— Еще одна попытка, и ты уходишь, — сказал Алекс. — Через месяц можешь вернуться. — Джулия начала показывать снова, но Алекс остановил ее. — Пусть сам попробует.
Мастер зельеварения покинул свой пост у двери и тоже смотрел, скрестив руки. Кругом слышалось «işik», огоньки вспыхивали и гасли.
Больно надо портить свою технику, выламываясь под это их шарлатанство. Он получил классическое образование, он мастер-чародей и король вдобавок. Да будет свет.
«וַיֹּאמֶר אֱלֹהִים, — сказал он. — :יְהִי אוֹר; וַיְהִי-אוֹר»
Поглядим, найдутся ли здесь знатоки арамейского. Квентин закрыл глаза и хлопнул в ладоши.
Ярко-белая вспышка озарила всю комнату — загвазданный ковер, покосившиеся торшеры и вытаращенные глаза. Квентин сам на миг ослеп, хотя и зажмурился.
— Ух тыыыы… — протянул кто-то после паузы, и все заговорили одновременно.
— Можешь записаться, — сказал не слишком довольный Алекс, вытирая глаза рукавом. — Не знаю, где ты этому научился, но флэш тоже отработай, будь добр.
— Есть, — сказал Квентин.
Алекс налепил ему на руку отклеенную от листа звездочку-стикер и вручил планшетку. Именная графа украсилась надписью «король Квентин».
Когда Джулия записалась тоже, он увел ее на кухню с бугристым линолеумом и пятнадцатилетней давности техникой. На всех поверхностях громоздилась разноцветная армия немытых стаканов.
— На кой черт мы сюда приперлись? — прошипел он.
— Пойдем-ка. — Джулия двинулась дальше по коридору, который в нормальном доме вел бы в папин кабинет, телекомнату и прачечную. Хлипкая дверь, закрывшись за ними, погрузила их в сырую подвальную тишину. Ступеньки из необструганной сосны обросли паутиной.
— Не понимаю. Зачем они тебе, Джулия? Не могла же ты научиться всему, что знаешь, от самоучек без лицензии — это попросту невозможно.
Среди груды заклеенных картонных коробок обретались сломанный телевизор величиной со стиральную машину и половина стола для пинг-понга.
— Тебе не кажется, что и я такая же, как они? Самоучка без лицензии?
— Нет, не кажется. — Или кажется? — Непонятно, как они до сих пор не спалили эту свою халупу.
— Иначе говоря, для тебя они недостаточно хороши. Не отвечают твоим стандартам.
— Не в стандартах дело, — упорствовал он. — Просто магия имеет свою цену, как и все остальное. Она не покупается в «7—11» на карты «Биг Галп» и «Покемон».
— По-твоему, я не заплатила должную цену?
— Речь не о тебе. — Квентин перевел дух. Спокойно. Черт с ним, с домом — проблема в том, как вернуться в Филлори. — Как он назвал это место — додзе?
— Вообще-то это убежище. Их много таких. Он просто выпендривается.
— Как много?
— В Штатах около сотни. В глубинке пореже, на побережьях погуще.
Господи. Настоящая эпидемия.
— А что это был за тест?
— Который ты завалил? Тест для магов первого уровня. Сдаешь, получаешь звездочку и можешь остаться. Звездочки почти все носят на руках, чтобы видно было. Чем больше звезд, тем выше твой уровень.
— Кто этим всем командует, Алекс?
— Он управляет домом, а командиров здесь нет: любой маг может попросить мага одного с ним или низшего уровня пройти соответствующий этому уровню тест. Проверить его на вшивость. Кто не пройдет, того вышибают.
— Хм. — Этот принцип Квентину не очень-то нравился, но он решил пока не придираться к нему. — А у тебя какой уровень?
Джулия повернулась к нему спиной и предъявила то, что показывала другим: семиконечную звезду на затылке. Верхние лучи скрывались под волосами — она должна была побрить голову, чтобы сделать эту татуировку. У всех остальных звезды были с десятицентовик, а у Джулии с серебряный доллар, с цифрой 50 в середине.
— Вот это да, — не скрыл восхищения Квентин. — У рыжего-конопатого только восьмой, а у тебя, значит, пятидесятый?
— Нет.
— Как же нет?
— Расслабься. — Джулия задрала блузку и показала Квентину спину с рядами многочисленных звездочек — их там было не меньше ста. — Какой уровень, спрашиваешь? Высший, вот какой, и не пошел бы ты в жопу. Сейчас я верну нас в Филлори.
Она постучала в тяжелую огнеупорную дверь — за такой, как правило, бывает котельная. Дверь сдвинулась вбок, и за ней обнаружился человечек футов четырех ростом в розовой рубашонке поло. Из котельной хлынул сухой жар.
