Шлейф, пусть и недлинный - такой полагался только особам королевской крови и герцогиням, несли две маленькие девочки - дочери двоюродного брата Хлои.
Фата крепилась к волосам тем же затейливым способом, что у Стефании, была так же тяжела и плотна.
Стойко выдержав беседу со священником, Хлоя сошла вместе с ним и отцом вниз, к карете. Гордые своей миссией, троюродные племянницы позаботились о том, чтобы шлейф не волочился по земле и ступеням.
- Какая же она красавица! Дай ей бог быть счастливой! - проводив сестру взглядом, прошептала Стефания.
- С лордом Дугласом Амати любая станет, - усмехнулся виконт и подал руку супруге.
Она промолчала, одарив его улыбкой.
Для брачной церемонии был выбран Кафедральный собор Грасса. Несмотря на его размеры, места для всех приглашённых едва хватило.
Представители многочисленного семейства Амати, Эверины и Сибелги заняли скамьи в первом ряду.
Стефания немного нервничала: до этого ей лишь слегка кланялись, а тут почтительно склонялись, целовали руку. Дамы приседали в реверансе, перешёптываясь за спиной, обсуждая внешний вид и наряд виконтессы. Даже прежние подруги вели себя почтительно, будто с чужой. Причина - разница в положении.
Мать недаром твердила, что многие позавидовали такому жениху, как виконт Сибелг. Разве граф Амати, сам хранитель печати, стал бы беседовать с леди Эверин? И не перебросился парой слов, а с любезной улыбкой расспросил об Атвере, отметил её цветущий вид, назвав северной розой, и выказал надежду вскоре увидеть сей цветок при дворе. Потом поздравил с грядущим прибавлением в семействе:
- Ваш муж только что поделился с нами столь радостным событием.
Стефания смущённо опустила глаза и с лёгкой улыбкой ответила:
- Благодарю за столь пристальное внимание к моей скромной особе, Ваше сиятельство.
- Так уж и скромной! - рассмеялся граф, подводя собеседницу к её месту. - Разве виконтесса Сибелг может быть скромной особой?
- В глазах божьих все мы столь незначительны.
- А в глазах людских ваша скромность делает вас несравненной, миледи Сибелг.
Граф склонился над её рукой.
Стефания краем глаза заметила улыбку мужа. Странно, он ведь ясно дал понять, что ему претит внимание других мужчин к её особе, а тут открыто поощряет супругу на флирт. Или дело в положении ухажёра? Что ж, хранитель печати, или более обыденно - канцлер, - не тот человек, с которым можно обойтись как с мелким судейским чиновником.
Опасаясь выговора, Стефания заняла своё место. Но виконт, наоборот, похвалил, положив ладонь поверх затянутой в перчатку руки супруги:
- Всё же, как проще женщинам завести нужные знакомства. Пара улыбок, взмахов ресниц - и кавалер у ваших ног.
Стефания кивнула и поправила подол платья. Муж позаботился о том, чтобы она выглядела достойно, соответственно занимаемому положению. Впервые, за исключением собственной свадьбы, Стефания была одета богаче матери, блистая фамильными драгоценностями рода Сибелгов.
Наконец началась сама церемония.
Лорда Дугласа Амати и леди Хлою Эверин соединял узами брака сам епископ. Поговаривали, что за это он получил круглую сумму, заставившую променять уют богословского собрания на свежий майский воздух Грасса.
Присутствующие посчитали божьим благословением то, что солнечный луч, проникнув сквозь полукруглое окно в алтарной части собора, упал на красную дорожку, устилавшую проход между скамьями.
Хлоя шествовала к жениху, как королева, медленно, степенно, выверяя каждый шаг. Девочки, державшие шлейф, лишь усиливали ощущение, что женился монарх.
Когда пришло время откинуть покров вуали, она улыбалась, той светской безликой улыбкой, к которой их с сестрой приучали с детства. Но лорду Дугласу досталось нечто иное - то, что и положено получить жениху от счастливой невесты. Хлое было нетрудно заверить его в неземном счастье, как до этого многих других.
Она еле выдержала долгую проповедь епископа по поводу брака, мужчин и женщин. В соборе было душно, а корсет затянут туго. Но проявлять нетерпение не полагалось.
Затем сердце замерло, когда огласили традиционный вопрос: 'Знает ли кто из присутствующих причины, по которым брак не может быть заключён? Не обременены ли жених и невеста словом, не состоят ли уже в нерушимом союзе, не имеют ли иных обязательств перед богом и людьми?'. Вдруг объявится кто-то из прежних любовников, или какой-нибудь недоброжелатель прилюдно назовёт её блудницей? Теперь её мнимая девственность и духовная чистота дорого стоят. Но обошлось.
