Что-то было неправильно. Я не мог сказать, что именно, но я чувствовал это так же явно, как я чувствовал дерево посоха, который держал в своих руках.
Мы были не одни.
Томас тоже чувствовал это. Осторожно двигаясь, он протянул руку на места позади водителя и вынул свой поясной меч. Вообще, это была старая американская кавалерийская сабля, которую он использовал в ряде рискованных случаев, парой к ней служила более свежая игрушка, он нынче любил, просто обожал искривленный нож, называемый кукри, из тех, что носили гуркхи.
– Что это? – спросил он спокойно.
Я закрыл глаза на мгновение, протягиваясь моими тайными чувствами, пытаясь обнаружить любые энергии, которые могли бы приближаться к нам. Падающий снег приглушал мое волшебное восприятие так же, как и мои физические чувства.
– Непонятно, – сказал я спокойно. – Но независимо от того, что это, могу поспорить, что оно видит нас здесь.
– Что думаешь делать, если что-то начнется?
– У меня нет ничего, чтобы быть убедительным, – сказал я. – Наверное, убежим, как маленькие девочки.
– Да я согласен. Только не давай Мёрфи услышать от тебя что-то такое.
– Да. Она сверхчувствительна к слову «маленький».
Мои плечи оставались напряженными, пока Томас двигался вперед медленно и тщательно. Он остановил автомобиль около последнего дома на улице. У этого был завершенный вид, кустарник его озеленения несчастно выглядывал через снег. Были занавески в окнах, и слабые следы шин, не совсем засыпанных новым снегопадом, вели к закрытому гаражу.
– Что-то позади того третьего окна, – сказал Томас спокойно. – Я видел движение.
Я ничего не видел, но я и не был сверхъестественным хищником с полной корзиной сверхъестественно острых чувств. Я кивнул, чтоб он понял, что я услышал его, и осмотрел основание вокруг дома. Снег был нетронутым.
– Мы – первые посетители, – сказал я. – Мы, наверно, раздражим кого-то.
– Бандиты?
– Вероятно, – сказал я. – Таково большинство людей Марконе. Пошли.
– Ты не хочешь, чтобы я подождал тебя здесь?
Я покачал головой.
– Здесь есть что-то еще. Может быть это и ничего, но ты был бы легкой добычей в автомобиле. Возможно, если б это была бронированная версия …
– Ой, все бы ты ворчал, – сказал Томас.
– Давай будем спокойными и дружественными, – сказал я. Я открыл дверь Хаммера и вышел в снег, который был уже по колено. Я старался, чтобы не двигаться слишком быстро, и держал руки навиду. С другой стороны Хаммера Томас делал то же самое.
– Привет, дом! – позвал я. – Есть здесь кто-нибудь? – У моего голоса был тот плоский, тяжелый тембр, который получается, когда вокруг много снега, почти как если бы мы стояли внутри. – Меня зовут Дрезден. Нужно поговорить.
Тишина. Снег начал впитываться через мои ботинки и мои джинсы.
Томас рывком повернул свою голову к концу небольшой улицы, где закончилась стройка, и начался лес. И мгновение пристально смотрел туда.
– Это находится в деревьях, – сообщил он спокойно.
Волосы на моей шее встали, и я пылко понадеялся, что независимо от того, что было там, у него нет оружия.
– Я здесь не для неприятностей! – воззвал я к дому. Поднял два пальца и сказал, – Слово Бойскаута.
На сей раз я увидел подергивание занавеса, и поймал слабое движение позади него. Внутренняя дверь в дом открылась, и человеческий голос сказал,
– Входи. Руки держи, чтоб я мог видеть их.
Я кивнул Томасу. Он поднял руку, держа в ней ключи от машины, и указал на Хаммер. Эта штучка издала глухой звук и прощебетала, двери замкнулись. Он пошел вокруг автомобиля, держа меч в ножнах, нависающим над плечом, в то время как я начал протаптывать тропинку к переднему подъезду. Я утоптал так много снега, как только мог, используя это как оправдание, на самом деле я оттягивал время, чтобы подготовить щит моего правого браслета. Как-то не особенно хотелось переступать через темный дверной проем, подставляя профиль в качестве мишени любому бандиту внутри, не приняв мер предосторожности. Когда я вошел, передо мной был щит, тихий и невидимый.
– Остановись там, – прорычал голос. – Посох вниз. Покажи свои руки.
Я оперся посохом на стену и показал. Я узнал бы эти односложные реплики где угодно.
– Привет, Хендрикс.
