Колонна постепенно начала удаляться.
– Выдержу. Ментальное поле уже ослабело! – Диспейсер коснулся запястья, хотел разорвать цепочку из трех кристаллов, но не тут-то было. Нитевидные разряды оказались прочнее иных оков. Логры как будто приросли к коже.
– Даже не пытайся, – предостерег его Урман. – Нас моментально обнаружат!
– Торн, отпусти меня.
– Не могу, – отрезал полковник.
– Да какого фрайга я должен лезть в пекло?! У меня не сто жизней! – Никита все еще пытался разорвать браслет из кристаллов, но ничего не выходило.
– У всех одна жизнь. У меня в том числе. Привыкнешь.
– К чему привыкну?! – Никиту вдруг начало лихорадить. – Вы все тут сдвинутые! Помешанные! Ну что тебе дались эти насекомые? Идут своей дорогой и попутного им ветра! Или ты тоже слепо ненавидишь чужих? Так, что ли?! Увидел, значит, надо убить?! Как храмовник, – заметил амгаха, и давай палить по нему?!
– Не истери! – Тень раздражения все же омрачила черты Урмана. – Я не ксенофоб. Устраивать бойню не собираюсь.
Теперь диспейсер вообще перестал понимать Урмана.
– Чего же ты тогда добиваешься?!
– Хочу попытаться спасти инсектов.
«Нет, они точно двинутые! Все без исключения! Живут на каких-то крайностях!»
– Как можно сострадать Дикой Семье?! Они же полные психи! – вырвалось у Никиты.
– Зря так однобоко рассуждаешь, – Урман усмехнулся. – Попробуй взглянуть на нас глазами инсектов. С их точки зрения, мы – совершенно безумные особи, существующие вне коллективного разума. Индивиды, одним словом. Для инсектов это признак редкого и опасного заболевания.
– Ну, если так рассуждать, можно найти оправдание любому уроду!.. – резко ответил диспейсер.
– Знаешь, оставим этот спор. Можем вернуться к нему в более спокойной ситуации. Я рискую осознанно, из чисто практических соображений. Любой современный анклав инсектов – это осколок существовавшей в далеком прошлом Единой Семьи.
– Думаешь, они сохранили частицу древнейших знаний? – с сомнением спросил Никита.
– Правильно сообразил. Иначе как бы они отыскали путь сюда? К тому же полимер, которым защищены БПМ, по экранирующим свойствам не уступает нашим современным композитам. Так что моя задача – помочь этим инсектам выжить, осесть на одном месте, восстановить численность, иначе их ментальное поле исчезнет, а с ним будут утрачены важнейшие для нас сведения.
Слушая полковника, диспейсер невольно взглянул на свое запястье.
В голове Никиты роились далеко не светлые мысли. «Сборка из трех кристаллов – мой ключ к свободе?! При такой степени ментальной защиты я могу отловить разумную особь инсектов и выбить информацию о постоянно действующем портале?!
Ну и куда он меня приведет? В скопление О'Хара? Да хоть бы и так! Разница в потоке времени между системой Ожерелье и другими мирами ведет к парадоксу – за несколько месяцев, что насекомые провели тут, в обычном космосе минули годы! Экспансия механоформ давно остановлена!»
Он украдкой, искоса взглянул на Урмана.
Полковник присел, полностью погрузившись в мнемоническое восприятие. Цепочки устройств, собранные из логров, извивались, переплетались между собой, образуя различные конфигурации. Остро пахло озоном.
Палец диспейсера невольно лег на гашетку «АРГ-8». Один точный выстрел изменит все. Сейчас он боролся с искушением, которое выпадает раз в жизни, и то далеко не каждому. Свобода, богатство, независимость, – вот что даст обладание древними лограми!
Нужно лишь выстрелить. Забыть, что Торн уже дважды спас его шкуру, сначала вырвал из-под воздействия энергетической сущности, затем оградил от влияния ментального поля инсектов…
Фрайг!
В жизни Никиты уже бывали подобные искушения, не столь сильные, как сейчас, но темную сторону своей души он знал. За прошлые поступки ему пришлось поплатиться карьерой во Флоте, но сейчас речь идет о жизни и смерти, о свободе, которую при иных обстоятельствах ему никогда не видать.
– Ну? Определился? – неожиданно, не оборачиваясь, спросил Урман.
Ладони вспотели.
– Ты о чем? – вздрогнув, сипло переспросил Никита.
– Громко сопишь.
– Не по себе. – Он отвел взгляд, буркнул: – Как действовать будем?
– Заставим их свернуть.
– Интересно, как? И зачем?
