По ходу чуть-чуть корректировали речь, убирали слова, которые ему трудно давались. Ведь в написании текста принимали участие в том числе и американцы, да и вообще письменный текст отличается от устного. И то, что на бумаге выглядит красиво и мелодично, в речи (особенно человека, который говорит на чужом языке) звучит неестественно. От этого и избавлялись.
Аршавин:
– Да, с Черновым мы плотно работали, не «халявили». Когда что-то начинаешь, это нужно хорошо делать. Тем более когда являешься частью такого большого дела. Многое другое от тебя может не зависеть, но на своем участке ты должен сделать все, что от тебя требуется. Поэтому я уделил этому столько времени, сколько нужно было, чтобы нормально выступить.
В принципе я в школе всегда хорошо стихи наизусть читал. Так что пришлось вспомнить навыки . (улыбается) Самым сложным в этой речи было то, что она – на английском. Все равно я думаю на русском и перевожу на английский. А так труднее учить. Когда говоришь на русском, все идет автоматом, ты отлично помнишь, что за чем следует. А здесь как кубик Рубика складываешь – сложнее.
Когда готовились, обнаружили слова, которые я не знал. Или которые мне было трудно выговаривать, поскольку с произношением я до сих пор борюсь. Какие-то слова были слишком официальными: если бы я их сказал, всем стало бы понятно, что это не мое, не я эту речь сочинял. Текст должен подходить человеку, который его говорит, все должно смотреться естественно. В принципе текст был сделан под меня, но какие-то обороты, которые футболист никогда бы не использовал, мы убрали.
Жене Юле два или три раза речь прочитал. А в целом за эти дни я ее целиком проговаривал много, очень много раз. Несколько десятков, наверное. Чернов писал на листочке с речью: здесь – громко и четко, галочки стоят, где нужно сделать особый акцент… Нужно видеть этот лист!
Кстати, когда я вылетал из Лондона в Цюрих, то умудрился забыть его дома. Там он и хранится. Чернов еще шутил, когда мы по этому листу готовились: «Когда выиграем, надо будет в музей его отдать». Посмотрим…
Вылетали Аршавин с Черновым лишь вечером накануне голосования: тренировки в «Арсенале»-то, невзирая ни на какие выборы стран-хозяек чемпионатов мира, никто не отменял. С учетом свирепствовавших в Европе снегопадов, это было довольно рискованно. Более того, и в Лондоне был закрыт аэропорт «Гэтвик». Но капитан сборной России летел из «Хитроу». Так что – обошлось.
Чернов:
– У меня был план «Б». Если бы аэропорт был закрыт, наготове в «Хитроу» стояла арендованная машина, я взял бы ее, мы «пилили» бы на ней до Парижа, а там садились на поезд до Цюриха. Был выбор – либо поезд через Ла-Манш, либо машина. Я предпочел второе.
Про Кэмерона я уже рассказывал. Андрей тогда спросил: «А как получилось, что они летят рейсовым, а не частным самолетом?» Я объяснил: «В этой стране все по-другому. По государственным делам премьер-министр летает на своем самолете, а по общественным – на обычном, как простой англичанин». А потом к Аршавину подошел охранник Кэмерона – как оказалось, болельщик «Арсенала»…
Аршавин смеется:
– Поскольку мы летели с премьер-министром Англии, наш самолет бы гарантированно вылетел! Я был так удивлен тем, что лидер страны летит обычным рейсом, что в шутку спросил его: «А вы-то что тут делаете?» Он, по-моему, шутку не понял…
По поводу времени вылета – дело не в каком-то запрете Арсена Венгера, а в том, что раньше и смысла-то особого лететь не было. Правда, тренер, когда я отпрашивался у него пропустить два дня тренировок, сказал, что его англичане тоже просили поехать, но он не согласился. Я так понял, что он вообще отказался выступать за Англию – а потом узнал, что он, оказывается, в их презентационном фильме все-таки выступил. Видите, какой конспиратор – перед моим отъездом не сказал, что участвует в ролике. А отпустил он меня без проблем, спокойно сказал «да».
Приехали в гостиницу вечером, только успел поужинать – и мы зашли в комнату, где шла генеральная репетиция. Спал после нее нормально, бессонницы не было. Но волнение уже перед выступлением все-таки накатило. Как перед игрой. Не сказать, что такой, как, допустим, «Барселона» – «Арсенал», но я нервничал. В то же время не боялся, что выйду на сцену – и впаду в ступор. В любом случае нашел бы что сказать.
– Какую оценку поставили бы себе за выступление?
– Четыре с плюсом.
