Любочка нервно вытерла губы грязной ладошкой.
– Хорошо, если вы приглашаете, пойдемте к вам… А вы далеко живете?
– Да нет же! Вот за этим забором. Мы соседями с Васильевыми были…
Вскоре две женщины сидели на просторной соседской веранде, заедали ароматный кофе пышными маленькими булочками, и Полина Геннадьевна рассказывала.
Дача эта досталась Полине Геннадьевне от свекра. Дед ее поставил именно в этой деревушке, потому что здесь когда-то жила его мать и в город уезжать никак не хотела. Сначала у Дорофеевых была большая дружная семья, с бабушками, дедушками, с целой кучей детишек и развеселых знакомых. На даче постоянно собирались шумные компании, веселые посиделки и любые праздники отмечались только за столом в их просторном дворе. В деньгах семейство Дорофеевых никогда не нуждалось, а после того, как муж Полины – Семен – высоко пошел в гору с прибыльным бизнесом, Дорофеевы и вовсе отвыкли считать деньги. Но потом как-то в один год все изменилось. Старики скончались, муж Полины затеял длительное строительство – дачу он видел только в форме кирпичного замка, и шумные гости стали появляться все реже. В новом роскошном особняке муж отдыхал совсем немного – погиб в автомобильной катастрофе. Все счета по наследству перешли к Полине, только радости ей это не прибавило – она вдруг поняла, что все друзья были вовсе даже не ее, а Семена, а лично к ней никто интереса и не думает проявлять. Да какой там интерес! Хоть бы кто заехал когда! Никто не заезжал, женщина томилась одиночеством и однажды вдруг поняла – надо самой искать друзей. Конечно, первыми, к кому направилась Полина, были ее соседи по даче – Васильевы. Сначала она долго ждала, пока они приедут, а потом, завидев, как проезжает знакомая машина, немного выждала, взяла блюдо с пирогом – в период кромешного одиночества она стала отменной кулинаркой – и отправилась к соседям знакомиться. Ей долго не открывали, потом к калитке выплыла неухоженная дама и хмуро буркнула:
– Кого вам?
– Мне… Видите ли… Понимаете, я ваша соседка… – несмело залепетала Полина. – Столько лет рядом живем, а до сих пор так и не познакомились…
– И чего? – так и не догадывалась впустить гостью во двор соседка. – От нас-то чего надо?
– Да, собственно, ничего… – пожала плечами женщина и собралась было уйти, как на дорожке появился широкоплечий мужчина с полотенцем на шее.
– Рая! Сколько же можно… – начал он, но, завидев даму, осекся, и глаза его загорелись. – А вы кто? Вы ведь наша соседка, правильно я понимаю? Рая, что же ты держишь гостью на самом солнцепеке?! Проходите, проходите! Ух ты! А у вас еще и пирог!
Мужчина гостеприимно засуетился, что явно не приглянулось его жене, однако она только скрипнула калиткой, а может, и зубами, и засеменила по дорожке, далеко отставая от гостьи и мужа.
Скоро первое неприятное впечатление забылось – сосед оказался на редкость радушным хозяином, потчевал даму вином собственного изготовления и сокрушался только о том, что они не удосужились познакомиться с такими прекрасными соседями раньше, когда еще был жив супруг Полины.
– Раньше на фиг бы тебе это знакомство сдалось, замужние бабы тебя никогда не волновали… – тихо буркнула Рая, наливая уже десятую рюмочку рубиновой настойки.
– Ха-аха-ха!! – навзрыд расхохотался Денис, представив ворчанье жены, как удавшуюся шутку.
