Надежда Николаевна постучала в дверь костяшками пальцев, и из кабинета донесся странно приглушенный голос:
– Одну минуточку!
– Минуточку так минуточку! – пробормотала Надежда, села на стул слева от двери и перевела дух.
После сегодняшних бурных приключений в больнице она была рада малость передохнуть и обдумать свой разговор с Наиной Ивановной.
Однако прошла минута, другая, третья… пятая…
Надежда Николаевна встала и снова постучала в дверь.
На этот раз ей никто не ответил.
Тогда она осторожно толкнула дверь и заглянула в кабинет, вполголоса спросив:
– Наина Ивановна, можно к вам?
Ей снова никто не ответил, да отвечать было и некому: кабинет был пуст.
Надежда, немного помедлив на пороге, вошла внутрь: ведь в конце концов Наина Ивановна обещала ее принять! Вот только куда она делась? Только что была здесь…
В дальнем конце кабинета была еще одна дверь, точнее, арка, задернутая белой шторой. Возможно, у Наины там операционная, или процедурная, или что там еще бывает у врачей?
Настороженно покосившись на эту арку, Надежда подошла к письменному столу. На столе стоял компьютер. Снова опасливо взглянув на белую занавеску, Надежда Николаевна обошла стол и взглянула на светящийся экран.
– Я только одним глазком! – пробормотала она, оправдываясь перед своим внутренним голосом, который снова предостерегающе заныл.
На экране была страница текстового документа – что-то вроде медицинской карты, которую сама Надежда держала в руке.
На самом верху страницы жирным шрифтом было выведено имя пациента, точнее пациентки.
«Горожанкина Елизавета Петровна», – прочитала Надежда.
Ого, вот это везение! Ведь именно такую фамилию назвала вишневая дама, соседка загадочной пациентки из триста седьмого номера… Из медицинской карты можно много о ней узнать…
Впрочем, тут же остудила себя Надежда, узнает ли она правду? Ведь сама она только что сообщила девушке из регистратуры вымышленные данные, так кто мешал так же поступить и этой загадочной особе?
Ниже были размещены остальные данные – адрес, телефон, записи врачей…
Однако Надежда не успела их прочесть.
Сквозняк приподнял белую штору, и Надежда увидела кое-что куда более важное.
Она не поверила своим глазам, подскочила к шторе, отдернула ее…
И попятилась в ужасе.
За шторой действительно была небольшая процедурная. Возле стены стоял стеклянный шкафчик с какими-то медицинскими инструментами и медикаментами, рядом с ним – кушетка, застеленная белоснежной простыней, за кушеткой – еще один шкафчик, в котором стояли рядком картонные папки, видимо, с личными делами больных. Впрочем, часть папок была выброшена из шкафа и в полном беспорядке валялась на полу.
Но, разумеется, не это привело Надежду Николаевну в ужас.
На полу, у самого порога процедурной, лежала на спине женщина средних лет в белом врачебном халате.
Именно ее ногу в коричневой туфле с квадратным носком заметила Надежда, когда сквозняк приподнял край шторы.
Сейчас же она увидела всю Наину Ивановну – от упомянутых уже коричневых туфель до тусклых, коротко стриженных волос с пробивающейся у корней сединой.
Но самым ужасным было лицо женщины – багровое, с выпученными глазами в красной сетке лопнувших сосудов, с вываленным лиловым языком…
Наина Ивановна была задушена, причем задушена совсем недавно – ведь всего несколько минут назад она разговаривала по телефону с девушкой из регистратуры.
А потом… Надежда вспомнила голос, который отозвался из-за двери кабинета на ее стук. Этот голос показался каким-то странным, словно полузадушенным. Собственно, она не могла сказать, мужской это был голос или женский. Просто она ожидала услышать голос Наины Ивановны, поэтому и посчитала голос женским. Но теперь Надя поняла, что ей ответил не кто иной, как убийца. В ту самую секунду, когда она подошла к двери кабинета, он и душил Наину Ивановну…
Надежда Николаевна представила руки убийцы на горле Наины… Тут же перед ее внутренним взором предстала другая картина – два силуэта на фоне освещенной занавески, мужчина душит женщину…
История повторяется. Наверняка это тот же душитель пришел сюда, чтобы покончить с Наиной Ивановной, потому что она что-то знала о том, первом убийстве, знала о девушке, которая провела какое-то время в этой клинике, записавшись под именем Елизаветы Горожанкиной. Он обошел Надежду всего на несколько минут, успел войти в этот кабинет немного раньше нее, задушил Наину Ивановну и забрал папку с картой Горожанкиной.
