– Возможно, это что-то подобное власти Мечей? – спросил Саня.
Я пожал плечами.
– Возможно. К тому времени, когда я родился, планета снизила уровень производства монархов. Теперь все не так, как было раньше.
Саня улыбнулся.
– Хорошо. Теперь нам нужно найти принца или принцессу, кто согласится устроить свою жизнь в соответствии с нашими принципами. Ты знаешь такого?
– Не так много, – сказал я. – Но у меня есть чувство, что мы его найдем. – Я поглядел на часы на стене. – Я опаздываю. Я вернусь приблизительно через два часа, или позвоню.
– Да, – сказал Саня . – Мы присмотрим за твоими преступниками.
– Спасибо, – сказал я, и вернулся в мастерскую. Хендрикс лежал на полу и спал. Гард фактически храпела. Томас беспокойно шагал, когда я вернулся.
– Ну, что? – спросил он.
– Теперь нужно добраться до Мака и поговорить с Мёрфи, – сказал я. – Поехали.
Томас кивнул и пошел к двери.
Я подошел к мусорному ведру за дверью, вынул пустую банку из под моторного масла и бросил ее в наименее загроможденный угол мастерской. Нечто подпрыгнуло в воздушном пространстве, и мгновение спустя там с визгом появилась Молли, потирая рукой бедро.
– Откуда она появилась? – раздраженно спросил Томас.
– Что я упустила? – потребовала Молли немного оскорбленным тоном. – У меня были все чувства закрыты. Даже Томас не знал, что я была там.
– Ничего ты не упустила, – сказал я. – Просто я знаю, как ты рассуждаешь, кузнечик. Если я не могу заставить тебя остаться там, где безопасно, лучше, чтоб ты была на глазах. Может, ты даже будешь полезна. Идем с нами.
Глаза Молли замерцали.
– Превосходно, – сказала она, и поспешила присоединиться ко мне.
Глава 16
Я опоздал больше чем на час, и Мёрфи не была удивлена.
– Твой нос выглядит хуже, чем вчера, – сказала она, когда я сел за стол. – И черные круги вокруг глаз тоже стали больше.
– Черт возьми, какая ты симпатичная, когда сердишься, – ответил я.
Ее глаза опасно сузились.
– От этого твой маленький носик розовеет, а глаза наливаются кровью и становятся еще более синими.
– У тебя есть еще что сказать, Дрезден, или я могу задушить тебя прямо сейчас?
– Мак! – позвал я, поднимая руку. – Два светлого!
Она посмотрела на меня пристально и сказала, – не думай, что ты можешь подкупить меня хорошим пивом.
– Я и не думаю, – сказал я, поднимаясь. – Просто это в самом деле хорошее пиво.
Я подошел к бару, где Мак установил две бутылки его доморощенной жидкой нирваны и снял с них крышечки ловким завихрением руки, презирая открывалку для бутылок. Я поморгал, взял обе бутылки, и вернулся назад к Мёрфи.
Я отдал ей ее бутылку, поднял свою, и мы выпили. Она сделала паузу после первого глотка и прикрыла глаза прежде, чем выпить снова. – Это пиво, – высказалась она после этого, – только что спасло твою жизнь.
– Мак суперски варит пиво, – ответил я. Я никогда не говорил этого ему, но сейчас мне хотелось, чтобы он охлаждал свое варево. Тогда я мог бы прислонить морозную бутылку к моей больной голове. Мне кажется, что даже боль от проклятого сломанного носа исчезла бы в конечном счете. Пока что все продолжало упрямо гореть.
Мы устроились за столом вдоль одной стены паба. Всего в комнате тринадцать столов, и тринадцать деревянных столбов, на каждом из них вырезаны сцены главным образом из сказок Старого Света. Бар изогнут и имеет тринадцать табуретов, и тринадцать потолочных вентиляторов лениво шумят наверху. Все помещение было устроено таким образом, чтобы развеивать и преломлять случайные волшебные энергии, которые часто скапливаются вокруг чародеев-практиков, когда они устали или сердиты. Это мера защиты от накопленных отрицательных энергий, для того, чтобы раздражающие или угнетающие веяния не мешали общаться клиентуре паба.