Вечер прошел сносно. Правда, Васильев все время увивался возле Полины, а ей хотелось вовсе не флирта, а обычных дружеских отношений, но что делать – Рая на контакт поддавалась с большим трудом, в основном после того, как на нее прикрикивал супруг. Полина решила поводов для ревности не давать и ждать, когда ревнивица ей поверит и сама потянется дружить. Ждала она долго. Рая не тянулась. Полина очень переживала, ей хотелось прежних шумных посиделок, а сидеть было не с кем. Она уже решила подкараулить Раю, когда самого Васильева не будет дома, но они, как назло, приезжали и уезжали только вдвоем. Однажды, это было года два назад, Полина крутилась возле духовки с очередным пирогом и вдруг услышала позади себя покашливание.
– Это я… – стояла перед ней Рая и держала полную корзинку роз. – Ты… слышь чего… Денис велел тебе отнести, говорил, что ты их оценишь по-настоящему… Так ты бери…
Полина обрадовалась. Она мигом крикнула Дашеньку – горничную – и велела накрыть стол в гостиной, а пока принести им с Раей кофе и пирожные.
– Не надо пирожных… – пробубнила Рая, а потом, заметив, как опечалилась хозяйка, пояснила. – Меня с них прет.
Полина махнула рукой, и Дашенька принесла только кофе.
– Вы себе не представляете, как я рада, что вы тоже избегаете мучного! – защебетала Полина. – Мне с вами легче будет сесть на диету! Хотите, я сейчас принесу вам замечательную диету? Совсем не тяжелая и…
– Не хочу… – набычилась Рая и вдруг добавила. – Я ведь чего пришла… Ты не ходи к нам больше. Не дело это замужним женщинам со вдовами водиться…
Это было произнесено таким оскорбительным тоном, что у Полины от наглости соседки перехватило дыхание.
– И с Денисом того… не советую встречаться… – ничего не замечая, продолжала Рая. – Он дурак, конечно, за каждой юбкой носится, только… уйти от меня не уйдет, верно тебе говорю, так что не тешь себя надеждами, а козлом прыгать я ему не позволю.
Рая встала и не спеша удалилась, а Полина долго еще потом сидела вместе с Дашенькой и жаловалась на невоспитанную гостью.
– А вы заметили, Полина Геннадьевна, – шепотом спрашивала горничная. – Вот Васильев-то, вон какой лощеный, манеры, как у графа, а жена, Раиса эта, – тьфу! Коровья лепешка по сравнению с ним!
Дашенька была права. Насколько галантен и воспитан был хозяин дома, настолько его жена поражала грубостью и дурными манерами. Рая могла запросто рыгнуть во время общей беседы, сидя за обедом, демонстративно ковырялась в зубах, а пару раз Полина замечала, как дама сморкается в собственный подол. Васильев багровел со стыда, покрывался бурыми пятнами, надушенным платком утирал пот и, как мог, старался не придавать этому значения. Полина же так хотела завести друзей, что невоспитанности Раи охотно не замечала. Но вот теперь выяснилось, что о грубости и дремучести хозяйки дачи легенды ходят даже в деревне.
– Ну и чего дальше? – снова направила речь Полины в нужное русло Любочка. – Потом-то вы как с ними встречались?
– Никак… – вздохнула Полина Геннадьевна и закурила длинную тонкую сигарету. – Не стала я больше с ними встречаться. Зачем? Если кому-то неприятно тебя видеть, зачем навязываться?
– Так, я так понимаю, Васильеву-то очень даже было приятно с вами видеться…
– А что Васильев? Я же говорю – мне нужна была теплая компания, а не горячая постель, а Васильев… Я где-то понимаю Раю – он приятный, видный мужчина, работает в престижном месте, вокруг него постоянно люди, она и так, наверное, каждый день себе места не находила, может, поэтому и на дачу его увозила от людей подальше, а тут я!
– А что же, кроме вас, на даче у них и не было никого, что ли?
Полина посмотрела на гостью с интересом и, будто бы впервые придя к выводу, изумленно подтвердила:
– Вы правы! Никогда и никого… Хотя, кто его знает, может, я просто не видела, у нас же, видите, какой забор, а подглядывать в дырочки я никогда не стану. Да и не надо мне это. Вы знаете, я нашла себе замечательного друга…
– Собаку? – догадалась Любочка.
