Девчонку, похоже, не пугали никакие проблемы. Она тянула кофе, блаженно жмурилась и легкомысленно щебетала:
– Ой, да что вы тут меня застращали совсем? Не было ничего противозаконного! Никто нам не угрожал, и никакие аферы мы тут не прокручиваем. Не верите – возьмите, посмотрите документы!
Варвара вскочила и бухнула пред Зинаидой гору серых папок.
– Вот, проверяйте, – спокойно проговорила она и тут же забыла о гостье, сняла трубку и быстро защебетала с невидимой подругой. – Алло, Анечка? Слушай, а ты тот свой крем где покупала? Возле Торгового? Тебе подсунули вазелин!.. Ну да, ты что, не заметила, как у тебя кожа лохмотьями пошла?..
– Варвара! – задохнулась негодованием Зинаида. – Я еще не закончила допрос! Бросьте немедленно трубку и отвечайте на вопросы! Что вы мне здесь… всякой ерундой швыряетесь? Отвечайте четко и безбоязненно – были ли у вашего шефа темные сделки? Может, от ваших лекарств кто-нибудь скончался, а потом взял и убил Васильева в качестве мести?
Варвара нехотя уложила трубочку на рычаг и, вздохнув замученно, терпеливо повторила:
– Я не знаю ни про какие темные сделки. И потом, учтите – мы не аптека, мы поставщики, а если бы у кого-то и стряслись неприятности по нашей вине, то мститель начал бы с аптек, потом бы сигнал поступил к нам, и уж, поверьте мне, Крылов не стал бы нанимать никаких детективов, чтобы прояснить ситуацию.
– Ага! А почему ты тогда в первый раз так шустро унеслась, едва я к тебе появилась? Ты что-то знала? А потом кто-то подучил тебя, как нужно разговаривать со следователями, и ты уже сейчас передо мной тут…
– Ах, ну какая чушь! Вот, смотрите! – Девчонка порылась в сумочке и достала красочную открытку. – Вот, читайте.
Зинаида держала в руках приглашение на свадьбу.
– Это моя подруга замуж выходила в тот день. Крылов сначала вообще мне отгул дал, а потом… ну в связи с этим случаем… короче, он просто обещал меня отпустить пораньше, а тут вы! Да еще с такой внешностью, будто собираетесь нудить целую неделю! Ясно – надо было побыстрее уносить ноги. Вот я и унесла. А вы уже тут напридумывали себе…
Зинаида только скрипела. Вот так всегда и получается – смотришь на человека, у него ужас в глазах, он исчезает, прячется, надо думать, что возле него и пасутся стада преступников. А оказывается, что у этого человека какая-то самая элементарная свадьба! И он вовсе даже не преступника пугается, а тебя, потому что…
– Вы не расстраивайтесь, – пожалела скисшую Зинаиду бухгалтерша. – Сейчас у нас, скорее всего, директор сменится, может, и закрутит какие-нибудь аферы. И вот тогда вы к нам – с чистым сердцем… А пока… Ну не способен был Васильев на высокие дела! Все Игната своего боялся ослушаться, а ведь сколько мог получить…
– Лет до пятнадцати, я думаю, – перебила мечтания девчонка Зинаида и тут же спохватилась. – А Игнат что из себя представляет?
– Да ничего! – вскинулась бухгалтер. – Ничего он из себя не представляет! То ли друг детства, то ли еще чего-то друг… Придет вечно – костюмчик совковый нацепит, рубашечку за пятьдесят рублей, десятилетние туфли начистит, а уж Васильев перед ним – и кофе сам тащит, и сигареты прямо в кабинете курить позволяет, и пепельницу сам притащит, только что себя на блюде не подает! Закроются вечно, бубнят, бубнят, а потом Денис Игоревич самолично и провожать его несется… Хм, было бы кого…
– И как мне найти этого Игната? Телефон, адрес у вас есть?
