– Томас. – Я вздохнул. – Покажи ей что-нибудь.
Мой брат огляделся, затем перешел к соседней стойке стальных гирь и достал оттуда самые большие наборы, по одному в каждой руке. Приблизительно с таким усилием, что я использовал бы, чтобы связать прутья, он крутил все это железо друг вокруг друга, формируя асимметричные X-фигуры. Он делал это, пока не удостоверился, что Билли смотрит на него, а затем бросил их на пол к ее ногам. Веса приземлились с грохотом, и Билли вздрогнула, когда это случилось.
– Вокруг нас есть множество вещей, которые он может согнуть или сломать, – сказал я. – Дорогие тренажеры, дорогая мебель, дорогие клиенты. Я не знаю, как много он может разбросать здесь всякого железа вокруг, но я солгал бы, если б сказал вам, что мне это неинтересно.- Я наклонился к ней немного ближе и сказал, – Билли, возможно, вы должны пересмотреть свою позицию. Я не хотел бы, чтобы их стоимость вычли из вашей зарплаты.
– Я сейчас вернусь, сэр, – сказала Билли писклявым шепотом, и унеслась прочь.
– Тонко, – отметил Томас.
Я пожал плечами.
– Это экономит время.
– А как тебе удалось получить членство в таком месте?
– Оно принадлежит Марконе. Он думает, вряд ли я буду громить его, если буду ослеплен дружелюбными болванами.
– Не могу сказать, что я обвиняю его, – произнес Томас. Его глаза остановились на одной исключительной девочке, которая сидела за столом, заполняя документы. Она замерла, и затем медленно огляделась. Ее губы раскрылись, когда она уставилась на Томаса, а темные глаза расширились. Она начала дышать быстрее, затем встряхнулась и поспешно посмотрела вниз снова, симулируя, что читает документы.
Мой брат медленно закрыл свои глаза и затем повернул голову далеко от девочки с видом устойчивого, преднамеренного движения, которое каждый использует, чтобы закрыть тяжелую дверь. Когда он открыл их снова, их цвет изменился от глубокого серого к бледному серо-белому, почти серебряному.
– Ты в порядке? – спросил я его спокойно.
– Мммм, – пробормотал он. – Извини. Отвлекся. Здесь … очень специфическая энергия.
А я, наверное, должен был об этом подумать, черт возьми. Это здание являлось источником постоянных, регулярных актов жажды и желания. Эти виды действий оставили своего рода психический отпечаток вокруг себя, Томас не мог этого не ощущать.
Такие вампиры, как мой брат, питаются не кровью, а жизненной энергией от своих жертв. Хвастовство его сверхъестественной силой, возможно, упростило кое-что для нас, но это также стоило Томасу части той энергии, точно также, как день пешего туризма мог бы оставить вас и меня здорово голодными.
Обычно вампиры Белого Суда питаются во время полового акта. Они могут вызвать желание в других, сокрушая своих жертв с помощью основного инстинкта. Если бы Томас захотел, он мог парализовать волю девочки, тут же на месте, и сделать все, что угодно, независимо от того, понравился ли он ей. Она ничего могла бы сделать, чтобы остановить его. Черт, она просила бы его делать больше, и торопиться при этом.
Но он не делает этого. Больше не делает, во всяком случае. Он боролся с этой частью себя в течение многих лет, и наконец нашел способ держать ее под контролем – он питался с помощью крошечного, безопасного откусывания энергии от клиентов в салоне красоты высшей категории, которым он управлял. Я заключил, что, в то время как этот способ действительно позволял ему остаться активным и контролировать себя, но не удовлетворял его так, как приобретение энергии старомодным путем – в соблазнении, преследовании, достигающем высшей точки во взрыве жажды и экстаза.
Я знал, что его Голод, что жестокая часть его души, которую вела голая потребность, требовала от него, чтобы он сделал это. Но если бы он сделал, то это могло бы причинить девочке серьезный вред, даже убить ее. Мой брат не хотел этого – но отрицание его Голода не было естественно. Это была борьба. И я знал, что привело его к этому.
– Та девочка немного похожа на Жюстину, – прокомментировал я.
Он замер, слыша это имя, выражение его лица изменилось. Постепенно его глаза потемнели к своему обычному цвету. Томас покачал головой и выдал мне кривую улыбку.
– Похожа?
– Да, похожа, – сказал я, – ты в порядке?
– Как всегда, – сказал он. Он фактически не благодарил меня, но благодарность была в его голосе. Я притворился, что я не услышал этого там, а он, впрочем, и ожидал, что я так сделаю.
Это – мужские дела.
Билли прилетела обратно к нам.
