Когда она вошла в лабораторию, чтобы начать урок, у меня засосало под ложечкой от страха. Как я мог сделать такую глупость?
— Доброе утро, ребята, — поздоровалась она. — Я хочу сделать объявление. Это касается вчерашнего домашнего задания.
В классе воцарилась тишина.
— Должна извиниться перед вами, — продолжала мисс Кремер. — Я дала вам не то задание. Перепутала вопросы. Я очень сожалею об этом. Вам не надо его сдавать. Просто может разорвать его и выбросить.
Послышались радостные крики. Кое–кто из ребят с восторгом разорвал свою работу на мелкие кусочки. Это был целый праздник.
«Ура, опять мне везёт», — довольно подумал я. Моя полоса удач продолжалась. Позднее, когда мисс Кремер раздала нам проверенные задания с прошлой недели, оказалось, что у меня, единственного из класса, отличная оценка.
В столовой я успел схватить последний кусок пиццы с прилавка!
Все, кто был в очереди со мной, застонали от досады. Ко мне подошёл Дарнелл и предложил мне за неё пять долларов. Но я не согласился.
После уроков я зашёл в компьютерный класс к миссис Коффи. И она сказала, что её планы внезапно изменились: она пробудет в школе ещё две недели.
Я обрадовался. Ведь это означало, что у меня есть время, чтобы закончить свою программку по компьютерной анимации и показать её учительнице до отъезда.
— Люк, я разговаривала о тебе со своим другом, владельцем Линкапса. Знаешь, этот компьютерный салон на Хайлэндз? Я ему рассказала, как ты ловко управляешься с компьютерами, ремонтируешь их, наращиваешь память. И он сказал, что ты можешь приходить в магазин по субботам и помогать в отделе обслуживания.
— Правда? — ахнул я.
Она кивнула.
Он очень славный парень, и ему нужны люди, умеющие обращаться с оборудованием. Он сказал, что настоящей работы он тебе дать не может, поскольку тебе только двенадцать. Но пять долларов в час он платить тебе будет.
— Ха! Это же классно! — воскликнул я. — Спасибо, миссис Коффи.
Я прямо–таки летел вниз по лестнице в спортивный зал. Мне хотелось взмахнуть руками и полететь! Так много хорошего происходило со мной последнее время! Я просто не мог в это поверить!
Когда я вбежал в зал, команда Ханны уже играла. Я отыскал себе место на галерее для зрителей и посмотрел на табло со счётом. Наши девочки уже проигрывали 10:2.
Что происходит, подумал я. Как могло случиться, что команда Ханны так ужасно проигрывает? Их противник — команда «Би Стингерс» из средней школы Элвуд. Она считалась самой слабой в городе!
Я повертел головой, оглядывая галерею. Зрителей было всего человек двадцать: кучка ребят и несколько родителей, сидевших вместе на самом верху галереи.
— Шэрон, давай! — крикнула одна из мам.
Но остальные не поддержали её. Наверное, потому, что наши играли так плохо.
Я подался вперёд, стараясь сосредоточиться на игре.
Шэрон Макколинз, самая высокая девочка из восьмого класса нашей школы, вбросила мяч. Передача, ещё передача. Мяч чуть не отобрали игроки «Би Стингерс».
Мячом овладела Ханна. Повернувшись, она повела его к щиту. Но, не сделав и трёх шагов, споткнулась и упала на живот. Мяч был потерян.
Баскетболистка из «Би Стингерс» успела схватить его до того, как он выскочил за пределы площадки. Она провела мяч через зал и легко отправила его в корзину, прежде чем Ханна успела хотя бы подняться с пола. 12:2.
Я сложил ладони рупором у рта.
— Ханна, дави их! — крикнул я.
Она не подняла головы, теребя белую повязку на кисти руки.
Через минуту мяч был опять у Ханны. Она подпрыгнула и бросила по кольцу. И промазала. Причём не попала не только в корзину, но даже и в щит.
Опёршись на руки, я молча следил за игрой. Ханна промазала шесть или семь раз подряд. Потом споткнулась о мяч и сильно грохнулась на пол, заработав огромную ярко–красную ссадину на коленке. Её передачи своим товарищам по команде стали неточными. Она всё время теряла мяч. Путалась в собственных ногах. Натыкалась на других игроков.
Жалко было на это смотреть. Ханна совсем была не похожа на себя.
Счёт после первой половины матча был 25:5 в пользу «Би Стингерс».
Когда команда вышла на площадку после перерыва, Ханна села на скамейку и больше уже не играла.
Что происходит, ломал я голову.
Спустившись с галереи, я подошёл к скамейке, где сидела Ханна.
— Люк, ты выбрал неудачный матч. Игра не клеится, — сказала она, качая головой.
