– И как граф ответил?
– Толково. Сказал, что сейчас нет, а завтра, может, и будет. И на том разговор закончился. На следующий день ключ вновь пропал. И вновь нашелся. Пропал из кармана, брелок-то я не купил. Нашелся в номере на столе. Граф над этим только посмеялся.
– Так вы полагаете, что кто-то хотел ваш сейф потихоньку вскрыть?
– Ох, Петр Александрович! Я же среди людей живу, хоть и книжный червь. Газеты читаю. И книги не только о путешествиях, но и про сыщиков люблю. Только с чего ключ два раза крали?
– Это-то просто. Сняли слепок, да неудачно. Пришлось повторить. А что, были попытки вскрыть?
– Да кто его знает? Если ключом открывали, разве ж заметишь. Вроде бы в поезде, это уж как сюда катили, в нашем купе, пока мы обедать отлучались, кто-то побывал, и то уверенности нет. О! Едва не забыл! Там, в Ницце, перед отъездом граф вдруг потащил сейф к мастеру. Сказал, что замок заедает. Хотя, по мне, ничего там не заедало. Но граф притом говорил про эту поломку очень уж искренне.
– Вы вот говорили, что этот сейф обычно просто везли с собой, как обычный чемодан?
– Как пустой увесистый чемодан!
– Ну да. А тут вдруг его превратили в настоящий сейф.
– И опять правильно.
– А вот в вечер последнего спектакля, как он в театре оказался?
– Я привез. Граф в разгар раута послал меня и велел привезти. Сказал, для отвлечения жуликов и проходимцев.
– Вы его открывали в тот вечер?
– Да зачем?
– А граф?
– Граф? Не знаю. В театре вроде не открывал, хотя был момент, когда он и оставался с ним наедине. А уж что до того было – откуда мне знать?
– Хорошо, вы лично вынесли сейф к карете…
– Вынес. У входа меня ждали два констебля, нанятые за три шиллинга каждый для охраны. Я сел в карету, они вскочили на запятки. Так и добрались до дому.
– Без происшествий?
– А ведь вы правы, чуть было не упустил, было происшествие. Полпути проехали благополучно, но на одном из поворотов сцепились с ехавшей сбоку коляской. Ничего страшного не случилось, но констеблям пришлось помогать извозчикам разъехаться. Они, правда, больше на девицу в коляске смотрели, чем делом занимались. Пришлось и мне выйти поторопить всех.
– То есть вы оставили сейф?
– А отчего его было не оставить? Он же пустой! А его сам, если украсть сдуру пожелают, так с такой тяжестью и ста шагов не пробегут.
– Ну хорошо. Привезли вы все домой, и что было дальше.
– Поставил его как положено, закрепил на полу. Вскоре подъехал Алексей Юрьевич, и мы стали собираться спать. Ах, да. Я об этом уже упоминал, но ведь это тоже необычно. Как я футляр с ожерельем графу передал, он его открыл и рассмеялся. С ехидцей какой, что ли, или нечто в этом роде.
Антон Петрович посмотрел вверх, пошевелил губами и спросил:
– Я вроде все рассказал, но ежели еще какие вопросы имеются, так готов и на них ответ дать.
– Я вот про экономку хотел спросить, – сказал Петя, полистав блокнотик, куда он помечал то, что ему показалось непонятным. – Экономку вы как нанимали?
– Как? Это не у меня спрашивать нужно. Алексей Юрьевич меня перед фактом поставил, я хоть и спросил зачем, но сами понимаете, на ответе настаивать не стал.
22
Мы подошли ко входу в парк и собрались уж прощаться, как вдруг подъехал экипаж, и из него выскочил наш знакомый из посольства, Андрей Сергеевич Самохвалов.
– Добрый день, Дарья Владимировна. Здравствуйте, господа. Антон Петрович, а я вас снова потерял, третий уж раз заезжаю.
– Ох, господи! – вздохнул Антон Петрович. – Я вам, Андрей Сергеевич, несомненно, рад, но если вы меня опять на допрос потащите…
– Помилуйте, ну какой допрос? Ну беспокойство проявляют в посольстве о судьбе соотечественника. А вы ж сами знаете: одному все расскажешь, второй нет чтобы у первого спросить, вас теребить начинает сызнова. Вот и получилось, что вас не один раз переспрашивали.
– Ну коли так! – обрадовался Антон Петрович, но тут же засомневался и спросил с подозрением: – А за какой надобностью вы меня разыскиваете, в третий раз приезжаете?
В ответ Андрей Сергеевич рассмеялся и пояснил:
– Во-первых, мне велели передать вам, что посол лично занимается тем, чтобы пресечь все эти нелепые сплетни о графе Никитине.
– Ну и?