Но как он отсюда сбежал? Ведь Надежда сидела перед дверью кабинета, и оттуда никто не выходил!
Она с трудом оторвала взгляд от жуткого лица мертвой женщины и увидела распахнутое окно. Вот почему в комнате гулял сквозняк, приподнимая время от времени белую штору! Убийца выпрыгнул через окно, благо кабинет Наины находился на первом этаже.
Надежда Николаевна, покачиваясь, вернулась в кабинет.
Она подошла к компьютеру, и ее взгляд снова остановился на файле с данными таинственной пациентки.
Убийца унес папку с этими данными, но то ли не подумал о компьютере, то ли не успел ничего с ним сделать, так как его спугнула Надежда.
Она попыталась запомнить текст на экране, но в теперешнем своем состоянии не могла этого сделать. Буквы плясали перед глазами, складываясь в какие-то бессмысленные слова.
К счастью, рядом с компьютером стоял принтер. Надежда отправила документ на печать.
И в эту секунду в дверь кабинета кто-то постучал.
Надежда схватилась за голову: если сейчас ее найдут рядом с трупом Наины Ивановны, ее наверняка посчитают убийцей!
Стук снова повторился.
– Одну минуточку! – проговорила она сдавленным, полузадушенным голосом – точно таким же, какой она несколько минут назад услышала из-за двери кабинета…
Листок с распечаткой вылетел из принтера. Надежда схватила его, забежала в процедурную, с неожиданной ловкостью взлетела на подоконник и выскочила в окно…
Под окном была клумба с разноцветными петуньями. Надежда не удержалась на ногах, приземлилась на четвереньки, но тут же поднялась и припустила прочь от злополучного медицинского центра.
Отбежав метров на двадцать, все же оглянулась, увидела смятые цветы, глубокие следы на клумбе и огорчилась – кто-то возился с этими петуньями, поливал их, пропалывал…
В следующую секунду она поразилась себе самой: как она может огорчаться из-за смятых цветов, если только что, практически на ее глазах, убили женщину?
Да и сама она… Если бы она вошла в кабинет на минуту раньше – ее тоже могли убить!
Да и сейчас она вовсе не избежала опасности.
Ведь ее видели в клинике, девушка из регистратуры направила ее в кабинет Наины Ивановны, и через несколько минут ту нашли мертвой… или вот-вот найдут…
Со стороны медицинского центра донесся оглушительный, душераздирающий вопль.
«Ну вот и нашли», – подумала Надежда, усилием воли замедляя шаги, чтобы встречные прохожие не запомнили бегущую женщину. И так вид у нее небось дикий, а если еще бежать, точно заподозрят во всех грехах.
«Я же говорил! – заливался внутренний голос пожарной сиреной. – Я предупреждал, что так будет!»
«Врешь ты все, – устало ответила Надежда, – что так все будет, ты даже не предполагал».
Душа ее была просто скована ужасом. Перед глазами стояло сине-багровое лицо задушенной докторши. Глаза, вылезшие из орбит, и вываленный язык.
Надежда застонала и против воли убыстрила шаг, ей хотелось поскорее оказаться как можно дальше от злополучного медицинского центра. Прибежать домой, закрыться на все замки, прыгнуть в кровать и укрыться одеялом с головой. И чтобы никто ее не трогал. Телефон отключить.
Это был полный кошмар. Ни разу еще не случалось ей попадать в такую историю. Мало того, что, войди она в кабинет чуть раньше, убийца мог задушить и ее. Или стукнуть чем-нибудь по голове, ей-то, Надежде, какая разница была бы…
Так еще могли же войти и застать Надежду прямо над трупом! Кто поверит, что она нашла Наину Ивановну уже задушенной? Никто же убийцу не видел…
Противнее всего, что в этой ситуации нельзя никого винить, кроме себя. Ну что ее потянуло в этот центр «Гигея», провались он совсем? Что ее заставляло расследовать это несчастное убийство? Ну, убили и убили девушку. В конце концов ей уже все равно.
Надежда почувствовала самую настоящую ненависть к неизвестному убийце, к его жертве, к двум нахальным и ленивым ментам, а также к себе самой – упертой идиотке.
Она выскочила на проспект и подняла руку.
Через несколько минут Надежда ехала домой в маршрутке.
Напротив нее сидела женщина примерно ее возраста с многочисленными сумками и пакетами. Женщина время от времени странно поглядывала на Надежду и наконец, низко пригнувшись к ней, прошептала:
– Женщина, у вас блузка расстегнута!
– Женщина, у вас блузка расстегнута!