– Многие спорят насчет момента, когда у вас голос дрог нул, и вы даже рукой по лицу провели. Кто-то считал, что вы от нахлынувших чувств готовы были заплакать. Сорокин говорит, что этот жест не планировался…
– Я мог бы вам сейчас рассказать историю: мол, так растрогался, что слезы чуть не полились. Но это неправда. На самом деле я просто… сбился с текста. Забыл, что дальше. И это на какую-то секунду меня расстроило. Потом я сказал то, что должен был сказать. Но текст лился, лился – а в какой-то момент прервался. Пришлось делать паузу, поскольку я вспоминал. Слава богу, это быстро прошло. А насчет споров на эту тему – людям, что ли, совсем нечего делать в нашей стране?..
Вот что интересно: где-то в Интернете я читал, как все русские высказывались о моем выступлении – мол, убогий английский. А англичане, наоборот, написали на форумах, что все неплохо. И для человека, у которого это не родной язык, я смотрелся нормально.
Вот уж вправду – нет пророка в своем Отечестве. Уж где-где, а в России завистливой публики, которой дай только повод (да его можно даже не давать) перемыть кости популярному человеку, хватает с лихвой. Человек не просто делает свою обычную работу, а старается для страны, превращается из футболиста в оратора, выходит из сложного положения с честью – и то в его адрес сыплются гадостные комментарии. Чемпионат планеты-то мы получили, но людей, дабы они стали гражданами мира, надо еще перековывать и перековывать…
А вот, например, Гус Хиддинк, которого я встретил в смешанной зоне Zurich Messe, высказался однозначно: « На мой взгляд, Аршавин сыграл свою роль очень хорошо ». Джорджадзе утверждает, что незапланированный жест, вызвавший у них столько волнений, в итоге только украсил выступление.
Согласен с ними и Мутко:
– Андрюха – молодец! Он и сейчас полон желания нам помогать. Мы будем делать ему предложения, чтобы работать на продвижение чемпионата мира в нашей стране. У меня ощущение, что после отъезда в Англию у него патриотические чувства еще усилились. Аршавин – патриот России!
Мутко вообще к спортсменам относится с особой любовью. Придя в редакцию «Спорт-Экспресса» и вспоминая об их выступлениях в Цюрихе, даже имена с особым чувством произносит. И называет как-то не по-министерски – «Андрюша», «Леночка»…
– Андрей Аршавин, Леночка Исинбаева… Я был для них как эксперт. Они спрашивали: «Что бы вы хотели услышать?» Я как член исполкома ФИФА рассказывал им, что хотел бы услышать от представителей страны на презентации. Отвечал: «Вы должны что-то такое произнести, чтобы каждый член исполкома подумал: от меня зависит судьба этой страны».
Андрюше я так и говорил: это же мы для тебя здесь сидим, исполком работает для футболистов! Главное-то – это футбол. И миллиарды людей на планете на них смотрят, на Аршавина и других таких, как он! На чиновников не смотрят. И поэтому положение игрока, когда он начинает говорить, – заведомо выигрышное. Он и должен выступать как футболист, делать на этом акцент.
Сорокина по горячим следам победы я спросил: – Сложно было готовить его и других звезд к презентации?
– Конечно, сложно – времени-то в обрез! Хотя с Андреем все складывалось легко. Он сразу откликнулся на нашу просьбу, готовился к презентации и уделил этому даже больше времени, чем мы рассчитывали. Преимущество медийных персон состоит в том, что они обладают сильным влиянием на аудиторию. А недостаток – у них всегда нет времени. С обычным-то сотрудником можно месяцами заниматься с утра до вечера.
– «Арсенал» быстро согласился отпустить игрока? Тя жело было договориться с Венгером?
– Это делал сам Андрей. А «Арсеналу» большое спасибо за понимание!
…Когда Аршавин, так и не успевший (дела в клубе ждали!) отпраздновать с нашей делегацией победу, прибыл в Лондон, его юный партнер по команде, полузащитник сборной Англии Джек Уилшер сказал ему: «Что ты наделал? Я мечтал поднять Кубок мира перед своими болельщиками…»
« Могу понять его, – сказал Аршавин официальному сайту “Арсенала ”. – Вы любите футбол, я это вижу каждый день. Футбол в Англии является религией. Но сказал Уилшеру: вам придется подождать. Я сделал то, что должен был сделать. Если честно, был очень удивлен нашей победе. Проведение чемпионата мира поможет нашей стране стать лучше не только в плане футбола ».
