– Давай сегодня съездим, – предложила Алла Львовна. В этот момент мать напомнила ему ребенка, просящего родителей открыть новогодние подарки накануне праздника.
– Мам, я сомневаюсь, что это хорошая мысль, – возразил Антонов, сворачивая письмо, – лучше подождать…
Его прервал телефонный звонок. Звонил Лукашин.
– Что у тебя там, Артем? – спросил Антонов, сделал знак матери, что ему надо поговорить, и вышел на улицу.
– Мы нашли Эдуарда Валерьевича Кано, – сообщил Лукашин без энтузиазма в голосе.
– Ну, и что он говорит?
– Он ничего не говорит, – ответил Лукашин, – он мертв.
– Как мертв? – изобразил удивление Антонов. Он сразу подумал о Семеновой – она все-таки нашла в себе силы покарать убийцу дочери. Пусть так, если в каких-то случаях законные методы не срабатывают.
– История достаточно жуткая, – принялся объяснять Лукашин, – его привязали к дереву на свалке, долго пытали, а потом облили бензином и сожгли. Эксперт насчитал двадцать восемь ножевых ранений. Свидетели видели рядом с местом убийства какую-то странную женщину. И еще один момент. Все раны неглубокие. Либо его таким образом пытали, либо удары наносил физически слабый человек. Возможно, это женщина…
– Скажи, Артем, а оно тебе надо? – перебил его Антонов.
– Не понял, что вы имеете в виду? – пробормотал растерявшийся Лукашин.
– Я имею в виду смерть этого подонка. Тебе что, действительно интересно, как там было на самом деле? Так вот, я тебе отвечу. Его убили те французы, которые потом напали на дом. А пытали они его из-за статуэтки, в которой, по их мнению, находилось что-то ценное. Затем французы и наши бандиты перестреляли друг друга. Все! Дело закрыто!
– Но как же, – запротестовал Лукашин, – есть нестыковки…
– Значит, надо состыковать все, – язвительно пояснил Антонов, подумав, как бы молодой коллега не натворил глупостей из-за чрезмерного рвения. – Понимаешь, Артем, если мы не закроем это дело в ближайшее время, всем будет плохо. Начальство рвет и мечет. По городу ползут слухе о новом переделе собственности. Грозятся из Москвы приехать. Мы должны, понимаешь, должны закрыть дело, или нас всех уволят. Тебе-то ладно, молодой, устроишься таксистом, а мне что делать?
– Как уволят? – испуганно пробормотал Лукашин. – Мы же работаем.
– Да вот так, – фыркнул Антонов, – наверху считают, что плохо работаем.
– Хорошо, тогда все понятно, я буду готовить материалы к передаче в прокуратуру.
У Антонова отлегло от сердца.
– Вот и славно, – похвалил он коллегу, – работай, а если что непонятно, звони мне. Я скоро подъеду.
Сбросив звонок, следователь улыбнулся. Ему очень повезло, что Лукашин оказался понятливым и не стал поднимать бучу. Не успел он как следует порадоваться, как последовал новый звонок. На этот раз звонил Баранов. Без долгих предисловий оперативник спросил напрямую:
– Слушай, это ты его… верно?
– В это время я находился у особняка Кано, поэтому не верно, – спокойно ответил Антонов. – И давай, Миша, раз и навсегда замнем эту тему. Могу поклясться на Библии, если не веришь.
– Я верю. Ладно, замнем, – сразу согласился Баранов. – Кто бы его ни пришил, он оказал человечеству большую услугу.
Узнав о смерти Клода, Зое едва не лишилась чувств, потом долго плакала, запершись в спальне, а когда успокоилась, вышла к ним и ледяным тоном спросила:
– Что теперь?
– Пока не знаю, – признался Алекс. Он сидел за столом в гостиной и чистил оружие.
Шарль-Анри с отрешенным видом пялился в экран телевизора. Он напоминал лунатика или восковую фигуру из Музея мадам Тюссо.
– Похоже, что никаких сокровищ нет, и все было напрасно, – дрожащим от слез голосом выкрикнула Зое ему в лицо, – все напрасно! Это ты виноват!
– Успокойся, – приказал Алекс, поджав губы, – никто не виноват. А насчет сокровищ еще не ясно до конца. Я звонил заказчику. Он сказал, чтобы мы пока оставались на месте.
Внезапно в дверь позвонили, и все, находившиеся в комнате, одновременно посмотрели в сторону прихожей. Шарль-Анри выхватил пистолет и передернул затвор. Алекс последовал его примеру. С двумя пистолетами он осторожно приблизился к двери и спросил:
– Кто там?
– Я от мсье Мало, – по-французски произнес неизвестный из-за двери.
