– Зиночка, давайте деньги, – потирал он руки.
– С деньгами и дурак купит, – ворчала Степанида Егоровна. Она и сама хотела попросить у соседки денег на новое полотенце в ванной комнате.
– Степанида Егоровна! Ну вы-то чего не собираетесь?! – расстроилась Зина. – Ну какую капусту мне там Федул выберет?! Давайте, потихоньку… Вы ведь и на улицу перестали выходить, а сейчас лето… лучи там всякие… ультрафиолет… И вообще – я вам сто рублей дам, теперь же Любочки нет, кто ж вас карманными расходами снабжать будет…
Любочка за всю жизнь Степаниду Егоровну ничем подобным не снабжала, но мысль старушке понравилась, и она принялась носиться по комнатам со скоростью молодой антилопы, натягивая на себя все, что подворачивалось под руку.
– Все! Я готова! Деньги давай! – радостно сверкала она щербатой улыбкой, теребя на животе ярко-красную футболку с нарисованными руками в самых неприличных местах.
Выдав соседям купюры, Зинаида осталась одна и немедленно подлетела к телефону.
– Алло! Справочная?! Номерочек телефона кинотеатра «Вашингтон» дайте, пожалуйста… Нет такого кинотеатра? Ну хоть какой-нибудь «Вашингтончик» у вас есть?.. Ага, ага, записываю…
Через минуту она уже держала в руках маленькую ленточку несчастных обоев с записанным номером и снова накручивала диск.
– Это «Вашингтон»?.. Наконец-то! Как до вас добраться? Очень, очень хочется у вас побывать… Что значит «зачем»?! Вы чем там занимаетесь?! Кино показываете? Вот я и хочу посмотреть!
Девушка на другом конце провода все-таки выдала ей адрес, и Зинаида выскочила на улицу, боясь столкнуться в дверях с соседями.
Найти видеосалон с таким звучным названием оказалось делом непростым. Даже зная адрес, Зинаида еще долго кружила возле какого-то полуподвального помещения, пока, наконец, не додумалась заглянуть внутрь.
Салон производил гнетущее впечатление – средней величины комнатка, обклеенная темными обоями, посредине четыре дивана не первой свежести и последней степени продавленности, в углу столик с двумя креслами, а возле центральной стены огромный телевизор. Вероятно, все деньги устроителя салона были убиты именно на него, на остальное – ушли гроши.
Откуда-то из боковой двери выскочила совсем молоденькая девчушка. Завидев даму серьезного возраста, стала нервно подрыгиваться, ощупывать пуговицы на куцей кофтенке и натягивать эту самую кофтенку на оголенный пуп.
– Вам чего? У нас нет дневных показов.
– Да и не надо, – успокоила ее Зинаида. – Вы мне лучше посоветуйте, милая, где Мухина найти можно?
– Мухина?.. Это Витьку, что ли? А чего его искать? Витька!! – вдруг мощным басом рявкнула девчонка, а только потом сообразила. – А вы кто такая? Для чего он вам?
Зинаида даже не стала отвечать, потому что из той же комнаты, потягиваясь, выходило то, что девчушка называла Витькой. Огромный детина под два метра ростом, украшенный полуметровым фиолетовым гребнем, пестрящий наколками, медленно приближался к Зинаиде, переставляя слоновьи ноги.
– Кто меня? – неожиданно женским голоском спросил детина.
– Это… это я вас потревожила… Вы, пожалуйста, не волнуйтесь… – не сразу совладала с собой потрясенная Зинаида. – Я просто так… зашла побеседовать… Ни о чем, можно сказать… Куда вы дели Ульяну Крючкову? – вдруг выпалила она, потеряв контроль над языком.
– Ульяну?.. Ленка, ты в операторской подожди, видишь, люди беседуют! – прикрикнул Мухин на девчонку, и та немедленно убралась. – Давайте присядем… Так вы говорите: Ульяну? Я ее никуда не дел, она у меня уже давно не появлялась, с месяца два примерно.
– А вот и неправда! – снова забывшись, пылко возразила Зинаида. – Ее мать, Валентина Антоновна Сивуха, совершенно определенно сказала, что ее дочь находится у вас! Вы ее убили?
– Да нет… – сосредоточенно раздумывал детина. – Я только комаров убить могу. Меня мужики даже на рыбалку не берут, червяка не могу на крючок насадить, а тут… Ульяну! Да что случилось-то?!
Зинаида призадумалась. Черт его знает, с чего это ей взбрело в голову, что Ульяну вообще кто-то убил. А с другой стороны, куда могла подеваться порядочная дочь, примерная жена, если ее нет у любовника? Может, все еще скрывается? И даже вполне вероятно, что этот самый Мухин знает где, только бережет свою любимую от постороннего глаза.