« Могу понять его, – сказал Аршавин официальному сайту “Арсенала ”. – Вы любите футбол, я это вижу каждый день. Футбол в Англии является религией. Но сказал Уилшеру: вам придется подождать. Я сделал то, что должен был сделать. Если честно, был очень удивлен нашей победе. Проведение чемпионата мира поможет нашей стране стать лучше не только в плане футбола ».
После победы все наперебой стали говорить, что верили, а кто-то даже не сомневался в нашей победе. На контрасте Аршавину нужно присудить приз «За честность».
Готов поверить в то, что Мутко, Сорокин, Колосков – короче говоря, люди «в теме» – со знанием дела рассчитывали на победу.
Но нам, людям со стороны, это до последнего момента казалось немыслимым. И говорить: «Мы выиграем!» нам можно было только исходя из тютчевского: «В Россию можно только верить»…
* * *Игорю Шувалову верить в Россию полагается еще и по должности. Но никакой высокий государственный статус не поможет обмануть публику, если настоящего чувства у тебя нет.
Фигурам уровня первого вице-премьера редко удается пронять слушателей. В основном они нужны, чтобы придать делегации политического веса.
Но Шувалову удалось и «пробить» членов исполкома (да и российских слушателей тоже) на эмоции. Он рассказал, как в детстве жил на Чукотке, и когда температура там опускалась ниже 50 градусов мороза, отменялись занятия в школах. Что совершенно не мешало мальчишкам использовать освободившееся время, чтобы в такую стужу гонять мяч…
Может, конечно, и присочинил – кто знает. Но если и так, то это была та безобидная и в то же время красивая фантазия, которая не коверкает реальное положение вещей и при этом добавляет души. «Факты – враги истины», – говорил Дон Кихот. Легкая художественность нередко оказывается куда нагляднее строгого следования событиям и цифрам…
Колосков:
– По моему дальнейшему общению с членами исполкома могу сказать, что большинство в нашей презентации отметило трех человек – Сорокина, Шувалова и Исинбаеву. О Лене я уже говорил, Алексей блестяще выступил в роли ведущего презентации, а Шувалов на прекрасном английском вспоминал о Чукотке. Молодец!
Спрашиваю Сорокина:
– Тронувшую всех историю про Чукотку Шувалов сам внес в изначальный текст?
– По-моему, да. В любом случае, ни одну речь ни одному человеку не пишут от начала до конца. Говорящий всегда должен привнести какие-то свои элементы. И в случае с Шуваловым, который родился и провел детство на Чукотке (в поселке Билибино. – Примеч. И.Р.), так и получилось. Конечно, какие-то элементы мы пытались выработать совместно. Чтобы просто дать понять, о чем лучше сказать, а о чем – не говорить. Но детали всегда персонализируются. Замечу, что Игорь Иванович вышел на сцену без бумажки, и это означало, что ее у него попросту не было.
Чернов:
– На этапе финальной презентации роль Шувалова была невероятной. Поддержка, которую он оказал при сборе участников и формировании концепции, была очень высокой. Что и как говорить – во всем этом он активно участвовал, смотрел репетиции, советовал, принимал решения, обеспечивал присутствие.
А вот от его истории про Чукотку я вначале был не в восторге. Мне казалось, что это лишняя деталь, которая несколько нарушает логику и структуру презентации. Но в итоге, наоборот, получилось хорошо: вся презентация у вице-премьера была такой… человеческой, и этот эпизод туда отлично вписался.
Единственное «но», о котором большинство моих собеседников старалось не говорить – речь свою Шувалов затянул, что и привело к перебору общего времени презентации. Правда, если по нашим репортерским подсчетам, наша делегация перебрала 8 минут, то, по утверждению Сорокина, – 2 минуты 50 секунд.
– Кто виноват? – в духе Чернышевского спросили мы у Сорокина наутро после голосования. Гендиректор от ответа дипломатично уклонился:
– Никто. Здесь говорить о вине неуместно. Мы пытались сказать о том, что действительно чувствуем. Рассказ об эмоциональной стороне дела нас переполнил настолько, что мы чуть-чуть вышли за рамки получаса.
Впрочем, мог ли он сказать что-то иное? Один только непосредственный Аршавин, так отмечавший роль Шувалова на генеральном «прогоне», тут сказал прямым текстом:
– Нам показалось, что Игорь Иванович затянул речь.
Поведал капитан сборной и еще одну занятную деталь:
– Когда с генеральной репетиции расходились, назначили встречу на ранее утро – то ли 9, то ли 10, уже не помню. Все встали – а главный не пришел!
– Главный – это Шувалов?
– Да . (смеется) Хотя я, наоборот, от него ждал, что он раньше всех придет. Собрались, позавтракали – потом уже он подошел.
