Гензель нахмурился еще сильнее и пожал плечами.
– Если бы что-то случилось, мы бы знали. Орден маленький, и слухи распространяются со скоростью света. Так что ты видела?
– Старинный дом… что-то жуткое… и драка, кровь… убийство.
Целитель задумался, не сводя с нее выцветших, водянистых глаз.
– Если Дэн захочет отомстить Игорю за то, что произошло в Интернате, если попытается его найти… – Ева запнулась. – А вдруг уже нашел?
– Невозможно, – Гензель покачал головой. – Поверь, это невозможно ни при каких обстоятельствах.
– Вы не знаете Дэна.
Целитель улыбнулся.
– Дело не в нем, не в его настойчивости или злости. Есть места, в которые нельзя проникнуть даже при очень сильном желании: параллельные пространства, закрытые миры – много всяких мест, Ева. Но если ты думаешь, что предвидение может быть спецификой твоих способностей, – Гензель вздохнул и закрыл папку, – давай проверим утром. Тебе в любом случае нужно в резиденцию Ордена – три года истекли, всплесков магии не наблюдалось уже больше трех месяцев. Восхождение можно считать завершенным.
– А как же мигрень?
– Со временем пройдет. Выпишу тебе капли посерьезнее, попьешь пару месяцев, и все устаканится. Так что сейчас иди в постель, а завтра отправимся в Орден. Заодно проверим, как дела у Гордеева. Согласна?
Ева кивнула. Наверное, это было лучшим, что старый маг мог для нее сделать. Хотя его слова не успокоили, не развеяли страхи – наоборот, дурное предчувствие укрепилось в душе и развернулось в полномасштабную тревогу.
Выходя из кабинета, Ева вдруг почувствовала, как сильно замерзли ноги.
На сей раз «средневековье» с его черными готическими окнами встретило Дэна еще неприветливее, чем обычно. Конечно, это была иллюзия: пустые окна, выходящие в сплошную толщу земли, не могли глядеть ни насмешливо, ни презрительно – лишь никак. Арки были не в состоянии издеваться, одним своим дразнящим присутствием напоминая, что ты теперь пленник. И все же в фойе резиденции сразу по прибытии Дэну сделалось неуютно. На него словно уставилось множество любопытных глаз, и от тяжести чужих взглядов ноги будто приросли к полу. Отвратительное ощущение, но на страх не похоже. Видимо, однажды в своей жизни Дэн пережил такой ужас, что больше никто и ничто не могло его напугать.
В проводники – или вернее будет сказать «в конвоиры»? – ему достались двое турайдских монахов: оба до пят закутанные в черные рясы, оба светловолосые и коротко стриженные, оба нездорово бледные и абсолютно безэмоциональные. Прямо двое из ларца, одинаковых с лица.
В фойе Ордена к ним присоединились Савицкий и Свердлов. Первый сочувственно улыбался, избегая смотреть в глаза, второй выглядел виноватым: именно Антон вчера «увидел» происходящее на заброшенном складе, и именно он сообщил дежурному отряду о том, что произошла драка. Прибывшие на место происшествия маги недолго думая Дэна арестовали и отправили в Турайдские катакомбы, где он провел далеко не лучшую ночь в своей жизни. Не зря тамошних магов называли изуверами: свою любовь к инквизиторским временам они пронесли сквозь столетия. Нет, разумеется, пыток Дэну никто не устраивал: на дыбе не растягивал и иглы под ногти не загонял, однако камера предварительного заключения – каменная клетушка два на два метра, да еще два метра в высоту, – выглядела весьма многообещающе.
– Ну что, – заговорил Антон, когда вся процессия направилась к выходу из фойе, – как спалось?
– Бывало и лучше, – признался Дэн, пожимая плечами.
– Я слышал, – грузно переваливаясь с ноги на ногу и тяжело дыша проговорил Антон, а затем понизил голос, – у них там, в подземельях, – он бросил быстрый взгляд через плечо: братья-монахи дышали в затылок, – инквизиторский антураж. Ты дыбу видел?
– Дыба – это перекладина с веревкой, – удивленно заметил Дэн. – Заводят тебе руки за спину, связывают и вздергивают. Чего тут видеть-то?
– Ну, бывает и другая, – смутился Антон. – Когда лежа растягивают. Про изуверов столько всякого рассказывают.
– Врут, – равнодушно сказал Дэн.
– Сомневаюсь.