– Ну отчего же сразу собаку? – обиделась хозяйка. – Дашенька, моя горничная, познакомила меня со своей родней и… У нее замечательная семья! Прекрасной души человек мама, папа добрый такой… брат… Кстати, с братом мы великолепно поладили!
– Еще бы! – не удержалась Любочка. – Да будь я мужчиной, наизнанку бы вывернулась, чтобы с вами поладить! Вон хоромища-то какие! Да и, сами говорите, денежки на счетах бока пролеживают…
Полина грустно усмехнулась, подошла к окну и засмотрелась на соседский особняк.
– Зачем вы так… Хотя… я вас понимаю, только… Я вот снова Васильевых вспомнила. Мы ведь все соседи тоже думали, что деньги Раи мужику голову вскружили, женился, а теперь не знает как вырваться… Да чего там, были у Дениса Игоревича вспышки раздражения, даже гнев случался, правда, он всегда успешно с ним справлялся… а вот перед их гибелью… То ли чувствовал он что-то, то ли настоящие чувства к жене не стал прятать, только любовь у них была настоящая. Даже я бы сказала, не у них, а у него. Видеть я их больше не видела, а иногда слышала. Да и чего там, забор хоть и кирпичный, а все равно – от людей не скроешься. Так вот он в последние месяцы Раей прямо надышаться не мог. И, заметьте, он ведь думал, что никто их не видит и не слышит, то есть не на публику играл. Как он только ее ни называл! И рыбкой, и куропаточкой… Ей-богу, даже повторять неловко. А вот она к нему не так трепетно стала относиться. Пробубнит что-то – и все. Вот и пойми их… Нет, чужая семья – потемки, тут в своей бы разобраться… Кстати, – вдруг встрепенулась Полина. – Я наконец решила завести свою семью! Замуж выйти.
– За брата Дашеньки? – понимающе кивнула Любочка.
– Именно за него. Он удивительный! А хотите я покажу вам его фотографию? – вскочила женщина и унеслась в комнату.
Видимо, Полина и в самом деле нуждалась в общении, потому что охотно выворачивалась наизнанку даже с первой встречной.
– Вот, смотрите!.. Извините, а вы временем располагаете? – опомнилась она. – Если бы вы посидели у нас еще чуточку, Дашенька бы накормила нас изумительной окрошкой! Сейчас такая жара, я только окрошкой питаюсь. Вы посидите?
Еще бы Любочка не посидела! Да ей глубоко плевать – жара или холод, ее организм был круглосуточно готов к принятию пищи, чихая на температурный режим и предложенное меню.
– У меня найдется немного времени для такой приятной беседы, – жеманно проговорила хитрюга и вдохновенно уставилась в альбомные листы.
– Давайте тогда с самого начала смотреть. Вот, это свекор, отец мужа, очень добрый человек, а веселый! А это сам Семен, только он маленький здесь, ему тут лет семь, наверное… А это я, мы на море ездили…
Перед Любочкой в альбомных листах раскрывалась незнакомая жизнь, со своими приключениями, радостями, горем, праздниками…
– Вот, кстати, это мы у соседей фотографировались. Видите, вот я стою с розами, улыбаюсь во весь рот, вот Денис Игоревич, он здесь какой-то набыченный, потому что я попросила его мне куст отсадить, а вот его жена – Рая…
– Да… не красавица… – промямлила Любочка.
С фотографии на нее исподлобья смотрела худая женщина, удивительно похожая на встрепанную сороку. На женщине было затрапезное платьице, какое не всякая бабушка наденет, и огромные кроссовки на босу ногу. Что и говорить, Любочка несколько иначе представляла себе супругу удачливого бизнесмена.
– Ой, вы не смотрите, она тут не собиралась фотографироваться, не одета, а так-то она не очень страшная, – принялась защищать Полина бывшую соседку. – А вот это мой избранник! Никита. Правда, он необыкновенный?
