Булочка колдовала с упоением, но все-таки была заметна усталость.
– С каких это ты пор прячешься во время чаепития?
– Ну, мне же нельзя сладкое, – опустив глаза, начала было объяснять Булочка.
– С чего это вдруг?
– От сладкого толстеют, а я и так уже полная. Мудра внимательно осмотрела Булочку.
– Очень полная! Полная радости и веселья. Была, по крайней мере. Что-то ты грустная какая-то. И откуда такие мысли?
– В лада сказала, что я толстая и неуклюжая.
– Влада? Кто это? Мы знакомы?
– Нет, она недавно у нас поселилась.
– А почему ты ее слушаешь? Скажи-ка мне, родная: неужели ты себя некрасивой считаешь?
Губы у Булочки вздрогнули, и она, не выдержав, расплакалась.
– Ну-ну, разве стоит сырость разводить из-за какой-то старой глупой ведьмы? – попыталась успокоить ее Мудра.
– Ведьмы? Ты что? Она не ведьма, она путница.
– Путница? А почему она не в пути? Да ты сама присмотрись! – Мудра протянула Булочке лупу.
– Ой, и правда ведьма! – испугалась Булочка, разглядев внутреннюю сущность своей гостьи.
– Всякое бывает. А теперь посмотри на себя в зеркало, – предложила Мудра и подвела свою подружку к озерцу.
Булочка так и ахнула. На нее смотрело одутловатое личико с кругами под глазами. Куда подевались пышные формы? Все круглое и бесформенное.
– Мудрочка, что же я натворила?
– Все поправимо!
– Да, надо срочно на диету садиться.
– Диету? – Глаза у Мудры округлись. – А тебя сильно зацепило! Во-первых, перестань прислуживать этой ведьме. Во-вторых, чаще делай то, что тебе нравится, и все наладится!
Булочка все еще в ужасе смотрела на свое отражение.
– Нет, ничего не выйдет. Надо летать больше, гимнастику делать и питание изменить…
– Милая, замри, пожалуйста. Что ты видишь?
– Жирную, толстую и ужасно некрасивую фею.
– А я вижу очень даже миловидную феечку с самыми пышными формами. Ты только посмотри на эти щечки! А эти ручки пухленькие с ямочками на том месте, где у других косточки проступают. Прелесть просто! Да ты вся такая кругленькая и аппетитная, зачем тебе худеть!
Пышечка еще раз вгляделась. Мда, правда, не все так страшно. Чудесная такая феечка, пухленькая, как ангелочек. Она поправила платьице, распрямила крылышки и задорно подмигнула.
– Ой, Мудра, ну что бы я без тебя делала?
– С ума бы сошла! – улыбнулась подруга. – Ой, совсем забыла! Смотри, что я принесла с собой!
Шоколадный торт оказался невообразимо вкусным, и чаепитие удалось на славу. Булочка больше никогда не слушала ни путников, ни путниц. Радовалась жизни и жила себе спокойно.
Продолжаем знакомство
Сильняшка задумчиво посматривала из окна.
– Похоже, я созрела, – пробормотала наконец она.
– Для чего? – спросила я.
– Для сказки. Слушайте и внимайте, – шутливо начала она свой рассказ.
Сказка тринадцатая Фея Сильняшка
Вы думаете, сильными рождаются? Нет, сильными становятся. Мы специально (хотя и неосознанно) выбираем себе ту сферу, которая нас лучше всего закалит. Одни ищут себе попроще и полегче, другие лезут в самое пекло.
Так вот: я сильная. Очень сильная! И бедра мои об этом говорят всем, кто не умеет читать мысли. Они широкие, крепкие и сильные. Походка у меня в связи с этим далеко не плавная, скорее резкая. Что? Феи не ходят, а летают? Ну, тогда полет у меня резкий. Нет ни плавности, ни женственности. Решимость и сила, вот что излучает мой внешний вид.
Если бы я была особой не женского пола, а мужского, то крепкими на вид у меня были бы не бедра. Нет, и так бывает. Но чаще сильные мужчины – это сильно развитая грудная клетка. Волевые такие, знаете? Но раз я феюшка, то у меня бедра крепкие.
А хотите, секрет расскажу? Тайну великую? Почему мы такие сильные? Правда хотите? Тогда скажу, но только вам: потому что боимся быть слабыми. Боимся боли. Боимся разочарования. И поэтому мы такие, что никому себя обидеть не дадим. Никому даже на ум не придет попытаться нас задеть чем-нибудь. Как двинем бедром – мало не покажется!
Но это еще не все. Далеко не все. Главная моя черта – это желание все контролировать. Все должно быть так, как я этого хочу, или совсем никак. Только я знаю, как правильно делать и как должно быть. Только я! И я впадаю в ярость, когда что-то идет не по-моему. Мне всегда очень хочется контролировать процесс. Быть в курсе всех дел, чтобы, если что, сразу вмешаться и направить все и всех на путь истинный.