– Они должны увидеть город своих предков, – там насекомые найдут прибежище, и глядишь, через месяц-другой с ними можно будет нормально пообщаться.
– А сейчас разве нельзя?
– Бесполезно, – ответил Урман. – Инсекты истощены и дезориентированы. Не забывай, их родной мир подвергся атаке. Остатки Семьи ведет наиболее жизнеспособная особь, так называемый «Отделившийся», – вчерашний боец, прошедший серию генетических трансформаций. Он намного сильнее обычной разумной особи, но менее конструктивен в плане общения, – полковник продолжал изучать карту. – Насекомые преодолели тысячи километров равнины порталов, – между делом пояснял он, – страдали от голода и жажды, отбивались от нападений, несли огромные потери. На любую опасность Семья сейчас рефлекторно ответит коллективным ментальным ударом, а затем и физической атакой. Говоря простым языком: они в полнейшем неадеквате.
Слова Урмана Никиту ничуть не ободрили.
– Ну и как же мы заставим их свернуть?! – недоумевал он.
– Взгляни сюда, – полковник изменил конфигурацию логр-компонента, точным движением разорвал цепочку кристаллов и тут же собрал их в новое устройство, притерев гранями. Голографическая модель местности исчезла, появилось трехмерные изображения БПМ. Непонятным Никите образом логры сумели отсканировать содержимое: головная и замыкающая машины были забиты боекомплектами. Под защитой черного, покрытого потеками бруствера, расположились стрелки, – они контролировали каждый метр прилегающих руин, каждый клочок неба, в границах прямой видимости. Совершенно иная картина открывалась при сканировании планетарных машин, идущих в середине колонны. Их корпуса были тщательно герметизированы, пробоины перекрывали пронизанные сосудами живые мембраны. Внутри БПМ царила повышенная температура и влажность.
– Инкубаторы? – догадался диспейсер.
– Верно. Это значит, Семья достигла нижнего порога численности. В критической ситуации они не станут рисковать потомством и гарантированно попытаются укрыться, завидев надежное убежище.
– Неплохой план, но вряд ли осуществимый, – высказался Никита. – Отсюда до ближайшего покинутого города инсектов километров пятьдесят, если не больше. Они просто не заметят постройку.
– Заметят. Я передам им мнемонический образ.
– Тогда в чем дело? Сделай это сейчас, и нечего рисковать.
– Ты не знаешь их психологии. Издревле Семьи Инсектов воевали, используя ментальные поля. Более мощный коллективный разум переподчинял себе особей противника, и на этом схватка обычно заканчивалась, не доходя до физического столкновения.
– И что? – не понял Никита.
– Если я сейчас начну внушать им мысль о необходимости изменить маршрут, это будет воспринято как ментальная атака. Образ наверняка проигнорируют, а нас попытаются убить. Поэтому придется создать ситуацию, прямо угрожающую их потомству. Вот тут, – он снова вернул модель местности, – установим заряды. Подорвем головную и замыкающую машины колонны. Классика жанра, – усмехнулся полковник Торн. – При минимальных потерях среди инсектов, их огневые и технические возможности резко сократятся, что заставить Отделившегося избрать менее агрессивную тактику выживания.
Никита скептически взглянул на карту.
– Ну, допустим. Мы остановили колонну. Дальше-то что? – Он пропустил мимо ушей заумные и весьма туманные пояснения полковника. – На мой взгляд, инсекты окончательно озвереют! У них сотня бойцов, а нас двое! Не понимаю смысла твоей затеи!
– Потому что не знаешь психологии коллективного разума. У Отделившегося есть приоритетная задача: сохранить Семью. Конечно, поначалу они попытаются атаковать. Поэтому мне необходимо прикрытие. Расположимся вот здесь, – он указал точку. – Ты будешь их сдерживать. Я отключу блокиратор и установлю мнемонический контакт. Создам образ города их предков. Укажу путь.
– И это сработает?
– Уверен. Процентов на девяносто. – Урман легкими движениями ладоней загнал цепочки логров в специальные кармашки своей экипировки, взглянул на диспейсера, прочитал в ответном взгляде лишь хмурую озлобленность и добавил: – Хочешь вернуться в Обитаемые Миры?
– Естественно.
– Тогда помоги мне.
– В твоей власти амнистировать беглого диспейсера? – усомнился Никита.
– Нет. Но это во власти адмирала Кречетова. А он мне многим обязан.
В глазах у Никиты появился блеск. Вот это уже совершенно другой разговор! И на кой фрайг полковник Торн распинался о психологии инсектов? Сразу не мог предложить нормальную человеческую сделку?