— Чем могу служить в этот чудный вечер? — спросил он, показав красивые белые зубы.
— Нам надо в Ричмонд.
Человечек, не совсем материальный, просвечивал по краям — Квентин не сразу это заметил. Это уж точно Зазеркалье, можно не сомневаться.
— Сегодня, боюсь, за полную стоимость. Линии неважно функционируют из-за погоды, — сказал малютка на манер кондуктора старых времен и жестом пригласил Джулию пройти внутрь. — Только леди, джентльмена не могу пропустить.
Квентин при всем уважении к экстрабрекбиллским навыкам Джулии решил, что всему есть предел. Он, конечно, подзабыл Условия, но забытое можно и вспомнить. После быстрой очереди китайских слогов невидимая рука схватила человечка за шиворот и кинула на шлакоблочную стену.
Джулия, если и удивилась, виду не подала, а человечек молча потер затылок.
— Сейчас принесу книгу. Кредит у вас есть?
В котельной, помимо топки и ведра с песком, имелись два старинных запотевших трюмо в деревянных рамах.
Кредит у Джулии был. Она сделала запись в толстой амбарной книге, прикинув что-то в уме, после чего коротышка вручил им по ленточке бумажных билетов вроде тех, что выдаются на карнавале. Квентин сосчитал свои: девять штук.
Джулия уже вошла в зеркало, и оно поглотило ее, как ртутная ванна. Зеркала, будучи предметами потусторонними по сути своей, легко поддаются чарам. Квентин только теперь разглядел характерный признак их зачарованности: они не меняли местами правую и левую стороны. Несмотря на пример, только, что поданный Джулией, Квентин зажмурился и приготовился стукнуться лбом, но вместо этого ощутил леденящий холод.
Грубая работа. Хороший портал ничего такого не вызывает.
Перед ним, как ускоренные кинокадры, замелькали подвальные помещения, и в каждом из них у него отбирали один билет. Волшебная железная дорога — эти дилетанты, не иначе, склепывали ее по частям. Остается надеяться, что кто-то у них отвечает за качество, иначе они с Джулией материализуются на двухмильной высоте или в двух милях под землей в мезосфере. Вот где будет трагедия, мать их так.
Чувство юмора у создателей этой системы определенно присутствовало. Один портал был вылитая английская телефонная будка; в другом нарисованная толстуха, каких в цирке показывают, нагнулась и задрала подол, предлагая пассажирам свой задний проход.
Затем они оказались в офисных директорских апартаментах на верхнем этаже небоскреба в некоем ночном мегаполисе, который мог быть и Чикаго, и Токио, и Дубаем. Сквозь тонированное, скорее всего одностороннее, зеркало виднелись заседающие мужчины в костюмах, а кондуктора не было: пассажирам предлагалось проявить честность и самим бросить билеты в рот небольшого бронзового идола.
— Станции расположены по всему миру, — сообщила на ходу Джулия. — В основном они работают хорошо, но попадаются и плохие.
А в Брекбиллсе об этом понятия не имеют. Джулия права — они там попросту не поверили бы, что такое возможно.
— Тот, прозрачный — он кто вообще?
— Эльф какой-то. Низшего порядка, наверх их не допускают.
— А куда мы идем?
— Куда надо.
— Нет уж, извини. — Квентин остановился. — Куда мы идем и что собираемся делать, когда придем?
— В Ричмонд, штат Виргиния. Поговорить с одним человеком. Доволен?
Квентин, чья планка удовлетворенности опустилась ниже некуда, только кивнул.
Однажды, наткнувшись на пустую темную станцию с разбитым вдребезги зеркалом, они вернулись назад, поскандалили с кондуктором, и он их направил в обход. Последние билеты они отдали милой девушке-хиппи с немытыми, расчесанными на прямой пробор волосами.
— Добро пожаловать в Виргинию, — сказала она, когда Джулия расписалась в книге.
Они переместились не только в пространстве, но и во времени: наверху в окна светило солнце. Дом, большой и очень опрятный, был обставлен на викторианский манер: темное дерево, восточные ковры, благодатная тишина. Хороший обмен, если сравнить с уинстонским логовом.
Джулия, видимо знавшая, где тут что, привела Квентина в гостиную, и подпольное магическое сообщество открылось ему несколько с иной стороны. Три девушки, похоже студентки, одетые как для йоги, благоговейно внимали мужчине в джинсах и галстуке, восседающему на мягком диване.
Господи, да они повсюду. Магия захлестнула мир. Сдерживавшее антиматерию поле, если оно и было, отключено.
Мужчина при помощи стакана воды показывал простые замораживающие чары — Квентин овладел такими на первом курсе. Произнеся заклинание в принципе верно, но очень уж показушно, он охватил стакан ладонями, отнял их и продемонстрировал ледяную корочку. Даже стакан умудрился не разбить, хотя из-за льда это случается весьма часто.
