– Здесь хорошо, – проговорила Эмма, разглядывая удобные диванчики вдоль стен и столики рядом с ними.
– Это мой отец устраивал тут все. И дядя Рон, – пояснила Саманта. – Переделывали станцию для семьи. Тут у нас большой зал, где мы собираемся для общения и едим. А вот тут кухня. – Она показала рукой на темный проем, прошла и хлопнула в ладоши.
Тут же загорелся свет. Прямоугольное помещение со множеством шкафчиков и столиков. Посередине большой стол, овальный, прозрачный, со вспыхивающими голографическими узорами по краям. Похожие столики имелись когда-то и на Моаге.
Эмма вздохнула. Воспоминания о родной станции, которые она так тщательно прятала внутри, нахлынули с невероятной силой, вызывая пронзительную, до боли, тоску.
У одной из стен стоял робот-пекарь, и его встроенный внутрь духовой шкаф аккуратно поблескивал светлой панелью.
– Это Бэр, медведь, – ткнула в него пальцем Саманта. – Он нам печет и вообще отвечает за приготовление еды. Удобно, когда роботы готовят, и папа говорил, что таких роботов надо беречь. А это Чайник, мы его так называем. Робот-Чайник. – Саманта хмыкнула.
«Чайником» они называли лона. Самого настоящего лона, который вдруг выкатился из еще одного проема, неся в руках несколько подносов с грязной посудой.
– Еда? – осведомился он.
– Да, что-нибудь пожевать. У нас гости. Давай быстрее, Чайник, – сказала Саманта. – Пошли дальше. Еще кое-что покажу.
– Сколько у вас лонов? – поинтересовалась Эмма.
– Всего один. На этой станции удалось собрать только одного робота класса «лон», это дядька Рон разыскал все его детали. Рон, Стив, мой двоюродный брат, и мой отец собирали. Почти всех роботов пришлось собирать заново, кроме пятнадцатых. Пятнадцатых уцелело больше всего. Впрочем, – Саманта махнула рукой, – все по порядку. Сначала вы о себе. У вас наверняка больше рассказов.
Свернули в следующий коридорчик, потом прошли сквозь раздвижные двери и оказались в совсем небольшой комнатке, где стояли два удобных диванчика, застеленных мягкими оранжевыми пледами, а на полу лежал симпатичный оранжевый коврик.
Тут же, на коврике, сидел мальчишка, возившийся с большим плоским планшетом.
– Это мой брат Вильям. Его так отец назвал, в честь какого-то давно умершего писателя. Отец говорил, что все должно иметь значение, даже имена, – пояснила Саманта.
Мальчишка поднял голову, посмотрел на Ника и Жака и грубовато спросил:
– А это что за чуваки? Где ты их взяла, Сэм?
Часть II Мир полон ярости
Глава 1 Таис. Дорога в темный лес
1
Амалика промокла так, что с волос и одежды ручьем текла вода. Хоть выжимай длинную юбку и тяжелые косы. Замерзшая и побледневшая до желтизны – ее загорелая, золотистая кожа просто не могла побелеть за короткий срок, – похудевшая и какая-то нервная, она то и дело вздрагивала и вжимала голову в плечи.
Здоровенные мокрые ресницы слиплись черными стрелками, губы дрожали, и сначала она никак не могла выдавить из себя ни слова.
Таис, собиравшаяся уже ложиться спать, уставилась на Амалику так, будто в их домик заявился призрак.
Зато Надя не растерялась.
– Давай-ка поближе к огню, девочка. Снимай накидку, она насквозь промокла. Вот сюда, на скамейку. Я высушу тебе волосы и напою чем-нибудь горячим. Замерзла, точно ледышка… и что тебя погнало в такую ночь…
– Отец велел. – Амалика наконец обрела дар речи. – Отец меня послал. Он сказал, что у вас есть хорошее оружие и вы сможете дать отпор. И у вас есть семук, жрецы не станут вас наказывать…
– Пусть только попробуют, – хмуро сказала Таис, почувствовав, как надвигается что-то темное, нехорошее…
– Отец просил помочь, спасти наших мальчиков. Это жрецы все придумали… – Амалика икнула, поежилась под сухим теплым одеялом, в которое завернула ее Надя. Попробовала возмутиться, когда увидела, что с нее стягивают мокрую, прилипающую к ногам юбку, но, убедившись, что одеяло полностью прикрывает ее фигурку, расслабилась.
– Значит, жрецы все придумали. Я так и знал. – Григорий покачал головой. – Рассказывай. Что с вашими мальцами?
– Их должны принести в жертву. Отец отвел их на гору, к столбу подношений. Так велят нам жрецы… всегда велели… – Амалика всхлипнула и вытерла мокрые глаза ладошками.
