В неярком свете медленно пульсировали подпирающие свод колонны.
– Чей это корабль? – Никита постоянно озирался.
– Не имею понятия. – Урман заметил следы норлов. – Нам туда.
– Слушай, может, ну его, к фрайгу?
– Пошли. Надо выяснить, зачем тут побывали пришельцы?
Путь между пульсирующими колоннами привел к широкому коридору, изгибающемуся вправо. Неприятные запахи концентрировались, становясь невыносимыми, и оба натянули дыхательные маски.
Плавный изгиб ребристых переборок. Сиплое дыхание чуждых, непонятных систем. Облачка едкого пара вырвались из невидимых пор, конденсировались в виде тумана, раздражая незащищенные участки кожи.
Вскоре их взорам открылся огромный зал. В центре на возвышении располагались пять коконов. Вдоль стен шел ороговевший выступ со множеством отверстий разных диаметров, затянутых тонкими мембранами. Никита не удержался, осторожно надавил на одну из них, действуя прикладом оружия. Под сводом неожиданно возник свет. Заработали бионические устройства, раздалось потрескивание, затем из расположенных на большой высоте отверстий выдохнуло облако мутного газа, и он внезапно сделал зримыми тонкие лазерные лучи. Их свет преломился, возникло объемное изображение.
Двойная звезда! Уникальная по строению система. Два близко расположенных солнца обращались вокруг единого центра масс. Между ними изгибались жгуты протуберанцев, потоки плазмы связывали светила в сложную пылающую структуру.
На этом фоне двигалась планета, появлялись и исчезали символы непонятного языка, в окружающем мраке сияли рисунки неведомых людям созвездий.
Шли минуты, а картинка не менялась, затем она угасла.
– Заставка… – хрипло выдохнул Урман. Действия диспейсера были рискованными и необдуманными, но опасный эксперимент завершился благополучно. Чтобы проверить свое предположение, полковник прошел вдоль периметра зала, коснулся произвольно выбранной мембраны, и объемное изображение вновь сформировалось под сводом, в точности повторив уже знакомую панораму участка космического пространства.
– Вход в систему управления? – срывающимся от волнения голосом спросил диспейсер.
– Пожалуй, ты прав. Не вздумай еще к чему-нибудь прикоснуться! – Полковник Торн отошел от ороговевшего выступа, понимая, что экспериментировать с оборудованием опасно, а на детальное изучение могут потребоваться годы. – Осмотрим коконы.
Они поднялись на центральное возвышение.
Урман абсолютно точно охарактеризовал установленное там оборудование. Это были именно коконы, выполненные из прочного материала, похожего на хитин.
– Их взломали? – Никита невольно отступил на шаг. Бионические системы вызывали у него отвращение.
– Похоже. – Урман заглянул внутрь. Множество грубо оборванных трубок истекали какими-то жидкостями. Если внутри и находились какие-то существа, то после визита пришельцев они исчезли.
– Система гибернации. – Полковник произвел запись, обернулся. – Пришельцы заметили корабль и, видимо, узнали его. Простым любопытством их визит сюда не объяснишь!
– Зачем же они взломали коконы?
– Чтобы добраться до существ, находившихся внутри. Думаю, их целью было получение информации. Иной причины я не нахожу.
– Может, они просто хотели воспользоваться этим кораблем? Ну, чтобы убраться отсюда?
– Почему же не сделали этого? Зачем ушли?
– Не знаю… – Никита неприязненно озирался.
Урман завершил панорамную съемку, похлопал диспейсера по плечу:
– Уходим. На эксперименты нет времени.
– И куда теперь?
– Надо догнать колонну. Выяснить, что они затевают.
Никита был рад возможности покинуть зловещий, нагоняющий откровенную жуть корабль, но все же спросил:
– Урман, послушай, мы ведь не станем ввязываться? Ну, не будем пытаться их остановить?!
– По обстоятельствам, – уклончиво ответил полковник.
Первый Мир. Предгорья…
В тусклом сиреневом свете едва виднелись очертания гор.
– Никита, подъем!
Диспейсер резко сел, вытаращил глаза.
– Уже утро? – невпопад спросил он.
– Рассвета не будет. – Урман одной фразой вернул его в реальность, протянул флягу с водой. – Освежись.
Диспейсер встал, поплелся умываться.
Накануне они так и не нагнали колонну чужих. Путь через руины отнимал слишком много сил, и Никита не выдержал, взмолился:
– Урман, я больше не могу! Почти сутки на ногах!
– Ладно, передохнем, – с неожиданной легкостью согласился полковник. – Ты устраивайся, я подежурю.
