Я схватила телефон и набрала знакомый номер. Ответил нежный голос.
— Слушаю.
— Алена Николаевна, извините за поздний звонок, это Степанида.
— Что ты, милая, я еще чай не пила, детское время, — засмеялась Буркова. — Слушаю тебя.
— У меня к вам просьба…
— Сколько? — деловито перебила ВИП-клиентка. — В евро, долларах или рублях?
— Нет-нет, не о деньгах речь. Помните, вы рассказывали мне о портнихе, которая ваше бюстье для бала синим восковым карандашом натерла?
— Такое забудешь! — хихикнула Буркова. — Я мужу свои пятнистые бока показала, про швею, к которой его мамуля меня отправила, рассказала. Миша взбеленился и приказал: «Никаких советов матери более не слушай».
— Можете сказать, как зовут портниху, и дать ее номер телефона?
— Конечно. Но зачем тебе? — удивилась Алена.
Я начала сочинять:
— Подруге посоветовали мастерицу, которая гениально шьет платья, и Маша собралась у нее подвенечный наряд заказать. Приехала к тетке, та стала показывать снимки своих работ, а среди них было ваше бюстье для благотворительного бала. Мария его сразу узнала, видела фото в журналах.
— Твоей подружке лучше купить готовое платье, — посоветовала Буркова.
— Снимок был вырезан из гламурного издания, и мы с Машей подумали, что, вероятно, портниха приврала ради рекламы, не шила она вам ничего.
— Хотите сравнить имя и телефон? — засмеялась Алена. — Погоди секунду.
Голос ее отдалился, затем снова стал громким.
— Валерия Анатольевна Храпкова, записывай ее номер.
Поблагодарив Алену, я набрала полученный номер и спросила:
— Могу я поговорить с Валерией Анатольевной?
— Слушаю, — тихо ответили из трубки.
— Ваш телефон мне дала Алена Буркова, хочу заказать у вас платье. Ох, простите, не посмотрела на часы. Не разбудила вас?
— Нет-нет, ничего. Но вынуждена отказать вам, я взяла работу и раньше ноября не освобожусь, — сообщила портниха.
— Ну и отлично. Ведь наряд мне потребуется весной, — заявила я.
— Ну… если так… Тогда ладно.
— Можно завтра к вам приехать. Утром?
— Зачем?
— Мерки снять.
— Лучше в ноябре.
— Я живу не в России, завтра вечером улетаю. Размеры запишете, а работать начнете, когда сможете.
— Потребуются примерки, — резонно заметила швея.
— Позвоните — я прилечу.
— Хорошо, — сдалась портниха, — завтра в полдень. Устроит?
— Более чем, — обрадовалась я и повесила трубку.
Ну, Фердинанд, посмотрим кто кого!
Глава 19
В семь утра меня разбудил шантажист.
— Примерила платье? — не поздоровавшись, осведомился он.
— Да, — коротко ответила я.
— Фото нашла?
Я продолжила в том же духе.
— Да.
— Делаешь прическу и макияж, на все — два часа, и жди звонка, — в телеграфном стиле сказал мой мучитель и бросил трубку.
Я раскрыла кофр, вытащила палетки с тенями-румянами и, тихо посмеиваясь, пошла в ванную. Ладно-ладно, Фердинанд, ты еще не знаешь, что тебя ждет. Сюрприз!
Ровно в указанное время я превратилась в девушку, одетую и причесанную по моде восьмидесятых прошлого века. Едва я закончила работу, как позвонил Фердинанд и приказал:
— Сделай селфи. Крупно сфоткай лицо, затем общий вид в полный рост и отправь, адрес сейчас получишь.
— Он у меня есть, — поспешила я с ответом, — вы присылали мне статью.
— Координаты изменились, — заявил Фердинанд. И не удержался от замечания: — Меньше говори, больше слушай, лучше будет.
Ну да, конечно, мерзавец всякий раз звонит мне с нового номера, небось накупил на «Горбушке» кучу незарегистрированных симок и завел десяток имейлов на несуществующих людей. Ничего, посмотрим, как тебе понравится моя внешность. Сколько времени понадобится Фердинанду, чтобы взбеситься от злости?
Звонок раздался через пару минут.
— Что у тебя на роже? — заорал мерзкий мужик.
— Где? — я прикинулась непонимающей.
— На щеке! — взвыл Фердинанд.
— Аллергия, — смущенно ответила я. — Прыщи неожиданно высыпали. В Москве из-за теплой погоды мятлик второй раз зацвел, а у меня на него всегда такая кожная реакция.
— Что? — завопил негодяй.
— Мятлик, — повторила я, — это растение такое, сорняк. В городе его специально не сажают, оно само везде пробивается. Обычно в начале лета от него пыльца летит, а в этом году второй раз цветение началось. Вот уже не повезло! У людей обычно кашель, насморк, глаза слезятся, а у меня прыщи по лицу.