Будем надеяться, что обнародование этого невинного факта не вызовет гнева одного из руководителей правительства. Тем более что действовал он абсолютно в русле своего босса: всему миру, наверное, уже известна привычка Путина опаздывать. Ой, извините, – задерживаться…
По одному эпизоду «докопались» до Шувалова англичане. В их прессе – а где же еще? – прошла информация, будто первый российский вице-премьер пренебрежительно пожал руку (как, интересно, это вообще возможно?) принцу Уильяму, якобы даже не посмотрев ему в глаза. И что Шувалов потом вынужден был даже отправить в Букингемский дворец официальное извинение.
Сорокин утверждает:
– Чепуха полная! При мне Игорь Иванович здоровался с принцем Уильямом один раз, когда мы уже сидели рядом с ним на выделенных ФИФА местах первого ряда при объявлении результатов. Принц пришел чуть позже нашей делегации и вынужден был проходить «через нас» к своему креслу. Как в театре, нам пришлось встать – иначе ему просто не хватило бы места, чтобы пройти. Тогда мы поприветствовали его, но никакого холодка или пренебрежения не могло быть ни с той, ни с другой стороны – настолько мимолетным был этот эпизод, равно как и геометрически стесненным.
А больше никакого контакта между ними я не видел и об истории этой слышу первый раз. Мне кажется, у англичан уже просто какая-то мания. Они ищут все, что есть, нет и даже не намечалось. Сорокин-де не любит Лондон, Шувалов не любит принца Уильяма – и так далее. Бред какой-то!..
* * *О том, на каком блестящем английском вел презентацию сам Сорокин, мнение у всех было единодушное. Эпитеты Колоскова со ссылкой на членов исполкома ФИФА я уже привел. Аршавин, позже немало общавшийся о цюрихских событиях в Лондоне, говорит:
– Англичане были приятно удивлены, что наш человек может говорить на хорошем английском, четко и по делу.
В лекции для будущих спортивных менеджеров из ГУУ Сорокин рассуждал:
– Необходимо правильно составить план презентации. В частности, решить, кто будет во время нее выступать. Будут ли это исключительно звезды, знаменитые на весь мир, или кто-то еще. Заявку американцев на ЧМ-2022, например, поддерживал Морган Фримэн. Гениальный актер, слов нет. Но было видно, что для него это просто работа, что он этой идеей не горит. А нашу заявку наряду с Исинбаевой, Аршавиным и другими представлял я, 38-летний, не пользующийся мировой популярностью Алексей Сорокин. Но у меня было другое преимущество: я полтора года жил этой работой. И какой же у меня перед этой речью был настрой! Как мне хотелось выйти и всем доказать, что мы можем провести этот чемпионат, что он нам необходим, что мы его заслуживаем!
Пробирает, да? Вот так же пробирало и во время самого цюрихского выступления гендиректора нашей заявки.
Наутро после победы мы с коллегами спросили Сорокина:
– Чего вам все это стоило?
– Когда регулярно делаешь презентации перед большими залами, со временем вырабатывается мгновенное понимание – пойдет или не пойдет. Например, у меня так было в Йоханнесбурге во время презентации перед всеми федерациями – членами КОНКАКАФ. Я вышел и понял: не пойдет. Ну не было вдохновения, не лилась речь – хоть тресни. А здесь наоборот. Вышел – и в первую же секунду понял: все будет нормально. Посмотрел на маленький уютный зал, почувствовал душевную атмосферу…
– В зале были члены исполкома ФИФА и все делегации?
– Нет, только члены исполкома, сотрудники ФИФА и наша делегация. Другие не уместились бы – настолько компактное помещение. Презентации конкурентов можно было посмотреть только на официальном сайте ФИФА. Делегации приходили, выступали и тут же уходили.
Отработан был каждый нюанс. Колосков, к примеру, рассказывал мне, что ему было предписано сопровождать при входе в зал штаб-квартиры ФИФА Анну Нетребко. И так далее.
Мутко говорит:
– Мы хотели показать своей делегацией, что страна наша богата не только территорией и ресурсами, а прежде всего людьми. Поэтому среди нас были выдающиеся деятели культуры – Гергиев, Нетребко. Великие спортсмены – Исинбаева. Действующие футболисты – Аршавин. Ветераны футбола – Никита Палыч Симонян, Ринат Дасаев, Леша Смертин. Губернаторы, бизнесмены… И все – в одинаковых костюмах, галстуках, заходим в зал вместе, чтобы показать, что мы – команда, и кто бы кем в жизни ни являлся, представляем нашу страну.