Когда я об этом говорю, это звучит так подло и низко. Но когда я живу этим, то это приносит удовольствие. Мне доставляет огромное удовольствие, когда запланированное отлично складывается в пазл повседневности. А планы строить я просто обожаю. И желательно, чтобы их было много, и все с массой подробностей. И упаси господи того, кто будет рядом, если хотя бы мельчайшая деталь не сойдется.
Да, ярость. Про нее я уже говорила. Причем это такая странная ярость… Снаружи я вся такая белая и пушистая. А вот внутри просто вулкан, который вот-вот взорвется. Спасайся кто может! Я не кричу постоянно, не ругаюсь. Нет, я многое терплю. Терплю-терплю, а потом…
Хотя даже не так. Я не терплю. Я просто не осознаю, что мне это не по душе. Или осознаю, но мне кажется, что это мелочь и не стоит по этому поводу кипятиться. Одна капля и еще одна, и бац – бочка полная, трещит по швам, и кому-то достается ушат ледяной воды.
Вот такие мы, сильные люди. Любим советовать, руководить, быть наставниками, а внутри остаемся незрелыми и ранимыми.
Неужели это тоже фея?
Сказать, что я была в шоке, – это не сказать ничего.
– Не думала я, что феи и такие бывают. Я думала, что вы все такие радостные и если что и делаете, так порхаете с цветка на цветок.
– Феи тоже люди, – грустно пошутила Дезире.
– Принимаешь эстафету? – спросила я.
– Ага, принимаю.
Сказка четырнадцатая Фея Дезире
Жила-была на белом свете одна фея. Была она не как все феи. Большие глаза, полные печали и грусти, ручки, как плети, свисают вдоль дрябленького тельца. Крылышки – да и те какие-то не упругие, как пожухлый цветок. Грустная такая фея, депрессивная.
Фею эту все в лесу знали, и кто жалел, кто пытался помочь, а кто просто обходил стороной. Кому хочется заразиться депрессией? А были и такие жители леса, которые говорили, что феюшка эта специально на себя наговаривает чушь, чтобы ее убедили в противоположном.
Конечно, это было не так. Дезире – а звали фею именно так – правда не верила в то, что она может быть красива или даже прелестна. Кто угодно, но не она. Бывают красавицы, а бывают и уродины, что же тут поделаешь? И когда ей делали комплимент, она искала неискренность в голосе. Мол, сказали, чтобы подбодрить, или же им надо чего-нибудь, нектара цветочного или росы утренней. Дезире в глубине души считала себя неудачницей. Она часто не знала, что делать со своей жизнью. Нередко считала себя плохой феей. И верила, что если только вот получится стать подтянутой и энергичной, то станет она счастливой. А до этого – ни-ни.
А еще Дезире была мастером диссоциации. Мастером, вы спросите, чего? А вот чего! Люди делятся на две категории: «Если тебе больно – стань сильнее» и «Если тебе больно – уйди». Феи тоже делятся на эти категории. И Дезире явно не хотела становиться сильнее. На это просто не было сил. Она уходила. Уходила в себя. Замыкалась, но при этом как-то отстранялась от себя, от своих чувств, от своего маленького тела.
«Я не здесь, поэтому мне нельзя сделать больно». Вот такой девиз. Физически-то она была на месте, но свое ранимое нутро закрывала на сто замков. А нутро было просто вах какое ранимое! Она могла обидеться на что угодно. Никто в сказочном лесу не хочет обижать. Просто Дезире искала себе такие ситуации, где можно было получить сполна. То с ворчливой вороной разговорится, то с кикиморой.
И та и другая могли ляпнуть что-нибудь эдакое, нелицеприятное. Дезире обижалась, замыкала еще сильнее свою душу на сто замков и в следующий раз не реагировала даже на настоящие подковырки. В итоге она частенько сама не знала, чего хочет. «Меня здесь нет». А кого нет, того и не обидят. Все верно, правда, в связи с тем, что Дезире сама не знала, что чувствует, и подавляла все эмоции, то и делала она частенько совсем не то, чего ей хотелось бы. Поддавалась чужим желаниям. Чуждым и непонятным ее душе…
Грустная, в общем, получается история…
Бывает и так
Мда, грустная история. Правда, по-настоящему погрустить нам не дала Прелесть.
– Раз уж вы все тут сказки сочиняете про себя, я тоже не хуже.
– Никто этого и не утверждал, – возмутилась Сильняшка.
– Тогда устраивайтесь поудобнее и слушайте.
– Тогда устраивайтесь поудобнее и слушайте.