– Следуйте за мной, пожалуйста, сэр, – сказала она, ее фирменная улыбка была на месте. Она несколько нервно вела нас через гимнастический зал, затем в холл, который вел к душам и приватным комнатам "терапии". Затем мы попали в очень простой, деловой холл, который можно найти в любом офисном здании. Она кивнула на последнюю дверь в зале, угловой офис, и отступила спокойно.
Я прошел к двери, стукнул один раз и затем открыл ее, чтобы увидеть госпожу Деметру, сидящей в ее большом, но практичном офисе за большим, но практичным столом. Она была хорошо выглядящая женщина ранне-среднего возраста, стройная, хорошо одетая, и сдержанная. Ее настоящее имя было не Деметра, но она предпочла профессиональное прозвище, и сейчас было не время подкалывать ее.
– Госпожа Деметра, – сказал я нейтральным тоном. – Добрый день.
Она закончила выключать ее ноутбук, свернула его, и убрала в ящик прежде, чем посмотрела на меня и тихо склонила голову.
– Мистер Дрезден. Что случилось с Вашим лицом?
– Я всегда так выгляжу, – сказал я. – Просто сегодня забыл наложить косметику.
– А, – сказала она. – Присядете?
– Спасибо, – сказал я. И сел через стол от нее. – Прошу прощения, если я причинил Вам беспокойство.
Ее плечо дернулось в микроскопическом пожатии.
– Хорошо знать границы возможностей тех, кого назначил своим регистратором, – ответила она. – Что я могу сделать для Вас? – Тут она подняла руку. – Подождите. Позвольте мне сформулировать точнее. Что я могу сделать, чтобы наиболее быстро избавиться от Вас?
Чувствительный парень, возможно, почувствовал бы небольшой дискомфорт от этого замечания. Хорошо, что я – не такой.
– Я ищу Марконе, – сказал я ей.
– Вы позвонили в его офис?
Я прищурился на нее. И повторил, – Я ищу Марконе.
– Я поняла, что Вы ищете, – сказала Деметра, выражение ее лица оставалось спокойным. – Какое это имеет отношение ко мне?
Я почувствовал, что напряженная улыбка раздвинула мои губы.
– Госпожа Ди, я не могу не задаться вопросом, почему Вы проинструктировали своего регистратора говорить всем, кто справляется о Вас, что Вас нет в офисе.
– Возможно, у меня были некоторые документы, которые я должна была обработать.
– Или, возможно, Вы знаете, что Марконе отсутствует, и Вы используете такую тактику, чтобы остановить любого из его лейтенантов, которые приезжают, разнюхивая, не пора ли занять пустующее место.
Она уставилась на меня на мгновение, ее лицо ничего не выражало.
– Я действительно не знаю, о чем Вы говорите, мистер Дрезден.
– Вы уверены, что хотите избавиться от меня? – спросил я. – Или хотите, чтобы я остался здесь и давил на Вас? Я в самом деле могу устроить дополнительные сложности для вашего бизнеса, если у меня будет хорошая мотивация.
– Я уверена, – ответила Деметра. – Почему Вы хотели бы его найти?
Я скривился.
– Я должен помочь ему.
Она выгнула одну хорошо выщипанную бровь.
– Должны?
– Это сложно, – сказал я.
– И не очень вероятно, – ответила она. – Я хорошо знаю Ваше мнение о Джоне Марконе. И даже если предположить, что у меня была бы какая-то информация относительно его местонахождения, я не уверена, что я желала бы сделать плохую ситуацию еще хуже.
– Как здесь можно сделать хуже? – спросил я.
– Привлекая Вас к этому делу, – ответила она. – Вы, само собой, не собираетесь иметь в виду насущные интересы мистера Марконе, и Ваша причастность могла бы вынудить его похитителей к крутым действиям. Я сомневаюсь, что Вы потеряете сон, если его убьют.
Я мог бы вернуть ей остроумную реплику, если бы ее слова не были правдой, я сам сказал недавно нечто подобное.
– Но сэр! – послышался протестующий голос Билли из холла снаружи.
Дверной проем позади меня потемнел, я повернулся и увидел несколько больших мужчин, стоящих там. Самым первым стоял большой парень, лет сорока с хорошим гаком, по его виду было понятно, что он обожает пиво, или возможно макароны. Он носил свое сердце на пузе. Его элегантный костюм главным образом скрывал его кишки, но не мог скрыть буровую установку плеч и рук.
– Деметра, – сказал большой человек. – Мне нужно поговорить с тобой конфиденциально.
– Я не могу принять Вас, Торелли, – ответила Деметра ровно. – У меня сейчас деловая встреча.
– Скажи одной из твоих шлюх развлечь его, – сказал Торелли. – Нам надо поговорить.