– Брось, Тош, пытки давно отменили как антигуманное средство дознания. К тому же изуверы – не инквизиторы. Они всего лишь монахи, взявшие на себя обязательства по содержанию тюрьмы для магов. Мрачные легенды им на руку: ужастики внушают страх и уважение – некоторых это дисциплинирует.
– Значит, никаких каменных колодцев с решетками? – разочарованно спросил Антон. – А ребята после инспекций рассказывали…
– Ну, место не из приятных: электричества нет, холод собачий, спать пришлось прямо на полу, здесь же в углу и туалет в виде… угла, – Дэн поморщился, прикидывая, сколько человек до него выбирали в этой камере совсем не тот угол, и больше всего на свете желая переодеться. – Может, там есть и другие камеры, может, даже колодцы – я не видел.
Антон кивнул и больше вопросов не задавал.
– Я думал, меня на допрос вызвали, – осторожно заметил Дэн, когда в следующем зале монахи ненавязчиво развернули его совсем не к той лестнице. Эта была широкая, спиралью уводила вверх, и возле входа на стене имела внушительную деревянную табличку с надписью:
Магистрат
Канцелярия
(3-й этаж)
Приемный день – четверг, с 9:00 до 16:00.
– Приказ сверху, – отозвался молчавший до этого Артем. – Петр уже час как там, и не похоже, что собирается возвращаться.
Ступеньки замелькали под ногами.
– Да, Дэн, – Савицкий сделал вид, будто внезапно опомнился. – У нас еще приказ снять с тебя браслеты.
Вообще-то, браслеты с него уже снимали – пришлось расстаться с ними на ночь, – а затем вернули, потому что Арку по-другому не миновать, будь у тебя хоть тысяча печатей. Ходили, правда, легенды о неких «пустых» печатях, с которыми якобы можно пройти через Арку – и затеряться в пространстве навсегда. Но многие считали это сказками.
– Прямо сейчас?
– «По прибытии», – процитировал Артем.
Дэн остановился, неторопливо задирая рукава толстовки вместе с манжетами рубашки. Протянул руки Савицкому.
– Ну что за демонстрация оскорбленного самолюбия, – недовольно проворчал тот, с видимым усилием разжимая одно плоское металлическое кольцо, затем другое.
– Не потеряй, – предупредил Дэн. – Они мне еще пригодятся.
Он потер правое запястье, на котором отчетливо виднелся опоясывающий красный след, и одернул рукава.
Они миновали два этажа, прежде чем лестница наконец прекратила извиваться и уперлась в широкий коридор. Стены здесь были отделаны гладкими, блестящими пластинками полированного дерева, пол выстилал потемневший от времени паркет, а в нишах по обе стороны на постаментах возвышались каменные статуи: страшные слепые горгульи и крылатые гарпии. Зал канцелярии остался позади, коридор повернул направо и, минуя зал Совета и кабинет секретарей, устремился к массивной деревянной двери, тяжелой и неприступной на вид.
– Ты войдешь один, – прошелестел один из сопровождающих монахов – Дэн так и не понял который.
В следующий миг он очутился перед кабинетом Магистра. И, взявшись за крупное металлическое кольцо на двери, не испытал ничего. Совсем ничего. Ни страха, ни волнения, ни даже самого легкого любопытства. Бывать в Магистрате доводилось нечасто – по пальцам одной руки можно пересчитать те разы, когда Магистр удостаивал его своей аудиенции: расспрашивал об Интернате, о восхождении, о силе, о том, насколько хорошо Дэн помнит историю, и еще о каких-то странных, бессмысленных мелочах. Он списывал эти вынужденные посещения на причуды старика, который в прошлом году отпраздновал двухсотлетие и так загостился на этом свете, что не знал, чем себя развлечь.
Трое человек уставились на Дэна, лишь только он шагнул через порог, оставив провожатых в коридоре. Кажется, его появление прервало неловкое, затянувшееся молчание.
Леонид Захарович Зорин, он же Магистр, стоял у огромного камина, занимавшего стену слева от письменного стола. Сверху над камином и по бокам от него тянулись книжные полки, расцвеченные корешками бесчисленных томов. Магистр держал руку на каминной полке, и Дэн мог поклясться: по его широкому лицу скользнула тень улыбки – несколько неуместной при сложившихся обстоятельствах.
Возле стола, опершись на высоченную стопку книг в золоченых переплетах, пристроился Илмар Барон – низенький, жилистый, суховатый и седой, как лунь. Его физиономия не выражала ничего. Бордовый плащ был ему явно великоват и волочился по полу, а брошь с бриллиантом кричала неуместной роскошью, но, сколько Дэн помнил, он всегда появлялся в резиденции исключительно в таком виде.
