В обычно опасливую и нерешительную Ками словно вставили упругий стерженёк. А малявка Даша, кажется, от рождения уверена, что всё у неё получится, всё будет ладно.
Но истаявшие старые тревоги заменила новая — падчерица явно затевает нечто опасное и сложное. С этим всё предельно ясно — иначе не стала бы к ней прилетать главный психолог планеты и читать лекцию на ходу. Да и Ниночка Матвеева, кстати — сноха этого самого главного психолога — далеко не беззаботная девчонка, показывающая фокусы. Эль справилась в сети, что эта женщина в свои сорок с небольшим лет — доктор биологических наук и Вторая Царица Улья. То есть, если не тупить, легко понять, что она облечена немалой властью и ответственностью и не станет тратить времени по пустякам.
Эти две весьма занятые женщины примчались к Даше, чтобы объяснить ей то, до чего она сама дошла бы ещё нескоро. Словом, вместо старых волнений к Эль пришли новые.
Тихонько, чтобы не потревожить Стасика, выбралась из кровати. Бесшумно оделась, прошла на кухню и отыскала турку — пора варить кофе. Как раз за решеткой ограждения забрезжили первые признаки рассвета. И тут сверху из окна мезонина на землю упал конец верёвки, и вниз соскользнула падчерица.
Поспешно сняв с огня так и не готовый напиток, Эль поторопилась вслед за Дашей — словно толкнуло её что-то.
Девочка выскользнула через заднюю калитку прямо в лес и оказалась на тропинке. Остановилась, прислушиваясь, и повернулась к мачехе: — Уже выспалась? — улыбнулась она, дождалась ответного кивка и продолжила: — А я пойду на озеро Келих, пока туда не набежало желающих искупаться, — и взяла Эль за руку.
Всё-таки, как ни пыжится эта не по годам серьёзная девчушка, но без матери ей неуютно. Придётся проводить. Тем более, что она опять забыла взять оружие, а вот мачеха уверенно держит в руке ставшую неразлучной двадцатьчетвёрку.
* * *Глубокое спокойное озеро с удивительно прозрачной водой. Крутые, поросшие кустами и деревьями, откосы и узкая лента пляжа, покрытого серым в утренних сумерках песком.
— Это только с утра так, а потом ребята всё перебаламутят, — объяснила Даша, сбрасывая сарафан и оставаясь в купальнике. — Присядь вот тут, надеюсь, я быстро управлюсь.
— А почему ты уверена, что я не захочу искупаться? — не поняла Эль.
— Вода-то холодная, с гор. А тебе нужно беречь и себя и моего будущего братика.
И что на это возразишь? Села на бережку и даже не стала проверять — действительно ли вода настолько холодная. А девочка быстро вошла в озеро и превратилась в русалку. Вернее, вместо ног у неё появился рыбий хвост, а все остальное осталось челове… такое, как у Хомо. Точнее — хвост оформился дельфиний, потому что «лопасти» его сориентированы горизонтально.
Попытка плыть, извиваясь всем телом выглядела уморительно — девочке явно не хватало навыков. И она попробовала изменить стиль — ноги разделились и увенчались ластами. После этого дело явно пошло на лад. Снова вырос хвост. Сначала в виде весла, качающегося в вертикальной плоскости. Потом — рыбий, машущий в горизонтальной плоскости. И, наконец, крокодилий. Но он довольно быстро уменьшился — видимо, мешал ногам из-за избыточной толщины в основании.
Падчерица энергично экспериментировала с формой тела и вскоре остановилась на варианте, приближенном к форме ящерицы с несколько длинноватыми лапами и хвостом, похожим на заднюю часть угря. Даже голова сделалась удлинённой — змеиных очертаний шлем уверенно резал воду. Вот в этом виде она и рассекала некоторое время, быстро переплывая озеро то вдоль, то поперёк.
Засмотревшись на эти метаморфозы, Эль не заметила, что рядышком присел ещё один зритель, покрытый густым коротким мехом человек с подвижными кошачьими ушами. Поняв, что его заметили, мужчина приветливо кивнул и представился: — Мыло.
— Эль, — ответила Эль.
После чего уже вдвоём они наблюдали за Дашей, вышедшей на берег — она не перестала пробовать разные варианты внешнего вида. Первым был примерен образ тираннозавра. Небольшого и очень симпатичного. Этот зверёк пробовал на прибрежном дереве разные виды ударов: сначала хвостом, а потом задней лапой, но с опорой на хвост.