Сказка пятнадцатая Превращение в бабочку
Недавно я поняла, что многие люди думают, что превратиться в бабочку – это очень просто. Сначала ешь без перерыва, потом кокон вокруг себя обматываешь, спишь себе там спокойно, просыпаешься – и бац – ты бабочка-красавица. Бред сивой кобылы! – скажу я вам.
Во-первых, сам процесс поедания не так уж и приятен. Есть – нет, простите, жрать! – хочется постоянно: только что сгрызла лист, набила живот, и опять уже желудок урчит. Для меня это было мучительно. Листья ведь не все подходят, надо подбирать те, от которых гусеницы превращаются в бабочек. Если бы я была капустницей, дело было бы, наверное, проще, целый вилок капусты в твоем распоряжении. А тут один листик съешь – и ползи по ветке наверх, ищи другой.
Как же я была рада, когда, наконец, почувствовала, что наелась. Боже, какое это чувство великолепное! Сытость, наконец-то сытость! Только я рано обрадовалась, потому что меня сразу начало клонить в сон. А я гусеница умная, знаю, что нельзя спать просто так, я ведь не птичий корм, я будущая бабочка. В общем, отдохнуть у меня не получилось, и я сплела себе кокон. Про это подробностей, пардон, не будет. Слишком уж тема сложная. Что, не понимаете? A ниточки откуда у нас, гусениц, появляются? То-то.
Когда погас последний лучик света и вокруг меня сомкнулась полная тьма, я облегченно вздохнула и, наконец, спокойно уснула. Но спать пришлось недолго. Меня крючило от боли, выворачивало наизнанку, и не кричала я только потому, что гусеницы этого не умеют делать. Хотя в тот момент я, наверное, была уже полубабочкой. Одна, в изоляции от мира, никто тебе не может помочь, ты сама должна справиться. Терпи, казак, атаманом будешь!
Мне очень сложно сказать, что было более изнурительным: обжираться листьями, строить кокон, превращаться или вылезать из кокона. А вы думали, это раз – и выпорхнула? Первые движения – это жуть. Не хочется двигаться, хочется еще чуть-чуть поспать, но ты понимаешь, что кокон тебе уже маленький и пора на свободу. Страшно. Да какое там страшно. Паника. Абсолютная паника. Смогу ли? А что там снаружи? Может, уже зима? И каково это – летать? Что скажут другие? Страх перед новым – один из самых распространенных.
Но крылья… Крылья хотят распрямиться, хотят полета свободного. И ты чувствуешь, как они наполняются силой, как выталкивают тебя наружу. И ты не можешь иначе, не можешь оставаться внутри этого пусть и уютного, но уже маленького для тебя мирка. Регулярно впадаешь при этом в отключку. Нет, не засыпаешь, просто отключаешься от усталости. Понимаешь, что тебя временно не было, только когда очнешься. Это борьба с собой.
«Не хочу больше, это больно!» – пищит один голосок внутри тебя.
«Надо. Так надо. Потерпи еще немного», – уговаривает другой.
«У тебя все получится!» – подбадривает третий.
И ты борешься, временами опускаешь руки, но потом, набравшись сил, опять продолжаешь трансформацию. Процесс начался, и его не остановишь. Ты понимаешь, что никогда уже не будешь глупой гусеницей, думающей только о вкусных листьях на завтрак, обед и ужин. Ты уже мечтаешь о цветочном нектаре, об искусстве порхания и о других наслаждениях. И вот это очень тревожно. Осознание, что назад пути нет. И помощи не будет, а если кто-то и вздумает тебе помочь и взломает твой кокон, летать ты никогда не научишься. Крылья будут недостаточно сильными.
Но, как и все мучения, и это когда-нибудь кончается. Свет, ослепительный свет затуманивает рассудок. Вдох-выдох, вдох-выдох – и первый взмах крыльев. Сначала осторожно, чтобы почувствовать их, затем сильнее и быстрее. И вот я полетела… Невероятное чувство! Первый полет описать невозможно. Мир внизу, а ты здесь в воздухе, голова идет кругом, хочется петь и плясать, что мы, кстати, и делаем. Нет, бабочки не просто порхают, они танцуют, вы присмотритесь.
Зачем я это все рассказываю? Нет, мне не нужно ваше сочувствие и ваша жалость. У каждого свой путь, каждый его выбирает сам. Я заметила одну невероятную вещь: я прошла процесс трансформации, из гусеницы стала бабочкой, но у меня в чем-то осталось мышление гусеницы. Идет девочка мимо, а мне хочется под лист спрятаться, чтобы она меня не видела, такую страшную. А она восхищенно таращит глаза и, не веря им, протягивает ручонку мне навстречу.
– Мама, смотри какая красивая! – шепчет она.