— Гадина! Хочешь, чтобы статью про убийство Морозовой опубликовали в «Желтухе»? — зашипел Фердинанд.
— Нет, — всхлипнула я, — не хочу. Не ругайтесь, я ни в чем не виновата. Я же не нарочно заболела. Пыталась замазать высыпания, но они сквозь любой корректор проступают. Пожалуйста, не надо печатать материал, сыпь скоро пройдет.
— Когда?
— Через неделю точно.
— Нет! Даю четыре дня. Что хочешь делай, сожри все лекарства на свете, но чтобы одиннадцатого сентября лицо стало чистым. Если опять на морде такое дерьмо увижу, пожалеешь, что на свет родилась, — пригрозил мерзавец.
— Очень, очень, очень постараюсь! — застонала я. — Каждое утро буду ездить в салон на лазерную чистку, криотерапию и другие процедуры. Честное слово, скоро обрету прекрасную форму, ей-богу!
— Одиннадцатого сентября ты должна выглядеть один в один как девушка на фото, — ледяным голосом произнес Фердинанд. — Это твой последний шанс сохранить репутацию. Точка.
Из трубки понеслись частые гудки.
Я посмотрела в зеркало и послала воздушный поцелуй своему отображению. Оцените мою уловку. Я просто сложила несколько известных мне фактов и приняла правильное решение. О чем это я? Сейчас поясню.
Ранее в «Уютном уголке» жила девушка, похожая на меня. Она старательно маскировалась, правда, довольно примитивно — бейсболка, темные очки, бордовая помада. Именно для нее и было сшито голубое платье в белый горошек. Потом незнакомка исчезла из пансионата. Куда? Понятия не имею. Надеюсь, что с ней ничего плохого не случилось. Просто моя предшественница не захотела участвовать в непонятном спектакле, не пожелала нести куда-то пустую коробку и сбежала, бросив все свои вещи. То есть поступила прямо как Света Кузнецова. И тогда Фердинанд нашел меня.
По какой причине заменой ей стала я? Так ведь я до изумления похожа на блондинку с фотографии. Не знаю, почему, но Фердинанду нужна девушка именно с такой внешностью. Если я откажусь от участия в афере, негодяй опубликует лживую статью в «Желтухе». Но, если у меня слегка испортится мордочка, причем не по моей вине, мерзавцу придется отложить доставку порожней тары, и он не станет поднимать шум в прессе, потому что сообразит: незадача с личиком довольно быстро пройдет, испуганная Степа непременно потащится с коробкой, куда ей велят, просто это произойдет чуть позднее.
Я рассчитывала на недельную отсрочку, а получила всего четыре дня. Мало, но все лучше, чем ничего. Надо признать, что Фердинанд ушлый парень. Он раскопал историю смерти Тани Морозовой, переиначил ее на свой лад, договорился с каким-то журналистом, и тот накропал пасквиль. Еще шантажист дал денег продавщице из магазина на станции Васьково, чтобы та солгала перед камерой, уничтожив мое алиби. В общем, негодяй славно потрудился. Только он ничего не смыслит ни в макияже, ни в гриме, ему даже в голову не приходит, что я могу сделать с чужой или своей внешностью.
В моем кофре уютно устроилась масса различных примочек, например, особые наклейки, имитирующие синяки, фурункулы, шрамы, раны. Накладываешь тоненькую пленочку на нужное место, проглаживаешь ее специальным утюжком, смахивающим на тот, что применяют для косметологической процедуры под красивым названием дарсонваль, и, вуаля, целую неделю, а то и десять дней можете пугать окружающих. Наклейки надежные, они не сходят во время душа, вы спокойно плаваете с ними в бассейне и в море, занимаетесь спортом, потеете, — ничего не случится. Снимается липучка с помощью особого состава. В принципе, она может держаться на теле пару месяцев. Но, к сожалению, кожа из-за пленки перестает дышать, испытывает сильный стресс, поэтому раз в семь-десять суток необходимо менять грим.
Я снова полюбовалась на себя в зеркале. Ну да, мои прыщи только дальние родственники волшебной маски, которую использовал Филипп Корсаков, превращаясь в дальнобойщика Попова. Потрогав красные высыпания, я вздохнула. Да уж, выгляжу я малопривлекательно, но придется побегать в таком виде. Сомневаюсь, что Фердинанд постоянно следит за мной, но лучше перестраховаться.
Теперь пойду-ка выпью чаю, а потом порулю к портнихе и во что бы то ни стало вытрясу из нее сведения о том, кто заказывал ей платье в горошек. А после поболтаю с продавщицей из Васькина.