Она выгнула бровь.
– Относительно чего?
– Мне нужен список ваших счетов в банке, пароли безопасности, и копии отчетов за полгода. – Он нахмурился и принял угрожающую позу [28]. У Торелли был вид парня, который привык получать, что хотел, если как следует нахмурится и примет угрожающую позу. Я знал таких типов. Я попытался поглядеть мимо жлобов, чтобы увидеть, был ли Томас в прихожей, но не обнаружил никаких признаков его.
– Было б удивительно, если б Вы в них разобрались, – сказала Деметра. – С какой стати я должна предоставить Вам свои отчеты, счета, и прочее?
– Дела здесь теперь пойдут по-другому, шлюха. И начнем с твоего положения.
Торелли поглядел на двух из четырех мужчин позади него и кивнул на Деметру. Эти два жлоба, оба среднего калибра чикагские хулиганы, обошли Торелли и направились к ней.
Я скривился. Меня не заботила Деметра лично, но она была мне нужна, и вряд ли она сможет сказать что-то полезное для меня, лежа в палате интенсивной терапии. Кроме того, она была девочкой, и если ты сам не обижаешь девочек, то и не дашь делать это нанятым хулиганам.
Я встал и повернулся, чтобы стоять перед мужчинами Торелли с посохом в руке. Я бросил на них свой самый твердый взгляд, но это их нисколько не замедлило. Тот, что справа, бросил что-то мне в лицо, и у меня не было времени решить, что бы это могло быть. Я отклонился, опознал это как пеструю зимнюю перчатку, и понял, что это было просто отвлечение.
Парень слева придвинулся ко мне, когда я отклонился, и пнул обитым сталью носком ботинка меня в колено. Я повернул свою ногу и удар пришелся на голень. Это было больно, черт, но по крайней мере я все еще мог двигаться. Я перекатился в сторону, размещая жлоба с левой стороны между мной и жлобом справа. Он выбросил правую руку в мою сторону, и я встретил его суставы своим посохом. Суставы захрустели. Жлоб взвыл.
Другой кинулся мимо своего ошеломленного болью партнера и прыгнул на меня, очевидно, планируя прижать меня к полу так, чтобы все его приятели могли окружить и попинать меня некоторое время.
Но так не получилось. Потому что я поднял свою правую руку, сжатую в кулак, обнажая четыре тройных кольца, по одному на каждом пальце. С мыслью и словом я выпустил кинетическую энергию, сохраненную в одном из колец. Это поразило жлоба, как локомотив, он отлетел назад и рухнул на пол с очень удовлетворяющим глухим стуком.
Я повернулся и пнул ошеломленного первого жлоба в обе голени, затем поставил одну из моих пяток против его бедра и пихнул его к полу. Он свалился.
Я повернулся, и увидел дуло пистолета Торелли.
– Неплохо, пацан, – сказала потенциальная центральная фигура. – Это дзюдо или еще что?
– Что-то вроде того.
– Мне бы пригодился человек с твоими навыками, когда мой клуб здоровья закроется – он кинул на Деметру кислый взгляд – Реструктуризация.
– Боюсь, я тебе не по карману, – сказал я.
– Я могу хорошо заплатить, – сказал он. – Скажи, сколько.
– Сто пятьдесят шесть гажильонов долларов, – сказал я быстро.
Он смотрел искоса на меня, как будто пытаясь решить, шучу я или нет. Или, возможно, он пытался понять, о каком количестве нолей я говорю.
– Думаешь, что ты очень умный, а?
– Я чертовски восхитительный, – сказал я. – Особенно с лицом енота я здесь просто нарасхват.
Лицо Торелли потемнело.
– Пацан. Ты только что сделал последнюю ошибку в своей жизни.
– Боже! – сказал я. – Я прошу…
Томас приставил ствол своего Десерт Игла [29] к затылку Торелли и сказал приятным голосом,
– Урони свою железку, спокойно и медленно.
Торелли удивленно напрягся, но не стал тратить впустую времени и подчинился. Он повернул немного свою голову, ища других двух своих жлобов. Я мог видеть пару ног, лежащих в прихожей, но никаких других признаков их присутствия не было.
Я подошел к нему и сказал спокойно,
– Забирай своих мужчин и уходи. Не возвращайся.
Он измерил меня унылыми глазами, затем сжал губы, кивнул и начал собирать своих мужчин. Томас поднял оружие Торелли и прикрепил его к поясу. Он спокойно подошел и встал около меня, его глаза отслеживали каждое движение, которое делали головорезы.
Они отбыли, волоча бедного ублюдка со сломанной рукой, в то время как двое из прихожей шли сами, правда, шатаясь, еле-еле придя в сознание.