– Да ничего у нас нет. И на кой фиг он нам? – махнула девчонка рукой, а потом доверительно сообщила: – Он на черта похож.
Зинаида сначала всколыхнулась, потом что-то вспомнила и поморщилась:
– Ну, знаете… Я у вас тоже… на канцелярскую крысу…
– А вы про Игната у матери Васильева спросите! Она все еще в пансионате, все наши сотрудники ее по очереди навещают. Кстати, сегодня моя очередь, поэтому вы смело можете ехать вместо меня.
– А вместе не удобнее? Вы мне как раз покажете, как до пансионата добраться.
– А чего добираться? Сели на сорок шестой, потом пересели на двенадцатый, потом четыре остановки на тридцатке, немножко пройти и вот он – пансионат!
– И вы каждый раз так добираетесь?
– Да нет же, нас шофер возит, – пояснила Варвара и повернулась к компьютеру.
Больше надоедать не имело смысла, и Зинаида побежала искать шофера, чтобы подробнее узнать, как можно добраться до матушки Васильева.
Пансионат «Кукушкины слезки» находился вовсе не так далеко, как рассказывала Варвара. Достаточно было сесть не на три, а всего на один автобус – сто одиннадцатый, и через каких-то полтора часа можно было лицезреть нужное заведение.
Зинаида, выйдя из душного автобуса, просто задохнулась – воздух был без городских примесей, деревья шуршали чистыми, без пыльного налета, листьями, а луговые цветы пахли детством.
– Вы приехали к кому или чего высматриваете? – окликнул ее сердитый голос.
Перед Зинаидой стояла пухлая женщина в спортивном костюме и с маленькой собачкой на поводке.
– Я высматриваю. Мне вон туда, внутрь надо, а калитки нигде не видно, – пояснила Зина.
– Так и не увидите! Калитка, она, с другой стороны, мы ее специально незаметной сделали, чтобы никто лишний не прошел, а то ведь люди, знаете, какие – прямо толпой в пансионат прутся. Думали, калиточку упрячем с глаз подальше – меньше посетителей станет, так ведь нет! Они проломали дыру на самом видном месте и все равно ходют! Родственников, видите ли, навещают! А вы чего – тоже к родственнику?
– Я?.. К родственнице… Васильева…
– У нас три Васильевы. И все у них нормально, чего навещать-то? Понаедете, а нам потом горы мусора за вами…
– У нее сын недавно скончался… Утешить хотелось… – пролопотала Зинаида.
– А, это, значит, к Лидии Власовне вам… Конечно, лишние гости нам не к чему, но, опять же, ежли вас не пропустим, нам, работникам, тут всем лихо придется. Проходите. Да вы в эту самую дыру и лезьте, чего до калитки тащиться… – Тут дама с собачкой цепко ухватилась за рукав Зинаиды и, преданно заглядывая ей в глаза, проговорила: – Мы все, конечно, понимаем, но только… А нельзя, чтобы она утешалась в каком-нибудь другом месте, а? Ну не век же ей у нас жить? Я сразу предупреждаю – наш коллектив долго не продержится. Пока от нас только посетители бежали, а вот вчера Леонид Юрьевич – золотой души отоларинголог, умница, лауреат конкурса «Серебряное ухо» – убежал! А все из-за Лидии Власовны. Может, вы ее уговорите в другой пансионат, а?
Зинаида только растерянно пожала плечами, ничего обещать она не могла.
Лидию Власовну без труда удалось отыскать по голосу. Из окна светлого корпуса по всему пансионату зычно разносились претензии:
– А я еще два дня назад требовала – проведите мне телефон! И мне не нужен внутренний! Городской! Ах, милочка, кому вы говорите, – один на этаж! Кого это волнует?! Мне нужен в комнате! И с каналами договоритесь!
Зинаида набрала побольше воздуха в грудь, развернула плечи, растянула пошире улыбку и смело ринулась на голос.