Алекс сделал знак Стрелку, чтобы прикрывал его, а сам спрятал за спину оружие и открыл дверь. На пороге стоял высокий стройный мужчина лет тридцати в легком белом костюме, с «дипломатом» в руках. Спокойные карие глаза незнакомца изучали Алекса, и тот отметил про себя, что гость сильно напоминает самого Мало. Уж не его ли это сын, которого все прозвали Кровавым Люком? Еще одного психа им не доставало. Изобразив на лице гостеприимную улыбку, Алекс впустил его в квартиру. Парень сразу же повел себя по-хозяйски. Положил «дипломат» на стол, затем прошелся по квартире, заглянул в спальню, на кухню, выглянул в окно…
– Мы вам не мешаем? – вежливо поинтересовался Алекс, перехватив вопрошающие взгляды Стрелка и Зое.
– Пока нет, – сухо ответил незнакомец, – меня зовут Люк. Мсье Мало поручил мне взять на себя руководство этой операцией. Если есть какие-то вопросы, задавайте.
Люк открыл «дипломат» и стал копаться внутри. Крышка «дипломата» закрывала обзор, и Алекс не мог понять, что он там делает.
– У меня есть вопрос, – начал Стрелок.
Люк выхватил из «дипломата» пистолет с глушителем и выстрелил Шарлю-Анри в голову. Пуля попала в центр лба. Кровь, кусочки костей и мозга выплеснулись на стену позади него. Выронив пистолет, Стрелок упал лицом вниз на ковер. Все произошло так быстро, что у Алекса перехватило дыхание. Достать свое оружие он и не пытался, потому как знал, с кем имеет дело. Люк переместил дымящийся ствол на Зое и одновременно вытащил второй пистолет с глушителем, который наставил на Алекса:
– Еще вопросы?
– Нет, нет вопросов, – замотала головой Зое. – У меня медицинское образование, я могу быть вам полезна. Хорошо разбираюсь в хирургии и фармацевтике, могу зашить любую рану.
– Заткнись! – бросил ей парень и перевел свой спокойный, ничего не выражавший взгляд на Алекса.
Тот с горечью подумал, что так и знал, что чем-то подобным все и кончится. Мало пришлет кого-то устранить свидетелей, а все деньги заберет себе. Хорошо хоть, они ничего не нашли, и старик останется с носом. Вслух же произнес:
– Я тоже могу быть полезным, потому как знаю много анекдотов, могу петь и танцевать гопака.
– Юмор на краю могилы, это похвально, – заметил Люк и, убрав пистолеты, кивнув в сторону мертвеца: – Он мне не понравился. Вид какой-то болезненный и выглядит как одна большая проблема.
– Он был хорошим снайпером, – пробормотал Алекс и спохватился, наткнувшись на ледяной взгляд нового предводителя: – Да, вы правы, он мне тоже никогда не нравился. Вы очень хорошо разбираетесь в людях.
– Для тебя есть работа, шутник, – процедил сквозь зубы Люк и протянул ему листок бумаги: – Вот адрес следователя Антонова. Поезжай туда и следи за ним. Каждый час будешь докладывать. Запиши мой номер сотового.
Алекс хотел сказать, что одному со слежкой не справиться, нужны хотя бы двое, чтобы меняться, иначе намозолишь объекту глаза, однако, вспомнив, что случилось с Шарлем-Анри, решил воздержаться от комментариев.
– Все, иди работай, – махнул ему рукой Люк и повернулся к девушке: – А ты заверни труп в ковер, замой кровь и приготовь мне кофе, черный без сахара… Тебя, кажется, зовут Зое? Верно?
Зое послушно кивнула.
– Есть вопросы? – с кровожадной улыбкой поинтересовался он.
Она отрицательно покачала головой.
– Тогда выполняй! – Отвернувшись от нее, Люк достал из «дипломата» ноутбук, открыл его и через Интернет связался с отцом в больнице. В ноутбуке была встроенная видеокамера, поэтому они могли видеть друг друга и общаться как при обычном телефонном разговоре.
На мониторе появилось изображение больничной палаты, обставленной самой современной аппаратурой. На кровати, укрытый до пояса простыней, лежал седой старик с высохшим сморщенным лицом. Еще недавно Жан-Жаку Мало не давали и пятидесяти, а теперь его можно было легко принять за глубокого старика. Болезнь стерла с лица все усилия пластических хирургов, а наркотики и лекарства довершили начатое.
– Привет, папа, я на месте, – произнес Люк, глядя на отца.
Жан-Жак посмотрел на сына воспаленными слезящимися глазами, отнял от лица кислородную маску и спросил свистящим шепотом:
– И как дела, сынок? Что думаешь?
– Думаю, в ближайшее время я разрешу все проблемы, – уверенно ответил Люк, доставая из портсигара сигарету.
– Ты куришь! – хрипло закричал Жан-Жак, приподнимаясь на кровати. – Ты же обещал бросить. Посмотри на меня, сукин сын!