Надежда вспыхнула, схватилась за ворот и убедилась, что две верхние пуговицы блузки оторвались. Наверное, это случилось в момент приземления на клумбу.
– Ой, правда! – проговорила она вполголоса. – Это, наверное, в метро, там такая толчея!
– Вот, возьмите! – сердобольная женщина протянула ей булавку.
Надежда заколола воротник блузки и только сейчас осознала, что держит в руке смятый листок бумаги. Это были личные данные таинственной пациентки из триста седьмого номера, которые она успела распечатать перед побегом из клиники.
Первой мыслью было отбросить от себя листок, как будто это была ядовитая змея. Но та же пассажирка напротив заметит это и сделает замечание. Надежда сложила листок пополам и убрала его в сумку.
Ночь прошла ужасно. Едва Надежда смежала веки, как перед глазами тотчас вставало жуткое лицо задушенной докторши, никуда от него было не деться. Надежда Николаевна ворочалась с боку на бок, вставала, пила воду, распахивала окно, чтобы подышать свежим ночным воздухом – ничего не помогало. Мужу, который, придя с работы, поразился ее измученному виду, Надежда сказала, что плохо себя чувствует от жары, поэтому он ничуть не удивлялся ее бессоннице. Кот Бейсик в жаркое время года спал в гостиной на полу, чтобы обвевало сквознячком, Надежда ему не мешала.
Внутренний голос вел себя благородно, высказав Надежде один раз все, что он думает о ненормальных домохозяйках, которые не могут жить спокойно и вечно норовят поискать приключений на свою голову (голос употребил другое слово). Поскольку Надежда покаянно молчала, внутренний голос быстро прекратил свои нравоучения, а может, просто заснул.
Надежда забылась тяжелым, беспокойным сном только под утро и, разумеется, проспала. Муж не стал ее будить, тихонько собрался и ушел на работу.
Надежда проснулась, когда солнце вовсю глядело в окно, в комнате было жарко.
– Бейсик! – жалобно позвала Надежда Николаевна. – Хоть ты меня пожалей!
Кот, однако, ее призывы проигнорировал.
– Вот так, – грустно сказала Надежда, – когда нужна поддержка близких, их никого и нет…
Однако совсем не в характере Надежды Николаевны было подолгу валяться в кровати и жалеть себя. Она заставила себя подняться и побрела в ванную.
Предстояла процедура, которую каждое утро совершает любая женщина – первый взгляд в зеркало. С некоторых пор это простое действие приносило Надежде несколько неприятных минут.
В ванной она зажмурилась перед зеркалом, сосчитала мысленно до десяти, глубоко вздохнула и открыла глаза.
Нда-а, Надежда Николаевна была женщиной реалистичной и никогда особенно не обольщалась насчет собственной внешности. И нынешним утром, после вчерашних переживаний и бессонной ночи, она ничего хорошего от своего лица не ожидала. Но действительность превзошла все самые мрачные ее ожидания. В зеркале отражалось не лицо, а какая-то серая масса – нос на сторону и глаза-щелочки.
Как-то в одном журнале Надежда прочитала статью дамы-психоаналитика, которая утверждала, что для внешности и хорошего самочувствия очень важно самовнушение. Нужно каждое утро перед зеркалом повторять себе: «Я красивая, умная и талантливая. У меня все получится. День сегодня будет удачный».
И далее в таком же духе минут десять. Это, дескать, помогает.
Надежда смело взглянула себе в лицо и попыталась пошире раскрыть глаза. Получилось с трудом. Она набрала воздуха в легкие, собираясь произнести заветные фразы, но губы сами сказали другое:
– Ну и мордень! С такой физиономией только пустые бутылки по утрам сдавать!
И тут же вспомнила, что сегодня вечером они с мужем приглашены в гости. И что подумают люди, когда она предстанет перед друзьями в таком виде? Нет, тут своими силами не обойтись.
Надежда тут же позвонила в салон красоты, договорилась, что придет после обеда, а потом заметалась по квартире, пытаясь привести ее в относительный порядок.
После уборки и душа она спохватилась, что не видела кота со вчерашнего вечера. Сначала она не слишком обеспокоилась – Бейсик терпеть не мог шум пылесоса, так что всегда прятался, услышав, как Надежда выкатывает агрегат из кладовки.
Она позвала кота по имени, постучала по миске, проверила все укромные места.
Кот не появился. Надежда заволновалась и проверила окна, ибо кошмар каждого котовладельца – открытое окно. Эти ненормальные домашние коты обожают наблюдать за птичками, причем не через стекло, а снаружи. А потом подскальзываются лапами на наклонном откосе и падают вниз.
Супруги Лебедевы жили на седьмом этаже, поэтому сердце у Надежды сжалось от страха.