— Но в чём дело? — спросил я. — Ты не в форме? После вчерашнего падения с велосипеда?
Она проследила, как «Би Стингерс» забросили ещё один мяч. Потом повернулась ко мне.
— Нет, это не из–за падения, — прошептала она. Глаза у неё были опухшие, тоскливые. Лицо бледное.
— Тогда что же? — спросил я.
Ханна сдвинула брови.
— Всё из–за того, что я потеряла свой талисман, — сказала она.
— Что?! — вытаращил я на неё глаза.
— Он приносил мне удачу, невероятную, потрясающую удачу, — сказала Ханна. — Я обязательно должна его найти. Потому что как только потеряла, так сразу везение моё кончилось.
У меня отвисла челюсть. Я почувствовал, как гулко забилось сердце.
— Это такой маленький череп, — продолжала Ханна. — Маленький жёлтый череп. Я… Я никуда без него не ходила.
Она подёргала повязку на своей руке. Потом подняла глаза на меня.
— Люк, ты его нигде не видел, а?
Глава XII СЧАСТЛИВЧИК ЛЮК
У меня вдруг подкосились ноги. Я схватился за спинку скамейки и уставился на Ханну. Я чувствовал, как краснеет моё лицо.
Я ощущал круглый череп в кармане своих джинсов. И знал, что должен достать его и вернуть ей.
Но как же я мог это сделать? Мне тоже нужна была удача. Ханна наслаждалась своим везением так долго. А у меня оно только что началось. Первый раз в жизни мне хоть немного стало везти.
Как я мог вернуться к своему положению неудачника?
— Ты видел его, Люк? — повторила она. — Видел его где–нибудь?
Лицо моё пылало. Множество мыслей бешенным вихрем кружилось в голове.
Мне был необходим этот талисман. С того момента, как я нашёл его, моя жизнь изменилась. Я стал другим человеком.
Но Ханна мой друг. Мой лучший друг в целом мире. Она всегда была готова помочь мне, когда это было нужно. Я не мог соврать ей, ведь так?
— Нет, — сказал я. — Я его нигде не видел.
Ханна ещё несколько секунд смотрела на меня. Потом медленно кивнула и вновь стала следить за игрой.
Моё сердце теперь тяжело стучало. В желудке чувствовалась какая–то тяжесть.
— Где ты его потеряла? — спросил я.
Она не ответила. Сложив ладони у рта, она закричала, поддерживая свою команду.
Бочком я отошёл от скамейки, чувствуя себя полным поддонком. Я сунул руку в карман. Сжал в ладони резиновый череп.
«Верни ей талисман, Люк», — звучал голос в моей голове. Голос добра. Голос дружбы.
Но я уже знал, что не верну его. Я уже рысцой выбегал из зала, направляясь по коридору к выходу.
«Он мне самому ещё нужен — ненадолго, — говорил я себе. — Совсем ненадолго».
Ровно на столько, чтобы успеть выиграть баскетбольный чемпионат. На столько, чтобы в первый раз в жизни получить хорошие годовые оценки. На столько, чтобы поразить своих друзей… попасть в команду по плаванию… сделать себе имя… На столько, чтобы стать победителем.
Всю дорогу до дома я сжимал в руке маленький череп. Я верну его Ханне через пару недель, говорил я себе. Две недели, только и всего. Ну, может, три. И потом я верну череп ей. И у неё опять будет её удача. Какой от этого вред?
Никакого вреда.
Когда я вошёл в дом через заднюю дверь, в коридоре зазвонил телефон. Сбросив рюкзак, я подбежал к нему.
К моему удивлению, это была миссис Коффи.
— Люк, хорошо, что я тебя застала, — сказала она. — У меня очень хорошие новости. Помнишь, я тебе говорила о своём друге из компьютерного магазина?
— Да, и что?
— После того, как ты ушёл, я поговорила с ним. И он сказал. Что ты может приступить уже в субботу.
— Здорово! — обрадовался я.
— Но главная новость не в этом, — продолжала миссис Коффи. — У него есть приятель, который готовит шоу компьютерной анимации. И он очень хочет посмотреть твою работу.
— Правда?! — воскликнул я.
— И ему нужны короткие отрывки для его анимационного шоу прямо сейчас, — продолжала миссис Коффи. — Если они ему понравятся, он сказал, что заплатит за них сто долларов.
— Ух ты!
— Люк, твоя программа закончена? Ты готов показать её? — спросила она.
Я задумался.
— Почти, — сказал я. — Мне нужно ещё два дня. От силы три.
— Постарайся успеть, — сказала миссис Коффи. — Я думаю, почти всё, что ему нужно, он уже подобрал. Он будет показывать шоу по всей стране. Жалко было бы упустить такую…
— Ещё бы не жалко! — перебил её я. — Я прямо сейчас засяду за работу, миссис Коффи. Спасибо вам. Огромное спасибо!
