— Я хотела быть свободной, — сказала я ей. Я как бы искала ответ и для себя, и для Айлии. — И я могу поклясться Тремя Именами, что не замышляла вреда ни себе, ни твоему народу. Утта держала меня в плену даже после своей смерти, благодаря своим заклинаниям, и только недавно я сумела разбить её чары. Ты сама подумай: если бы тебя захватили рейдеры и держали в Лагере как рабыню, разве ты не воспользовалась бы случаем, попавшим тебе в руки? Я не призывала на вас врагов и никогда не имела ясного предвидения, как Утта. Она не научила меня этому. Перед самым нападением я спрашивала руны и предупредила его.
— Слишком поздно! — выкрикнула Айлия.
— Да, но это не моя вина, я не вашей крови, и я не клялась служить вам. Я нуждалась только в свободе.
Поняла она меня или нет — не знаю, только в эту минуту до нас донёсся неприятный металлический звук. Айлия напряглась под моими руками, её голова дёрнулась на снегу, утоптанному нашей дракой, она пыталась оглянуться на дорогу.
— Что это? — спросила я.
— Морские собаки! — Она знаком призвала к молчанию, и мы прислушались. Справа, с запада, пришёл пронзительный ответ. Значит, здесь было два отряда, и нас могли взять в кольцо. Я встала и поглядела вперёд. Было уже достаточно светло, хотя день и был пасмурный, невдалеке виднелся мыс с развалинами, где, по моим представлениям, можно было укрыться. Чтобы найти нас там, понадобится целая армия. Я схватила Айлию за руку и поставила её рядом с собой.
— Пошли!
Она вроде бы согласилась, но, сделав несколько шагов, поняла, что мы идём к тем строениям, против которых предупреждала их Утта. Вероятно, она убежала бы, если бы звук рога с запада не прозвучал ещё раз и гораздо ближе. А путь на восток преграждал колючий кустарник, через который проложить для нас тропу мог бы только огонь.
— Ты хочешь убить нас…
Она попыталась вырвать руку, но ей это не удалось, несмотря на её варварское происхождение и привычку жить в постоянных войнах. Я удержала её и потянула вперёд. Звук рога раздался ещё ближе.
Погоня за человеком порождает в нём страх. Как только мы начали своё отступление, страх возрос и поглотил все остальные мелкие страхи. Айлия больше не протестовала, не вырывалась, а наоборот торопилась, потому что тёмные развалины обещали укрытие.
По дороге я постаралась разъяснить ей, что такие развалины обыскивать нелегко, так что преследователи в конце концов оставят нас в покое. И я добавила, что хотя моя Сила много меньше Дара Утты, она всё-таки достаточно сильна, чтобы уберечь нас от каких-нибудь проявлений Тьмы.
Я, правда, сама опасалась, хотя и не сказала этого Айлии, как бы это место действительно не оказалось во власти Тьмы, но ведь Утта ходила туда и вернулась, а колдунья никогда не рискнёт своим Даром, отправившись в обитель древнего Зла.
Дорога привела нас к двум башням-воротам. Они увенчивались фигурами кошмарного, устрашающего вида. Когда мы ступили между двумя столбами, на которых они скорчились, послышался оглушающий вой. Айлия вскрикнула и хотела было убежать, но я сумела удержать её и резко встряхнула, чтобы хоть часть её страха ушла, и она смогла бы выслушать меня. С таким устройством ворот я была знакома давно. Одни из ворот Эса были снабжены таким же. Звук производился ветром, проходившим через определённым образом вырезанные отверстия.
Не знаю, поверила ли она мне, но то обстоятельство, что я была невредима, а страшные создания всего лишь ревели, но явно не собирались спускаться и нападать на нас, успокоило её, и я снова потянула её за собой.
Как только мы прошли через ворота, бежать нам больше не требовалось, и я пошла медленно, хотя и не останавливаясь и не выпуская руки Айлии. В отличие от посёлка, здесь не было развалин, но, как и в Эсе, веяло глубокой древностью, будто прошедшие столетия легли на массивные камни тяжким грузом и вдавили их глубоко в землю. Сами камни не разрушились, они лишь покрылись паутиной вечного и неизменного существования.
Стены цитадели были очень толстые и, похоже, имели внутри помещения для прохода, закрытые с двух сторон решётками. Возможно, когда-то здесь жили стражники-нелюди, так как уж очень эти комнаты походили на клетки.
Затем мы вышли на мощёную дорогу, поднимавшуюся к высоким башням в центре этого города, окружённым дополнительным кольцом стен. Скорее всего это всё-таки был город, а не крепость, потому что между наружными воротами и замком в центре теснилось множество строений. Теперь они таращили на нас мёртвые глаза окон, разинутые рты дверей. То тут, то там между плитами мостовой пробивались высохшие стебли травы. Снежные сугробы дополняли мрачную картину запустения.