– Здравствуйте! «Видные люди», сорок девятый канал! – браво оттараторила она, врываясь в комнату. – Хотелось бы побеседовать с Васильевой Лидией Власовной.
Навстречу сыщице поднялась огромная туша в персиковом махровом халате, с растопыренными пальцами – дама, вероятно, только что сделала маникюр. Волосы ее скрывались под полиэтиленовым чепцом, а лицо лоснилось от жирной маски.
– Ну, я видный человек. С какого, вы говорите, канала? – сдвинула Лидия Власовна угольные брови.
– С сорок девятого. Мы не могли бы с вами…
– Вот!! – взревела дама, накидываясь на бледненькую сестричку, которая еще не успела улизнуть. – Вот! Сорок девятый! Идите, милочка, и тряхните сегодня же своего главного так, чтобы к вечеру у меня работали все каналы, а не два, как вы мне тут предлагаете.
– Но… у нас антенны не ловят… – пискнула девчонка с ужасом.
– Значит, сами ловить будете!! – долбанула по столу растопыренной ладошкой разгневанная матрона.
Вазочка с пышными лилиями подпрыгнула, и вода плеснулась на скатерть. Девчонка стремительно ее сдернула и, не поднимая головы, бесшумно исчезла за дверью.
– Вот где приходится проводить дни видным людям! – пожаловалась Лидия Власовна «корреспондентке» и, вальяжно развалившись в подушках, приготовилась дарить интервью.
– Скажите, а… – старательно подбирая слова, начала Зинаида.
– Непременно скажу! А куда вы записываете? – вдруг насторожилась дама.
Зинаида, не задумываясь, ткнула себя в пуговицу и интригующе подмигнула.
– У меня все здесь, вы понимаете, да?
Неизвестно, что там Васильева поняла, но расцвела еще больше и принялась громче прежнего сыпать цитатами.
– Великие люди обязаны жить скромно. Нас никто не замечает, мы не бросаемся в глаза, мы тихо мерцаем в лучах славы, но иногда… Вы себе не представляете, до чего может дойти общество! Или отдельные его представители! Вот меня, к примеру, содержат в немыслимых условиях! В немыслимых, запишите! Ах, да… Так вот, телефона у меня нет, телевизор…
– Я понимаю, и все же, не могли бы…
– Ко мне даже парикмахера моего не пускают! Разве такое могло бы случиться, если бы плод моего священного предназначения, основной продукт моей воспитательной деятельности – мой сын – был бы жив? – заломила дама руки и тут же шепотом спросила: – Я красиво говорю?
– Как пишете! А нельзя ли подробнее… про продукт воспитания? Про вашего сына расскажите, пожалуйста.
– Конечно! Я и собираюсь это сделать!
Дальше Лидия Власовна, яростно вздыхая, прижимая руки к бюсту и поправляя целлофановый чепчик, прилежно вспоминала прошлое.
Растила женщина сына одна. То ли муж постоянно действовал на нервы жене, то ли наоборот, но супруги разошлись и особенно об этом не печалились. Сильно переживал только Денис. Однако матери было недосуг ковыряться в душевном состоянии сына, а мальчишка сам со своими проблемами не лез. И все же, вопреки всему, Денис вдруг после развода стал заметно лучше учиться, все вечера прилежно просиживал над книгами и пропадал на факультативах.
– Вот! Тебя нет, и парень за ум взялся! – постоянно твердила Лидия Власовна мужу, когда тот приносил деньги. – Хорошо, что я вовремя догадалась от тебя избавиться!
Муж довольно трепал мальчишку по голове, горделиво бросал: «Моя порода!» – и исчезал до следующего раза.
После школы Денис легко поступил в институт, но закончить его так и не смог. Однажды он заявился домой раньше обычного, проталкивая в двери упирающуюся девушку.
– Вот, мам, познакомься! Это Оксана. Мы с ней расписаться хотим!