Здесь не бывает никакой сверхъестественной шушеры – почему и висит знак над дверью. Паб Мака юридически признан нейтральной территорией среди членов Соглашения, и член любой из наций, подписавших его, будет нести ответственность, если затеет конфликт в таком месте, так что пусть по крайней мере выйдет за порог.
Однако, нейтральная территория безопасна только, пока кто-то не вздумает, что он может избежать неприятностей с нарушением Соглашения. Лучше все-таки быть осторожным и там.
– С другой стороны, – сказала Мёрфи более спокойно, – возможно, было бы слишком жестоко избивать тебя до смерти прямо сейчас.
– Ты имеешь в виду мой нос. По сравнению с тем, что когда-то чувствовала моя рука, это – фигня, – сказал я.
– Это не особо забавно.
– Ну, да. Не забавно.
Она наблюдала за мной, делая следующий глоток, а затем сказала, – Ты собираешься разыграть волшебную карту и предлагаешь мне присоединиться.
– Не совсем, – сказал я.
Она подарила мне специфически полицейский взгляд и кивнула.
– Рассказывай.
– Помнишь парней в аэропорту несколько лет назад?
– Да. Убитый пожилой парень с Окинавы в часовне. Он умер очень плохо.
Я слабо улыбнулся.
– Я думаю, что он, вероятно, обсудил бы этот пункт, если бы мог.
Она пожала плечами и сказала спокойным ровным тоном, – Это было неприятно.
– Парни, которые стояли за этим, вернулись. Они похитили Марконе.
Мёрфи нахмурилась, ее глаза стали отсутствующими, она прикидывала варианты.
– Они захватывают его бизнес?
– Или принуждают его войти в их команду, – сказал я. – Я еще не уверен. Мы работаем над этим.
– Мы?
– Ты помнишь Майкла? – спросил я.
– Муж Черити?
– Да.
– Я помню, что в аэропорту мы нашли нескольких мужчин без языков и поддельными документами. Они были убиты длинным лезвием. Мечом, например, если предположить, что в наши дни кто-то пользуется мечом. Это было грязно, Гарри. – Она положила руки на стол и наклонилась ко мне. – Мне не нравится, когда грязно.
– Я всем сердцем сожалею об этом, Мёрф, – сказал я. Возможно, что пара зерен сарказма проскользнули в моем ответе. – Следующий раз я обязательно попрошу, чтобы они надели лайковые перчатки. Если я переживу свой вопрос, то сообщу тебе, что они скажут.
Мёрфи осталась спокойной.
– Так значит, теперь они вернулись.
Я кивнул.
– Только на сей раз они набрали больше народа в команду.
Она кивнула.
– И где они?
– Нет, Мёрф.
– Где они, Гарри? – спросила Мёрф, ее голос стал тяжелым. – Если они настолько опасны, я не буду ждать, когда они нанесут удар. Мы пойдем на них прямо сейчас, прежде, чем у них будет шанс причинить боль кому-либо еще.
– Это была бы резня, Мёрфи.
– Возможно, – сказала она. – А, возможно, и нет. Ты будешь удивлен, какие ресурсы добыл наш отдел, хватит на целую войну с Террором.
– Надо же. А что ты собираешься сказать Вашим боссам?
– Что те же самые террористы, которые нападали на аэропорт и убили женщину на пристани для яхт, находятся в городе, планируя другую операцию. Что единственный способ гарантировать безопасность его граждан состоит в том, чтобы нанести предупреждающий удар. Тогда мы сможем подключить ОМОН, ОСР, каждого полицейского в городе, может быть и ФБР, и даже военных.
Я откинулся на стуле, пораженный тоном Мёрфи – а также открывшимися возможностями.
Ад! Огневая мощь, о которой она говорила, могла бы подавить динарианцев. И учитывая текущее положение, террористический заговор в самом деле постараются прихлопнуть подавляющей силой. О, конечно, самое современное вооружение не особо эффективно на сверхъестественных целях, поскольку без знания, что тебя ожидает, трудно быть эффективным – но даже если жало одной пчелы мало значит, множество пчелиных жал может быть столь же смертельным, как нож в сердце.
Роль человечества в сверхъестественной политике несколько двойственна. С одной стороны их презирают потому, что они вполне очевидно неспособны взаимодействовать с действительностью, даже там, где сверхъестественный мир едва дает себе труд скрываться от них. Средний человек старается рационализировать самые причудливые из столкновений, свести их к “необычным, но объяснимым” событиям. Они упоминаются в качестве животных большим количеством существ, которые охотятся на них, и часто замучивают их, играя.