Все строения были одинаково серые, но более светлые, чем в Эсе. И над каждой дверью стоял знак, несказанно обрадовавший меня — он был ярко-голубого цвета, как те камни в Эскоре, поставленные для защиты от окружающего Зла. Поскольку здесь присутствовала такая охрана, значит, когда-то она защищала тех, кто, как я думала, жил здесь, следовательно, мы могли войти без страха.
Внезапно я поняла ещё одно: эта улица, которая полого поднималась ко вторым воротам, была мне почему-то знакома, как будто я давно ходила по ней, а теперь почти позабыла. Но как только мы дошли до вторых ворот, и я увидела вырезанный в голубом камне знак — перекрещённые меч и жезл — я вспомнила. Именно этой дорогой я шла во сне, когда видела, как маг открыл Врата в другой мир.
Теперь я не могла ни свернуть в сторону, ни остановиться, потому что нас потянуло вперёд. Я услышала, как Айлия испуганно вскрикнула. Тогда я обернулась и увидела, что её глаза застыли, и она идёт, как будто под принуждением. На меня оно тоже действовало; но, видимо, не так сильно, как на неё. Я приняла это за притяжение Сил — моей и чужой. По-видимому, тот маг, который когда-то работал здесь, оставил заряд энергии, которому невозможно было сопротивляться.
Мы убыстряли шаг, входили в двери, шли по коридорам, проходили через комнаты и холлы всё быстрее и быстрее. Мы почти уже бежали. Айлия не издавала ни звука.
Наконец мы вошли в высокий зал. Он казался живым, а не мрачным и мёртвым. Здесь не чувствовался груз бесконечных лет, и здесь ощущалось дыхание мудрости и энергии, такой сильной, что, казалось, весь воздух напоен ею.
На стенах ещё сохранились украшения, висели гобелены, хоть и потускневшие, но вытканные с необычайным искусством, местами на нас глядели то лицо человека, то морда чудовища, выглядевшие совсем живыми. Можно было подумать, что это не изображения, а зеркальные отражения, и в этих зеркалах отражаются создания, невидимо здесь присутствовавшие и вечно глядящие на своё отражение на поверхности ткани.
Вдоль стен стояли сундуки с резными крышками. Я узнала символы на них — именно они были записаны на свитках Утты. Кто знает, может быть, Утта как раз отсюда и взяла те два свитка. У меня появилось большое искушение подойти к ближайшему сундуку, открыть крышку и полюбоваться на сокровища, хранившиеся там, но я крепко сжала руку Айлии и повела её в медленный обход вдоль стен этого огромного зала, не рискуя выйти в светлую и пустую середину. У стен тоже было достаточно светло, чтобы разглядеть рисунки, сделанные на цветных камнях или на металлических полосах, которые покрывали большую часть стен.
В пол были глубоко врезаны инкрустированные пентаграммы, магические круги, большие или меньшие отпечатки сильнейших магических фигур. Они лежали чуть в стороне от нашего пути вдоль стен. Но за этими символами — ключами к великому знанию — виднелись и какие-то неопределенные расплывающиеся линии, как будто тот, кто продвигался к центру зала, продвигался и в своих познаниях и не нуждался более в конкретных символах в качестве провожатых. Одни из этих знаков я совсем не знала, другие лишь немногим отличались от тех, которые я видела раньше.
Здесь было что-то вроде школы для адептов Силы, вроде Обители Владычиц. Но здесь всё было настолько больше, в неопределённых линиях ближе к центру читались такие намёки, что работавший здесь, наверное, смотрел бы на колдуний, как на детей, делающих свои первые неуверенные шаги.
Ничего удивительного, что здесь ощущалась неувядаемая жизнь. Камни стен за гобеленами и камни под нашими ногами столетия за столетиями впитывали в себя излучения Силы и теперь испускали то, что так долго копилось в них.
Мы уже довольно далеко отошли от входных дверей, когда я заметила кресла, или, скорее, троны, потому что они стояли на возвышении с тремя ступенями и были вырезаны из голубого камня, с высокими подлокотниками и высокими спинками, на которых были нанесены глубокие тускло светящиеся руны. На среднем кресле лежал жезл мага, будто ненадолго оставленный хозяином, пока он куда-то ненадолго вышел.
На спинке этого трона был вырезан тот же символ, что и на воротах цитадели — жезл и меч. Это явно был трон правителя здешних земель — человека или более чем человека, при котором крепость обрела господство над всем этим краем.