– Честно? Этого мне никто передавать не велел, но я полагаю, что толку от этого будет чуть. Посол встречался с главным комиссаром Скотленд-Ярда. Тот сказал, что информацию они давали лишь самую достоверную. А что до газет, так никто не может им запретить строить домыслы. Пока не доказано, что это клевета! А как тут докажешь?
– Чтобы все слухи умолкли, – заявил Петя очень серьезно, – полиция должна найти настоящее ожерелье. И настоящего убийцу.
– М-м-м, – промямлил Андрей Сергеевич. – Ладно, я по порядку. Примерно то же самое потребовал посол, но ему ответили, что для поиска подлинного ожерелья необходимо сделать официальное заявление. Комиссар даже сказал, что лично он не сомневается, что подлинное ожерелье было. Но он не сомневается и в том, что украдено было фальшивое ожерелье и что это неопровержимо доказано собранными фактами.
– Так надо сделать заявление, что и настоящее ожерелье пропало, – настаивал на своем Петя.
– На основании чего? Кто докажет, что оно пропало? И кто вообще сможет доказать при данных обстоятельствах, что существовало и подлинное ожерелье?
– Так сколько народу его видело!
– И что с того?
Мы задумались и пришли к выводу, что даже если доказать, что было у графа Никитина и подлинное ожерелье, то доказать его кражу нет никакой возможности. Граф Никитин мог его, в конце концов, просто спрятать, подарить, отправить почтой, положить тайно в банковский сейф и многое другое.
– Вот так все и выглядит на данный момент, – подвел неутешительный итог секретарь посольства. – Был разговор нанять частного детектива для этого расследования, но пока ничего не решено. Да, Петр Александрович, вы еще сказали, что нужно найти настоящего убийцу. Так? Если у вас есть аргументы для такой гипотезы, что схваченный воришка не является убийцей, а лишь похитителем, то ведь это меняет всю картину!
– Нет у нас аргументов, – хмуро ответил Петя, переглянувшись со мной. – Только личная убежденность! Знаю, что этого мало.
– Жаль! Ну что, Антон Петрович, поедем в посольство? Нам нужно с вами обсудить некоторые вопросы, связанные с отправкой тела на родину, и другие печальные моменты, сопутствующие таким трагическим событиям.
– Конечно, поехали, что еще мне остается, – вынужден был согласиться Антон Петрович.
Мы распрощались с двумя секретарями, и Петя удивленно огляделся.
– Странно, что не подъехал какой-нибудь полицейский чин и не потребовал нашего прибытия в Скотленд-Ярд! – сказал он иронично.
– Вот и хорошо. Здесь далековато идти, но я все равно предлагаю добраться пешком…
– … и обсудить все, что мы узнали!
23
– Петя, вы, значит, тоже полагаете, что воришка, забравшийся в дом, не может быть убийцей?
– Полагаю! Хоть и не могу объяснить почему.
– Я вот тоже не могу. Сначала я его представляла этаким вторым Гномом[22]. Маленький, дерзкий и очень злобный. Но ни его портреты в газетах, ни те небольшие подробности, что о нем написали, с таким образом никак не вяжутся.
– Вот и мне так кажется. Особенно в свете всяких нелепостей, о которых нам рассказал Антоша. Антон Петрович.
– Я его тоже про себя называю Антошей. И не вижу ничего в том дурного, очень уж ему подходит быть именно Антошей, хоть человек он взрослый и солидный. Но давайте, Петя, сначала про нелепости, как вы их назвали.
Петя достал блокнот.
– Про экономку. Ну очень непонятно, зачем она понадобилась? Мы же – ни вы, ни мы с папенькой – не нанимали никаких экономок. Она просто не нужна. Есть домовладелец, есть прислуга. Да еще она единственная, кто исчезла так быстро.
– Так вы ее подозреваете?
– В убийстве скорее нет. В том, что могла навести грабителя на дом графа – подозреваю.
– А от убийства ее почему открещиваете, Петр Александрович? Оттого что женщина?
– Нет. Оттого что не вижу повода. Мотива то есть.
– Ладно. Ваши доводы и сомнения мне понятны, и я их в целом разделяю! – менторским тоном заявила я, заставив Петю рассмеяться. – Давайте дальше.
– На втором месте у меня по нелепости, правильнее сказать, по странности совпадения, та самая авария с повозкой, на которой везли сейф. Очень все вовремя произошло.
– Согласна. Но и тут мы можем строить всякие предположения до бесконечности. Что там третье?
– Сам сейф. Зачем он нужен?
– Ну тут сам граф Алексей Юрьевич все объяснил. Был не нужен, но в любой момент мог стать нужным. Вопрос в одном – он уже стал нужным или вот-вот должен был таковым стать?
– Думаю, последнее. Если бы стал нужен для хранения чего-то особо ценного, так не стал бы граф его в театр тащить.