С другой стороны, никто не хочет с ними связываться. Человечество, будучи напуганным и сердитым, является силой, с которой даже сверхъестественный мир вынужден считаться. Факелы и вилы вполне смертельны даже сами по себе, своей численностью и простым гневом, так было всегда – и по моему мнению, большая часть сверхъестественной толпы совершенно не представляет, как выросло человечество в прошлом столетии в смысле разрушения и опасности.
Конечно, все это было основано на идее, что вовлеченные люди a) знают, против чего они идут, и b) относятся к этому серьезно и сотрудничают достаточно тесно, чтобы сделать дело. У Мёрфи и парней в ОСР могло бы быть довольно хорошее схватывание ситуации, но другие не способны на это. Они будут ожидать что-то вроде кино про войну, а получат вместо этого фильм ужасов. Ни одной секунды я не полагал, что Мёрфи или Сталлингс или кто-либо еще в Чикаго смогут привлечь кого-либо, рассказывая о демонах и монстрах.
Конечно, все это было основано на идее, что вовлеченные люди a) знают, против чего они идут, и b) относятся к этому серьезно и сотрудничают достаточно тесно, чтобы сделать дело. У Мёрфи и парней в ОСР могло бы быть довольно хорошее схватывание ситуации, но другие не способны на это. Они будут ожидать что-то вроде кино про войну, а получат вместо этого фильм ужасов. Ни одной секунды я не полагал, что Мёрфи или Сталлингс или кто-либо еще в Чикаго смогут привлечь кого-либо, рассказывая о демонах и монстрах.
Я потер голову снова, думая о Сане. Возможно, мы могли бы попытаться объяснить это в более доступных терминах. Вместо “меняющие форму демоны” мы могли сказать им, что террористы будут в “экспериментальных генетически спроектированных биомимикрирующих бронированных костюмах.” Возможно, это помогло бы дать людям нужное понятие, с кем им придется иметь дело.
А возможно и нет. Возможно, столкнувшись с чем-то из ночных кошмаров, они начали бы просто кричать в страхе. Координация и контроль пошли бы нафиг, особенно если у динарианцев есть кто-то с достаточным количеством волшебных способностей, которые не уложить в понятие «технология». Тогда получилась бы паника и резня и ужас.
– Это – идея, – сказал я Мёрфи. – Возможно, даже осуществимая идея. Но я не думаю, что ее время настало. По крайней мере, пока.
Ее глаза вспыхнули очень синим.
– И ты – тот, кто это решает.
Я еще глотнул пива и, подчеркнуто не торопясь, опустил бутылку вниз.
– Очевидно.
– Кто это сказал? – потребовала Мёрфи.
Я откинулся назад на своем стуле.
– Во-первых, – сказал я спокойно, – даже если мы сможем задействовать всю эту огневую мощь, лучшее, на что мы можем надеяться, это ужасно кровавая, дорогостоящая победа. Во-вторых, есть шанс, что я могу решить это дело через каналы Совета – или, по крайней мере, удостовериться, что, когда полетят клочья, мы не будем находиться в середине города.
– Но ты…
– И в-третьих, – продолжил я, – я не знаю, где они.
Мёрфи сузила глаза, а затем часть напряженности в ней резко испарилась.
– Ты говоришь правду.
– Как обычно, – сказал я. – Я могу, вероятно, разыскать их, учитывая день или тому подобное. Но это не в один момент.
Какое-то мгновение она изучала мое лицо.
– Но ты же не думаешь, что разговор остановит то, что они делают здесь.
– Нет шансов только в аду. Но, мы надеемся, что я смогу добиться, чтобы они ушли.
– А что, если кому-то причинят вред, в то время как ты интригуешь? – спросила она. – Те люди, что столкнулись с ними вчера вечером, более-менее в порядке. Пока непоправимого не случилось, но это в любой момент может измениться. Я не собираюсь терпеть это.
– Есть кое-что еще, – сказал я устало. – Но это, думаю, не будет угрозой общественности. – И я рассказал ей о нападающих Лета.
Она допила остаток пива из своей бутылки, затем вздохнула.
– Как с тобой все сложно всегда.
Я скромно пожал плечами.