Теперь пойду-ка выпью чаю, а потом порулю к портнихе и во что бы то ни стало вытрясу из нее сведения о том, кто заказывал ей платье в горошек. А после поболтаю с продавщицей из Васькина.
Выйдя из комнаты, я спустилась вниз. В столовой сидела одна Роберта.
— Сейчас я бы не отказалась от большого омлета с зеленью и помидорами, — грустно сказала она.
— Сверху можно пармезаном посыпать, — облизнулась я. — И настоящий капучино в придачу, с корицей на пенке.
— Мечтать не вредно, — вздохнула Роберта. — Перед учебой нет времени в кафе идти. Можно встать пораньше, но очень по утрам хочется в кроватке поваляться. Или пожрать. Или все же поспать?
— Лучше второе, — улыбнулась я. И пояснила: — Для фигуры полезнее. Нечаева недорого берет, и, наверное, поэтому завтрак тут крошечный.
— Недорого? — вытаращила глаза Роберта. — Моим родителям так не показалось. И Майкиным тоже. Предки нам только пансион оплачивают, а на расходы денег не дают. Я на своих не в обиде, кроме меня в семье еще трое детей, я старшая, должна сама о себе заботиться. Пристроилась в сетевой трактир, на кассе по вечерам сижу, заодно и ем там. Гамбургеры, правда, осточертели. А вот Майка на мать дуется. Та второй раз замуж вышла, а отчим с норовом, на жилье отстегивает, на остальное фигу. Сказал жене: «Избалованная у тебя дочь. Я в студенческие годы по ночам вагоны разгружал, с матери деньги не тянул». У моих-то денег в обрез, а у Майкиных бизнес, дом хороший, две иномарки. Но отчим не отец, отсюда и проблема. Ему просто жалко тратиться на чужого ребенка.
— Сколько стоит твой номер? — поинтересовалась я. — Извини за любопытство.
— Чего секрет из этого делать, ты столько же платишь, — усмехнулась Роберта и назвала сумму. Затем вздохнула: — Сквозь этот кусок сыра можно телевизор смотреть. Умеет Берта ломтики-паутинки нарезать. Талант, однако.
— У тебя, наверное, огромная комната, — предположила я, узнав, что студентка отдает хозяйке в три раза больше, чем я.
— Да нет, номера у всех одинаковые. И оплата тоже, Майка столько же отсчитывает, — пожала плечами Роберта. — Я первой сюда въехала, все комнаты пустыми были, затем дней через пять Майя появилась, и мы сразу подружились. Потом вселилась Света. Только она неконтактная. Вежливая, не хамка, но дистанцию держит. К завтраку первой прибегает, и Майка злится, что Кузнецова весь кофе выпивает, другим не оставляет. А мне по барабану, я эту гадость пить не могу. Не знаешь, когда Светлану из больницы выпишут?
— Латте хорошо пить с конфеткой, — улыбнулась я, не ответив на вопрос.
— Ага, дождешься от Берты сладкого, — скривилась Роберта.
— Во Франции в отелях постояльцам на тумбочки кладут шоколадки, — продолжила я.
— Нечаева скорее умрет, чем нам пустой фантик облизать даст, — фыркнула Роберта.
— А в моем номере кто раньше жил? — не успокаивалась я.
Студентка оперлась локтями о стол.
— Противная мажорка. Всегда в темных очках и бейсболке рассекала, губищи уже в семь утра в бордовой помаде. Жесть! Я с ней не дружила. Один раз попыталась беседу завести, да ничего не вышло, она не удостоила меня даже взглядом. Вот со Светкой они в кафе тусовались, тут неподалеку, в торговом центре. Я как-то за колготками пошла, Кузнецову с воображалой увидела — сидели рядышком, ворковали.
— Привет, — пропищала Майя, входя в столовую и заглядывая в термос. — Вау! Повезло, Светка еще не вернулась. Ща назло ей весь кофе выпью.
— Хочешь мой завтрак? — предложила я, вставая.
— Спасибо, съем с удовольствием, — обрадовалась девушка.
Я вернулась к себе в номер и села на кровать. Почему жадная до изумления Берта берет с меня значительно меньшую плату? По какой причине на тумбочке у моей кровати появляются дорогие швейцарские конфеты? Нет ответа ни на один вопрос.
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнула я.
В комнату с рулеткой в руке вплыла Берта Борисовна. И, забыв поздороваться, заявила:
— Счет за воду ужасен! Кто-то не закрывает кран.
— Навряд ли это постояльцы, — парировала я. — Ведь чтобы помыться, надо опустить в приемник жетон. Думаете, я постоянно их туда кидаю и просто так лью воду? И потом, вы же получаете от жильцов деньги за пользование душем, следовательно, счета оплачиваете не вы.