Массивный человек появился из полумрака следующей комнаты, держа полицейский автомат в руках, которые делали его похожим на игрушку ребенка. Он был построен как бык, и вы могли бы применить эпитет «толстый и подобный скале» к примерно всему в его анатомии, особенно если начать с черепа. Он подошел достаточно близко, чтобы позволить мне видеть его коротко подстриженные красные волосы.
– Дрезден. Отойди в сторону.
Я так и сделал, и дробовик остановился на моем брате.
– Ты, вампир. Меч вниз. Руки на затылок.
Томас закатил глаза и подчинился.
– Почему бы и нет?
– Никогда бы не общался с ним, – ответил Хендрикс. Узкие глаза – бусинки, как орудийные башни, повернулись назад ко мне. – Что тебе надо?
Я не уверен, что когда-либо слышал, что Хендрикс сказал законченное предложение, тем более, несколько фраз. На меня это подействовало дезорганизующе, вроде как это было бы, если бы Мистер внезапно развил способность открывать свои собственные консервы кошачьей пищи. Меня потребовалась секунда, чтобы возобладать над этим умственным ударом.
– Мм, сказал я. – Я хочу к…
Я понял, как паршиво это прозвучит. Я стиснул зубы и сказал это быстро.
– Я хочу помочь твоему боссу.
Раздался щелкающий звук от стены, звуковой спикер проснулся. Женский голос сказал:
– Пусть чародей поднимется.
– Ты уверена? – прорычал Хендрикс.
– Пусть поднимется. Вампир остается внизу.
Хендрикс проворчал что-то и наклонил голову.
– Туда и вверх по лестнице, Дрезден. Двигайся.
– Гарри, – сказал Томас спокойно.
Хендрикс направил дробовик на Томаса.
– Не ты, красавчик. Ты остаешься здесь. Или вы оба уходите.
– Все нормально, – сказал я спокойно моему брату. – Я чувствую себя лучше, если кто-то, кому я доверяю, наблюдает за дверью. На тот случай, если кто-то еще обнаружится. – Я показал глазами в направлении леса, где, как сказал Томас, кое-что скрывалось.
Он покачал головой.
– Всегда пожалуйста. – Затем он прислонился к стене, легкомысленный и расслабленный, его руки остались на затылке, как бы в виде подушки для головы.
Я прошел мимо Хендрикса. Не замедляясь и не оглядываясь, я сказал,
– Осторожнее с оружием. Оно может причинить боль, и это будет плохо для тебя, Хендрикс.
Хендрикс проигнорировал меня. У меня было чувство, что это его самая сильная диалоговая уловка.
Я пошел вверх по лестнице, отмечая разные детали, пока шел. Во-первых, то, что ковер был еще более дешевым, чем мой, что по какой-то неясной причине придало мне уверенности.
Во-вторых, на нем были пятна крови. Довольно много.
На верху лестницы я нашел еще больше пятен крови, включая длинное пятно вдоль одной стены. Я последовал за ним к одной из трех спален на верхнем уровне дома. Там я сделал паузу и постучал в дверь.
– Входи, Дрезден, – сказал женский голос.
Я вошел.
Мисс Гард лежала в кровати. Кровать была отбуксирована к окну так, чтобы она могла смотреть из него. Рядом с ней была тяжелая винтовка, марку которой я не распознал. Деревянная ручка двуглавого боевого топора прислонялась к кровати в пределах досягаемости ее руки. Гард была белокурой, высокой, спортивной, и хотя она не была красива, она была поразительной женщиной, с определенными особенностями, ледяными синими глазами, и атлетическим телосложением.
Она была вся в крови.
Она была пропитана кровью. Как и кровать под ней. Ее рубашка была расстегнута, открывая черный спортивный лифчик и длинную рану, которая тянулась по всей ширине ее живота, чуть ниже пупка. Гладкие серо-красные тягучие петли немного высовывались из раны.
Мой живот скрутило, и я отвел взгляд.
– С ума сойти, – сказала мисс Гард, ее голос был тихий и хриплый, лицо бледное. – Можно подумать, что ты никогда не видел такого раньше.
– Только меньше, – сказал я. И вынудил себя вести себя естественно. – Сегодня первый раз я столкнулся с кем-то, кто выглядит хуже, чем я.
Она выдавила утомленную улыбку на мгновение.
– Тебе нужен доктор, – сказал я.
Она покачала головой.
– Нет.
– Да, – сказал я. – Нужен. Я удивлен, что ты вообще еще не истекла кровью. Подумай об этом, а то Монос секьюрити придется искать тебе замену.
– Не придется. Со мной все будет отлично. У компании очень большой пакет здравоохранения. – Она подняла с кровати маленький тюбик чего-то похожего на сверхпрочный клей моделирования. – Это не первый раз, когда мне выпустили кишки. Это не забава, но я справлюсь.
– Проклятье, – сказал я, искренне впечатленный. – А еще работников они нанимают?
Вопрос выиграл другую слабую улыбку.
– Ты совсем не похож на служащего.
– Просто я не люблю подчиняться, – сказал я.
Гард устало покачала головой.
– Как ты нашел нас?
– Деметра, – сказал я.
Она подняла золотую бровь.
– Я предполагаю, что не должна удивляться. Хотя я предупреждала его. Он слишком доверчив.
– Марконе? Слишком доверчив? – Я вытаращил глаза на нее. – Леди, Вы можете открыть собственную параноидную лигу.
– Это не паранойя, только практический опыт. Безопасный дом не безопасен, если это не является секретом. – Она опустила руки вниз и нажала окровавленными пальцами против петли запекшейся крови, мягко проталкивая ее назад в рану. Она издавала шипение боли, когда это делала, но она не позволяла такой мелочи, как торчащий наружу внутренний орган, мешать беседе. – Вы угрожали ей?
– Мм. Главным образом я сказал ей, что помогу Марконе.
Она сняла крышку с тюбика клея и выдавила часть клея на ту сторону раны, куда она задвинула свои кишки обратно внутрь. Она кровоточила немного больше. Я отметил, что несколько дюймов раны были уже закрыты и запечатаны вместе.
– Ты дал ей свое слово? – спросила Гард.
– Мм, да, но… – я не мог видеть этого больше. – Слушай, ты не можешь не делать этого, пока мы говорим? А то мне трудно сосредоточиться на беседе.
Она прижимала края раны друг к другу, издавая хриплые проклятия на языке, которого я не знал.
– Ты знаешь, – сказала она, – что этот вид клея изначально разрабатывался, как чрезвычайный шов на поле боя?
– Ты хочешь узнать, что я сегодня ел на завтрак? – возразил я.
– Я не знаю, правильно ли я делаю, – продолжала она. – Я видела это в кино. С… черт возьми, с оборотнями. – Она выдохнула и медленно отняла руки от раны. Еще пара дюймов плоти были теперь схвачены клеем. Выглядела Гард ужасно, ее лицо было серое и смятое болью.
– Да, Дрезден? Почему ты ищешь Марконе?
– Короткая версия? Пострадает моя задница, если я этого не сделаю.
Она посмотрела искоса на меня.
– Это личное?
– В значительной степени. Я могу дать тебе свое слово, если хочешь.
Она покачала своей головой.
– Нет… В твоем слове я не сомневаюсь. Это всегда … хорошо. – Она закрыла глаза от боли и задыхалась несколько секунд. – Но мне нужно другое от тебя.
– Что?
– Белый Совет, – прохрипела она. – Я хочу, чтобы ты призвал Белый Совет возвратить Марконе.
Я заморгал.
– Мм. Что?
Она скривилась и начала упаковывать следующую пару дюймов кишечника назад в живот.
– Соглашения были нарушены. Нужно послать вызов. Вызвать эмиссара. Как у стража – она задохнулась на мгновение, и затем выдавила новую порцию клея на новое место – у тебя есть власть сделать вызов.
Ее пальцы ослабли, и рана рывком открылась снова. Она стала белая от боли.
– Черт возьми, Сигран [30], – сказал я, более потрясенный ее болью, чем ее условием, и подошел помочь ей. – Убери руки оттуда. – Когда она убрала, мне удалось закрыть рану даже немного больше, давая клею шанс связать закрытую плоть.
Она попробовала улыбнуться мне.
– Мы … мы хорошо поработали вместе на фестивале пива. Вы – профессионал. Я уважаю таких.
– Я держу пари, что ты это говоришь всем парням, которые склеивают тебе живот.
– Позови Совет, – сказала Гард. – Пошли вызов.
– У меня есть лучше идея, – сказал я. – Скажи мне, где Марконе, я пойду, получу его и приведу домой, и это все будет закончено.
Она начала зажимать следующий кусочек раны в то время, как я ждал с клеем.
– Так просто не получится. Я не знаю, где он.
Я уловил смысл.
– Но ты знаешь, кто захватил его.
– Да. Другие подписавшие Соглашение, так же, как Марконе теперь. У меня нет никакой власти бросить вызов их действиям. Но ты можешь. Ты можешь вытащить их за свет, организовать давление всех членов Соглашения против них.
– О, безусловно, – сказал я, выдавливая больше клея. – Совет ужасно любит, когда один из самых молодых участников тянет всю организацию в борьбу, которая не является их собственной борьбой.
– Вы знали бы, не так ли? – прохрипела Гард. – Это ведь не первый раз случилось.