Господи, да они повсюду. Магия захлестнула мир. Сдерживавшее антиматерию поле, если оно и было, отключено.
Мужчина при помощи стакана воды показывал простые замораживающие чары — Квентин овладел такими на первом курсе. Произнеся заклинание в принципе верно, но очень уж показушно, он охватил стакан ладонями, отнял их и продемонстрировал ледяную корочку. Даже стакан умудрился не разбить, хотя из-за льда это случается весьма часто.
— Теперь вы.
Девушки, перед которыми стояли собственные стаканы, хором повторили слова, сделали пассы — и, как следовало ожидать, ничего не добились. Их розовые пальчики даже не приблизились к нужной позиции, да и ногти сначала следовало подстричь.
Тут мужчина увидел Джулию, и его лицо, прежде чем восторженно просиять, выразило на миг откровенный ужас. Лет ему было около сорока. Волосы он укладывал муссом, отращивал бородку-каемку и походил на большое красивое насекомое.
— Джулия! Вот так сюрприз! Просто глазам не верю…
— Надо поговорить, Уоррен.
— Разумеется. — Уоррен усиленно изображал, что контролирует ситуацию, но Джулия явно находилась в самом конце списка тех, кого он хотел бы внезапно увидеть у себя на пороге. — Посидите немножко, — сказал он своим ученицам, — я быстро. — Повернувшись к ним спиной, он сбросил с лица улыбку и заковылял через холл, точно одна нога у него была короче другой.
— В чем дело, Джулия? У меня урок. Уоррен, — представился он Квентину, и они обменялись рукопожатием.
— Я же сказала: надо поговорить.
— Хорошо, только не здесь, бога ради. В моем кабинете.
— Я тут подожду, — сказал Квентин. — Зови, если что.
Джулия захлопнула дверь. Ну что ж, это только честно — он ведь тоже оставил ее у Фогга за дверью, и она здесь, вероятно, чувствует себя не менее странно, чем он по возвращении в Брекбиллс. Разговор он мог расслышать, только приложив ухо к двери, и не хотел обращать на себя внимание девчонок в гостиной — они и без того уже с любопытством поглядывали на молодого человека в костюме филлорийского короля.
— Привет, — сказал он. Они тут же воззрились в противоположную сторону.
Голоса стали громче, но слова оставались неразборчивыми. Уоррен сначала уговаривал, потом потерял терпение.
— …все, чему я научил тебя, все, что я тебе дал…
— Ты дал?! — закричала Джулия. — Не наоборот ли?
Мама с папой ссорятся. Квентин кашлянул; ему становилось смешно — верный признак потери связи с реальностью. Дверь открылась, и они оба вышли — Уоррен багровый, Джулия бледная.
— Уходи отсюда, — сказал он. — Получила, что хотела, и убирайся.
— Я не получила то, что хотела, — выпалила она. — Ты дал мне только то, что имел.
Он на это лишь руками развел — что, мол, тут скажешь.
— Поставь врата, больше мне ничего не надо.
— Это не в моих силах, — процедил он.
— Господи, да ты просто жалок.
Джулия направилась туда, откуда они пришли, Уоррен за ней. Квентин догнал их в комнате с зеркалом. Джулия со злостью записывала что-то в дорожную книгу, с Уорреном творилось неладное: сквозь рукав его рубашки торчал прут, будто приклеенный к локтю.
Как во сне, от которого никак не проснешься. Ладно, пусть его — они, кажется, все равно отсюда уходят.
— Видишь, что ты со мной сделала? — Уоррен пытался оторвать побег, но зеленый прут только гнулся. Другой такой же пророс из ребер. — Одно твое присутствие здесь… — Он все-таки оторвал прут и замахнулся на Джулию.
— Но-но, ты это брось, — заслонил ее Квентин.
Джулия, покончив с писаниной, уставилась в зеркало.
— Сейчас уйду. Жду не дождусь, когда этот миг настанет.
Перепуганная милая девушка — тоже ученица чародея, конечно — забилась в свой уголок.
— Пошли, Квентин.
Он снова испытал леденящий шок, но на этот раз они застряли где-то в промежуточном пространстве, на узком каменном мостике без перил. Позади светился яркий овал зеркала отправления, впереди, футах в двадцати, виднелось зеркало назначения, внизу и по бокам затаилась густая тьма.
— Иногда они разбегаются, — сказала Джулия. — Смотри только вниз не сыграй.
— А что там под мостом?
— Тролли.
Он не понял, шутит она или нет.
Темная станция была заставлена штабелями коробок, им еле хватило места выйти из зеркала. Здесь приятно пахло кофейными зернами, и никто их не встречал.