На спинке этого трона был вырезан тот же символ, что и на воротах цитадели — жезл и меч. Это явно был трон правителя здешних земель — человека или более чем человека, при котором крепость обрела господство над всем этим краем.
Увидев трон, я вновь вспомнила детали своего сна. Маг сидел именно здесь, когда смотрел на появившиеся Врата. Что же случилось потом? Может быть, как гласят легенды, он прошёл через них, чтобы познать иные миры?
Сон вспомнился так отчётливо, что я попыталась заглянуть за трон, ища след Ворот, но там были лишь голые плиты, на них не было видно никаких символов, даже намёка на них. Может, хозяин этого зала действительно дошёл до такого совершенства, что не нуждался ни в чём для создания энергии? Я подумала о колдуньях и о Динзиле, достигавших высот такого искусства. Если мне доведётся когда-нибудь встретиться с хозяином этого среднего трона, я буду смотреться рядом с ним, как Айлия или Вахаи, наивной и беззащитной. Кроме того мне внезапно показалось, что я, кажется, могу вспомнить и понять, почему я лишилась своего Дара. И, вспоминая все свои познания и навыки, я осознала, что всё, чем я владела, было лишь первой страницей самых простейших рун для Мастера Ворот.
Поняв это, я вдруг почувствовала себя маленькой, усталой и испуганной, хотя зал и был по-прежнему пуст, а тот, перед кем я благоговела, давно исчез. Я глянула на Айлию — она, по крайней мере, была человеком, как и я сама. Она стояла, опустив руки, там где я её оставила. Её лицо выглядело странно пустым, и во мне вспыхнуло беспокойство: разве не я привела её сюда, в эту резиденцию Силы, которая всё ещё чувствуется и может повредить ей, ведь она не защищена, как я? Неужели я опять в своём упрямом эгоизме вновь сотворила Зло?
Я обняла её за плечи, заглянула в глаза и коснулась её мозга. Нет, это вовсе не гибель, чего я так опасалась, а нечто вроде сна. Я подумала, что этот сон — её защита, и что он, вероятно, будет продолжаться, пока мы остаёмся здесь, но вообще-то нам пора было уходить, пока эта накопившаяся здесь старая Сила не обратила нас в рабов.
Но оказалось, что уйти отсюда — всё равно, что пробиваться против течения, которое толкало нас в противоположном направлении. К своему ужасу я обнаружила, что этот невидимый поток превращается в вихрь, медленно кружившийся вокруг третьего трона, и эпицентром его было то место, где некогда во сне я видела Ворота.
Айлия с готовностью поддалась этому течению, прежде чем я сообразила, что нам грозит реальная опасность. Я вцепилась в Айлию, оттаскивая её назад, но она вырывалась, и её невидящие глаза слепо смотрели в пустой центр зала. Вдруг её свободная рука взметнулась, пальцы как будто нащупывали невидимую опору, чтобы ухватиться за неё и вырваться из моих рук.
Я воздвигла себе мысленную охрану. У меня не хватало сил, чтобы защитить нас обеих, но если я смогу удержаться, я, конечно, удержу Айлию, и нам удастся выбраться из зала. Я надеялась, что за его пределами мы окажемся в безопасности.
Но пока что я могла только сопротивляться потоку, а Айлия рвалась всё сильнее, пока поток не снёс нас к третьему трону так близко, что я могла положить руку на его высокую спинку. На сиденье лежал жезл. Не взять ли его, когда мы пройдём мимо? И что это мне даст? Такие колдовские жезлы были грозным оружием, они управляли силами при сотворении заклинаний, но, помимо всего, они могут служить только одному. Чего я достигну, если попытаюсь воспользоваться им? Однако, этот жезл так влёк меня к себе, что я поняла: он мне ещё обязательно понадобится, если и не сразу, так потом.
Наконец мы оказались перед сидением третьего трона. Я должна была взять жезл сейчас, пока меня не оттащила Айлия, вновь начавшая вырываться, и мне приходилось держать её обеими руками. Я поколебалась секунду — и рискнула. Резким движением я подтащила Айлию к трону, вскочила на первую ступеньку помоста и левой рукой схватила конец жезла.
Глава 9
Коснувшись жезла, я чуть было не выронила его: он был таким холодным, что обжигал руку, как промёрзший металл. Но я всё-таки его не выпустила — и даже не смогла бы этого сделать, потому что жезл как будто сам держал меня крепче, чем я его.
