, и Поля неохотно обернулась, смысл крика до нее пока не дошел.
Новенькую серебристую «Ауди» развернуло едва не поперек дороги – счастье, что в такую жару машин на улице не слишком много, и обошлось без аварии. Из открытого окна почти по пояс высунулся смуглый, плохо выбритый мужчина и грозил кулаком.
Редкие прохожие заинтересованно оглядывались. У Полиных ног невозмутимо топтался рыжий пес и радостно скалился.
Поля промолчала: никто не поверит, что собака чужая. Тем более, лохматый нахал сел у самых кроссовок – кроткий, послушный, идеальный песик. Жаль, нечесаный. Вон, репейника сколько в шерсти, теперь и не выберешь, проще напрочь выстричь.
Поля встряхнула головой, прогоняя ненужные мысли, и виновато пробормотала:
–Извините, не подумала.
–Не подумала она, – тоном ниже проворчал водитель, осторожно возвращаясь в свой ряд.
–Ты пса по цвету волос подбирала? – хихикнула девчонка лет тринадцати, огибая растерянную Полю.
–Угадала, – машинально кивнула она.
Свернула в свой двор и почти со страхом отметила, что странный пес не отстает ни на шаг, держится рядом как приклеенный.
Что с ним делать, Поля не представляла. Понятно, она не может взять его в дом, сама живет на птичьих правах. И почему он привязался именно к ней, мало других людей на улице?!
«Рыжий-то какой, – думала Поля, гневно посматривая на бессовестного бродягу, уже дважды ей из-за него влетело. – Прямо красный, ни разу таких собак не видела. – Она раздраженно пнула банку из-под пепси. – На меня и без того каждый третий косится, теперь вдвойне будут глаза таращить. – Поля растерянно моргнула. – О чем это я? Не собираюсь я этого обормота брать, так что никаких проблем. Сейчас пойду в одну сторону, а он в другую, и вообще – может, у него хозяин есть?»
Пес чинно вышагивал рядом, почти касаясь тяжелой головой Полиного бедра. Посматривал на все снисходительно, скучающе, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.
Поля сердито прошипела: