– Проклятье, – сказал Томас. – Мне теперь немного стыдно, что я тыкал в него пистолетом.
– Мне бы тоже было, – сказал я, – если я не был так удручен тем фактом, что Хват становится таким же чокнутым, как остальные Сидхе.
– Лучше избавься от этой вещи прежде, чем еще кто-нибудь припрется – проворчал Томас.
Он нажал кнопку, открывающую пассажирское окно. Оно закашляло, загрохотало, задергалось, прежде чем пришло в движение, вместо того, чтобы гладко скользить вниз. Волшебники и технологии, похоже, совсем несовместимы. Для оборудования на основе высоких технологий я – живое олицетворение Закона Мёрфи: Чем дольше я остаюсь в солнечном новеньком нефтяном танкере Томаса, тем больше вещей, которые, в принципе, могли пойти не так, как надо, пойдут не так, как надо.
Я уже поднял лист, чтобы выкинуть его, но тут что-то заставило меня заколебаться.
– Нет, – пробормотал я.
Томас заморгал.
– Нет?
– Нет, – сказал я уже увереннее, и сжал в кулаке предательский серебряный лист. – У меня есть идея получше.
Глава 10
Я закончил колдовство, которое, как я думал, заставит граффов напряженно трудиться, устало поднялся из моей лаборатории, и нашел Томаса, сидящим перед камином. Мой большой серый пес по имени Мыш лежал около него, его мех отражал отблески камина, он с большим интересом наблюдал за работой Томаса.
Мой брат сидел со скрещенными ногами на полу, перед ним на мягкой кожаной ткани у очага располагалось мое оружие, разобранное на запчасти. У него было серьезное, сосредоточенное лицо, и он полировал части оружия с помощью щетки, мягкой ткани, и маленькой бутылки машинного масла.
Мистер, мой громадный кот, уловил минуту, когда я открыл люк в лабораторию, и быстро спустился по стремянке в подвал.
– Иди займись, тигра, – пробормотал я ему вслед. – Заставь их поработать копытами.
Я оставил дверь открытой, дотащился до кушетки, и упал на нее. Хвост Мыша мягко стучал по полу.
– Как ты? – спросил Томас.
– Устал, – сказал я. – Большое колдовство.
– Угу, – сказал он, усердно работая над барабаном оружия. – Какое-нибудь здание сжег дотла?
– Твою квартиру сожгу, если не прекратишь отпускать такие комментарии, – сказал я. – Дай мне минуту, и поедем.
Томас кинул на меня боковой, испытующий взгляд.
– Мне тоже понадобится пара минут, так или иначе. Когда ты в последний раз чистил эту штуку?
– Мм. Кто у нас президент сейчас?
Томас фыркнул сквозь зубы в неодобрении и возвратился к оружию.
– Сообщи мне, когда будешь готов.
– Дай мне минутку, чтобы отдышаться, – сказал я.
Когда я проснулся, в комнате был тусклый свет, прибывающий из моих подвальных окон, а моя шея чувствовала, что кости в ней были сварены вместе ужасно обученным работником. Различные травмы, которые я получил в эту ночь, объединились в корпорацию и делали попытку враждебного поглощения моей нервной системы. Я застонал и огляделся.
Томас сидел спиной к стене около камина, расслабленный и терпеливый, как тигр. Его оружие, мое, и кукри [27] – нож с изогнутым лезвием, его любимец в последнее время, лежали близко под рукой.
Внизу в моей лаборатории что-то летело на пол с полок или столов. Я услышал бег лап Мистера по металлической поверхности стола, который в центре.
– Что ты усмехаешься? – спросил мой брат.
– Мистер, – сказал я.
– Он стучит там все утро, – сказал Томас. – Я собирался выгнать его, пока он не сломал что-нибудь важное, но череп сказал мне оставить его в покое.
– Да, – сказал я. Я со скрипом встал на ноги и протащился к небольшому алькову с имитацией кухни. Я вынул бутылку аспирина и вытряхнул таблетки в стакан с водой. – Это для твоей собственной безопасности. Мистер расстраивается, когда кто-то пытается встать между ним и его пакетом кошачьей мяты.
Я прошкандыбал к лаборатории и всмотрелся вниз. Все нормально, небольшая тканевая сумка, содержащая кошачью мяту и серебряную булавку в форме листа дуба, все еще была подвешена на экстра-большой круглой резинке к потолку непосредственно над Маленьким Чикаго. Пока я наблюдал, Мистер прыгнул на рабочий стол, затем летучей мышью перенесся по воздуху к тканевой сумке. Он тащил ее вниз, вцепившись когтями в ткань, и приземлился на модели Парка Линкольна. Мгновение мой кот исступленно терся мордой о сумку, затем выпустил ее и игриво шлепал по ней, пока сумка качалась на резинке взад и вперед около него.
Тут он, казалось, понял, что за ним наблюдают. Он поднял свою морду ко мне, самодовольно мяукнул, небрежно щелкнул огрызком хвоста, и прыгнул на пол.
– Боб? – позвал я. – Колдовство еще работает?
– Да, кэп, – сказал Боб.
– Что это? – пробормотал Томас прямо около меня.
Я дернулся, рывком поднялся с пола, и впился взглядом в него.
– Я говорил тебе, чтоб ты прекратил так делать?
Он кивнул, его лицо было серьезно, только углы рта дрожали от усилия не улыбнуться.
– Прости. Правда. Забыл.
Я еще поворчал и назвал его какими-то недобрыми, но точными словами.
– Он не прекращает просить меня брать его с собой, чтобы посмотреть кино про пиратов. А когда я взял его с собой в последний раз, он вошел в фильм! Это удалось замять, но если он назовет меня «приятель» еще раз, то я его укушу.
– Это интересно, – сказал Томас, – но я не об этом спрашивал.
– А, ну да, – сказал я. Я указал на сумку с кошачьей мятой. – Лист там.
– И что, он не привлечет жлобов Лета сюда?
Я издал злорадный смех.
– Нет. Они не могут видеть через защиту вокруг лаборатории.
– А зачем большая круглая резинка?
– Я связал колдовство их листа с матрицей вокруг Маленького Чикаго. Каждый раз, когда лист оказывается в пределах фута от модели, мое колдовство передает сигнал соответствующему месту в городе.
Томас сузил свои глаза, размышляя, и затем внезапно понимающе усмехнулся, поскольку Мистер атаковал кошачью мяту снова, на сей раз приземляясь около Сельскохозяйственного Музея.
– Если они будут следовать за навигатором, то будут бегать по всему городу.
– В двух с половиной футах снега, – подтвердил я, усмехаясь.
– Ты садист.
– Спасибо, – сказал я торжественно.
– Разве они это не поймут?
– Рано или поздно, конечно, поймут – допустил я, – но все равно это предоставит нам немного времени, чтобы спокойно работать. Извини…
Я дотащился до двери и надел свой плащ.
– Куда сначала? – спросил Томас.
– Никуда пока. Сиди жди. – Я достал свою квадратную лопату для снега из ведерка от попкорна, что стоит у двери, где она обычно проживает вместе с моим посохом, тростью-шпагой и легендарным волшебным мечом, Фиделаккиусом. Мыш сопровождал меня. Нелегко было даже просто открыть дверь, очень много снега навалило на порог. Я начал с очистки ступенек и обработал всю дорожку, такой вот могильщик наоборот.
Когда это было сделано, я сгреб снег с небольшого тротуара, переднего подъезда пансиона, и внешней лестницы, ведущей до квартиры Виллоуби на втором этаже. Потом я вырыл путь к гнезду почтовых ящиков. Заняло это меньше времени, чем я думал. Да, было много снега, но он еще не схватился коркой льда, просто своего рода порошок. Мышь нес вахту, а я старался не попасть снегом в него.
Мы возвратились домой, и я забросил лопату обратно.
Томас, нахмурившись, глядел на меня.
– Ты обязательно должен был расчистить улицу? Гарри … слушай, у меня сильное впечатление, что ты не чувствуешь срочности дела.
– Во-первых, – сказал я, – я не настолько хорошо мотивирован, чтобы упираться, пытаясь спасти одетую в Армани задницу Джона Марконе. Я не буду из-за него не спать ночей. Во-вторых, мои соседи – пожилые люди, и если кто-нибудь не расчистит дорожку для прогулки, то они застрянут здесь. В-третьих, я должен делать то, что могу, чтобы быть на хорошем счету у моей домовладелицы. Госпожа Спанкелкриф почти глухая, но все-таки трудно скрыть, когда демоны убийцы или бригады зомби вышибают дверь. Она прощает мне случайную оргию, потому что я делаю хорошие вещи вроде расчистки дорожки.
– Легче сменить квартиру, чем твою задницу, – сказал Томас.
Я пожал плечами.
– Я настолько умаялся вчера, мне нужно было сделать что-то, чтобы размять мышцы. Так и так время бы на это ушло. А так я еще и позаботился о моих соседях. – Я поморщился. – Кроме того…
– Ты плохо себя чувствуешь оттого, что здание твоей домовладелицы иногда разрушается, потому что ты в нем живешь, – сказал Томас. Он покачал головой и фыркнул. – Это типично.
– Ну, да. Но не только это.
Он, нахмурившись, глядел на меня, слушая.
Я изо всех сил пытался найти правильные слова.
– Есть много вещей, которыми я не могу управлять. Я не знаю то, что может случиться в следующие несколько дней. Я не знаю, где я окажусь, какой выбор мне придется делать. Я не могу предсказать это. Я не могу управлять этим. Это слишком большое. – Я кивнул на лопату. – А это я могу предсказать. Я знаю, что, если я беру лопату и счищаю снег с проходов, то моим соседям будет жить более безопасно и более счастливо. – Я поглядел на него и пожал плечами. – Это стоящее дело, я так считаю. Дай мне минуту, чтобы умыться.
Я изо всех сил пытался найти правильные слова.
– Есть много вещей, которыми я не могу управлять. Я не знаю то, что может случиться в следующие несколько дней. Я не знаю, где я окажусь, какой выбор мне придется делать. Я не могу предсказать это. Я не могу управлять этим. Это слишком большое. – Я кивнул на лопату. – А это я могу предсказать. Я знаю, что, если я беру лопату и счищаю снег с проходов, то моим соседям будет жить более безопасно и более счастливо. – Я поглядел на него и пожал плечами. – Это стоящее дело, я так считаю. Дай мне минуту, чтобы умыться.
Он разглядывал меня в течение секунды и затем кивнул.
– О, – сказал он, с самой крошечной из улыбок. Он имитировал сопение и слабую гримасу. – Я подожду. С удовольствием.
Я вымылся. Мы были на пути к двери, когда зазвонил телефон.
– Гарри, – сказала Мёрфи. – Что, черт возьми, там продолжается?
– Ты о чем? – спросил я. – Что, черт возьми, там продолжается?
– У нас было по крайней мере две дюжины … хорошо, я думаю, что правильнее сказать – «наблюдений». Все от Йети до таинственных светящихся шаров. Естественно, это все тут же передается в ОСР.
Я начал было отвечать ей, но потом замолчал. Все-таки речь шла о Марконе. Хотя Марконе и не имел той степени влияния на гражданские власти, как он, возможно, хотел, у него всегда были источники информации в полицейских кругах, к которым его подчиненные могли, по-видимому, обратиться так же, как он. Было бы лучше немножко поостеречься.
– Ты звонишь из участка? – спросил я ее.
– Да.
– Нам надо поговорить, – сказал я.
Мёрфи не хотела признать, что люди, с которыми она работает, могут куда-то сливать информацию, но она не была человеком, который не верит правде только потому, что она ему не нравится.
– Понимаю, – сказала она. – Где?
– У МакЭнелли, – сказал я. И проверил часы. – В три часа?
– Увидимся там.
Я повесил трубку и пошел к двери. Мыш следовал за мной, как пришитый к моим пяткам, но я повернулся и мягко подтолкнул его назад ногой.
– Не на сей раз, мальчик, – сказал я ему. – У плохих парней есть много трудовых ресурсов, доступ к квалифицированному волшебству, а мне нужно безопасное место, чтобы прийти домой. Если ты будешь здесь, я уверен, что никто не сумеет сюда пробраться и оставить мне подарок, который потом взорвется.
Мыш раздраженно вздохнул, но сел.
– Присмотри за Мистером, хорошо? Если он начнет заболевать, убери кошачью мяту.
Мой пес кинул на дверь в лабораторию сомневающийся взгляд.
– Ой, вот этого не надо, – сказал я. – Ты в семь раз больше его.
Мыш выглядел совершенно не уверенным.
Томас переводил глаза то на меня, то на пса.
– Он что, понимает тебя?
– Когда захочет, – сварливо сообщил я, – Он более умен, чем множество людей, которых я знаю.
Томас застыл на момент, переваривая это, и затем присел перед Мышом немного смущенный. – Мм, хорошо, слушай. Что я говорил о Гарри раньше… Я это не серьезно, хорошо? Это была полностью шутка.
Мыш щелкнул ушами и отвернул нос от Томаса с большим благородством.
– Что? – спросил я, смотря между ними. – Что ты говорил?
– Пойду прогрею автомобиль, – сказал Томас, и убежал к своему замороженному мамонту на открытом воздухе.
– Это – мой дом, – сказал я в пространство, не обращаясь ни к кому в частности. – Почему люди позволяют себе отпускать шутки на мой счет в моем собственном чертовом доме?
Мыш отказался давать комментарии.
Я запер дверь за собой, магически и физически, сел на пассажирское место и закрепил ремень. Утро было холодным, тем более, что я был только что из душа, но место было приятно теплое. Разумеется, я ни за что не признаюсь Томасу, что эти роскошные штучки лучше, чем бронированное стекло, но, черт возьми, это было удобно.
– Итак, – сказал Томас. – Куда мы направляемся?
– Туда, где меня принимают, как короля, – сказал я.
– В «Королевский Бургер»?
Я потер лоб тыльной стороной ладони и мысленно записал братоубийство в список ближайших дел, начал обдумывать, как я буду обстоятельно объяснять временное безумие и убийство при смягчающих вину обстоятельствах, в результате чего успокоился достаточно, чтобы говорить вежливо.
– Поворот налево и двинули. Пожалуйста.
– Хорошо, – сказал Томас, усмехаясь, – раз ты сказал «пожалуйста».
Глава 11
Клуб «ЗДОРОВЬЕ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО» предоставляет своим клиентам самую исключительную гимнастику в городе. Расположенный в центре города Чикаго, он занимает весь второй этаж здания, которое раньше было одной из великих старых гостиниц. У него офисы на верхних уровнях и миниатюрный торговый центр на первом этаже.
Далеко не каждый может подняться на второй этаж. Для этого нужно быть членом клуба здоровья, а членство строго контролировалось и стоило чрезвычайно дорого. Только у самых богатых и самых влиятельных мужчин был членский билет.
Да, и у меня.
Магнитная полоса на конце карточки не сработала, когда я провел ею через картридер. Почему я не удивлен? Я таскал эту штуку в бумажнике нескольких месяцев, и очень сомневаюсь, что магнитная подпись, сохраненная на карте, продержалась больше, чем несколько дней. Я нажал кнопку селекторной связи на пульте.
– ПРЕВЫШЕ ВСЕГО, – сказал голос веселой молодой женщины. – Это – Билли, как я могу служить Вам?
Томас поглядел на меня и выгнул бровь, повторив слова.
– Служить Вам?
– Ты увидишь, – пробормотал я. И обратился к селекторной связи.
– Моя карта, кажется, прекратила работать. Гарри Дрезден и гость, пожалуйста.
– Один момент, сэр, – сказала Билли. И через несколько секунд вернулась. – Прошу прощения за проблемы с Вашим членским билетом, сэр. Я открываю лифт для Вас.
Верный ее слову, лифт открылся, и мы с Томасом вошли.
Затем дверь открылась в главный зал клуба.
– Ты разыгрываешь меня, – сказал Томас. – С каких пор ты ходишь на гимнастику?
Помещение выглядело довольно типично, подобно многим другим гимнастическим залам. Великое множество тренажеров и скамей веса, и гирь, и зеркал; статические велосипеды и беговые дорожки стояли в аккуратно украшенных секциях. Они заплатили какому-то сумасшедшему, который думал, что он декоратор, много денег, чтобы это место выглядело модным и уникальным. Возможно, мне не хватает знания моды, но я думал, что лучше бы они взяли одну из тех горилл, которые учились красить. Результаты были бы точно такими же по качеству, но гораздо дешевле.
Тут и там мужчины, главным образом белые, главным образом после сорока, выполняли множество физических действий. Возле каждого из них был свой личный тренер, тренирующий, поддерживающий, помогающий.
Все тренеры были женщинами, ни одна из них не была старше тридцати. Они все носили смехотворно короткие шорты для бега трусцой, настолько плотно на них сидящие, что должно было здесь присутствовать какое-то незначительное чудо, которое позволяло крови продолжать течь через ноги девочек. Они все носили футболки с эмблемой гимнастики, напечатанной на них, также очень облегающие – и у каждой девочки было совершенно роскошное тело. Ни у какой гимнастики в мире не было так много великолепных девочек в работе.
– Ах, – сказал Томас, оглядевшись. – Это не типичный клуб здоровья, не так ли?
– Добро пожаловать в самый заботящийся о здоровье бордель в истории человечества, – сказал я ему.
Томас присвистнул через зубы, рассматривая место.
– Я слышал, что «Бархатный салон» был переоборудован. Это – он?
– Да, – сказал я.
Девочка с каштановыми волосами спешила к нам, ее рот был раздвинут в улыбке с конкурса красоты, и в течение секунды я думал, что ее рубашка сейчас взорвется на груди. Яркая золотая надпись по ее левой груди гласила, БИЛЛИ.
– Добрый день, Мистер Дрезден, – прощебетала она. И слегка наклонила голову к Томасу. – Сэр. Добро пожаловать в ПРЕВЫШЕ ВСЕГО. Не желаете ли напитки перед разминкой? Разрешите взять Ваши пальто?
Я отвел ее руку.
– Спасибо, Билли, но нет. Я здесь не для упражнений.
Ее улыбка осталась запертой на лице, симпатичном и непонимающем, она наклонила голову в сторону.
– Мне нужно поговорить с госпожой Деметрой, – сказал я.
– Я сожалею, сэр, – сказала Билли. – Ее здесь нет.
Девочка была просто конфеткой для глаз, и я чувствовал уверенность, что для других четырех чувств она будет такой же усладой, если проявить чуть-чуть снисходительности, но врать она не умела.
– Она здесь, – сказал я. – Скажите ей, что пришел Гарри Дрезден.
– Я сожалею, сэр, – сказала она снова, как машина, поставленная на повторение. – Госпожи Деметры нет в здании.
Я выделил ей свою свою самую зубастую улыбку.
– Вы ведь новенькая здесь, да, Билли?
Улыбка замерцала, а затем стабилизировалась снова.