Единственным, кто явно нервничал и не собирался этого скрывать, оказался Петр Алексеенков. Завидев Дэна, тот вскочил с кресла, но, видимо, вовремя сообразил, до чего нелепо выглядит, поэтому напустил на себя сердитый вид и скрестил руки, сунув ладони под мышки.
Что-то – да все, если подумать! – шло не так. Дэна должны были привести в судейский корпус, а не на ковер к Магистру – когда такое было, чтобы глава Ордена лично занимался допросом?
– Входите, Гордеев, не топчитесь в дверях, – громыхнул Магистр раскатистым басом. – Садитесь куда больше нравится. Хоть в мое кресло, – предложение сопровождала доброжелательная улыбка, и у Дэна на душе неожиданно потеплело. От сердца не отлегло, нет. Однако впервые за долгое время он почувствовал участие – спокойное, ненавязчивое, не требующее взамен никаких откровений.
– Спасибо, я лучше так, – Дэн остановился посреди кабинета, ощущая исходящий от собственной одежды кислый запах турайдской камеры.
– В таком случае начнем, – произнес Магистр. – Расскажите, что произошло вчера, Денис. И поподробнее.
Рассказывать пришлось недолго.
– Я отправился в Вентспилс через Арку… – начал Дэн.
– У вас была печать? – тут же осведомился Барон.
– Нет. Но ее нетрудно получить в канцелярии.
– То есть вы выкралипечать?
– Я не сказал выкрасть,я сказал получить.
– Маг, выдавший вам печать без письменного разрешения вашего руководства, – Барон кивнул на Алексеенкова, – уже уволен без права возвращения в Орден, вы в курсе?
– Нет.
– Ну, теперь знаете.
Это что, была попытка надавить на совесть и навесить на Дэна моральную ответственность за чужое должностное преступление?
– Вы его подставили, – заметил Барон, не дождавшись ответа.
– Он сам подставился.
Барон поджал губы.
– И не его одного, – напомнил он после минутного молчания.
– Вы имеете в виду Матвеева? Так он был предупрежден и знал, чем грозят самовольная отлучка из Ордена и действия, не согласованные с руководством. Он пошел на это сознательно, и, заметьте, именно он принес фотографии с места преступления.
– Нужно еще разобраться, где он их взял.
– Я предлагал ему остаться в резиденции.
– А как насчет магической формулы? – полюбопытствовал Барон. – Какое право вы имели требовать от чужих сотрудников помогать вам?
– Я ничего не требовал! Я попросил, он выполнил просьбу. Матвеев настаивал, чтобы Орден расследовал дело о пропаже нескольких детей…
– С каких это пор обслуживающий персонал имеет право на чем-то настаивать? – Барон повысил голос. – И с каких пор мы занимаемся пропавшими детьми?
– Петр отказался взглянуть на фотографии, которые принес Матвеев, – продолжил Дэн. – Поэтому я взял снимки.
– Вы руководитель отряда? У вас есть полномочия?
– Нет.
– В таком случае объясните мне, кто дал вам право действовать на свое усмотрение и принимать подобного рода решения? Почему вы, рядовой маг отряда, к тому же временно отстраненный от службы за нарушение Кодекса, посчитали возможным пойти наперекор должностным инструкциям?
Дэн молчал. Вопрос не был риторическим, но ответить на него было нечего.
– Вы бы отделались увольнением, – заключил Барон, – если бы не…
– Денис, – глубокий и зычный голос заставил вздрогнуть и поднять голову. Со своего места у камина Магистр смотрел на Дэна так, словно пытался увидеть самую суть, словно вызывал на откровенность – пусть даже завуалированную. Все, что говорилось до этого, Магистра не интересовало. Лишь один вопрос прочел Дэн в его внимательных глазах, лишь одна просьба читалась на лице.
– Вы убили человека, Денис, – произнес Магистр негромко.
– Черного мага.
– Убитый – Илья Ромель, девяносто второго года рождения, – сбежал из дома два месяца назад. Нам удалось разыскать его родителей. Так вот, этот мальчик не имел магических способностей. Ни его родителей, ни его самого нет в наших списках.
– Это невозможно, – обескураженно пробормотал Дэн. – Этого не может быть.
– Вы ведь в курсе, что магия передается либо детям, рожденным от двух магов, либо старшему наследнику в семьях полукровок?
– Да, но… это ошибка! Спросите Матвеева, он подтвердит: мальчишка чуть не убил его заклинанием! Мой щит едва выдержал поток силы!