– Нет, папа, это я по привычке таскаю с собой сигареты… – быстро отшвырнул сигарету в сторону Люк.
– Ты куришь! – хрипло закричал Жан-Жак, приподнимаясь на кровати. – Ты же обещал бросить. Посмотри на меня, сукин сын!
– Нет, папа, это я по привычке таскаю с собой сигареты… – быстро отшвырнул сигарету в сторону Люк.
За время, пока они общались, Зое успела выполнить все, что ей приказал новый босс. Сделав кофе, она принесла его и поставила на стол рядом с ноутбуком.
Люк взял чашку, внимательно посмотрел на нее, потом понюхал кофе, поднял пистолет и, сняв его с предохранителя, медленно произнес:
– Значит, говоришь, ты хороший фармацевт? Хотела меня отравить, шлюха?
– Нет, я не… Я ничего такого… И в мыслях не было, – залепетала она, отшатнувшись.
Люк наставил на нее пистолет и протянул чашку:
– Ну-ка, выпей сама свое варево.
Зое быстро взяла чашку, залпом выпила содержимое и нервно улыбнулась:
– Вот… Видите, я выпила и жива. Можно мне теперь идти?
– Нет, – буркнул Люк, поднявшись со стула, – пойдем на кухню. Будешь готовить кофе при мне.
На кухне Зое быстро приготовила для него другую чашку кофе. Люк снова посмотрел на нее недоверчиво, понюхал кофе, потом велел подать ему банку с молотым кофе, турку, проверил их, не нашел ничего подозрительного, но кофе все равно пить не стал. Поставив чашку на стол, он буркнул, что передумал, и выпьет лучше сока. Полез в холодильник и, вздрогнув, обернулся на звук падающего тела и звон бьющейся посуды. Пистолет в его руке искал цель, но стрелять было не в кого. Зое, раскинув руки, лежала на полу рядом с грудой разбитых тарелок, которые она задела при падении. Держа ее под прицелом, он осторожно приблизился к девушке, пощупал пульс и усмехнулся:
– Вот, сука! Все-таки плеснула в кофе какой-то гадости.
Лизавета Сергеевна долго плакала, прочитав письмо отца. Глядя на нее, Антонов сердито бросил матери:
– Говорил же, не надо сейчас ехать в больницу.
– Со мной все хорошо, – произнесла Лизавета Сергеевна, утирая слезы, – мне кажется, Захарушка, ты не прав.
– В чем не прав? – насупился следователь.
– В том, что отца не могли похоронить на том кладбище, – вздохнула она и присела на больничную койку. – То кладбище, где мы прятались, было закрыто еще в двадцатых, там уже никого не хоронили. Рядом было новое кладбище, и отец хорошо знал сторожа.
– Так, может, это ему он доверил себя похоронить и велел положить вместе с телом в гроб сокровища? – воскликнул следователь.
– Нет. Сторожа убили на моих глазах, он никак не мог хоронить отца, – возразила Лизавета Сергеевна. – Да и папа никому не доверял, только сам он мог спрятать сокровища.
– Ну, значит, они в том склепе, к которому ты ходила, – предположил Антонов.
– Все возможно, – кивнула она, – у папы там в стене был тайник. Плита выдвигалась, а за ней подземный ход, который вел к берегу Волги.
– Точно, – обрадовался Антонов и ткнул в бок мать.
Алла Львовна толкнула его в ответ:
– Хватит!
– Тайник там, как заходишь – направо, ближе к углу, – пояснила Лизавета Сергеевна, – плита ходит. Возьмите с собой фонарики, там темно.
– Ладно, – поднялся Антонов, – сейчас съезжу, посмотрю, а потом приеду и расскажу, что там в тайнике. Если повезет, мы станем сказочно богатыми.
– Захар, я с тобой. Я тоже хочу это увидеть, – схватила его за рукав Алла Львовна.
– Может, и бабушку с собой прихватим? – недовольно проворчал Антонов.
Алекс подумывал, чтобы смыться, но потом отбросил эту мысль. Жажда наживы победила в нем страх смерти. Он решил, что сможет обмануть всех. Мало не просто так приказал следить за следователем – он уверен, что тот знает, где сокровища. Алекс засел напротив его дома в машине и стал наблюдать, мечтая о том, как получит клад и расправится с сумасшедшим сыном Мало. Потом надо будет лишь переждать время, пока старик загнется естественным путем, и тогда можно свободно тратить денежки. Качая в такт музыке головой, Алекс увидел, как следователь со своей матерью вышли из дома, сели в машину и куда-то поехали. Он осторожно двинулся следом, стараясь держаться на приличном расстоянии, чтобы оставаться незамеченным. В дополнение к этому он подсадил в машину следователя «маячок» и теперь мог следить за ним через навигационную систему или вести по сотовому телефону.