Когда они ушли, я повернулся к Деметре.
– Так на чем мы остановились?
– Я подвергала сомнению Ваши побуждения, – сказала она.
Я покачал головой.
– Хелен. Вы знаете, кто я. Вы знаете, что я делаю. Да, я думаю, что Марконе – поганый сукин сын, который, вероятно, давно заслужил, чтоб его убили. Но это не означает, что я планирую это сделать.
Она молча смотрела на меня в упор секунд десять или пятнадцать. Тогда она повернулась к своему столу, вытянула блокнот, и написала кое-что на листке бумаги. Она свернула его и протянула мне. Я взял листок, но она его не отпустила.
– Обещайте мне, – сказала она. – Дайте мне свое слово, что Вы сделаете все, что Вы можете, чтобы помочь ему.
Я вздохнул. Ну, конечно.
Слова были на вкус как прогорклый рассол, голая соль и уксус, но мне удалось сказать их.
– Да, хорошо. У Вас есть мое слово.
Деметра отпустила бумагу. Я посмотрел. Адрес, ничего больше.
– Может, это поможет Вам, – сказала она. – Может, нет.
– Это – больше, чем я имел минуту назад, – сказал я. И кивнул Томасу. – Пошли.
– Дрезден, – Деметра сказал, когда я шел к двери.
Я притормозил.
– Спасибо. За то, как Вы обошлись с Торелли. Он причинил бы боль некоторым моим девочкам сегодня вечером.
Я оглянулся и кивнул.
И мы с Томасом отправились в пригород.
Глава 12
Деловые интересы Марконе были широки и различны. Так и должно быть, когда нужно отмыть так много денег, как у него. У него были рестораны, холдинговые компании, фирмы импорта/экспорта, инвестиционные фирмы, финансовые фирмы разных видов – и строительные компании.
Сансет Пойнт был одним из этих гнойников на лице планеты. Место, расположенное в получасе к северу от Чикаго, здесь когда-то была приятная поросшая небольшым лесом холмистая местность вокруг единственной крошечной реки. Деревья и холмы были все разбиты на участки бульдозерами, выставляя к небу голую землю. Небольшая река была забита в грязное корыто. Под снежным покровом место выглядело столь же гладким, белым и бесплодным, как внутренняя часть нового рефрижератора.
– Посмотри на это, – сказал я Томасу. Я показал на здания, фундамент каждого из которых намного превышал ширину почтовой марки. – И люди еще платят, чтобы жить в таких местах, как это?
– Ты живешь в подвале пансиона, – сказал Томас.
– Я живу в большом городе, и я арендую, – сказал я. – Такие здания, как эти, идут за несколько сотен тысяч долларов, если не больше. Потребуется тридцать лет, чтобы заплатить за них.
– Это – хорошие здания, – сказал Томас.
– Это – хорошие клетки, – я ответил. – Вокруг них совсем нет никакого места. Ничего живого. Такие места превращают человека в песчанку. Он приходит домой и несется внутрь. И остается там, пока он не приходит время возвратиться к работе, он ведь должен работать так, чтобы можно было делать платежи заклада за эту среду обитания песчанки.
– Но они симпатичнее, чем твоя квартира, – сказал Томас.
– Полностью.
Он остановил Хаммер в снегу, все сильнее залепляющем ветровое стекло.
– Проклятый снег. Я только догадываюсь, где улицы в этом пойнте.
– Главное – не въехать в какой-нибудь фундамент, – сказал я. – Мы прошли Двадцать третий минуту назад. Уже должно быть близко.
– Двадцать третье что? Двор, место, улица, терраса, или авеню? – спросил Томас.
– Круг.
– Проклятые тупики. – Он двинулся вперед снова, очень медленно.
– Там, – сказал он, кивая на следующий знак, возникающий из тумана. – Это он?
– Да. – Рядом с улицей, изготовленной на заказ, был стандартный дорожный знак, объявляющий Двадцать четвертую Террасу-тупик.
– Проклятое предзнаменование, – пробормотал я.
– Что тебе не нравится?
– Ничего.
Мы ехали через нечто темно-серое и белое из тяжелого снегопада, сияющего легким люминесцентным светом, без источника, просто отраженного от миллиардов кристаллов льда. Двигатель Хаммера едва слышно мурлыкал. В сравнении с ним хруст его шин на снегу был ужасным шумом. Мы проехали полдюжину образцовых зданий, все они были прекрасны и пусты. Снег накапливался вокруг окон, которые зияли как глазные отверстия в полупохороненном черепе.
Что-то было неправильно. Я не мог сказать, что именно, но я чувствовал это так же явно, как я чувствовал дерево посоха, который держал в своих руках.