Затем начались вариации передних конечностей: клешня, булава, копьё, пила, топор — как прилежная ученица, девочка исследовала свои возможности, проверяя их в действии. Наконец, видимо удовлетворившись боевыми образами, она перешла к летучим: стриж у неё не смог оторваться от земли и она попробовала орла — тоже не сумела подняться. Разогналась по суше и сиганула с берегового откоса — получилось долететь до воды, но плюхнулась в неё близко, на совсем мелком месте.
Начала проверку перепончатых крыльев копируя конструкции летучих мышей — однако они её не слушались и ни в какую не желали махать. Точнее, делали это вяло и неуклюже. Зато способ белки-летяги — с перепонкой, натянутой между руками и ногами — дал очень хороший результат — метров двадцать парения над водой и только потом нырок, но уже в теле ящерицы.
Наблюдая за упорными трудами падчерицы, Эль невольно задумалась и о кровиночках своих — Оли и Ками. А ведь и родные дочери стали в чём-то похожими на эту девочку. С каким упорством одна из них распевала голос! А вторая — составляла алгоритмы разгадывания головоломок! Не то, что раньше, когда всё выходило только из-под палки.
Ещё, изредка поглядывая на расположившегося по соседству Идалту, отмечала его бурные переживания за Дашу — он сочувствовал каждой неудаче и, порой, казалось, был готов вскочить и побежать помогать или подсказывать. Хлопал себя по коленке, прядал ушками и даже подскакивал прямо на том месте, которым сидят.
Ну вот — усталая естествоиспытательница очередной раз выбралась из воды, на этот раз в нормальном человеческом виде, и побрела к лежащему на берегу сарафану… волоча за собой намокший беличий хвост длиной метра полтора. Не иначе — с устатку забыла убрать. Выглядела она мокрой и озябшей. Эль прижала дрожащую девочку к себе, пытаясь согреть.
Тут на тропе между деревьев появился фермик — этакий «жук» размером с пони. Впрочем, между «появился» и «прибыл» прошли всего две-три секунды, настолько стремительно он двигался. Мыло со вздыбленной шерстью взлетел на то самое дерево, что служило для отработки ударов, а Солдат (как только он замер, стало ясно, к какой когорте принадлежит этот фермик) замотал царевну в огромное пушистое полотенце.
Тут же появился второй. Такого же размера, но иначе устроенный — менее колючий на вид и с хватательно устроенными передними конечностями. Этот доставил кружку горячего чая. Видно, что по дороге две трети напитка расплескались, но и оставшиеся глотки быстро пошли на пользу Даше — синева со скул пропала, и девочка, наконец-то убрала хвост.
Мыло со смущённым видом вернулся с ветвей на землю и подошел, непринуждённо насвистывая главную тему из «Лебединого озера». В этот момент примчался Юморист и доставил электрочайник, из которого в кружку добавили кипятка… и Даша совсем повеселела.
Эль уже стало понятно, что топчущийся неподалеку Идалту тоже что-то припас для падчерицы и только дожидается удобного момента, чтобы… вот ужасно интересно, чего такого «чтобы»? И почему это мохнатое существо выглядит столь нерешительным? А главное — почему они с Дашей не обменялись даже формальными приветствиями — только переглянулись и понимающе улыбнулись?
Вот Мыло вытянул руку ладонью вниз и замер. А девочка принялась озираться по сторонам, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь. Больше ничего не происходило — фермики давно ретировались обратно в Пузиково, над горизонтом показался самый краешек Гаучо, и его ласковые лучи расцветили яркими красками всё вокруг.
— Вон там, — показала Даша в сторону крупных лиственных деревьев. — Осиное гнездо? — спросила она неуверенно.
— Нет, — ответил Мыло. — Это молодой рой седых пчёл. Их ещё иногда называют серебристыми.
— Они сейчас очень заняты, — добавила девочка. — Не будем их беспокоить.
Идалту кивнул:
— А ещё что вокруг интересного? Будь внимательней.
— Шесть стражей за нашими спинами выстроились дугой и четыре солдата в озере замкнули оцепление, — пожала плечами падчерица. — На другом берегу чем-то ужасно недоволен барсук. Тут вообще-то место довольно беспокойное от близости человеческого жилья, поэтому большинство зверей держится поодаль.
— Ты просто концентрируешься на знакомых тебе образах, — возразил Мыло. — На самом деле мир вокруг нас полон жизни, и каждое существо что-то чувствует. Постарайся ослабить напряженность, с которой контролируешь ситуацию. Впусти в своё сознание всё без разбору. Поначалу, конечно, немного захлестнёт, но постепенно разберёшься.
Лицо Даши стало не таким напряжённым. Оно словно потеряло заострённость черт, сделалось мягким и даже умиротворённым.
Лицо Даши стало не таким напряжённым. Оно словно потеряло заострённость черт, сделалось мягким и даже умиротворённым.