– Понимаете, – заиграла глазами Зинаида и ненавязчиво вытянула выщипанную ножку, этот жест должен был скосить лет шесть. – Видите ли, мы с Ульяной… своего рода, близкие подруги, да… А вот она куда-то подевалась, и теперь я просто схожу с ума, она куда-то подевалась, а я… в общем, вы понимаете…
– Неа, не понимаю… – тупо моргал ресницами Мухин.
– Чего непонятного?! Ваша любовница пропала, все подозрения падают на вас! Так что, никакого смысла нет ее укрывать. А я, если что, частный сыщик!
– И куда она пропала? Давно? Я-то с ней, говорю же, два месяца не встречался… И с чего вы вообще решили, что это именно я должен был ее прикончить?
– Мама сказала…
– А мама вам не говорила, что младших нельзя обижать? Тем более такими подозрениями! Я убил Ульяну! Да Ульяна!.. Она меня любила! Она всегда кормила меня! Поила!.. Даже квартиру сняла на год, сама же ее и оплачивала! Как же я… что же, совсем без мозгов, что ли?!..
– Оплачивала? А где она работала, что двух мужиков могла содержать?
– Так где… везде! То тряпками на рынке торговала, то, опять же, грибы – ягоды продавала… Крутилась. Вот иной раз, сидим на квартире этой, принесет она курочку зажаренную, винишка притащит… И так мне станет ее жалко! Прижму ее к себе, она так часто дышит, то ли от счастья задыхается, то ли от усталости… И говорю ей… нежно стараюсь слова произносить, я ж не дурак, знаю – женщины очень нежность-то уважают… Говорю: «Милая… а не ходи завтра на рынок… у тебя же еще остались деньги…» Очень мне ее работа мешала.
– А сами деньгами ее не пробовали баловать? – наивно поморгала Зинаида. – Например, зарабатывать на себя и на нее? Я слышала, некоторые мужчины даже до такого додумываются. И ведь что удивительно: женщины тогда охотно не бегают на работу!
От такого заявления у Вити голос и вовсе стал детским дискантом:
– Что это еще за баловство – деньгами швыряться?! И вообще – откуда у меня деньги?! Вы видите, где мне приходится трудиться?! Да сюда же ни одна порядочная сволочь не заходит, так только, пьяницы одни! Я вам русским языком объясняю – не мог я убить Ульяну, потому что мне жить уже второй месяц не на что! Долги накопились! Похудел!
Зинаида критически оглядела огромную фигуру парня и махнула рукой.
– Да вы не переживайте так-то, может, никто и не убивал вашу любимую. Может быть она, наконец, встретила единственного мужчину своей жизни, который позволяет ей не торчать на рынке с тряпками, а собой да им заниматься…
– Им, говорите… – подскочил Мухин и затряс коконом на темечке. – Немедленно собирайтесь! Поехали!
– Куда это? – всерьез испугалась Зинаида. – Не могу я никуда ехать… у меня встреча сейчас… с важным криминальным авторитетом… у него кто-то из подвала банку огурцов стащил, а я рассле…
– А я говорю – поехали! – уже тащил за рукав сыщицу Мухин.
Зинаида сопротивлялась недолго, не было ни сил, ни смысла – детина и вовсе приподнял ее и вынес и подвальчика.
– Вот… колеса, конечно, не ахти какие, ну да все не пешком… – поставил он даму перед видавшим виды велосипедом. – Вы педали крутить будете или на багажнике?
Зинаида, фыркнув, как захлебнувшаяся лошадь, демонстративно устроилась на жестком багажнике.
Велосипедист Мухин был неважный. Зинаида, конечно, весила килограммов семьдесят, но это еще не причина, чтобы так безбожно вилять транспортом. Пассажирка на багажнике не в шутку струхнула, что какой-нибудь лихой «Мерседес» снесет их вместе с велосипедом, зацепившись за десятисантиметровые каблуки. Однако «Мерседесы» не спешили приближаться к ездокам, напротив, все машины аккуратненько объезжали велосипед на приличном расстоянии. Очень скоро водитель выдохся и стал работать педалями медленнее, а после и вовсе остановился.
– Все… у вас… заправиться… нечем? – спросил он, поворачивая взопревшее лицо к Зинаиде.
– Если вы проедете еще километра с два, за углом будем газовая заправка, – вспомнила та.
– На кой черт… мне газовая заправка?! Я и так уже… этим газом… надышался… по самое «не могу»!.. Пива! Пива у вас нет?!
Зинаида спрыгнула с багажника и поджала губы. Понятно, ее похитили, а теперь еще и пива требуют! На ее же собственные деньги!
– Если вы меня довезете до пункта назначения… Кстати, а куда это вы меня перли на своем велике?
– Ну ясно же, куда! На квартиру, которую Ульяна снимает, неужели не поняли, вы же сыщица!