Запястья у нее были тоненькие, ладошки узенькие, и когда она так порывисто двигалась, поднося руки к щекам, то казалась совсем еще девчонкой, которой в куклы бы играть, а не вести хозяйство и растить братьев.
– Йомен хочет, чтобы мы выручили его мальчиков? – переспросил Григорий. – Тогда почему все же повел их к этому вашему столбу? Почему не привел к нам?
– Потому что нельзя! Есть законы, которые нельзя нарушать! Гомены узнают и убьют. – Амалика понизила голос до шепота и боязливо оглянулась на дверь. – Сегодня ночь гоменов. Я, пока шла сюда, так видела двоих на дороге в деревню. – Она еще раз судорожно всхлипнула. – Думала, умру от страха…
– Неудивительно. Как ты вообще решилась на такое путешествие ночью, в жуткую погоду, – пробормотала Надя и подала девочке кружку с горячим травяным отваром.
– Все равно надо идти. Отец рассчитывает на меня. Он отправился в лес на виду у всех, чтобы и жрецы знали. А жрецы всевидящие, они всегда знают про нас все, – продолжила свой тихий рассказ Амалика. – А в лесу жрецов нет, там только обезьяны приходят к столбу.
– И он хочет, чтобы мы в лесу отбили его мальчиков, правильно?
– Да. Он останется с ними и дождется вас. А у вас есть оружие, вас обезьяны будут бояться. После он спрячет мальчиков у родни в соседней деревне. Наши родные живут на небольшом островке с северной стороны, к ним гомены редко наведываются.
– План ясен, – быстро подвел итог Федор. – Вопрос только в том, хотим ли мы топать в дождь и бурю, ночью, на клятую гору и убивать обезьян.
Федор поднял голову и выжидающе посмотрел на Григория.
– Очень нужный вопрос. Потому что я бы и головы под дождь не высунул. Но придется. – Григорий помрачнел, пристально посмотрел на Федора. – Я бы снес головы не обезьянам. А жрецам на самом деле.
– Так за чем дело стало? – спокойно уточнил Федор.
– Ты согласен?
– Конечно.
– Я в деле, – тут же заявила Таис.
Федор посмотрел на нее, усмехнулся.
– Кто бы сомневался, – проговорил он. – Но Наде придется остаться. И ее вместе с мальчиками надо спрятать. В доме будет опасно.
– Я знаю, где можно укрыться, – совершенно спокойно заявила Надя.
– А дождь, между прочим, утихает, – вдруг заметила Таис.
Действительно, капли уже не барабанили как бешеные по стенам и деревянному мосту, а еле слышно шлепали, словно просили прощения за недавнюю ярость. Угомонился ветер, и уже не ревел, точно дикий зверь, прибой. Похоже, непогода пронеслась над островом и умчалась в далекий бескрайний океан, где ей самое место.
– Ну что ж… – Григорий подошел к двери, распахнул ее и какое-то время прислушивался к ночи. – Пора собираться. Времени не так много.
– А где ваш семук? – еле слышно пробормотала Амалика.
Она побаивалась зверюгу и предпочитала держаться от него подальше.
– На охоте. Но он присоединится к нам, – заверила ее Таис. – Значит, поспать сегодня не придется. Жаль…
2Спать не пришлось никому, кроме детей. Надя торопливо увязывала в узел теплые накидки, остатки жареной рыбы и лепешек, Григорий и Федор быстро завернули спящих мальцов в одеяла. Те, уставшие от страхов прошедшего дня, не проснулись. Лишь самый маленький вдруг обхватил ручонкой шею Григория и прижался к нему с трогательной доверчивостью.
Григорий немного растерялся, но решительно направился к двери, осторожно неся драгоценную ношу.
– Идем к водопаду, – распорядилась Надя. – За струями воды есть вход в пещеру. Это только снаружи кажется, что она маленькая, а внутри там места хватает. Я давно ее присмотрела, нанесла туда сухой травы, топлива, муки и даже оттащила туда ту маленькую железную печку, которую ты, Гриш, выменял на пару жемчужин. Нас там никто не потревожит, а мы не замерзнем и не проголодаемся. И вода рядом.
– Вот и славно, – согласно кивнул Григорий и исчез в темноте ночи.
Следом за ним поспешил Федор, неся второго спящего мальчика.
И тут Йас, который, как оказалось, так и не уснул, заговорил.
– Я знаю, где столб подношений. Я не раз там бывал и могу провести вас короткой и безопасной дорогой, – тихо, но твердо проговорил он.
– Что? – не поняла Таис.
– Я проведу вас к столбу подношений, быстро дойдем, – уже громче произнес мальчик.
Глаза его при этом сверкали такой решимостью, что Таис на миг показалось, будто малец гораздо старше, чем кажется.
– Никаких столбов, – тут же возразила Надя. – Ты отправляешься со мной. Дети не должны шастать по ночному лесу!