В волнении я поспешил в свою комнату и включил компьютер. Может быть, я смогу кое–что сделать до обеда, решил я.
Я слышал, как пришла мама. Я крикнул ей «привет» и сказал, что работаю над своей анимационной программой.
Через несколько минут опять зазвонил телефон. Мама сказала несколько фраз, потом я услышал, что она бежит вверх по лестнице. Она влетела в мою комнату, подбежала ко мне сзади и крепко обняла.
— Это за что? — удивился я.
— Звонили из Стейк–хаус Марио, — улыбаясь, сказала мама. — Это ведь твой любимый ресторан. Люк, ты выиграл! Помнишь ту лотерею, в которой мы все участвовали, когда в прошлый раз были там? Так вот, ты в ней выиграл! Они вытащили твою карточку. Ты выиграл обед для всей семьи. Точнее, двенадцать обедов! Один раз в месяц в течение года!
— Вау!
Я подскочил на стуле. Смеясь и обмениваясь ликующими возгласами, мы с мамой от радости заплясали по комнате.
— Невероятно! Ты выиграл в лотерею! Это просто потрясающе! — взволнованно говорила мама. — Нам придётся теперь называть тебя Счастливчик Люк!
— Да, Счастливчик Люк, — повторил я. — А что, мне нравится. Так оно и есть: я — Счастливчик Люк.
Я проработал над своей программой почти до полуночи. Всё вглядывался в светящийся экран монитора, пока изображение не поплыло перед глазами, сливаясь в расплывчатое пятно.
— Почти готово, — сказал я, зевая.
Переоделся в пижаму, почистил зубы и приготовился лечь спать. Но перед тем, как забраться в постель, я достал свой счастливый талисман — маленький резиновый череп, чтобы посмотреть на него напоследок.
Осторожно держа его на ладони, я разглядывал его, гладил пальцами его круглую макушку. Маленькие красные глазки–бусинки ярко горели.
Я провёл пальцем по его твёрдым выпуклым зубам. Повертел его в руке.
— Мой маленький счастливый талисманчик, — прошептал я.
И осторожно положил его на свою тумбочку перед зеркалом. Потом выключил свет и лёг в постель.
Я откинулся на подушку, натянул до подбородка одеяло и громко зевнул. Подо мной скрипнул матрас. Ожидая, когда придёт сон, я уставился в темноту.
Занавески были задёрнуты, так что с улицы не проникало ни капли света. В комнате была кромешная тьма, если не считать слабого красноватого свечения.
Свечения двух красных глаз черепа. Они горели в темноте, как две крошечные зажженные спички.
А потом я увидел ещё два светящихся красных пятнышка. Побольше. За маленькими глазками черепа. Два круглых пятнышка света в зеркале. Два красных, как пламя, круга размером с теннисный мяч.
И когда их свет стал ярче, интенсивнее… я смог различить в зеркале на тумбочке какие–то очертания.
Глубокие впадины ноздрей… два ряда неровных, оскаленных в ухмылке зубов.
Череп. Красноглазый череп.
Только не маленький, как мячик. А огромный лыбящийся желтоватый череп. Он заполнил собой всё зеркало!
Да, заполнив собой всё зеркало, череп смотрел оттуда на меня своими горящими огненно–красными глазами.
Я сел в кровати и вцепился руками в край одеяла, в ужасе глядя, как раздвинулись неровные зубы. Нижняя челюсть отвисла. И рот огромного черепа произнёс два слова… произнёс очень чётко:
— Счастливчик Люк.
Глава XIII ОПЯТЬ СОН?
Огромный светящийся череп подался вперёд, словно стремясь вылезти из зеркала. Нижняя челюсть его ходила вверх–вниз. Красное свечение, казалось, заполнило пламенем всю комнату.
Я открыл рот в пронзительном испуганном крике.
Я кричал и кричал, не умолкая.
Вспыхнула лампа на потолке.
— Люк! Что с тобой?
Жмурясь от внезапного света, я увидел, что в комнату влетел запыхавшийся отец. Его пижамная куртка была перекошена, одна штанина задрана до колена, взлохмаченные после сна волосы с одного бока торчали вверх.
— Что случилось? — повторил он.
— Я… я… — я ткнул пальцем в зеркало. Мысли путались у меня в голове. Я не находил слов. — Череп, — наконец сдавленно произнёс я.
Проведя рукой по волосам, отец прошёл по комнате к моей тумбочке.
Я уставился в зеркало.
Ничего.
Ничего там не было, кроме отражения моей комнаты. Когда отец подошёл ближе, я увидел там его встревоженное лицо.