– Я только уточнила свои предположения, – обрадованно протараторила Зина. – Так вот, если вы меня довезете, будет вам и пиво, и… и… полное доверие!
– Ну ясно же, куда! На квартиру, которую Ульяна снимает, неужели не поняли, вы же сыщица!
– Я только уточнила свои предположения, – обрадованно протараторила Зина. – Так вот, если вы меня довезете, будет вам и пиво, и… и… полное доверие!
– Мне ваше доверие… А вот пива вы там точно не возьмете, так что, лучше сейчас побеспокойтесь. Кстати, вон ларек приличный, я уже сейчас вижу хорошую, недорогую бутылочку.
Недорогая бутылочка не дотягивала до трети литра, а стоила около двухсот рублей. Зина раздумывала минуты две, потом махнула рукой на деньги и понеслась к ларьку, подворачивая каблуки.
– Вот, видите… – вскоре стояла она перед Мухиным, помахивая бутылкой. – Не хватайте! Вы еще не заработали. Далеко ехать, а то, может, на такси?
Мухин мгновенно взбодрился, даже попытался вспушить гребень и, облизнув губы, проблеял:
– Не-е-ет, тут всего-то… На такси недорого возьмут.
Пока Зинаида тормозила машину, Виктор надежно прятал велосипед в придорожной клумбе. Клумба попалась чахлая, велосипед никак не прятался, Мухин потел и матерился.
– Виктор! Куда ехать-то?! А, садитесь, сами договаривайтесь, – усаживалась Зинаида в подоспевшее авто.
Водитель попался покладистый, сильно не кривлялся, а повез пассажиров молча, правда, предварительно заломил такую цену, будто собирался ехать до Австралии.
– Ну и когда будет эта ваша квартира? – начала терять терпение Зинаида, когда город уже закончился.
– Экая вы нудная! Вон тот лесочек проедем, а там и дачки пойдут… – поглядывал Виктор на сумку Зинаиды, откуда торчало горлышко бутылки.
Квартира оказалась обыкновенной дачей, причем в весьма запущенном районе. Вероятно, кому-то взбрело в голову построить здесь дачный поселок, а потом оказалось, что толпы желающих стремятся вовсе не сюда, а значительно ближе. Только несколько добровольцев и нашлось, но их домики лепились весьма далеко друг от друга, и у Зинаиды возникло ощущение, что их и вовсе забросили.
– Все… Высаживайтесь… – впервые за всю поездку разлепил губы водитель.
Зинаида полезла в сумочку, и тут же на ее руку легла волосатая мужская лапа.
Глава 4 Осторожно, звери открываются
Любовь Андреевна освоилась в деревне довольно быстро. А познакомилась с ветеринаром и вовсе за одну ночь. Ветеринар, Шепетов Петр Леонидович, оказался мужчиной приятным, лысеньким, с хилой куриной шейкой и розовыми веселенькими ушками. К тому же робким и неконфликтным. Настолько неконфликтным, что, едва завидев шумную процессию деревенских дам, в центре которых колыхалась городская барышня, немедленно сиганул в чулан и забился за сундук. Общим скопом дамы выудили зверского врача из укрытия, поскольку он там прятался всякий раз, когда ему приводили женщин (а женщин жестокие сельчане ему приводили часто, надо же было как-то деревенскому жителю развлечь себя долгими вечерами, так хоть над ветеринаром поглумиться).
– Вот, Петя! Это Любовь Андреевна! – торжественно провозгласила сухая и длинная старушонка. – Она теперь у тебя жить будет. И можешь не прятаться – найдет, я у ей по глазам вижу.
Как только деревенские дамы ушли, Любочка немедленно ринулась знакомиться.
– Меня можно звать просто Любочка, а вас? – дергала она бровками, неустанно стреляя глазами. – Можно я вас буду звать… Малышом? А чего? Послушайте, как нежно звучит – Малы-ыш! Ну? Чего вы молчите? Не нравится?
Ветеринар ежился и не знал, куда девать длинные руки.
– Да не… мне это… нравится, токо… У нас на ферме бык-производитель, тоже Малышом кличут… Нас ничего… не будут путать?
Любочка критически оглядела хозяина и скептически произнесла:
– Если с производителем, то нет, не спутают. А вообще, мне расхотелось называть вас нежно, будете простым колхозным Петей!
И она бухнулась на диван, обиженно оттопырив нижнюю челюсть. Однако приближался вечер, одолевала скука, и Петя с каждым часом казался все привлекательнее, а что не вскочил за первой юбкой, так это только несомненный плюс. Утром Любочка и вовсе была убеждена, что встретилась с интересным, мужественным ветеринаром, а что тот провел всю ночь в чулане, так это исключительно оттого, что пылкому мачо так легче было справиться с нахлынувшими чувствами, все ж таки не каждый устоит перед восьмьюдесятью килограммами блаженства.