И в эту минуту Айлия вырвалась из моей руки и бросилась вперёд. Едва ступив на испещрённый рунами пол, она покачнулась, отклонилась назад, затем вдруг споткнулась и упала на колени. Видимо её тело при падении на камни пола каким-то образом послужило ключом к освобождению источника энергии в этом месте, потому что вверху сверкнула яркая вспышка, и, как в моём сне, перед нами появились Ворота из огненных световых линий.
— Айлия! Нет! — закричала я. Но мой крик ничего не значил для её околдованного сознания. Она торопливо поползла на коленях через этот жуткий портал.
Я могла видеть зал за троном, и Айлия исчезла, как только проползла под аркой Ворот. Сжимая рукой жезл, я бросилась за ней, решив, что мои невнимательность и эгоизм больше не послужат причиной ничьей гибели.
Я ощутила, как моё тело рвут на части, но это была даже не боль, а, скорее, отвратительное чувство дезориентации, потому что я прошла через какое-то пространство, через которое человеческое тело проникать никогда не должно было. Затем я покатилась по твёрдой поверхности и застонала от боли, которую получила в этот короткий промежуток времени словно за всё плохое, что я совершила в этой жизни.
Я села, испытывая сильное головокружение. Я продолжала слышать стон — уже не свой — и с трудом огляделась. Рядом с каким-то тёмным высоким предметом лежал кто-то скорчившийся и стонал. Я подползла к Айлии и приподняла её голову. Глаза её были закрыты, тело судорожно подрагивало, а голова безостановочно вертелась из стороны в сторону, как у больного в сильном жару. И она всё время вскрикивала.
Прижав её к себе, я оглянулась на Ворота и… ничего не увидела.
Я не раз слышала, как мой отец пришёл в Эсткарп через подобные Ворота, и, оказавшись неподалёку от Торовых Топей, он обнаружил два столба, отмечавшие место его вхождения. Когда он и моя мать выступили против сил Колдера, они проходили через Ворота, также имевшие отметку в обоих мирах. Но тут, похоже, вход и выход существовали раздельно, где-то в разных местах, потому что я ничего не видела, кроме открытого пространства.
Здесь стоял день, правда, пасмурный и мрачный. В то время, как Эскор был одет в снег и лёд, по эту сторону исчезнувшей двери было так жарко и душно, что я закашлялась, и из глаз моих полились слёзы. Воздух, казалось, был наполнен удушливыми невидимыми испарениями.
Растительности не было, земля и небо выглядели одинаково серыми. В песках, казалось, никогда не обитало ничего живого. В некоторых местах виднелись наносы пыли, похожей на золу. Возможно, здесь когда-то пронёсся большой пожар. Я посмотрела на столб, возле которого лежала Айлия.
Он был выше человеческого роста. И он не был ни обыкновенным древесным стволом, ни каменной колонной, а, скорее, служил когда-то металлической опорой, покрытой оспинами и чешуёй, как будто что-то в этом едком воздухе постепенно разрушало поверхность, слой за слоем. Может быть, именно этот столб отмечал Ворота с этой стороны? Но нет, он стоял слишком далеко от того места, где мы вошли.
Я уложила Айлию на землю, подложив ей под голову свой заплечный мешок, затем, шатаясь, встала и увидела невдалеке что-то блестящее. Это лежал жезл. Он выглядел таким белым на унылом сером песке, что походил на луч света. Я с трудом наклонилась и подняла его. Его ледяной холод исчез, он теперь был похож на любой другой жезл. Я бережно уложила его в складки своего пояса и затем ещё раз медленно обернулась в робкой надежде всё-таки увидеть Ворота.
Песок вокруг поднимался пепельными дюнами, и все они были настолько одинаковыми, что заблудиться здесь было проще простого, и никаких ориентиров кругом — кроме облупленного столба. Но когда я встала рядом с ним и внимательно огляделась, на некотором расстоянии я заметила другой такой же столб, почти на одной линии с первым.
Айлия зашевелилась и приподнялась. Я поспешила к ней на помощь. Глаза её по-прежнему были пустыми. Она затерялась в какой-то внутренней пустыне. Она неуверенно поднялась на ноги, придерживаясь за столб, и повернулась в направлении второго, то слегка наклоняя голову, то поворачивая её из стороны в сторону, как будто принюхиваясь к знакомому запаху, а затем уверенно пошла в сторону второго столба. Я схватила её за плечо. Она, по-видимому, не узнала меня, рванулась с удивительной силой, повернулась, и вдруг так резко толкнула меня, что я от неожиданности покатилась на песок.
Когда я вскочила на ноги, она уже бежала. Я бросилась за ней, хотя очень не хотела уходить отсюда, не осмотрев это место как следует. Я боялась даже подумать, что Ворота окончательно пропали, и у нас не осталось надежды вернуться.