Запах усилился, когда Квентин открыл дверь в тесную ресторанную кухню. Повар по-итальянски приказал им проходить поскорее. Они протиснулись мимо, стараясь ни обо что не обжечься, и через зал кафе вышли на площадь — красивую, окруженную каменными домами неопределенного возраста.
— Можно прямо-таки подумать, что это Филлори, — сказал Квентин. — Или Нигделандия.
— Это Венеция.
— Их кофейку я бы выпил. А на кой нам Венеция?
— Сначала кофе.
На плитах лежало яркое солнце. Обалдевшие от скуки и впечатлений туристы листали путеводители и делали снимки. Здания, кроме двух выходящих на площадь церквей, представляли собой венецианскую смесь старого камня, старого дерева и разнокалиберных окон. Квентин и Джулия перешли к ярко-желтым зонтикам другого кафе, не имеющего волшебной кладовки.
Квентину казалось, что он плывет над землей. Он никогда еще не проходил столько порталов за одни сутки и был малость сбит с толку. Уже сделав заказ, они вспомнили, что у них нет евро.
— Тьфу ты. Этим утром — или вчерашним? — я был еще в Филлори. В любом случае без маккьято не обойтись. Так зачем нам Венеция?
— Уоррен дал мне адрес одного полезного чувака. Может достать все что хочешь, вдруг и пуговицу достанет.
— Вот, значит, какой у нас план? Ладно. — Квентин был готов на все, лишь бы его напоили кофе.
— Не получится — попробуем твой. Если он есть.
Кофе они пили молча. Пенку здесь в маккьято не клали, в отличие от Америки. Голуби, постукивая розовыми лапками, расхаживали между столами и клевали грязные крошки. Солнце светило на всю катушку прямо как в Филлори.
Прежний мир, четко поделенный на волшебный и неволшебный, уступил место чему-то среднему, анархическому и неопрятному. Квентин не знал его правил и не находил его привлекательным. Джулии он, возможно, тоже не нравился, но ей ведь не предоставили выбирать, как ему.
Что ж делать. Раз его мир им ничем не помог, придется какое-то время пожить в ее мире.
— Кто этот твой Уоррен? Похоже, у вас с ним есть прошлое.
— Да никто. Он владеет кое-какими азами магии, приманивает этим девчонок из колледжа и трахает их.
— Вон оно что.
— Да уж.
— А с чего это он вдруг пророс?
— Уоррен не человек. Что-то вроде лешего. Обычно он маскируется, но при сильном волнении истинная натура берет свое.
— Он и тебя тоже трахнул?
В нем, откуда ни возьмись, взбурлила ревность, горячая и едкая, как кислота. Квентин, переживший за один день — или ночь — слишком много и в слишком ускоренном темпе, просто не сумел ее скрыть.
Джулия, перегнувшись через стол, закатила ему пощечину — очень увесистую.
— Ты понятия не имеешь, на что мне пришлось пойти. Тебе-то это все на блюдечке подавали. Случались вещи и похуже, чем секс с Уорреном.
Гнев шел от нее волнами, как бензиновые пары.
— Извини, — сказал Квентин, потрогав щеку.
— По-твоему, этого достаточно?
На них смотрели, но не так чтобы очень. Италия как-никак — может, для них это дело привычное.
ГЛАВА 12
Прошло полтора года, прежде чем Джулия снова увиделась с Квентином.
Найти его стало непросто: ни сотового телефона, ни домашнего, ни электронного адреса. Его родители отделывались общими фразами и, кажется, тоже не знали, где искать сына. Ладно. Они, по крайней мере, на месте, а сынок рано или поздно вернется домой, как пес на блевотину Квентин не особо близок с родителями, но и порвать с ними окончательно не способен — кишка тонка.
Не то что у Джулии, оборвавшей все свои связи. Услышав, что Колдуотеры продали дом и переехали в Массачусетс, она тут же двинула следом. Даже в пригородном отстойнике вроде Честертона — в нем особенно — существует Интернет и агентства по найму, а ей больше ничего и не надо. Она сняла комнату над гаражом у пенсионера с усами (подозревая, что он спрятал в ванной веб-камеру) и купила побитую, скрепленную проволокой «Хонду Сивик».
Ненависти она к Квентину не питала, просто чувствовала, что он ей мешает. Ему все далось легко только потому, что он сдал этот несчастный экзамен. Ее жизнь из-за этого превратилась в сплошной кошмар, а он получил все что хотел. Ей надо вернуть себе присвоенную им мечту, вот и все.
Даже и не так — она ничего не собирается у него отбирать. Нужно только, чтобы он подтвердил, что Брекбиллс реален, и проделал для нее лаз в тайный сад. Квентин, сам того не зная, был ее человеком в их логове.