– Тогда вы не найдете ночью дороги. Она, – Йас ткнул пальцем в Амалику, – не знает, где это. Ты знаешь? – спросил мальчишка, пристально посмотрев на девочку.
– Я знаю, в какую сторону идти. Там прямая, ровная дорога, – растерянно проговорила та.
– Длинная дорога, на которой полно гоменов. Там всегда ходят гомены, даже днем, в обычный день. Мы с Тамилом пробирались обходной тропинкой, более удобной. Она короче и быстро приведет к столбу. Тамил же каждый месяц приносил обезьянам холодное мясо. Доброе подношение. Ты знаешь. И я ходил с ним. Я знаю и могу провести.
Таис удивленно смотрела на пацаненка. Невысокий, гораздо ниже своих ровесников, молчаливый и настороженный, он вдруг проявил необычную говорливость. И необычайную храбрость. Ее саму пробирала дикая дрожь при мысли о путешествии в ночные заросли. Она бы и не пошла, если бы Федор не отправлялся туда. Федора она не могла отпустить одного в столь рискованное путешествие.
А этот мальчик вызвался идти добровольно, хотя мог бы спать себе в тепле, сытости и удобстве. И пусть старшие занимаются своими опасными и сложными делами. А обязанность детей – ничего не делать. Так ведь всегда было на станции.
– Что, в самом деле проведешь? – послышался недоверчивый голос Григория.
Он вернулся, хмурый и промокший, и уставился на Йаса.
– Клянусь головой, – не дрогнув, проговорил малец.
– Надь, иди уже в пещеру. Там сейчас Федор присматривает за мальчиками. Тай, гаси печь и свет. Йас, значит, идешь с нами. Надеюсь, ты не заведешь нас в дебри.
– Я проведу, вот увидишь. – Мальчик торопливо вытер глаза, словно скрывая признаки предательской влаги, и направился к двери.
– Босиком? – возмутилась Надя.
Пришлось спешно придумывать мальчику обувку. Обернули ему ноги кусочками мягкой кожи, закрепили их кожаным шнурком на щиколотке. Глядя на все эти приготовления, Таис вдруг вспомнила удобную детскую обувь, которой было полно на станции. Вот бы этим мальчикам разноцветные кроссовки с самозащелкивающимися липучками и с подошвой, регулирующей влажность и температуру внутри обуви. То, что надо!
– Зря берем его, – пробормотал Федор, заглядывая в дверной проем.
– Времени мало. Если он действительно проведет нас короткой дорогой, то почему бы и нет? Обезьяны до него не доберутся, мы не позволим. Отправим его вместе с мальчиками Йомена на остров, если получится.
– Нет уж. Пусть возвращается обратно, – решительно возразила Таис. – Надя будет переживать. Мы лучше о нем позаботимся. Если у него нет родителей, то пусть лучше будет с нами. Он же настоящий мальчик, а не робот, как Вар.
– Вара мы не скоро забудем, – согласно кивнул Григорий.
3Йас был самым настоящим мальчиком, поэтому темнота безлунной ночи не на шутку испугала его. Он вцепился в ладонь Таис, и дрожь, сотрясавшая его худенькое тело, передалась и девушке.
Но мальчишка не жаловался. Ни звука не издал, шагал бодро и быстро, и настолько бесшумными были его шаги, что казалось, будто это не мальчик, а призрак.
Дождь все еще капал, но уже лениво и медленно. Маленькие капли не впитывались в набухшую от воды почву, и земля все больше и больше покрывалась водой. Выручало только то, что здесь кругом были скалы, склон спускался к океану, и поэтому дождевая вода быстро стекала вниз. Шумные ручьи, вышедшая из берегов река – кругом, куда ни поверни голову, журчали потоки.
Не видно ни зги – это выражение точно описывало остров нелегалов в эту безлунную ночь. Темнотища была такая, что даже собственных ног не разглядеть. Слегка разгоняли тьму только светящиеся клинки мечей. Можно было, конечно, смастерить факелы, но на это ушло бы время, а его-то как раз и не хватало.
Поэтому Федор и Григорий шагали, подняв повыше лазерные клинки. Не очень хорошее освещение, но хоть что-то. Деревенская улица превратилась в грязную реку. Ее перешли по специальным камешкам, которые всегда лежали здесь для пересечения дороги в ненастную погоду.
Деревня будто замерла, лишь за спиной волновался океан, волны бились о скалы, изливая остатки ярости. А впереди шумел густой лес, забирающийся на высокие островные горы. Из деревни в лес можно было попасть, минуя сторожевую вышку, по хорошо утоптанной дорожке, края которой обрамляли гладкие булыжники. Иди себе да иди, не сворачивая. И достигнешь папоротниковых полян, после них тянулся орешник, заросли банановой травы – совсем узкая полоска, – и дальше начинался настоящий густой лес с высоченными деревьями, на которых и жили белые обезьяны.