— И газ расходуется с невероятной скоростью, и электричество, я умру в нищете, — продолжала Берта. — Вот, решила поставить биотуалеты, надо измерить санузлы. Для такого унитаза не нужна вода, сразу счета уменьшатся.
— Зато придется покупать химические реагенты, а они дороже, — ехидно заметила я.
— М-м-м, — простонала Нечаева. — Безвыходное положение!
Мне стало смешно.
— Есть подходящий выход: можно пользоваться унитазом и не смывать за собой.
— Так не получится, — расстроилась хозяйка, — хоть два-три раза в день, да придется опустошить бачок.
— Вовсе нет, — с трудом сдерживая хохот, не унималась я, — Берта Борисовна, вы не экономны.
— Кто? Я? — возмутилась владелица отеля. — Да я считаю каждую копеечку! Как еще можно сократить расход воды? Месяц назад я отключила посудомойку, больше ничего в голову не приходит.
Я понизила голос.
— Надо многократно использовать воду.
— Ты о чем? — встрепенулась Нечаева.
— Жильцы платят за водичку, которая вытекает из трубы, — сдавленным голосом пояснила я, — а за ту, что уходит в канализацию, нет. Под рукомойником на сливе волшебная коробочка для жетонов отсутствует. Но сейчас ведь платят и за то, что утекает из дома.
— Я думала об этом, но тут уж ничего не поделаешь, — с отчаянием покачала головой Берта Борисовна.
Меня охватило вдохновение.
— Ставите в умывальниках и душах тазики, забираете использованную воду на кухню, потом моете в ней картошку, но не выливаете, ополаскиваете еще ботинки, в результате и постоялец чистый, и овощи с обувью тоже, а бывшая в употреблении вода уходит в трубу один раз. Жаль, у вас огорода нет, вылили бы ее на грядку, тоже польза.
— Оч-чень нтересно, — протянула скупердяйка. — А что с туалетом?
— Ну, это просто, — отмахнулась я. — Берете в супермаркете бесплатные полиэтиленовые мешки, вкладываете в унитазы. Когда пакет заполнится, остается его завязать и вынести в мусорный бачок на улице. Да у вас квитанции за воду минусовыми станут!
Нечаева задумалась, а я прикусила губу и, давясь смехом, выбежала в коридор, где наткнулась на Марину.
— Читала «Желтуху»? — спросила она.
— Нет, не интересуюсь подобными изданиями, — ответила я.
Горничная помахала газетой.
— Тут про Кузнецову.
Я вздрогнула.
— Статья о Светлане?
— Убили ее, ограбили и в парке бросили, — зачастила Марина. — Прикинь, она с миллионом долларов в сумке гуляла! Богатейка, а в дыре у Берты жила. И как она в парк попала? Я думала, что Кузнецова в больнице.
Я бесцеремонно выхватила из рук прислуги бульварный листок.
— Эй, я платила за «Желтуху»! Хочешь читать, покупай свою! — возмутилась она.
— Отдам тебе деньги, — пообещала я, — и газету верну.
— Милый дружочек, — пропела Берта Борисовна, выходя из моей комнаты, — я подумаю над твоим предложением, оно перспективное. Марина, почему без дела болтаешься? Деньги тебе за работу, а не за отдых платят. Начинай пылесосить!
Горничная закатила глаза, а я юркнула в свою комнату, на ходу разворачивая напечатанное на плохой бумаге издание.
Глава 20
Нужная статья обнаружилась на третьей странице. Текст был набран мелким шрифтом, и у меня заслезились глаза.
«Вчера вечером в районе МКАДа, в лесу, влюбленная пара наткнулась на труп задушенной девушки. При покойной была большая спортивная сумка, на дне которой лежала одна стодолларовая купюра. В кармане убитой нашли загранпаспорт на имя Светланы Кузнецовой, москвички. Мы не получили никаких комментариев от правоохранительных органов, полицейские отделываются фразой: «Возбуждено уголовное дело». Но все для вас, дорогие читатели! Наш обозреватель криминальной хроники сам не один год проработал в полиции, у него много связей и отличная память. Влад вспомнил одно старое дельце, созвонился с приятелями и быстро разобрался в произошедшем.
Двадцать лет назад в своей квартире на Радужной улице была убита Наталья Алексеевна Хлудова, шестидесяти пяти лет. Кому помешала скромная учительница, ведшая уединенный образ жизни? Хлудова была одинокой, после работы, как правило, гуляла в парке, либо шла в музей, или посещала театр. Наталья Алексеевна любила читать, обожала букинистические издания, иногда покупала не особенно ценные старые книги. Не слишком щедрая зарплата не позволяла ей радовать себя постоянно, но женщина собрала неплохую библиотеку. Хлудова никогда не была замешана ни в чем противозаконном, не была богатой или известной персоной.