Брачная клятва была принесена без запинки. Не понадобились взгляды отца: Хлоя и не подумала бы медлить. Лорд Дуглас же и вовсе так пламенно произнёс своё: 'Да, беру и обещаю', что епископ даже молчаливо укорил его за несдержанность.
Получив от супруга кольцо - старинной работы, с затейливой гравировкой и россыпью бриллиантов, - Хлоя в ответ надела схожее, но скромнее, на палец лорда Дугласа, гадая, что же преподнесёт своей жене наследник графа Амати.
Она постаралась, чтобы поцелуй вышел целомудренным, для пущего эффекта смущённо потупив глаза, и поспешила отвернуться, скрыв лицо за вуалью.
Взявшись за руки, молодые принимали поздравления. Оба лучились от счастья, но каждый от своего собственного.
Леди и лорда Амати осыпали зерном и лепестками роз, под ноги им бросали монеты, которые новобрачный поспешил раздать нищим.
Свадебные торжества продолжились во дворце Амати.
Распахнутые настежь двери манили ломящимися от яств столами, нескончаемыми реками вина и морем света.
Лучшие музыканты и певцы славили новобрачных, фокусники извергали огонь, а акробаты соревновались в ловкости.
Стефания дивилась, как непринуждённо чувствует себя сестра в самой гуще свадебных торжеств, как поддерживает разговор с именитыми гостями и не смущается сидеть бок о бок с графом Амати. Маска скромности и стеснения слетела с неё, превратив Хлою в прежнюю королеву всеобщего внимания. Особенно мужского: даже в день собственной свадьбы она окружила себя кавалерами, соревновавшимися в остроумии и изящности тостов.
Лорд Дуглас не препятствовал флирту супруги, не считая его чем-то преступным. Напротив, такая она нравилась ему ещё больше, и он преисполнялся гордости, что Хлоя выбрала его, предпочтя всем другим ухажёрам. Лорд пребывал в непоколебимой уверенности, что супруга влюблена в него. Хлоя не забывала поддерживать его убеждения, тайком пожимая руку или даря лучезарную улыбку. Теперь и поцелуи её стали другими, сладкими, словно мёд, нежными, словно бархат. Страстные и жгучие Хлоя приберегала для спальни.
Стефания обрадовалась, когда начались танцы: надоело сидеть, как приклеенной, наблюдая за тем, как пьёт и беседует о политике супруг. Есть она больше не могла, итак съела больше обычного, наверное, из-за ребёнка, а участвовать в разговорах сестры ей молчаливо не дозволялось. По мнению Ноэля, они велись не с теми людьми. Он строго следил, чтобы жена не улыбалась мужчинам, равными или ниже себя по положению, исключительно новой родне и именитым приглашённым. Но и здесь долгий взгляд или двусмысленная, по его мнению, фраза, обращённая к молодому мужчине, влекла за собой напоминание о супружеской верности, высказанное однажды громко, во всеуслышание.
Смутившаяся Стефания не посмела возражать, хотя ничего предосудительного не сделала: всего лишь обменялась парой улыбок с одним бароном, поддержала его разговор о поэзии.
Виконт милостиво отпустил супругу, знаком велев брату проследить за её поведением. Сам же остался за столом, отдавать дань превосходному вину.
Деверь подал руку Стефании и провёл её в круг танцующих.
- Воркуйте, с кем хотите, только не у него на глазах, - шепнул он. - Но погодите, скоро вы перестанете интересовать Ноэля.
Стефания воздержалась от напрашивающегося вопроса и проследила взглядом за лордом и леди Амати, открывавшими тур танца.
Она боялась, что беременность не позволит ей наслаждаться весельем, то и дело пыталась уловить тревожные симптомы, - но нет, ребёнок чувствовал себя прекрасно. Впрочем, Стефания не стала рисковать и при первых признаках усталости вернулась к столу.
Виконт по-прежнему пил. Ей показалось, что больше, чем следует. Он поинтересовался у брата, что поделывала супруга, нашел, за что отчитать её.
Помимо них, за столом сидели лишь те, кому танцевать было не по возрасту, и пара таких же беременных, как Стефания.
Маясь от духоты, она ела фрукты и наблюдала за тем, как Сигмурт раз за разом подзывает слугу, чтобы тот наполнил опустевший бокал брата. Сам он не спешил осушить свой фужер, смакуя его содержимое.
- Ступайте спать, миледи, - виконт вновь обратил внимание на супругу. - Лорд и леди Амати сейчас проследуют в спальню, так что вы не обидите их своим уходом. Меня можете не ждать.
Стефания не стала возражать. День выдался насыщенным, она устала, мечтала снять давящий корсет и жавшие туфли: к ночи ноги отекли, и лечь.
Стефания не стала возражать. День выдался насыщенным, она устала, мечтала снять давящий корсет и жавшие туфли: к ночи ноги отекли, и лечь.