– С этой?! Еще чего!! – высунулась мать из кухни. – Небось, еще прописку потребует!
– Фи! Нужна мне ваша прописка! – вдруг фыркнула девица, обернулась к Денису и скривила губы. – И вовсе я не обещала с тобой расписываться. Чего с тебя взять? Ты еще институт не закончил, работы никакой, это что же – мой папочка на нас горбатиться станет? Еще и эту… придется содержать. Не-а, с загсом ты переборщил. И вообще – я еще маленькая!
Упоминание о «папеньке» резко изменило позицию Лидии Власовны, однако девица в их доме больше не появлялась.
– Сынок, а что Оксана? Ты бы рассказал про нее, по-моему, замечательная девушка, – теребила она каждый вечер Дениса, но тот упрямо отмалчивался.
А однажды не вытерпел и прикрикнул:
– Ты уже в тот раз все сказала! Что тебе Оксана? Вышла замуж она, за какого-то крутого, теперь и вовсе из страны уехали! Не климат им здесь с их деньгами!
Лидии Власовне было жалко до слез, что так получилось, однако она еще верила в силу настоящей любви и все ждала, когда прекрасная Оксана вернется в родной город теперь уже, скажем, молодой богатой вдовой. Однако та и не думала возвращаться, а с Денисом дела пошли из рук вон плохо. Парень забросил институт, устроился на работу и перебрался жить в общежитие, а позже и вовсе в другой город, побольше. Прошло время, и матери стали приходить письма. Денис писал, что устроился хорошо, у него своя квартира, женился, приехать не может по причине крайней загруженности на работе, желал здоровья, даже довольно часто баловал деньгами, только вот в гости никогда не звал. Ну да Лидия Власовна не слишком печалилась по этому поводу. Она вдруг ощутила, что вовсе неплохо пожить и для самой себя, у нее образовалось несколько крохотных романчиков и даже два серьезных романа, поэтому несколько лет отсутствие под боком родной кровиночки ее не слишком отягощало. Однако с годами бури страстей поутихли, стали намечаться некоторые болезни, ощутилась нехватка денег и наступило самое благоприятное время для материнской ностальгии. Полетели письма с признаниями о невыносимой тоске родительницы, на что Денис отвечал бурными утешениями, однако к себе упрямо не звал. Лидия Власовна понимала, что приглашения можно и до кончины не дождаться, поэтому год назад, плюнув на гордость, собрала вещички и махнула к Денису сама по указанному на конвертах адресу.
Увиденное ее ранило в самое сердце! Сын, оказывается, великолепно устроился в чужом городе! Он имел прекрасную квартиру, машину, являлся директором собственной фирмы, свободно сорил деньгами, и при всем при этом даже не догадался пригласить мать на постоянное жительство! Но даже не это было самым обидным, ее красавец сынок из всех представительниц прекрасного пола выбрал самую ужасную. Некрасива, неприветлива, да еще и воспитана, как кучер!
– Ты жену-то… по блату доставал? – в первый же день поинтересовалась мать.
– Почему же по блату? – вытаращился Денис.
– Так ведь такую уродину еще поискать надо…
– Мама!! Никогда, слышишь?! Никогда не говори так о Раисе! – взбесился сын и на следующий же день отправил матушку домой.
Лидия Власовна глупой не была. Дома, повздыхав с недельку, она нацарапала письмецо любимому сыну, где расписывала все прелести своей невестки, которые сразу ей почему-то в глаза не бросились. Сын, спустя некоторое время, ответил, а уж после Лидия Власовна отважилась написать письмецо и самой Раисе. Так и завязалась переписка, результатом которой и должен был стать следующий визит матушки. Лидия Власовна дожидалась приглашения всю зиму и всю весну, а потом решила, что надежнее все же самой объявить о приезде – куда они потом денутся? Да и то сказать – не тетя чужая в гости едет! Решено – сделано. Немедленно была отправлена депеша о том, что матушка страсть как соскучилась по единственному чаду, а потому выезжает тогда-то, вагон такой-то, прибудет такого-то числа. Убедительная просьба – встретить ее со всеми баулами прямо у поезда. Собиралась недолго, приехала и что? Оказалось, что никто ее встречать и не собирался, а сам сын вместе с невесткой и вовсе додумались уморить себя голодом!