В конце концов, оказалось, что следователь и его мать навещали в больнице бабушку. Алекс справился в регистратуре и даже узнал, в какой палате она лежит. Затем вернулся назад в машину и снова стал ждать. Через сорок минут следователь, также в сопровождении матери, вышел из больницы. Они сели в машину, но поехали не домой, а по направлению к порту. Это уже настораживало. Алекс неотступно преследовал их. Конечным пунктом их поездки стало старое заброшенное кладбище, о котором в городе никто и не знал. Кладбище так заросло, что его невозможно было разглядеть от дороги. Лес и лес.
Алекс притормозил за холмом, чтобы его не засекли, взял бинокль, подошел к насыпи и посмотрел в сторону реки, потом на машину следователя, притормозившую на границе погоста. Тот вышел из машины, достал из багажника лопату, лом, и они вместе с матерью направились прямо в чащу из переплетенного кустарника и деревьев. Сердце Алекса радостно забилось – все-таки сокровище существовало. Однако что теперь делать ему? Отобрать у Антонова клад, когда он его разыщет? Придется тогда убрать и его, и женщину. Алекс недовольно поморщился при мысли об этом, так как не любил кровопролития. Одно дело – когда кто-нибудь за тебя делает грязную работу, и совсем другое – нажимать на курок самому. Затем он подумал о сыне Мало. Пускай лучше этот щенок всех уберет, а потом он пришьет его и заберет клад. Улыбнувшись, он набрал номер сотового Люка:
– Привет, босс. Тут такое дело. Объект пошел на кладбище, вооружившись лопатой. Чутье мне подсказывает, что он знает, где сокровище…
Открыв глаза, Зое увидела, что она, обнаженная, лежит на постели, а рядом, прикрывшись простыней, сидит Люк с сигаретой в зубах. Он тоже был обнажен и держал в руке пистолет.
– Что произошло? – пролепетала она, поморщившись от приступа сильной головной боли.
– Ты вырубилась от того, что плеснула мне в кофе, тварь, – ухмыльнулся он с довольным видом.
– Что ты делал со мной, больной ублюдок? – прошептала Зое, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы от бессильной злобы.
– Мне просто захотелось любви. – Люк с улыбкой выпустил в потолок колечко сигаретного дыма. – Что ты мне подлила и почему еще жива?
– Это безвредное лекарство, снижающее артериальное давление, – ответила Зое, косясь на его пистолет.
– Запомни, киска, безвредных лекарств не бывает, – сухо произнес Люк и, встав с постели, стал одеваться. Застегивая рубашку, он криво улыбнулся и сказал:
– Должен заметить, что в постели ты была потрясающей.
– Ты страдаешь извращениями, – бросила она в ответ и натянула на себя простыню до подбородка, чтобы он на нее не пялился.
– Я не страдаю извращениями, – возразил Люк, – я получаю от них удовольствие.
От разговора его отвлек затрезвонивший сотовый. Глянув на абонента, Люк быстро нажал на кнопку:
– Да, слушаю, что у тебя?…Поехали на кладбище? Ясно. Оставайся там. Я скоро подъеду. – Отключив сотовый, он бросил Зое ее одежду: – Одевайся, нам предстоит поездка.
– Куда? Что происходит? – испугалась она.
– Еще один вопрос, и я заверну твой труп в ковер! – зло рявкнул Люк, указывая на труп Стрелка: – Будешь лежать рядом с ним!
13. 1930 год
Не было такого места в городе, где бы он мог спрятаться. Оставалось только бежать. Распухшее от побоев лицо было его естественной маскировкой. Выбрав в толпе на вокзале внешне похожего на себя мужчину, Лапа вытащил у него документы. В паспорте лежал билет на поезд до Москвы. В столицу Лапа не собирался, поэтому сходил в кассу и обменял билет. Теперь он ехал до Свердловска, и поезд отходил через час. Женщина в кассе, меняя ему билет, ничего не заподозрила. Это воодушевило «медвежатника». Из кассы он отправился прямиком на перрон и там столкнулся с тем, кого меньше всего ожидал увидеть. В десяти метрах от него стоял Загорский под ручку с женщиной мощного телосложения, которая была очень похожа на его статуи. Рядом с ними были два огромных чемодана. Значит, он куда-то намылился. Лапа улыбнулся, подошел и поздоровался. Загорский и его подруга сначала безумно испугались, но, приглядевшись, бледный как полотно скульптор признал его:
– Сергей, ты? Вечно ты меня пугаешь. Что у тебя с лицом? Грим?
– Нет, все естественного происхождения, – гордо возразил Лапа.
– Вам бы в больницу, – заметила женщина.
– Это Натали, – представил ее Загорский и указал на «медвежатника». – А это Сергей Лапин, мой хороший друг. Он известный инженер.