Им с супругом отвели смежные комнаты.
К услугам Стефании была горничная, которая без лишних слов приготовила ей ванну, растёрла ступни, раздела, расчесала волосы и взбила перину.
Дождавшись, пока служанка уйдёт, Стефания сняла украшения и убрала в шкатулку: она опасалась делать это при постороннем человеке. Подошла к зеркалу, взглянула на своё отражение в тонкой батистовой ночной рубашке, погладила живот, гадая, как быстро он подрастёт, залезла в кровать и задула свечу.
Она проснулась от чьего-то прикосновения. Хотела вскрикнуть, но ей зажали рот рукой, попутно прижав к себе.
- Тише, это я, - Стефания узнала голос Сигмурта. - Уфф, твой бездонный муженёк наконец-то набрался!
- Что вы здесь делаете, милорд?
Стефания заморгала, когда спальню озарила свеча.
- Дворец полнится дивными стонами… Я бы желал услышать такие же.
Деверь встал и спокойно начал раздеваться.
- Милорд, вы в своём уме?! - прошипела Стефания. - Я замужняя женщина…
- Птичка, я знаю, нам это не помешает. Мне надоел голодный паёк, на который меня посадил братец.
Полуобнажённый, он подошёл к ней и поцеловал так, как не полагалось целовать деверю.
Вспомнив о своих планах, Стефания ответила на поцелуй и тут же оказалась в его объятиях.
Сигмурт опрокинул её на подушки, проник языком в рот.
Не решаясь повторить то же самое, Стефания просто положила руки ему на плечи, а потом, опомнившись, оттолкнула:
- Муж спит за стеной!
- Да он храпит так, что трубой архангела не разбудишь! - раздражённо бросил деверь. - Кричи всласть - Ноэль ничего не услышит.
- Милорд, вы меня с кем-то спутали… Я отдала вам долг!
- Наполовину, птичка. О второй половине мы поговорим после родов. А пока просто получайте удовольствие. Братик вам такого не подарит.
Сигмурт стащил с неё ночную рубашку и приник губами к животу. Начав с него, затем скользнул языком выше, добравшись до груди.
- Чуть не забыл, - он выпрямился, встал и полез в карман камзола. - Маленький подарочек, чтобы ты меня радовала.
Приглядевшись, Стефания поняла, что это баночка с маслом.
Следивший за выражением её лица деверь, усмехнулся, извлёк из второго кармана футляр и кинул на столик:
- Завтра полюбуешься и померишь, а сейчас займёмся делом. Считай, что мы в Овмене.
Избавившись от штанов, не гася свечу, Сигмурт скользнул в постель невестки, стащил с неё одеяло и с упоением занялся телом. Ласкал, как всегда, умело, преодолевая закрепощённость Стефании. Она видела, что деверь уже возбуждён, о чём свидетельствовало покусывание её ушей.
Стефания ожидала, что вот сейчас он ляжет, подтолкнёт ласкать своё достоинство, и лихорадочно вспоминала советы сестры, но Сигмурт не спешил. Губы продолжали заниматься грудью, целуя, облизывая, играя языком с сосками, а руки забрались между ног.
Мысли постепенно путались, пришли знакомые приятные ощущения.
Несомненно, уловив расслабленность невестки, Сигмурт перевернул её, уложив ягодицами к себе, раздвинул их и начал разрабатывать отверстие.
Стефания чуть дёрнулась, когда деверь вошёл в неё, с облегчением прошептав: 'Все эти недели мечтал о твоей сладкой попочке!'.
Неспешные движения сменились быстрым ритмом. Чтобы было удобнее, деверь, не останавливаясь, подтянул подушку и засунул под живот невестки.
Он никогда ещё не занимался с ней любовью в такой позе, до этого всегда ставил на четвереньки, и Стефания боялась, что будет больно. И действительно было, пока деверь не шикнул, чтобы не зажималась. После стало привычно: неприятно, но терпимо, не сравнить с тем, как делал виконт. С Ноэлем, бывало, она кусала губы. А тут ощущения постепенно притуплялись, позволяя просто лежать и ждать, пока деверь закончит.
Однако заканчивать он не спешил. Утолив первый порыв страсти, задвигался медленнее, с паузами, вновь занялся ласками, видя, что Стефании они нравятся и облегчают глубокие проникновения.
Наконец Сигмурт, тяжело дыша, высвободил своё достоинство из невестки и наградил шлепком ягодицы. Стефания приподнялась на локтях, полагая, что уже всё, но деверю, похоже, понравилось, потому что он возжелал продолжить игру, пусть и с помощью рук.
- Ну же, чего ты так боишься? Ты же хочешь, - мурлыкал он. - Вот так. Вот так. Все женщины этого хотят. Или тебе стыдно?