— Много птиц. У них столько хлопот! Листоежка слезает с липы. Ужасный волчонок обнюхивает старый след оленя. Ой! А этих зверей я не знаю… или не узнаю. Они очень далеко.
— Это мои питомцы. Группа практикантов-дипломатов берёт под наблюдение Желтиково. Будут пытаться вступить в контакт, — ухмыльнулся мохнатик. — В своё время я тоже с этого начинал как раз тут — на Прерии. Забавный урок нам тогда преподал Седой. На уровне личного общения установить связь с другой цивилизацией оказалось значительно проще, чем при попытке наладить взаимодействие с даже самой небольшой ячейкой общества. Впрочем, не будем отвлекаться от темы занятия. Сконцентрируйся на том практиканте, что для тебя правее других. Что он чувствует?
— Дремлет, — улыбнулась Даша. — Ой, стукнулся головой обо что-то. А! Это ему напарник отвесил подзатыльника.
— Тогда ладно. Расти, ефрейтор Пузикова и дальше совершенствуйся сама, — Идалту подмигнул своими выразительными глазищами, пожал плечами и, встав на четвереньки, по-клшачьи сиганул в кусты, мгновенно пропав из виду.
— Что это было? — приподняла брови Эль.
— Ну… это… в общем, когда я ходила в детском саду в выпускной поход, то наша вторая воспитательница повредила ногу. Её увезли на коптере в больницу, а вместо неё Борису Максимовичу стал помогать Мямлик. Он и показал мне, как слышать чувства других людей и зверей. Вернее, он многим попытался показать, но получилось только у меня.
— Постой, Дашенька! Ты что — читаешь мысли?
— Нет, ма! Что ты! Только улавливаю настроения и некоторые чувства. За два года я маловато в этом преуспела потому что совсем не тренировалась, а пользовалась только тем, что было само. Мыло показал мне несколько приемчиков, чтобы я могла продвинуться дальше.
— А что? Идалту все поголовно умеют так чувствовать?
— Не уверена — они очень мало о себе рассказывают и довольно редко показываются на виду. Но, думается мне, что далеко не все. Просто они лучше изучили это явление и активней используют его в своей жизни. Вот поэтому и пришел от них человек — принёс крупицу опыта. Есть ужасно хочется, — продолжила падчерица совсем без перехода.
Однако, слова её не остались без последствий — на тропе, ведущей в село опять показалась колонна фермиков. В считанные секунды рабочие и несколько солдат «накрыли поляну» — поставили четыре небольших строительных блока, поверх которых уложили лист пластика. Накрыли это чистой тряпицей (кажется, наволочкой, снятой с верёвки) и сервировали вполне приличный завтрак на две персоны. Даже оставленный Эльвирой у плиты недоваренный кофе и тот доварили и принесли — оставалось только налить в чашки и попробовать… ничего так, и хуже пивали.
Оладушки, бутерброды с сыром, изрядно поднадоевшая за последние месяцы чёрная икра — на свежем воздухе всё пошло на «ура».
Потом джедаи под руководством Йоды превратили «взрыв на макаронной фабрике» на Дашиной голове в опрятную «корзиночку», а волосы Эль уложили волнисто и объёмно — вот не знает она названия этой причёски. Также, дамам были доставлены новые туалеты — шорты и футболки.
Сердце молодой женщины даже немного сжалось в предвкушении продолжения разворачивающихся событий — свита явно готовила свою царевну к чему-то важному, заодно обслужив по тому же разряду и её мачеху. Однако, ничего не происходило. Рабочие сноровисто «прибрали поляну», утащив «стол» и то, что на нём было, обратно в посёлок — и всё вокруг затихло. Только Гаучо, как ни в чём ни бывало, продолжал подниматься всё выше и выше, заметно пригревая.
— Выходит, тебя постоянно охраняют, — вдруг словно прозрела Эль.
— Ага. И ещё — ужасно балуют, — кивнула девочка. — Вот и приходится контролировать каждое слово, чтобы ненароком не вызвать подобного безобразия… ну, с доставкой завтрака, причёсыванием, одеванием. Просто, мне ужасно хотелось кушать. И, кажется, сейчас произойдёт ещё что-то важное. Ты ведь заметила, ма, что все, кому не лень, быстрее собственного визга бросились подтягивать меня по своим предметам. Готовят, в общем.
— А к чему готовят?
— К встрече с прадедушкой. Это на Земле.
— Может быть мне стоит быть с тобой в этой поездке? Я пока даже на работу не устроилась — считай, свободна.