– Бейсик! – слабым голосом позвала она. – Где ты?
Молчание было ей ответом. И вот, когда Надежда схватилась уже за мобильный, чтобы звонить мужу, взгляд ее упал на дверь лоджии. Дверь была заперта – это супруг, уходя, позаботился о цветах. Сам-то он не слишком о них беспокоился, просто боялся, что Бейсик снова нахулиганит, и Надежда здорово кота отмутузит. В отношении цветов его жена занимала непримиримую позицию.
В безумной надежде она рванула на себя дверь лоджии.
Кот спокойно спал в плетеном кресле на специальной подушечке. Он успел проскользнуть в щелочку, когда хозяин закрывал дверь. Так что Сан Саныч, что называется, пустил козла в огород.
На полу валялись две кисточки завядшей герани, и фикус основательно разрыхлили когтями, на большее кот не решился, да и хулиганить в одиночестве было неинтересно.
На скрип двери котяра приоткрыл желтый разбойничий глаз и попытался придать усатой морде самое благонравное выражение. Но – не получилось, потому что Бейсик был уверен, что хозяйка все равно не поверит. Наказания, однако, не последовало, Надежда взяла кота на руки и прижала к колотящемуся сердцу.
– Ты мой дорогой! – нежно сказала она и попыталась поцеловать розовый нос, но кот ловко увернулся.
– А кто снова объел герань? – мгновенно озверела Надежда. – Посмотри, что ты наделал!
Она протянула руку в сторону несчастной герани, кот воспользовался тем, что хозяйка ослабила хватку, вывернулся и прыгнул на пол, напоследок больно цапнув Надежду когтями.
Инцидент был исчерпан. Надежда взглянула на часы и заторопилась в салон красоты.
На площадке Надя столкнулась с соседской девчонкой Милкой, которая в ожидании начала занятий в колледже проводила пока время в праздности. Она спала до полудня, часами болтала по телефону, выходила из дома к обеду и болталась где-то до поздней ночи, благо погода стояла подходящая для прогулок.
Милка была при полной боевой раскраске, на ней были розовые шортики и такая же открытая маечка.
– Макияж не потечет при такой-то жаре? – полюбопытствовала Надежда, заходя вслед за Милкой в лифт.
Милка на ехидный выпад ничего не ответила, она достала из пакета модные темные очки и стильную кепку – ярко-синюю, а козырек в шашечку.
– Милка! – оторопела Надежда, увидев что-то очень знакомое. – Ты где кепку взяла?
– Там больше таких нет! – в лучших традициях подрастающего поколения ответила Милка. – И потом, это молодежная вещь, вам не пойдет…
– А все-таки… – настаивала Надежда.
Милка услышала в ее голосе нечто серьезное, так что безропотно дала снять с себя кепку. Надежда вспомнила, как в прошлую субботу на озере еще не утонувшая девица с капризным голосом уронила кепку едва ей не на колени, и она эту кепку подняла.
Надежда поднесла кепку к свету. Сбоку на козырьке было заметное чернильное пятно. Милка выхватила у нее из рук кепку и выскочила из лифта.
– Милка, откуда кепка? – крикнула ей вслед Надежда Николаевна. – Не смей убегать!
– Слушайте, ну что вы ко мне пристали! – раздраженно начала Милка, потом поглядела Надежде в глаза и внезапно остановилась, вспомнив, что в колледже, куда она поступила после девятого класса, математика тоже есть, да еще какая, а у нее, Милки, с математикой отношения никак не складываются.
– Ну, нашла я эту кепку, – сказала она, отведя глаза.
– Где? – Для верности Надежда подошла ближе и взяла Милку за локоть. – Говори точно!
– Ну… а вы матери не скажете?
– Не скажу, – пообещала Надежда.
В дальнейшей беседе выяснилось, что нашла эту кепку Милка на тропинке, что проходит вдоль противоположного берега озера. Там редко кто ходит, поскольку берег здорово зарос камышом, а на земле трава высоченная и очень колкая. Милка там оказалась не случайно, ее позвал Вовка Сыч.
– И что это ты с этим Сычом в камышах делала? – строго спросила Надежда.
Милка посмотрела очень красноречиво. Взгляд ее призывал Надежду не придуриваться и идиотских вопросов не задавать. Надежда тотчас пожалела, что дала опрометчивое обещание не говорить ничего Милкиной матери, тем более что вспомнила, как Нина на даче ругала в разговоре какого-то Сыча.
– Так это он и есть? Он же хулиган, нигде не учится, не работает! – закричала она. – Зачем он тебе сдался?