– Так вы ее подозреваете?
– В убийстве скорее нет. В том, что могла навести грабителя на дом графа – подозреваю.
– А от убийства ее почему открещиваете, Петр Александрович? Оттого что женщина?
– Нет. Оттого что не вижу повода. Мотива то есть.
– Ладно. Ваши доводы и сомнения мне понятны, и я их в целом разделяю! – менторским тоном заявила я, заставив Петю рассмеяться. – Давайте дальше.
– На втором месте у меня по нелепости, правильнее сказать, по странности совпадения, та самая авария с повозкой, на которой везли сейф. Очень все вовремя произошло.
– Согласна. Но и тут мы можем строить всякие предположения до бесконечности. Что там третье?
– Сам сейф. Зачем он нужен?
– Ну тут сам граф Алексей Юрьевич все объяснил. Был не нужен, но в любой момент мог стать нужным. Вопрос в одном – он уже стал нужным или вот-вот должен был таковым стать?
– Думаю, последнее. Если бы стал нужен для хранения чего-то особо ценного, так не стал бы граф его в театр тащить.
– Это лишь при условии, что это самое ценное не было им получено в театре! Хотя и таких предположений можно выдвинуть миллион. Давайте дальше.
– Ницца. И все эти истории с ключами и с замком.
– Вот здесь можно и пофантазировать. Ясно, что ключи похищали, чтобы сделать копию!
– Два раза?
– Или двое конкурентов!
– Шутите?
– Почти. То есть и этот шанс не стоит упускать из виду.
– Получается, что тут, в Лондоне, нам и заняться нечем. А вот в Ницце есть реальная зацепка! Если найти мастерские, где делают такие ключи, можно хоть что-то и узнать. А еще проще найти мастерскую, где ремонтируют сейфы. Не просто же так граф отправлял его в ремонт. Только до Ниццы очень далеко.
– Далеко. Но не так далеко, как до Сибири!
– Что вы имеете в виду?
– Что можно до нее добраться. Если очень нужно будет. А вот что мы можем предпринять прямо сейчас и здесь?
– Даша, у вас же есть адрес Сергея и Ларисы? Давайте напишем им письмо, вдруг граф с ними поделился чем-то таким, что даст нам ниточку?
– Так и сделаем.
– А еще нужно попытаться найти экономку. Я подумаю, как это сделать. Может, еще и прислугу расспросить?
– Нам повторят все, что сказали полиции. Если вообще станут с нами разговаривать.
– Верно. А то еще наябедничают. Вот бы у старшего инспектора Мортона чего-то выведать, о чем он нам не говорил.
– О чем же?
– Про отпечатки пальцев на рукоятке ножа. Про время смерти.
– Не думаю, что это важно, – сказала я рассеянно, так как задумалась о другом.
24
Весь вечер я писала письмо Ларисе и ее мужу. Писала долго не оттого, что меня отвлекали, а оттого, что помимо нашей просьбы рассказать подробности их знакомства с графом Никитиным захотелось просто написать о своей жизни, о том, что в России происходит такого, что из газет не всегда прочитаешь. А отвлекли меня лишь один раз – позвали к телефону. Звонил мистер Фрейзер и буквально напросился на ужин. То есть я его и так рада была бы пригласить, но не успела, потому что он напросился. То есть было ясно, что он зачем-то срочно желает меня увидеть, а более приличного повода, чем оказаться у нас на ужине, не предвидится. Закончила письмо я как раз к ужину и приходу журналиста.
Мистер Фрейзер был оживлен и приятен, преподнес маменьке цветы, сказал, что те, что подарены им были при знакомстве за кулисами театра, он посчитал недостаточными в качестве изъявления своего восторга. Мне принес в подарок брошюру «Шерлок Холмс: детектив с точки зрения Скотленд-Ярда», в которой знаменитый полицейский[23] подробно объяснял, что такого неверного и неправильного в своих сочинениях написал сэр Артур Конан Дойль о работе лондонской полиции. О деле, что его привело к нам, журналист заговорил лишь после того, как все встали из-за стола.
– Господа! Прозвучит это несколько излишне пафосно, но после моего путешествия в Россию все, что происходит с русскими, я воспринимаю почти как личное. Трагическая смерть графа Никитина – одно из таких событий. К тому же он был вашим знакомым, а уж вы, мисс Дарья, и вы, Афанасий Николаевич, мне и вовсе друзья. И когда полезли все эти нелепые разговоры, которые задевают и вас лично… Я сегодня непростительно сумбурен для журналиста, но мне показалось, что я должен объяснить свою заинтересованность. Что она некорыстная, а…
– Милый мистер Фрейзер! У нас в этом нет ни малейшего сомнения! – этих слов маменьки вполне достало, чтобы мистер Фрейзер перестал волноваться и заговорил спокойно.