– Пошли, – Урман воспринял молчание Никиты как знак полного согласия. – Надо обогнать Семью, успеть установить заряды. А по дороге я тебе кое-что растолкую, расскажу, кто такой Отделившийся.
Никита только пожал плечами.
Хочет читать лекции? Да, пожалуйста. Лишь бы слово свое сдержал!
Глава 5
Система «Ожерелье»
Адмирал Кречетов еще находился в центре связи, он задержался, отдавая распоряжения мобильным группам, действующим на поверхности Первого Мира.
Перехватить гиперсферный модуль, угнанный Райбеком Дениэлом, пока не удалось, его след потеряли в зоне низких орбит.
Внезапно в пространстве десятого энергоуровня сверкнула неприметная на фоне сиреневого сияния вспышка, и неподалеку от станции материализовался личный логр Го-Лоита, в окружении полусотни сателлитов.
Древняя сущность логрианина внимала происходящему.
Перехват переговоров на каналах ГЧ-частот прояснил текущее положение дел. Оказывается, небезызвестный археолог Райбек Дениэл находится здесь, в системе Ожерелье.
Как бывало уже не раз, в погоне за славой, этот характерный представитель рода человеческого плодил проблемы.
Включились микродвигатели.
Кристалл Го-Лоита, обладающий недоступной людям полнотой функций, сканировал частоты гиперкосмоса, соединился с логр-компонентами, входящими в системы управления боевых кораблей и станций[4], передал им инструкции и устремился к Первому Миру, одновременно ведя дистанционное исследование других планет Ожерелья.
Первая, самая легкая часть миссии, возложенной на Го-Лоита, была выполнена. Вскоре отдельный флот Конфедерации Солнц включит гипердвигатели и совершит прыжок, навсегда покинув искусственно созданную систему, вне зависимости от воли и желаний их экипажей.
Решение, принятое в Логрисе, повлечет за собой неизбежный кризис в отношениях с Человечеством, но это сейчас наименьшая из проблем.
В центре личного цифрового пространства Го-Лоита пылало изображение, продемонстрированное адмиралом Кречетовым.
Оно подверглось скрупулезному анализу. Послание, пришедшее из тьмы веков, было прочитано. Панцирь безвестного существа навсегда изменил грядущее цивилизаций, вынудил древние личности к принятию единственного возможного решения: система Ожерелье должна быть изолирована, а затем уничтожена, но прежде Го-Лоиту предстояло найти и взять под контроль компонент управления гравитационными генераторами, чтобы предотвратить близящуюся цепь роковых событий.
Го-Лоит не лгал адмиралу Кречетову. Древние личности Логриса ничего не знали о судьбе отступников, последователей опасной идеи Возрождения. Три миллиона лет назад цивилизация логриан действительно разделилась.
Сейчас он взирал на жалкие остатки грандиозного проекта, остановленного в начальной стадии строительства, а затем и вовсе позабытого, утратившего смысл.
Так было принято считать, пока изображение, процарапанное на фрагменте панциря, не поведало о грядущем, ввергнув в шок древние личности Логриса.
До этого ничто не указывало на опасность. Систему Ожерелье тщательно сканировали, но обнаружили лишь истертые временем следы прошлого. Последователи идеи Возрождения какое-то время обитали тут, пытались завершить проект, даже сумели создать биосферу в рамках одной планеты, а затем загадочно исчезли.
Логично было предположить, что, устав от бесконечных лишений, они переселились в один из миров, куда открывался путь через Вертикали.
В силу этих причин людям не препятствовали в освоении Ожерелья. Работа гравитационных генераторов не вызывала тревоги. Разрушения, причиняемые Смещениями, не в счет. Древние личности Логриса заняли выжидательную позицию, они наблюдали, полагая, что люди в своей безрассудной отваге отыщут затерявшуюся среди звезд колонию отступников.
«Наша трактовка событий оказалась неверной в корне, – удрученно размышлял Го-Лоит. – Сторонники Возрождения не покидали Первый Мир. Но они совершили безумный поступок! Зачем? Что явилось побудительным мотивом? Жажда новых знаний? Или чувство вины за однажды содеянное?»
Его взгляд вернулся к изображению, выделил в нем два компонента.
Плеть и дуга. Первый указывал, какую цену заплатили населявшие Первый Мир логриане за свой дерзкий эксперимент. После анализа последовательности стало понятно, куда исчезли миллионы древних кристаллов, какую структуру им пришлось сформировать, пожиная плоды своего поступка!