Я красивая? Ой, правда, я ведь уже бабочка. Взмах крыльев – и вперед, к новым цветам. Да, я забываю, что я не противная гусеница, на которую многие смотрят с брезгливостью. Я бабочка, и моя судьба – летать, восхищать и радоваться. И если нет рядом людей, которые как завороженные следят за моим полетом, мне приходится напоминать об этом себе самой. Я бабочка, и я прекрасна, великолепна и чудесна. Это стоило того, мой труд не пропал зря.
Желаю всем вам удачи в вашем процессе трансформации! Помните, рожденный летать – ползать будет только какое-то время. А потом с ним обязательно произойдет что-нибудь другое!
Горилла выходила из-за Нила
– Девочки! Милые! Вы даже не представляете себе, какой мне сегодня странный сон приснился! – взбудоражено протараторила я, входя на кухню.
– Ой, расскажи, расскажи! – наперебой затребовали они.
– Даже не знаю, с чего начать. Приснилась мне горилла. Да такая странная! Во-первых, мультяшная какая-то, ну не настоящая, что ли. Во-вторых, в каждой лапе по чемодану или сумке, на спине рюкзак или вещмешок какой-то, в зубах узел непонятный держит. Но и это еще не все: у нее на животе и вокруг попы подушки привязаны были веревками. Жуть какая-то комичная.
Феечки призадумались, и первой ожила Сильняшка:
– Мне кажется, это неспроста.
– Да, разве сны снятся просто так? – подтвердила Прелесть.
– А я думаю, я знаю, к чему это, – тихо добавила Булочка.
Мы все уставились на нашу пышечку с немым вопросом в глазах.
– Это твое тело с тобой пытается поговорить. Тело? Вот уж сюрприз! В прошлый раз мы ведь напрямую общались, чего ж теперь обезьянничать?
– Булочка, ты уж извини, но я не понимаю, – призналась я.
– А я тебе объясню, – со слезами на глазах сказала она. – Только можно я сказкой? Ведь в этой горилле я себя увидела, понимаешь?
– Давай сказку, мы все слушаем!
Сказка шестнадцатая Знакомьтесь: горилла!
Знаете, работа у меня очень интересная, скучно не бывает. Ко мне приходят не только люди, но и сказочные персонажи. И в этот раз я была вновь приятно удивлена, когда дверь открылась и вошла горилла. Но настолько несуразная, что я не смогла сдержать улыбку.
Горилла, как и полагается, была большой, в каждой лапе держала либо чемодан, либо сумку. Поэтому передвигалась она очень медленно, путаясь лапами в своем потрепанном багаже. В зубах держала какой-то грязный узел с вещами. Да и это еще не все: на животе и на бедрах привязаны пышные подушки. Животное кое-как справилось с дверью и застыло на пороге.
– Проходите, проходите! Присаживайтесь, устраивайтесь поудобнее, – предложила я.
Это, однако, было почти невозможным. Даже в самом большом кресле горилле мешали подушки на боках, чемоданы и сумки падали, горилла их спешно поднимала и прижимала лапами к себе или пододвигала к креслу. В конце концов она все-таки успокоилась и вновь замерла.
– Что вас привело ко мне? Чем могу помочь?
– М-м-м, – промямлила горилла, продолжая сжимать зубами грязный узел.
– Разрешите вам помочь? – предложила я и, освободив узел из зубов, положила его на пол возле гориллы. Она тут же положила на него сверху лапу.
– Сама не знаю, зачем пришла, – пробасила горилла. – Жить мне тяжко, все тащу на себе, тащу, устаю ужасно. А что делать дальше, не знаю.
– Давайте-ка сначала разберемся, что это у вас за барахло с собой? – спросила я.
– Это не барахло! – злобно ответила она. – Это нужные вещи!
– Простите, я не хотела вас обидеть. Давайте-ка разберемся. Покажите, что там.
– Не знаю. А вы не захотите у меня это забрать?
– Зачем мне ваши вещи? Захотите, сами с ними расстанетесь. А нет, так таскайте за собой, в чем вопрос?
Горилла нерешительно осмотрела свой багаж и первым делом развязала узел. В нем лежала одежда самых разных размеров и фасонов. Мы стали перебирать вещи и обнаружили одежду с пятнами, дырками и в просто-таки непригодном состоянии.
– Зачем вы это таскаете с собой?
– Правильно, в следующий раз дома в шкафу оставлю, – согласилась она.
– Да нет же! Зачем это вам вообще? Ведь вы такая прелестная особа. Неужели вы будете такое носить?
Горилла покраснела и, немного поразмыслив, сказала:
– Но эти вещи для меня так много значат! Вот эту кофточку мне сын подарил. А эти брюки я очень удачно сторговала во время путешествия. А в этом платье я замуж выходила! Вы не смотрите, что его на подоле моль проела и все кружавчики порвались. Так-то оно очень даже красивое было! Памятные вещички, в общем.