- А вам разве нет?
- За что это? - Сигмурт на мгновение замер, удивлённо взглянув на невестку.
- За то, что совращаете замужнюю женщину.
Он усмехнулся, покачал головой, вытащил пальцы и показал ей:
- Ну, полюбуйся, ходячая добродетель? Что глаза отводишь? Сестричка рассказала, что это? Там вовсе не сухо, как после братца, а ведь я ещё не входил. И как ты глазки прикрываешь, я тоже вижу. Так что будь умницей, выкинь молитвенник и хоть раз получи удовольствие. Будь уверена, этой ночью я тебя доведу.
Стефания покраснела, пробормотав что-то о супружеской верности, но Сигмурт не стал слушать, накрыл губы поцелуем.
Череда знакомых ласк заставила расслабиться, отдаться этим рукам, позабыв о том, что после бывает боль и унижения. Но и в этот раз деверь не заставлял прикасаться губами к члену, а, наоборот, покрывал поцелуями её тело. Уши, шею, грудь, живот, чередую прикосновения губ с прикосновениями языка, а потом и вовсе спустился ниже, за вершину тёмного треугольника. Туда же скользнули пальцы, лаская всё, что порядочной женщине надлежало прятать.
Ошеломлённая Стефания не могла понять, как мужчине не противно делать такое, но находила действия деверя приятными. Сама широко расставила ноги, чтобы ему было удобнее.
Высвободив руку, с неохотой оторвавшись от тела невестки, Сигмурт встал, подошёл к остывшей ванне, полускрытой ширмой, и, обернувшись, с издёвкой поинтересовался:
- Тебе ведь не нравится, это же пытка?
- Вовсе нет.
- Тогда скажи, что хочешь меня. Попроси.
Через пару минут он вернулся, присел на постель, пару раз шлёпнул Стефанию по ягодицам и начал гладить живот, грудь, ведя ладони к бёдрам, но не касаясь их.
Сообразив, что до сих пор стоит, как сука во время случки, Стефания поспешила встать на колени - и угодила в объятия деверя. Он медленно, наслаждаясь процессом, слегка покусывая, целовал её тело, а она ощущала, как растёт его возбуждение. Но Сигмурт не спешил, лишь тёрся о бёдра невестки, непристойно лаская низ живота и промежность членом.
- Ну же, попроси, - жарким шёпотом прошептал он ей на ухо, отстранившись.
Стефания замотала головой.
Тогда Сигмурт повалил её на бок и вошёл. Неглубоко, чтобы сразу же вытащить своё достоинство и войти чуть глубже. Он чувствовал, что невестка не оказывает ему никакого сопротивления, но ему хотелось большего, нежели просто пассивное принятие телом его плоти.
Немного изменив позу Стефании, Сигмурт овладел ей снова. На этот раз он ощутил ответное движение, попытку удержать в себе.
Она и сама не поняла, почему начала ёрзать на простынях, почему близость стала приятной, а каждый толчок деверя отзывался чем-то сладостным внутри.
Деверь уже входил до конца, всё убыстряя темп, а Стефания не считала оставшиеся до окончания минуты, она хотела, чтобы это не кончалось. Двигалась навстречу его члену, добровольно насаживала себя, пыталась подражать подсмотренным когда-то действиям сестры.
Сладостное тепло разгоралось, поглощая все её чувства, пересилив мораль и веру.
Стефания, тяжело дыша, сжала руку деверя. Тот тут же замедлил движения, но по-прежнему входил до конца, стараясь надавить на нужное место.
Ещё немного, ещё чуть-чуть - и вот, наконец, тело Стефании изогнулось, а она, боясь показать свой позор, вцепилась зубами в подушку.
Сигмурт самодовольно продолжал, наслаждаясь охваченной страстью невесткой, которая была уже не в силах совладать с плотскими желаниями. Теперь можно было не сдерживаться, делать всё в привычном ритме.
Деверь вскинул Стефанию себе на колени, разлучив со спасительной подушкой, и сжал её грудь. Невестка кусала губы и тихо постанывала, потом шумно глубоко вздохнула и обмякла в его руках.
Внутри царило необыкновенное чувство опустошения, такого сладостного, неизведанного ранее удовольствия. Видимо, именно об этом рассказывала Хлоя.
Закончив, Сигмурт поцеловал её. Стефания ответила, решившись даже обнять за шею, а потом, опомнившись, отстранилась.
- Поздравляю: теперь ты полноценная женщина, - растянувшись на постели, прокомментировал деверь. - Надеюсь на твою благодарность. Можешь приступать.
Свиток 8
Свадьбу лорда Дугласа и леди Хлои Амати праздновали долго и шумно. В честь них устроили бал, побаловали гостей рядом представлений, охотой на красного зверя и прочими традиционными развлечениями аристократии.