Это не должно повториться, – перед взором Го-Лоита пылали узелки на системе отсчета.
В отличие от адмирала Кречетова, он понимал: времени осталось очень мало!
Го-Лоит ощутил внезапное волнение, неприятно поразившее его обновленной остротой восприятия, словно в эту секунду завершились миллионы лет заточения, и рука археолога точным, уверенным движением мягкой кисточки смахнула пыль с его логра.
«Возможно, я не прав в суждениях? Люди, с их экспансивностью, обладают чертами, которые мы давно утратили?»
Мысль задела, но Го-Лоит временно заблокировал опасную, тревожную тему.
Сканирование завершилось, но не дало ожидаемого результата. Система контроля гравитационных генераторов оказалась спрятанной гораздо надежнее, чем предполагалось.
Времени на детальное, глубинное изучение планеты оставалось все меньше, и он обратил внимание на курс, которым снижался модуль Райбека Дениэла.
Зачем он бежал со станции? Почему отправился на планету?
Зная привычки скандально известного археолога, нетрудно предположить, что он утаил от адмирала нечто важное!
Кристалл Го-Лоита вошел в атмосферу Первого Мира.
Он попытался получить доступ к системам гиперсферного модуля, но потерпел неудачу.
А Дениэл не так уж и прост! Археолог заранее все обдумал, предусмотрел попытку перехвата со стороны боевых мнемоников. Отключил кибернетические цепи, невзирая на надежное экранирующее покрытие малого космического аппарата. Исключил логры из схем управления, рискнул, совершая все операции вручную. Дистанционно отключить двигатели ГП-модуля или перехватить контроль над ним не представлялось возможным.
«Зачем он так рискует?»
В этот момент сработали команды, переданные логр-компонентам, на основе которых строилась архитектура управления флотом. Станция и две эскадры внезапно включили гипердвигатели, но… Го-Лоит испытал жесточайшее разочарование – третья эскадра не совершила прыжок! Экспериментальные корабли, защищенные экранирующими композитными материалами, работали под управлением кибернетических систем!
Вот почему адмирал Кречетов был так уверен, что люди ни при каких обстоятельствах не покинут систему Ожерелье!
Что ж… Я хотя бы попытался их спасти.
Неважно. Времени остается все меньше. Модуль Райбека Дениэла снижается над одним из горных хребтов.
Следуя за ним, Го-Лоит внезапно уловил признаки энергетической активности. Ее источник располагался в недрах скального массива.
Безрассудный поступок археолога нашел объяснение! Дениэл знал, где именно расположен компонент управления гравитационными генераторами и решил добраться до него!
Но он опережает меня! Безумец! Неужели он решится манипулировать системой Смещения?!
Кристаллы, сопровождавшие личный логр Го-Лоита, получили приказ. Они образовали неплотный рой и ринулись на перехват.
Минутой позже сверкнула вспышка, гиперсферный модуль потерял управление, прочертил огненную дугу, врезался в скалы.
Логр Го-Лоита проследовал дальше, снизился, ведя непрерывное сканирование.
Крошечный кристалл, содержащий субъективную вселенную логрианина, теперь двигался медленно, огибая выступы покрытых наледью скал, затем нырнул в тесный сумрак одного из ущелий.
Он не ошибся. Местность, на которую указал курс сбитого ГП-модуля, таила в своих глубинах систему древних коммуникаций.
Го-Лоит вновь зафиксировал слабую энергоматрицу, сосредоточил внимание на мерцающем сигнале.
В ближайшие часы ему предстояло свершить судьбу цивилизаций, перечеркнуть пророчества, найти миллионы потерянных логров, навсегда закрыть путь к центру сущего.
* * *Тьму ущелья пронизывал ледяной ветер. Человек кутался в лохмотья истрепанной одежды. Костер угас, дрова закончились, но надежда все еще тлела.
Джастину в последнее время крупно не везло. Погоня за призрачным счастьем загнала его высоко в горы. Но что делать, если охотиться на равнине стало слишком рискованно?
Конкуренты, будь они неладны! Раньше, бывало, на сотни километров в округе живой души не встретишь, а теперь? Народ пошел злобный. Желающих моментально разбогатеть заметно прибавилось. Орудуют группами, не уважают и не понимают ничего, кроме языка грубой силы.
Охота – это искусство. Тайные знания передаются от отца к сыну, из поколения в поколение. Пусть бы эти отморозки попробовали создать сущность. Так нет. Покупают. А и то силой отберут, если возможность представится, – он хмуро взглянул из-под обметанных инеем бровей в сторону тонкой энергетической паутины, едва виднеющейся во мраке.