– И вот теперь я здесь! – возмущенно закончила женщина, перебирая в вазе виноградины.
– Да… Я вам сочувствую… такое несчастье…
– Ой, да какое там несчастье?! Врут они все!! Это все Райка! Не знала, как от меня отделаться, вот и придумала!
– Заморить себя голодом? – не поняла Зинаида.
– Вы прямо, как маленькая! Каким голодом? Вы что – в самом деле верите в этот бред? – полыхала гневом Лидия Власовна. – Ну какому идиоту придет в голову скончаться, когда в двери колотится родная мать?! Вы сами-то подумайте!
– Но…
– Да что «но»?! Вот мне милиция твердит – погибли от истощения. От истощения! Когда можно успеть так истощиться, я вас спрашиваю?! Соседка говорит: они только что ковырялись на грядках – тут приезжаю я, и нате вам – погибли от истощения! Ах, милочка, если бы вы слышали, как я к ним стучалась – любого мертвого бы на ноги подняла! А мне никто так и не открыл! А ведь они никуда не уезжали, соседка бы сказала… Вот и подумайте, как можно так срочно скончаться, да еще и успеть оголодать?!
– А что же, по-вашему, произошло? – никак не могла понять Зина, куда клонит Лидия Власовна.
Расстроенная Васильева вытащила из-под подушки пачку «Парламента», пыхнула в лицо собеседнице и промямлила:
– Я думаю, они меня в окно увидели и удрали. Через черный ход. Не сомневаюсь, у них специально для меня и черный ход был устроен. Так меня обнадежить!
– Подождите… То есть… вы хотите сказать, что ваш сын с этой самой Раисой и вовсе не умирали, так, что ли? Думаете, что они живы? – оторопела сыщица.
– А почему бы и нет? Продали, небось, все свое состояние, а потом… фить! И усвистали за границу, – махнула рукой женщина, а потом вдруг ни с того ни с сего разразилась рыданиями. – С деньгами-то оно везде удобно… А тут… родная маменька… кровинушка родная… может быть, от тоски с ума сходит…
«Черт знает, может, и в самом деле, уже с ума сошла… такое выдумать…» – мелькнула мысль у Зинаиды, но ее тотчас же загубил суровый окрик.
– Чего это вы на меня так уставились? – забыла о слезах Васильева. – Думаете, я и правда ума лишилась? Даже и не надейтесь! Я единственная, кто по-настоящему понял сына. Жив он, а вот я для него умерла! Если он не объявится в ближайший месяц, я… Вы записываете? Записывайте! Если он не объявится, я объявлю…
– Но ведь вы сами опознавали Дениса! Вам что, не его предъявили? Это был не ваш сын?
– А кто его знает? Мне запросто могли подсунуть кого угодно…
Зинаида очень опасалась, что скорбные воспоминания принесут боль материнскому сердцу, однако ничуть не бывало. Женщина легкомысленно махнула рукой и, запихав в рот сразу целую виноградную гроздь, произнесла:
– Я ведь тогда в шоке была, ничего не соображала. А теперь жалею – надо было получше парня-то разглядеть.
– Погодите… мне казалось, что шок наступил после того, как вы… увидели… узнали…
– Да что вы, милочка?! Я обалдела еще тогда, когда мне двери никто не открыл, а потом меня уже обалделую везде и возили!
– А… А Дениса опознавали только вы или еще кто-нибудь? – на всякий случай поинтересовалась Зинаида.
– Да нет, не только я… Тьфу ты, ну какая кислятина! Нет, не только, еще Игнашка опознавал.