Я скрепил рану клеем.
– Я не могу, – сказал я спокойно.
Она дышала слишком быстро, слишком трудно. Я мог только держать рану закрытой.
– Неважно, что ты … хххх … говоришь. После всего … твоя задница пострадает.
Я нахмурился и медленно отнял пальцы, удостоверяясь, что рана остается закрытой. Мы закрыли последние несколько дюймов, и отверстие больше не зияло.
– Не могу отрицать этого, – сказал я. Потом посмотрел искоса на нее. – Кто это? – спросил я. – Кто подписавший Соглашение захватил Марконе?
– Ты уже встречал их однажды, – сказала Гард.
Тут снизу внезапно закричал Томас.
– Гарри!
Я крутнулся к двери, и в это время окно позади меня взорвалось брызгами стекла. Осколки отскочили от моего усиленного колдовством кожаного плаща, но я почувствовал пару горячих жал, поскольку кусочки стекла порезали мне шею и ухо. Я попытался повернуться и почувствовал, как что-то бросается мне в лицо. Я отбил это в сторону левой рукой, и затем неловко отпрыгнул назад от злоумышленника.
Оно приземлилось в наклоне на кровать, одной ногой прямо на раненый живот беспомощной Гард, это было существо размером чуть больше ребенка. Оно было красно-черное, неопределенно гуманоидное по форме, но покрытое хитином насекомого. Его глаза были слишком большими для его головы, многогранными, а руки заканчивались зазубренными зажимами, как у богомола. Перепончатые крылья трепетали на его спине, издавая низкое и невыносимое гудение.
И это было еще ничего.
Его глаза мерцали внутренним огнем, оранжево-красным жаром – и прямо над ними располагался другой набор глаз, эти сверкали болезненной зеленой люминесценцией, мигали и сосредотачивались независимо от первой пары. Ангельский знак горел на хитине лба насекомого.
Я внезапно ужасно пожалел о том, что мой посох находится на расстоянии в двадцать футов вниз по лестнице. Это сейчас было все равно, что на луне, в смысле пользы для меня.
И только я это подумал, как Рыцарь Почерневшего Динария открыл свою инсектоидную пасть, издал вызывающий вопль гнева и бросился мне в лицо.
Глава 13
Однажды в моей жизни уже было, что меняющий форму, одержимый демоном маньяк, ворвался в окно и пытался вырвать мне лицо, он меня тогда сильно и неприятно удивил.
Но то время уже прошло.
Я провел несколько прошлых лет на разных краях сверхъестественной войны между Белым Советом волшебников и Вампирской Коллегией. И в эти годы мне пришлось здорово поднатаскаться. Волшебники, которые идут в борьбу, не подготавливая свои действия, имеют тенденцию не приходить домой. Хуже того, люди, полагающиеся на их защиту, тоже сильно страдают.
Второе самое важное правило боевого колдовства – простое: не позволяйте им дотронуться до вас.
Говорим ли мы о вампирах или людоедах, или каких-то других чудовищах, большинство из них может сделать самые отвратительные вещи с вами, если подпустить их достаточно близко для прикосновения, и это даже меньший член клана граффов продемонстрировал на моем носу прошлой ночью.
Первое правило боевого колдовства также очень простое: будьте подготовлены.
Чародеи могут (потенциально) обладать огромной властью против чего угодно, что может явиться незваным – если мы готовы воспользоваться ею. Проблема состоит в том, что те, кто являются незваными, тоже об этом знают, поэтому основная их тактика – внезапная засада. Волшебники могли бы жить долгое время, но не всегда выдерживают неожиданную проверку. Так что нужно думать заранее, чтобы быстро действовать, когда станет жарко.
Я научился быть готовым и преподавал молодым волшебникам с меньшим количеством опыта чем у меня, как быть готовым к любому случаю, например, такому как этот.
Катушка стальной цепи в моем кармане плаща вышла гладко, когда я потянул за нее, потому что я практиковался много раз, и я хлестнул другим ее концом в лицо богомола.
Это существо было быстрее меня, конечно. Они обычно быстрее. Два его зажима захватили конец цепи. Челюсти богомола перехватили ее, и существо выдернуло цепь из моих рук рывком верхней части тела, более быстрой, чем мысль.
И это было очень хорошо, нет, в самом деле. У богомола не было времени, чтобы заметить две важные детали о цепи: во-первых, то, что вся она была покрыта медью.
Во-вторых, то, что стандартный электрический штепсель был присоединен к другому концу.
Я щелкнул своими пальцами у самой стены и рявкнул, “Galvineus!”
Штепсель рванулся, как поразительная змея, и запрыгнул в розетку.