По мнению Любочки, ничего необыкновенного в парне не имелось. Обычные глаза не поймешь какого цвета, кривые губы, мохнатые брови… Две руки, столько же ног, голова… Чего Полина тут углядела? Однако очень хотелось окрошки, да и хозяйке хотелось сделать приятное, поэтому Любочка старательно зацокала языком и затрясла головой.
– Бриллиант… Я вам так скажу – чистой воды бриллиант! Только увидела на карточке – поняла – бриллиант! Как вам повезло!
Полина от похвалы любимому зарумянилась и стала смущенно прятать глаза.
– Он мне предложил… в загс. Пойду, наверное…
– Конечно! Сходите, отчего же… – принялась горячо уговаривать Любочка, но тут в дверях появилась Дашенька с супницей, и дамы переключились на окрошку.
Возвращалась Любовь Андреевна в свой новый дом далеко после полудня. Она сегодня увидела фотографию Васильевых, кое-что узнала об этой скрытной семье, а ее рвения даже оценить некому! Нет, будь она, конечно, в городе, Зинаида бы высохла от зависти, а Федул непременно отвесил бы комплимент, ну так ведь она же в деревне!
Любочка самым серьезным образом решилась покинуть Корзинкино и устремиться последним же автобусом в город, но, зайдя в дом, увидела интересную картину! Впервые за все сутки ее пребывания в доме хозяин Петя самовольно покинул чулан и теперь извивался возле печки, пытаясь справиться с чугунком. В избе было не продохнуть! В такую жару топить печь отважились бы только сталевары-пенсионеры, которые тоскуют по мартеновскому пеклу. Однако сердиться не было сил – на столе уже красовалась запотевшая бутылка какой-то мутной гадости, а на тарелке аккуратным узором были выложены огурцы, то есть все доказательства того, что мужик старался.
– Вот… сейчас картошечку… свежую… – прокряхтел Петя, покрываясь багрянцем.
– Отойди-ка, – смела его плечом Любочка и одним махом взметнула чугунок на стол. – Руки где мыть?
Петя восторженно смотрел на могучую красавицу, а та, плюхнувшись на стул, вспомнила, что она сегодня – Замученная Работой, и принялась томно охать.
– Петюня… ты себе не представляешь! Что значит отпахать весь трудовой день! У меня сводит ноги… сводит руки… сводит…
– Так вы… все же пасли стадо? – решился наконец заговорить Петя.
– Да что вы все со своим стадом! Я обыкновенная упаханная делами – ни рукой, ни ногой двинуть не могу… – тут до Любочки внезапно кое-что дошло. – Да! Ни ногой, ни рукой! Но полежать-то я еще ого-го!!
Зинаида ловко лягнула Мухина каблуком, и тот тоненько взвыл:
– Вы чего? Совсем, да?
– Нечего у беззащитных дам сумки лапать! Нахал! И пива не тронь, изувер! Вот войдем в квартиру, там, за столиком, сядешь и выпьешь, как человек, – грозно сверкнула дама очами и пряничным голосом обратилась к водителю. – Так на сколько вы тут наработали?
– Не давайте ему денег! – снова встрял Мухин. – Вы ему заплатите, он газанет и ищи потом ветра в поле! А нам еще домой добираться! Вы что же думаете, нас тут под каждым деревом таксист поджидает? Как домой-то вернемся?!
В чем-то парень был, несомненно, прав.
– Давайте я вам сразу потом всю дорогу оплачу. Вам ведь тоже невыгодно порожняком из такой дыры гнать…
Удалось договориться за двойную цену.
Водитель достал из бардачка детектив, бутерброд, завернутый в промасленную бумагу, и забыл про пассажиров.
Зинаида вылезла из салона, и на нее пахнуло травами, елками и чем-то еще…
– Ну, вы идете? – дернул ее за подол Мухин, парень был начисто лишен романтики.