— Не надо, ма, — мягко ответила падчерица. — Тебе сейчас нужно быть умиротворённой и благостной, а поездка — это всегда волнения по пустякам и глупое беспокойство. Я справлюсь.
* * *Над близкими горами в небе появилась черная точка — кто-то куда-то летит. Но не прямо, а с выкрутасами, потому что аппарат то приподнимается, то, наоборот, снижается, да ещё и ходит понемногу то вправо, то влево, но непрерывно увеличивается в размерах. Уже видно крылья, сделанные с изломом — на манер чайки.
Сами крылья — чёрные. И фюзеляж тоже — он не совсем привычной формы — напоминает тело очень продолговатого жука, над которым вытянулась горизонтальная балка с хвостовым оперением позади.
— Матушка Терм резвится, — пояснила Даша. — Она обожает летать, причем так, чтобы обязательно самой управлять. Поэтому для неё сделали планер с наружной подвеской на всё тело.
Прекрасно видно, что самолёт выписывает знатные кренделя, следуя по-над склоном в сторону снижения, закладывая довольно крутые виражи, выполняя скольжения или короткие пологие пике. Пилот явно упивается раздольем и маневренностью машины.
Огромный инсект, положив свой немалый хвост на балки ферменного фюзеляжа, то и дело двигает щитками собственного тела — то в сторону отведёт, то сделает несколько энергичных взмахов или вытянет их вдоль туловища. Надо видеть, как гигантский таракан купается в струях эфира, обретя крылья, способные нести его немалый вес! Но крылья эти явно сделаны руками Хомо. Или мегакотов — хвостатые задействованы во многих технологических цепочках.
Вот крылатый фермик прошел на малой высоте, выполняя круг над озером, и стало можно разглядеть его в деталях — очень большой и весь какой-то неровный — чего только из него не торчит. Даже хвост, увенчанный могучим шипом покачивается ниже хвостового стабилизатора, тоже подруливая. Эта махина аккуратненько заходит на посадку и приводняется прямиком на озёрную гладь. Вернее пассажир-фюзеляж отцепляется и, подняв брызги, заныривает в глубину, а оставшийся планер тихонько приподнимается, пролетает вперёд, сильно снижает скорость и усаживается совсем близко от берега, в который вскоре и утыкается.
Терм прекрасно видно сквозь прозрачную воду. Кажется, что плывёт она быстрее, чем перед этим летела. Разгон, прыжок из воды и новый нырок снова с брызгами. Впечатление, будто кит резвится в своей стихии, погружаясь, всплывая и выписывая дуги во всех плоскостях.
И вот это чудовище выходит на сушу — мощные жвала находятся выше головы Эль, а усики оказываются вообще на недосягаемой высоте.
— Спасибо, что дождались, — произносит Мать Улья глубоким женским голосом. — А то я, признаться, несколько увлеклась радостями полёта и купанием. Как полагаете, если немного подогреть воду в этом озере, оно не потеряет прозрачности?
— Не знаю, — пожимает плечами Даша. — Я ещё не до конца выучилась в школе — не могу сказать ничего определённого.
— В тёплых водоемах всегда мутно, — разводит руками Эль. Ей почему-то совсем не страшно.
— Любопытная ситуация, однако, — всё тем же располагающим к себе голосом продолжает вещать Терм. — Маленькая девочка, не знающая даже того, что в тёплых водоёмах бурно развивается планктон, намерена отжать бизнес у прожженного пройдохи, создававшего его всю жизнь. Будь я твоим папой — никогда бы тебя не отпустила. Ты и про здешнюю жизнь знаешь далеко не всё, а уж про мир далёкой Земли — и подавно.
При этих словах Эль ощутила укол совести — она ведь точно так же думает, но не отважилась спорить с падчерицей. А Стасик вообще об этом молчит. Он что, ничего не знает?
— Я тоже сомневаюсь в своих возможностях, Терм, — соглашается падчерица. — Но не собираюсь отказываться от попытки — дорогу осилит бредущий…
— …Идущий, — поправляет мачеха.
— Пусть идущий. Но я уже взрослая и давно не в родительской воле.
— Упрямая ты, а не взрослая. А насчет родительской воли… Хм. Вот возьмёт папенька твой вицу и объяснит тебе, почём сотня гребешков. Он только с виду податливый да ласковый, а как дойдёт до дела — мигом задор-то твой охладит.
— Он знает, где я служу. И сам не раз объяснял мне, насколько важно для человека чувство долга. И я знаю, что должна, — сказала, как гвоздь забила Даша.
В этот момент мощный, увенчанный страшным шипом, хвост Матери дёрнулся, а стражи, прятавшиеся в зарослях за спиной, выскочили из укрытий, подскочили почти вплотную и замерли.