– Сам я о преступлениях никогда не писал, в этих вопросах не могу считаться знатоком, но среди моих знакомых немало криминальных репортеров. В том числе очень опытных и толковых, к мнению которых порой даже Скотленд-Ярд прислушивается. Так вот, с одним таким собратом по перу я разговаривал на взволновавшую меня тему. Спросил, что он обо всем этом думает. И первое, что он мне сказал, что пойманный воришка никак не может быть убийцей.
– Он, верно, подтвердил эти слова фактами? – поинтересовался дедушка.
– Подтвердил, – согласился с мнением дедушки господин журналист. – Вор этот давно известен полиции, но ни разу не попался. То есть он всегда был осторожен до предела. А уж о его воровском мастерстве ходят легенды. Он способен подняться по любой стене, пролезть в самое крохотное окно, но главное, движется всегда абсолютно бесшумно. Рассказывают, к примеру, как он прошел однажды через комнату прислуги, где был погашен свет, но еще не спали, а беседовали, лежа в постелях. Еще есть рассказ о том, как он трое суток прятался в шкафу, когда раньше времени вернулись хозяева и обстоятельства сложились так, что все эти трое суток кто-то да находился в комнате, оттого что заболел один из жильцов. Выбраться он боялся, так как окно сильно скрипело, но когда сиделка начинала дремать, он выходил в туалетную комнату, что-то пил и даже ел чуть-чуть.
Наш английский друг перевел дух, так как высказал все это на одном дыхании.
– Тут еще стоит добавить, – продолжил он спокойнее, – что с прочими представителями преступного мира он был связан лишь в меру необходимости. И уж ни в каких ссорах, не говоря о драках, замечен не был и вообще считается человеком чрезвычайно спокойным и мирным. Как вы полагаете, мог такой человек пойти на убийство, если ожерелье оказалось в его руках? Кстати, он говорит, что оно просто лежало на столе в футляре, и он переложил его в карман и сразу ушел тем же путем, каким проник в дом.
– Так это он так говорит, – хмыкнул дедушка.
– Хорошо. Мы вправе не доверять его словам. Но! Даже если бы ему не удалось его похитить столь просто, если бы его вспугнули, он бы скорее всего где-нибудь спрятался и дождался своего часа. За кражу ожерелья срок заключения не столь и большой. А за убийство положена смертная казнь!
– А этот репортер поделился своими сомнениями с инспектором Мортоном? – вновь задал вопрос дедушка. – Вы говорили, что к его мнению прислушиваются?
– Да, поделился. Старший инспектор при этом разговоре лишь отводил глаза и отказывался что-либо обсуждать, ссылаясь на тайну следствия. Из чего мой товарищ сделал вывод, что старший инспектор Мортон и сам все прекрасно понимает, специалист он хороший и не мог таких несоответствий не заметить. Но на него откровенно давит начальство. С их точки зрения, все ясно и понятно. И приговор суда предопределен заранее. Так к чему делать еще что-то? Это лишь затянет расследование, русские станут торопить… К чему эти неприятности?
То, что начальству не нужны неприятности да и просто осложнения или затянутость следствия, было понятно всем.
– Я ни в малейшей степени не сомневаюсь в вашей заинтересованности в поимке настоящего убийцы, – закончил мистер Фрейзер. – Возможно, у вас есть некие рычаги, чтобы изменить ситуацию. Вот я и пришел к вам.
– Увы, – сказала я. – Даже посольству ничего не удается добиться в этом отношении.
Разговор перешел на другие темы, и вскоре мистер Фрейзер стал прощаться. Я вышла его проводить, так как отчетливо понимала, что он не сказал всего. И оказалась права.
– Мисс Дарья, – сказал Джон Фрейзер уже на крыльце. – Я счел правильным не говорить этого при вашей матери, но я могу устроить вам встречу с этим несчастным воришкой. Он о многом умалчивает. К примеру, о том, кто навел его на этот дом. А то, что такой человек должен быть, даже мне кажется очевидным.
– Мне тоже, – кивнула я.
– Вдруг вам удастся узнать от него больше, чем полиции?
Эту фразу мистер Фрейзер произнес с какой-то прямо-таки детской наивностью, словно я и в самом деле великий сыщик. Я вздохнула, оттого что это было совсем не так. Но ведь и сидеть сложа руки мы с Петей не собирались, потому я и сказала о том, что не так давно сама подумала.
– Я как раз думала о том, как можно с ним встретиться, но ничего не придумала.
– А я придумал, – обрадовал меня мистер Фрейзер. – Сэр Артур… Ну его не слишком жалуют в полиции, но и там у него есть поклонники, готовые на многое. Он обещал помочь и, я уверен, сумеет с этим справиться. Так я завтра вам позвоню?