Они поплелись к одиноко стоящей избушке.
– Вот, значит, где вам квартирку Ульяна сняла… Что ж, очень предусмотрительно с ее стороны… Во всяком случае, муж отыщет не сразу, – ворчала Зинаида, отдирая заржавевшую калитку и продвигаясь по заросшей дорожке.
Мухин терпеливо шагал впереди и только оглядывался – не слишком ли отстала эта нудная особа? И вообще, когда она вспомнит, что должна задобрить его пивом?
– Я смотрю, вам тяжело сумочку-то… давайте я хоть пиво понесу…
– Шагай! Пиво потом, сначала Ульяна!
Теперь Зинаида не сомневалась, что Ульяна скрывается именно здесь. Лучшего места не придумаешь, да и о ее убежище не знал никто, кроме Мухина, а на его след не всякий выйдет, разве вот только Зинаиде удалось… Да и то, она и раньше подозревала в себе нешуточные способности.
Дом их встретил гнетущей тишиной. Пахло сыростью, деревом и пустотой. Зинаида не знала точно, как она пахнет, эта самая пустота, но по запаху точно определила – Ульяны здесь нет.
– Ну вот… – развел руками Мухин. – Здесь мы и обитали… какое-то время. Когда Ульяне не надо было на работу… Я любил это место. Здесь же ничего делать не надо – ни в магазин бегать, ни краны прикручивать, дрова только, так это Улька уж сама – и дрова, и воду таскала, а потом только возле меня кружила, очень на нее природа благоприятственно действовала… Только это уже давно было. О! Вот моя футболочка! А я ее потерял… А это мои тапки…
Парень ходил по комнате, как хозяин, и с удовольствием натыкался то на одну свою вещь, то на другую. Зинаида только растерянно оглядывалась – чего ж это молодые бабы так о мужиках пекутся, себя забывают, с дровами вприпрыжку, да еще и вокруг этого борова… Сумочка оттягивала плечо, и она скинула ее на облупившуюся табуретку.
– А где же сама Ульяна? – не понимала Зинаида. Она была уверена, что едва они приедут в эту тмутаракань, как навстречу им тут же выскочит радостная Ульяна и бросится рассказывать все, что знает.
– Нету… – пожимал плечами хохлатый спутник. – Теперь уже и не знаю, где ее искать…
– А у нее не было еще съемных квартир?
– А черт ее знает. Вы это… пиво-то давайте! Я уже за стол уселся.
– Пиво? Ах, да, возьми в сумочке… И все же, куда она могла исчезнуть? – морщила лоб Зинаида. Теперь она не могла даже предположить, где искать неуловимую беглянку.
– А тут нет ничего… – возмутился вдруг Мухин, ковыряясь в увесистом бауле, небрежно брошенном возле печки.
– Так это не моя… Это не моя сумочка, – оторопело уставилась на него Зина.
– Точно! – радостно тюкнул себя по голове Виктор. – Точно, это не ваша! Это Улькина сумка. Она без нее никуда. Даже ко мне в салон с этой торбой таскалась, представьте!
– Никуда, говоришь?.. Дай-ка я гляну…
Зинаида взяла коричневую вместительную сумку. Ничего особенного, обычный набор – помада, зеркальце… кхм… интимная принадлежность, опять интимная… ключи, кошелек… в кошельке триста рублей, опять интимная вещица, до чего неуемная баба… платок носовой не первой свежести – и все.
– Деньги можно забрать, я думаю, – со знанием дела встрял Мухин. – Она, если деньги потеряет, быстрее найдется.
– Не твое, не трожь! Деньги ему… Я думаю, если бы она сумку случайно оставила, она бы за ней уже вернулась… Она здесь! – страшно выпучила глаза Зинаида и сама напугалась.
Мухин окаменел лицом, только носок модного ботинка стал нервно и сильно вибрировать.