— И вот из–за этого ты кричал? — спросил отец, беря с тумбочки маленький жёлтый череп. — Из–за этой безделушки? — он повертел его в руках.
— Н–не–е-т, — заикаясь, проговорил я.
Я сосредоточенно соображал, стараясь понять, что же я видел.
Это не могло быть отражением в зеркале моего маленького черепа.
Нет.
Череп, зловеще молчавший в зеркале, был огромным, одни его глаза были с баскетбольный мяч!
Отец всё ещё искоса поглядывал на меня, стоя у тумбочки и держа перед собой маленький череп.
— Наверное, плохой сон приснился, — тихо проговорил я, откидываясь головой на подушку. — Такой… такой странный. Мне приснилось, что я вижу громадный череп с горящими глазами. Но он казался… таким реальным!
Отец покачал головой.
— Что ж… Раз из–за этого маленького черепа тебя мучают во сне кошмары, если хочешь, я заберу его отсюда, — и он направился к двери.
— Нет! — выкрикнул я.
И, вскочив с кровати, загородил ему дорогу. Потом выхватил череп у него из рук. Отец растерянно посмотрел на меня.
— Это… это мой талисман, — сказал я. — Он приносит мне удачу.
Отец, сдвинув брови, смотрел на маленький череп в моей руке.
— Ты уверен в этом, Люк? По–моему, у него вид не очень приятный. И даже какой–то злобный.
— Злобный? — засмеялся я. — Вовсе нет, папа. Вовсе нет, можешь мне поверить.
Он вышел из комнаты, щёлкнув выключателем по дороге. И вскоре я уснул, сжимая в руке свой талисман.
А несколько дней спустя я орал во всё горло.
Глава XIV ОПАСНОЕ ПАРИ
Только на этот раз из озорства.
Небольшой компанией мы с ребятами отправились на роликовых коньках на «Холм–убийцу». На самом–то деле он называется «Холмом мельника», но мы его называем «Холм–убийца, потому что там с его вершины Брод–стрит сбегает вниз круто–круто к улице Миллер–стрит. А на Миллер–стрит самое большое движение в Шони — Вэлли. По идее мы на полной скорости должны лететь на роликовых коньках по Брод–стрит, разгоняясь на крутом спуске, и пытаться пересечь заполненную машинами Миллер–стрит.
Водители машин от этого впадают в бешенство! Слышатся скрежет тормозов, пронзительные гудки, ругательства шоферов.
Да это и в самом деле опасно. Большинство ребят даже и не думают о таких подвигах. Но парню с таким невероятных везением, как у меня, всё нипочём.
Был холодный солнечный воскресный день. Иней белел на крышах машин. У меня изо рта валил пар, когда я ехал на вершину «Холма–убийцы».
Там, наверху, я встретил Дарнелла. У него что–то стряслось с тормозом на одном из коньков. В конце концов он просто отодрал тормоз и выбросил в мусорный бак.
— А зачем мне тормоза? — сказал он, улыбаясь. — Они только замедляют ход.
Несколько минут спустя появился Стретч со своими приятелями. На нём было надето нечто вроде широкого жёлтого свитера. Он напоминал большую птицу на коньках.
Пригнув плечо, он попытался сбить меня с ног. Но я легко укатил от него. И он больше не пытался.
С тех пор, как я занял место Стретча в баскетбольной команде, наши с ним взаимоотношения изменились. Теперь он мой дублёр. Ему удаётся поиграть, только когда я устал и мне нужно немного отдохнуть. И, я думаю, для него это настоящий удар.
Стретч всё ещё старается мне как–нибудь досадить. Но я не думаю, что он делает это от души. Он понимает, что он неудачник. Понимает, что он не такой счастливчик, как я.
— Ну что, поехали? Ты готов? — спросил Дарнелл, надевая шлем.
И встал посреди улицы, наклонившись вперёд и уперев руки в колени.
Я посмотрел на поток машин в конце крутого спуска. Хотя было воскресение, вторая половина дня, легковые машины и фургоны неслись по Миллер–стрит в таком количестве, будто был вечерний час пик.
— Готов, — сказал я, поправив наколенники.
И двинулся рядом с Дарнеллом.
Стретч ехал перед нами. Он с ухмылкой посмотрел на меня.
— Может, наперегонки?
Я покачал головой.
— Ты слишком тихо едешь. Нам с Дарнеллом пришлось бы ждать тебя внизу.
— Ха–ха! С каких это пор ты научился шутить, чувак? — Стретч полез рукой в карман своего жёлтого свитера. И вытащил десятидолларовую бумажку. — Пусть будет настоящая гонка. По десять долларов с каждого. Победитель получает всё.
Он сунул деньги мне в лицо. Я оттолкнул его руку.