Любочка вскочила ясная и свежая, точно осенняя дыня, и немедленно устремилась к столу. На чистенькой старой клеенке стоял традиционный стакан молока, накрытый краюхой засохшего батона.
– Насмотрелся фильмов… – ворчала Любочка, пальчиками тыкая в умывальник с колодезной ледяной водой. – И никаких удобств в доме, кроме мужчины…
Под окнами раздался гул голосов, и в комнату ввалилась толпа все тех же активисток.
– Ты че ж это, матушка, делашь, а? Мы ить возле тваво-то окна ужо с пяти утра торчим! – выступила вперед здоровенная бабища с прутом в руке. – Когда ж пасти-то начнешь?
– А коровы все в сборе? – уточнила Любочка, пережевывая оставленный батон.
– Так ить не токо коровы, ужо и мужики собралися, талдычат: мол, ежли сегодня коров на пастбище не погоним, они…
– Так и гоните! – развела руками пастушка. – Вы же сами слышали, я тут только в роли главного советчика. А я вам советую – идите и гоните стадо на травку, неужели трудно самим-то догадаться? Все надо мне решать…
Женщины покачали головами, потуже затянули узелки под подбородком и потянулись к выходу. Да они и сами все уже решили, и коровы на лугу давно, да только… Что-то неладное творится у них в деревне, а тут Филька еще при смерти промычал черт поймет чего… На всякий случай приволокли из города эту тюху, пускай теперь она беду отводит, ежли какая напасть опять приключится, не зря ведь помирающий пастух в их машину пальцем тыкал…
Любочка чувствовала в настроении явную приподнятость. Ей нравилась эта чистенькая избенка, нравился ее хозяин, не было над душой вечно ворчащей матушки, а зато была надежда на светлое, тесное знакомство с Петей. Оттого жизнь казалась удивительной, и организм сладко урчал от удовольствия где-то в солнечном сплетении. Любочка достала из чемодана свой портрет и прицепила его на самое видное место – красотой должны были восхищаться все! И поискала свой календарь. Календарь не находился – ясно было, что он легкомысленно оставлен дома. Как теперь себя вести, Любочка не знала. Последнее, что она помнила по календарю – это был День, Замученный Работой. Любовь Андреевне пришлось срочно задуматься: какой бы работой себя замучить, потому как Петя мог заявиться в любой момент. Всякое домашнее истязание дама отмела сразу же, а потому осталось только единственное – идти снова на дачный участок Васильевых и попытаться там найти хоть что-нибудь от преступника. Конечно, теперь личная жизнь Любочки совершила крутой вираж, и надо было экономить силы для устройства семейного благополучия, однако и забывать о больших деньгах не хотелось.
Напялив на себя жизнерадостный сарафан с бретельками-веревочками и взгромоздившись на каблуки, сыщица вновь побрела на дело. Идти было страшно неудобно. Она и в городе-то никогда на каблуках не летала, а тут сплошные рытвины и колдобины. Каблуки то и дело увязали в грязной жижи, подворачивались на булыжниках и прочно цеплялись за траву.
На участок к Васильевым, вероятно, так никто и не наведывался. Разве что соседка, это Любочка углядела сразу, как только добралась до клубничной грядки. Оставалось еще немного малины, поэтому дама устремилась в кусты, ломая ветки и обдирая кожу о колючки.
– Вы бы поосторожнее, – неожиданно раздался голос от калитки.
На Любовь Андреевну смотрела ухоженная женщина в легком брючном костюме лазурного цвета, с темными очками в пол-лица.
– Ради бога, поаккуратнее, – снова попросила она и, немного смущаясь, пояснила: – Вы не представляете, какие здесь у них розы. Странно, что в этом году они так и не цвели.
Любочка огляделась. Действительно, ее каблук покоился на сломанной ветке, скорее всего розы.
– Да что вы, я и не трогаю эти ваши… розы… – стала выкарабкиваться из малинника она. – Я, собственно, частный детектив. Пришла побеседовать… со свидетелями… Вот вы, к примеру, кто такая? Как имя, фамилия, место работы, оклад?
Женщина сняла очки и спокойно представилась:
– Дорофеева Полина Геннадьевна, работаю… Я – свободная художница. Если хотите, можем поговорить, но только вряд ли я чем-то смогу вам помочь… И потом… что же, мы так и будем через калитку разговаривать?
– А мне, уж извините, пригласить вас некуда. Можем на скамеечку сесть, только вы вон через ту дыру в заборе пролазьте… – радушно посоветовала Любочка, но дама не согласилась.
– Мне, знаете, как-то спокойнее на собственной территории… А тут я вроде вора какого-то… Сюда же все лезут – раньше за клубникой, теперь вот за малиной…