Никита помнил, как со стоном сел, прислонился спиной к древней кладке. Дыхание постепенно успокаивалось, а вот сердце молотилось в груди, как бешеное. Перед глазами плыли очертания руин. В ушах шумело, во рту пересохло, но шевельнуть рукой, отцепить от пояса флягу с водой, поднести ее к губам не было сил…
Он и не заметил, как провалился в сон.
Казалось, прошел всего один миг.
Паршивым такое настроение не назовешь. Хуже, наверное, уже никогда не будет. Отдых не вернул силы. Все тело ломит, на душе черно. Он набрал в ладонь воды, плеснул себе в лицо. Ничуть не полегчало.
Вокруг по-прежнему царил фиолетовый сумрак. Плотную облачность едва подсвечивал замерший навеки закат. В руинах завывал ветер.
– Ну, куда пропал?
– Тут я, – недовольно откликнулся диспейсер.
– Завтракать!
Никита вернулся, хмуро глянул на полковника, но ничего не сказал. Пусть себе командует.
– Держи, – Урман протянул ему нехитрый паек. Неприглядная бурая масса в поделенной на сегменты пластиковой упаковке.
В животе заурчало. Есть хотелось зверски. Он быстро умял половину порции. На вкус неплохо.
– В каком году академию закончил?
Никита поперхнулся.
– К чему разговор? – он медленно поднял взгляд. – Я не мнемоник. Вопрос давно закрыт.
– Значит, откроем его. Сам же просил научить тебя приемам защиты. Но это не сразу дается. Начнем с элементарного. Так на чем срезался? – Урман был настроен решительно.
– Завалил экзамены. Расширитель криво имплантирован. Дай спокойно поесть, а?
– Позже имплантами пользовался?
– Ну а как я, по-твоему, стал вольным пилотом?! Конечно, пользовался.
– Хорошо. Доедай и приступим.
– К чему, позволь узнать?! – вчерашний настрой определенно исчез. Дурное настроение быстро взяло верх над страхами. – И вообще, хватит мной командовать! Договорились же – в случае чего, я тебя прикрою. Логров для сканирования разве недостаточно?
– Теперь уже нет, – Урман встал, прошелся, разминая ноги. – Логры сбоят, – неожиданно признался он.
– Что, в отказ пошли? – не поверил Никита.
– Пока ничего фатального. Сам взгляни, – он протянул диспейсеру цепочку из десятка кристаллов, оканчивающуюся адаптером, идеально подходящим под гнездо расширителя сознания.
– Ладно, – как полковник и рассчитывал, любопытство в душе Никиты взяло верх. Он снял заглушку. Пальцы слегка дрожали, и адаптер не сразу вошел в гнездо.
Мир изменился мгновенно.
Стены древнего здания как будто растворились, стали прозрачными, Никита испытал знакомое до упоения чувство, словно ему вернули власть над окружающим миром. Он видел и различал энергии, читал их источники будто открытую книгу, мог с точностью определить расстояние до интересующих его объектов, понять, настолько ли они статичны, как кажутся?
– Потрясно! – Он обежал мысленным взором ближайшие строения, и вдруг восприятие потемнело, сузилось, в голове вспыхнула боль.
– Отключайся! – Урман следил за выражением лица диспейсера и мгновенно все понял.
Никита сжал ладонями пульсирующие виски.
– Обидно… – выдавил он.
– Есть и другой способ. Более надежный.
– Надежнее логров? – усомнился диспейсер.
– Методика храмовников.
– Смеешься надо мной? Сейчас вроде не время для шуток, – обиделся Никита. – Я своими ушами слышал: жизни мало, чтобы научиться.
– Кому как. У тебя полный курс мнемонической подготовки, плюс опыт работы с энергоматрицами. Я вполне серьезен.
– Если логры сбоят, то кибермодули точно сгорят.
– Они не нужны.
– Объясни толком! – Никита вернул ему цепочку кристаллов. – Что я могу при отключенных имплантах?
– С какими аппаратами разведки чаще всего доводилось работать?
– В основном МаРЗы[8], разных модификаций.
– Закрой глаза. Сосредоточься. Мысленно представь сигнатуру.
Никита не стал спорить. В сложившихся обстоятельствах он воспринял исходящую от Урмана уверенность вполне серьезно. Может, полковник и вправду знает, о чем говорит?
– Не получается! – через некоторое время он шумно выдохнул.
– Пробуй еще раз! Видишь вот то здание? – Урман жестом указал на приметную постройку. – Мысленно наложи энергоматрицу зонда на его контур. Представь, что МаРЗ реален. Ты его запустил. Ни на миг не допускай мысли об иллюзии!