За банановые заросли Таис ходить не доводилось. Считалось, что дальше лес опасен, да так оно и было.
Проворный Йас не повел их по главной дороге, мимо вышки. Он остановился недалеко от дома старейшины и, вытянув вперед руку, сказал, что идти нужно туда.
«Туда» находилось в абсолютной темноте, потому Григорий переспросил.
– Прямо, мимо большого белого камня. Прямо в заросли. Тропинка начнется за белым камнем. Тропинка для посвященных, которые обязаны приносить подношения обезьянам, – еле слышно пояснил мальчик.
Таис вздохнула. Камень еще можно было рассмотреть – он возвышался серой громадой, выступая из темноты загадочным стражем. Но тропинку за ним разве что черт сможет увидеть. Вернее, не черт, а фрик.
Григорий молча двинулся вперед, остальные последовали за ним. Торопились, шагали быстро, лишь грязь чавкала под ногами. Ночь была прохладной, и вымокшая Таис ежилась от холода. Ругалась про себя и крепче сжимала доверчивую ладошку Йаса. Она так разозлилась, что готова была укокошить всех обезьян, которые попадутся ей на пути.
Амалику не взяли. Она только помешала бы, если придется сражаться. Хватит того, что надо будет присматривать за Йасом, хотя тот вел себя очень достойно, несмотря на колотивший его страх.
– Вот она, тропа, – тихо проговорил Федор, указывая мечом на еле различимую во тьме узкую ленточку прохода, полускрытую травами и разросшимися папоротниками.
– Да, это она. Вот указательный столб, – тут же согласился Йас и легонько провел рукой по гладкой верхушке деревянного указателя. – Нам надо пройти пять таких столбов, и будет самый главный, столб подношений, где должны быть мальчики.
– А ну-ка… – Федор вдруг приблизился к столбу, присмотрелся к нему, а потом с силой ударил по закругленной верхушке мечом, начисто срубив резное изображение обезьяньей морды.
– Ты что? – возмущенно выдохнул мальчишка.
– Всевидящие жрецы, значит? – Федор хмыкнул, оглянулся на Григория. – Это камеры. Сверхчувствительные, с четырехмерным эффектом. Они сразу выдают голограмму всего, что происходит вокруг. Похожие штуки были у нас на станции. Есть просто тепловые датчики, а есть вот такие камеры.
– Деревня небось напичкана ими, просто мы не замечали, – возмущенно заметила Таис.
– Пошли. Мы же не будем выискивать камеры на каждом дереве. – Григорий решительно двинулся дальше. – Во всяком случае, теперь жрецы заволнуются, когда заметят на своем пульте, что один из экранов погас.
Над головами путешественников раздалось сонное бормотание какого-то зверя, потом ветви деревьев мелко затряслись, с них полились потоки воды. Таис не успела укрыться и попала под неожиданный ливень.
– Началось, – буркнул Федор. – Это, видимо, обезьяны.
Тропинка круто ушла вверх, пришлось забираться по ней, работая и ногами, и руками, раздвигая ветви кустов и деревьев. Миновали еще парочку столбов, к которым Йас непременно желал прикоснуться рукой в знак почтения (а Федор после этого выжигал спрятанные в резных узорах камеры).
Каждый столб украшало изображение обезьяны, но в темноте рассмотреть это художественное творчество как следует не удавалось. Да Таис и не хотелось. Она устала, замерзла и желала только одного: поскорее покончить с мерзкими обезьянами и вернуться домой, к теплому очагу и уютным одеялам.
И что это за напасть сегодня такая? Одно приключение за другим… Не многовато ли на один день?
Миновав четвертый столб, они услышали шум битвы. Возня, обезьяньи вопли, детский плач и мужской голос, выкрикивающий ругательства.
– Быстро! – скомандовал Григорий и рванулся вперед.
– Смотри за мальцом, – распорядился Федор, снес половину очередного столба и тоже кинулся в темноту.
Глава 2 Эмма. Потомки пиратов
1
– А это что за чуваки? Где ты их взяла, Сэм?
Мальчишка поднялся, недоверчиво прищурился и возмущенно свистнул. Он был очень похож на сестру: те же резкие движения, такой же недоверчивый взгляд широко посаженных серых глаз, такие же прямые брови и кругленький носик. Только не было шрамов на лице, и ростом он сильно уступал старшей сестрице.
– Проникли к нам на станцию, – сердито проговорила Саманта и возмущенно посмотрела на брата. – Говорила вам, надо оснастить дальние коридоры наблюдателями. А вы с Оливером все причитали: «Да зачем, да лишняя возня, да кому это надо…» А теперь оказалось, что любой, кому не лень, может к нам забраться…