– Это мог быть стихийный всплеск, – предположил Магистр.
– Да нет же! Поток был направленным, и пацан не просто ударил, он начертил формулу! – Дэн замолчал, соображая, до чего нелепо звучат его доводы.
– Не прошедший восхождение подросток не в состоянии справиться с силой, – заявил Барон. – А Ромель его точно не проходил, да и не мог бы пройти до пятнадцати лет. Поэтому называть его черным у вас нет ни малейшего основания. К слову, браслетов на нем не было.
Естественно, если он не числился в архиве Ордена.
– Приемный ребенок, – предположил Дэн. – Или у него другой отец.
– Хорошая версия, – согласился Магистр. – Но она не объясняет того, как подростку удалось совладать с магией, не имея проводников.
– Это не относится к моему делу, – сказал Дэн. – Мальчишка напал первым и без предупреждения ударил разрушающим, у меня есть свидетель. Я нашел в подземелье одного из пропавших детей. И символы на стенах, что вы скажете о символах?
– Специалист не увидел в них ни капли смысла, – сообщил Барон.
– Был подросток черным магом или нет, пока не установлено, – сказал Магистр. – Хотя вы, я думаю, сделали для себя выводы еще в том подземелье. К сожалению, ваши выводы не давали вам права поступать так, как вы поступили, а свидетелей этого события у нас нет. Мы вынуждены полагаться лишь на ваши слова…
– Или воспользоваться услугами сенса, – резко бросил Барон.
У Дэна мороз пробежал по коже. Его память однажды уже препарировали, и приятного в этом было не больше, чем во вспарывании скальпелем загноившихся швов на ране.
– Я думаю, в этом не возникнет необходимости, – мягко возразил Магистр. – Гордеев расскажет все сам.
– Вы предлагаете поверить ему на слово? – изумился Барон.
– Ну почему же, расследование ведется.
– А я предупреждал вас, Магистр. Еще тогда, месяц назад. Я доводил до вашего сведения свои опасения насчет его мании самоубийства. Все время, что Гордеев проработал в составе отряда, он демонстрировал потрясающее рвение сунуть голову в петлю и затянуть узел потуже. Во время полевых операций действовал необдуманно, подвергая риску не только себя, но и людей, с которыми работал. Бросался в самое пекло, игнорировал приказы начальства…
– Если вы о том пожаре в Майори, то я спас ребенка! – воскликнул Дэн.
– Не подчинившись приказу не вмешиваться! – рявкнул Барон.
– По-вашему, нужно было позволить ему сгореть заживо?
– Вы нарушили Кодекс.
– Кодекс предусматривает пункт, согласно которому в отдельных ситуациях отдельные условия Кодекса могут быть нарушены.
– Угроза жизни одного человека не входит в перечень этих ситуаций.
– Равно как и человеческий фактор не входит в перечень моих должностных обязанностей, – буркнул Дэн.
– Разумеется, нет. Здесь работают только те, кто в состоянии держать себя в руках, Гордеев. Что касается вас, то всякому терпению настает конец. Вы не дорожите собственной жизнью. Вы ведете себя вызывающе и безответственно. А после того что произошло вчера, можете быть уверены: не видать вам ни своего отряда, ни службы вообще. Вам еще предстоит следствие и судебное разбирательство…
Магистр кашлянул. Комтур запнулся на полуслове и недовольно, раздраженно повернул голову в его сторону.
– Боюсь, с Гордеевым не все так просто, Илмар, – произнес Магистр, сложив руки лодочкой и сомкнув перед собой кончики пальцев. – Мне не нравится ситуация, которая складывается в последнее время в магической среде. Орден – это прежде всего сила, это контроль за соблюдением правопорядка, но так получается, что конфликты происходят не где-то на периферии, а прямо внутри организации. Вспомните Анджея Лисанского, бывшего канцлера, который выдавал печати тем, кого лишили права на прохождение Арок. Мы так и не выяснили – зачем. Следующей была кучка подростков, разбудивших водного демона в Интернате, и в предводителях – сын того же Лисанского. Теперь объявляется маг, которого мы в свое время пропустили и не зарегистрировали, и сразу встает вопрос о том, сколько еще магов может находиться вне нашего контроля. И в довершение всего один из самых талантливых боевых магов Ордена пренебрегает приказом руководства и идет на убийство. Я даже не представляю, как вы сумеете доказать, что это была самозащита, Денис. Те, кто знаком с вами лично, скорее поверят, что вы потеряли над собой контроль и убили в состоянии аффекта: репутация в данном случае играет против вас.