Диспейсер долго и пристально смотрел на указанное здание, затем закрыл глаза, так, словно погружался в киберпространство.
– Рассказывай, что видишь и чувствуешь?
Никита молчал. Поначалу у него вновь ничего не получилось. Он изо всех сил старался, представляя контуры спиралевидной постройки, воображая, как выглядела бы на этом фоне энергоматрица простейшего разведывательного зонда.
Внезапно внутри смеженных век он заметил блеклое, неравномерное, пульсирующее сияние, надвигающееся, как показалось, от горизонта, с той стороны, где виднелись зловещие отсветы застывшего заката.
Вместо сигнатуры зонда перед мысленным взором появилась вертикаль! Поток энергии, пронзающий все десять уровней гиперсферы, скользил по изувеченной поверхности Первого Мира, словно огромная световая указка.
Никита невольно затаил дыхание.
Спустя минуту вертикаль приняла форму и объем пылающего столба, прошла невдалеке, заскользила дальше, выхватывая из мрака контуры бесконечных руин!
Без участия имплантов это казалось невероятным, фантастическим способом восприятия!
– Никита, представь зонд, – настойчивый голос Урмана прорвался в сознание.
Он сконцентрировался. На фоне воображаемого здания возникла блеклая сигнатура, спустя мгновение она обрела яркость, детализировалась до уровня полной достоверности.
– Есть… – хрипло выдавил он.
– Теперь подключись к нему!
«Нелепое требование. Там же нет ничего! МаРЗ существует лишь в моем воображении!..
Все же попробую…» – он представил, как воспринял бы данные при работающих имплантах, и вдруг перед мысленным взором четко, в мельчайших подробностях, проявилась фактура закругляющейся стены, пара трещин да округлый проем, ведущий внутрь заброшенного логрианского жилища!
«Уму непостижимо!»
Секунда, вторая, третья… Изображение держалось, более того, оно стало динамичным! Вот еще один пылающий столб вертикали показался среди руин, подсветил своей энергией остовы зданий, проявил нечеткие тени людей, крадущихся вдоль стены.
– Урман! – сиплый, взволнованный шепот диспейсера нарушил тишину. – Там наши!
Изображение смазалось, исчезло. Он потерял мысленную концентрацию, вскочил, рукой указывая направление.
Полковник отреагировал мгновенно. Он ловко, словно кошка, вскарабкался по иззубренной стене, успев жестом отдать приказ: следуй за мной!
Никита его действий не понял. За сутки мытарств, на фоне тяжелого, почти неодолимого подсознательного страха, который внушали пришельцы, в рассудке диспейсера произошел слом. Одни грани восприятия незаметно стерлись и исчезли, другие обострились.
Фиолетовые сумерки, сгущающиеся в руинах, не позволяли толком разглядеть, кто же именно крадется среди зданий, но секунды мнемонического восприятия врезались в сознание, расставили все акценты.
Люди!
Такое простое, но емкое понятие, ставшее в силу обстоятельств безусловным признаком родства!
Никита не стал взбираться вслед за Урманом, он даже оружие оставил прислоненным к стене, а сам выскочил в темный зигзаг улицы.
Сердце молотилось. Среди руин чужого города, после пережитых испытаний все выглядело кристально чистым, понятным.
Он с трудом заметил нечеткие, скрытые мглой силуэты, призывно взмахнул рукой, крикнул:
– Свои! Мужики, мы тут!
В ответ ударили выстрелы. Образ, криво склеенный из осколков былого мировоззрения, мгновенно раздробился на вспышки, разлетелся вдребезги, резанул по щеке острой каменной крошкой.
– Мы же свои! – Никита отшатнулся.
Сбоку метнулась тень. Сокрушительный удар пришелся в голову, сознание на миг поплыло, ноги подкосились, но упасть ему не дали, второй удар выбил воздух из легких, переломил пополам, а чьи-то руки уже пытались содрать броню, шарили по его подсумкам.
Жестокий урок неустойчивого мировоззрения. Удары сейчас уродовали не только плоть, но и встрепенувшуюся было душу. На что он вообще рассчитывал, бросившись навстречу незнакомцам? Разве в прошлом Никита не усваивал жестокие истины, ставшие в его жизни аксиомами? Почему вдруг он изменил взгляды? Лишь в силу постоянного, изматывающего страха?
Нет. Страх послужил лишь катализатором. Настоящей причиной изменений, как ни странно это прозвучит, стал Урман.
За сутки диспейсер, без преувеличения, прожил еще одну жизнь. Никита в полной мере познал ужас, какого не испытывал никогда раньше, и на этом контрастном фоне его сознание невольно и жадно впитало многие наглядные примеры. Полковник казался ему странным, иногда занудным, в своих терпеливых попытках объяснить суть, показать цель, хотя вполне мог бы обойтись приказом, зуботычиной, окриком. В его лице Никита случайно соприкоснулся с давно позабытой системой ценностей, но кровь на разбитых губах больно напомнила диспейсеру – нужно уметь разбираться в людях, слепой веры в человека, к сожалению, недостаточно.
Он рванулся в сторону, преодолевая боль, хрипя, ненавидя себя за глупый поступок, а мрак, затопивший руины, внезапно оскалился новой угрозой: протяжный вой огласил окрестности. Руки, пытавшиеся удержать Никиту, мгновенно ослабили хватку, мародер отпустил его, ринулся прочь, спасаясь бегством.
Вслед за ним рванулись тени.
Жуткие существа двигались лавиной. Они мгновенно затопили улицу от края до края, темные стремительные силуэты мелькали среди руин, во мраке было отчетливо слышно их жаркое, надорванное бегом дыхание, высекаемый когтями скрежет, короткие, но полные необузданной ярости рыки.
Никита упал. Над его головой ударила очередь. Источающее смрад, разорванное пулями тело жуткой хищной твари мягко и безвольно ударилось об стену.
Кровь стыла в жилах. Никита вскочил, споткнулся, ссадил руки и больно ударился плечом, но в зачастивших вспышках успел заметить спасительную брешь в стене.
Заскочив внутрь, он схватил так беспечно оставленное оружие, резко обернулся, и вовремя: поджарая тень заслонила сумеречный свет, тварь мгновенно сгруппировалась для прыжка, но диспейсер на этот раз оказался проворнее. Выстрелы разорвали тьму, осветили перекошенное лицо Никиты. Он медленно отступал, ведя непрерывный огонь.
Гон… – слово стучало в висках, заставляя все тело дрожать от напряжения, от предчувствия смерти, от ярости и боли, но страх, постоянно изводивший его, внезапно издох…
Гон пришел из глубин равнины порталов. Животные, застигнутые врасплох неурочным Смещением, преодолели сотни километров пути. Их первая волна погибла во время схватки пришельцев с логрианскими системами обороны, и вот накатилась вторая, еще более опасная, ведь долгий путь выдержали лишь самые выносливые, яростные, неудержимые.
– Никита, патроны экономь! – голос Урмана раздался сверху. – Руку давай! Скорее!
Резкий рывок помог ему вскарабкаться на второй этаж разрушенного здания.
Диспейсер откатился в сторону, залег, используя в качестве укрытия низкий парапет, состоящий из каменных блоков, хранящих следы обработки каким-то энергетическим инструментом.
Большинство логрианских построек были либо вырезаны из цельных, скрученных спиралями магматических выбросов, либо сложены из таких вот массивных элементов, – дурацкие, неуместные мысли метались в опустевшем рассудке.
Внизу бесновалась смерть. На противоположной стороне улицы держал оборону кто-то еще, там часто и отрывисто били выстрелы. В отдалении тоже мелькали вспышки, но звуки яростного боя вскоре стихли, – отряд мародеров не сумел спастись.
Никита привстал, собираясь очередью из «АРГ-8» рассечь живую лавину, но рука Урмана остановила его.
– Не плоди сущностей! – Он в точности повторил слова храмовника.
– Но что же делать?!
– Нервы в кулак. Большинство тварей нас просто не замечают. Вскоре схлынут, – уверенно предрек полковник. – Когда начнется, не вмешивайся!
«Что начнется?!» – хотел спросить диспейсер, но слова застряли в пересохшем горле.
Освещая S-образный разлом улицы, вдруг начали медленно появляться сполохи неяркого, призрачного сияния. Каплевидные сгустки энергии возникали над распластанными в лужах крови телами, льнули к ним, растекаясь аурой поверх свалявшейся шерсти, словно неведомые силы пытались вдохнуть жизнь в мертвых.
Урман отложил оружие в сторону, встал, выпрямился в полный рост, похожим на рукопожатие жестом сомкнул ладони, слегка наклонил голову и замер.
Никита ничем не мог ему помочь. Он снова не знал, что делать, оказался в роли статиста, но Урман и не просил поддержки.
Логры спрятались в специальных кармашках экипировки. Похоже, древние кристаллы тоже не могли принять участие в назревающем событии.
От убитых животных вдруг начали медленно отделяться их точные энергетические копии. Сущности вели себя вяло, они не осознавали произошедшей трансформации, но их замешательство длилось недолго.
Сияние становилось все ярче. Холодный голубоватый свет напитывал эфемерных на первый взгляд существ.