– Это проблема, Гарри, – сказала она спокойно. – Когда в прошлый раз эти маньяки были здесь, были жертвы. И были сообщения. Несколько свидетелей дали довольно хорошее описание тебя.
– И ничего не вышло из этого, – сказал я.
– Ничего не вышло из этого, потому что я отвечала за расследование, – поправила меня Мёрфи немного взвинченным тоном. – Но дело не закрыто. И если подобные события поднимут этот вопрос снова, я не смогу защитить тебя.
– А Сталлингс не мог бы …?
– Джон вероятно попробовал бы, – сказала Мёрфи. – Но Рудольф лезет вверх по служебной лестнице, и если он узнает хоть что-то, то он поднимет жуткий шум, в надежде подняться и получить контроля над ОСР.
Я, нахмурившись, глядел на нее и медленно крутил мою бутылку в руках.
– Хорошо, – сказал я, – это может осложнить дело.
Мёрфи закатила глаза.
– Ты думаешь? Черт возьми, Гарри. Давным-давно я согласилась с тобой, что в некоторые вещи, ОСР лучше не влезать. Я обещала не поднимать тревоги каждый раз, когда вещи становятся похожими на что-то потустороннее. – Она наклонилась немного вперед, глядя мне в глаза. – Но я – полицейский, Гарри. Прежде всего прочего. Моя работа состоит в том, чтобы защищать людей этого города.
– А я по-твоему, что делаю?
– Лучшее из того, что умеешь, – сказала она без особого пыла. – Я знаю, что у тебя доброе сердце. Но можно быть полностью искренним и все-таки неправым. – Она сделала паузу, чтобы сделать глоток. – И если ты неправ, что это может стоить чьей-то жизни. Жизни, которую я поклялась защитить.
Я ничего не сказал.
– Ты попросил, чтобы я уважала вашу специфику, и я уважаю, – сказала она спокойно. – И ожидаю, что ты тоже будешь так делать. Но если я пойму, что из-за этого могут погибнуть невинные, я не буду стоять спокойно в стороне. Я войду и принесу все, что я смогу достать с собой. И если я сделаю это, я рассчитываю на твою полную поддержку.
– И ты – тот, кто решает, когда это случится? – потребовал я.
Выражение ее лица не изменилось ни на миллиметр.
– Очевидно.
Я откинулся назад на стуле и потягивал пиво своими закрытыми глазами.
Мёрфи не знала всего, что было под угрозой здесь. Да, она знала больше чем кто-либо еще из силовых структур, но все-таки это было только частичное знание. Если она сделает неправильные выводы, то может здорово напортить и неважно, что из лучших побуждений.
Она, вероятно, думала то же самое обо мне, и не первый раз.
А я много попросил у Мёрфи, когда попросил, чтобы она доверяла мне.
Как я мог не помочь ей и все еще называть себя ее другом?
Очень просто.
Никак не мог.
Черт, если бы она решила войти, то она сделала бы это со мной или без меня. При таких обстоятельствах мое присутствие могло означать разницу между кровавой победой и бедствием, и …
И я внезапно почувствовал намного больше сочувствия к позиции Майкла.
Я открыл глаза снова и сказал спокойно,
– Когда ты решишь ввести в дело силы полиции, я конечно же буду помогать. Но ты должна верить мне: Еще не время для такого решения.
Она водила большим пальцем по шраму на деревянном столе.
– А что, если б это здание было полно людей, Гарри? Так могли быть семьи. Эти динарианцы, возможно, убили бы сотни…
– Дай мне время, – сказал я.
Она поставила свои руки на край стола и поднялась передо мной, глядя все теми же самыми нейтральными глазами. Когда она начала говорить, у меня возникло неприятное извилистое ощущение в животе.
– Мне очень жаль, – сказала она, – но…
Дверь в паб громко хлопнула, широко открываясь, и оставила вмятину на старой деревянной стене.
… некое существо … проникало через дверь. Даже трудно это описать, что было сначала. Вообразите большого человека, пытающегося влезть в собачью конуру. Он должен бы присесть вниз и войти боком, одно плечо за один раз, двигаясь очень тщательно, чтобы не ободраться об косяки. Вот приблизительно такое было это существо. Но с рожками и раздвоенными копытами.
Огромный графф – на несколько футов более высокий, чем любой людоед или тролль, которого я когда-либо видел – протиснулся через дверь и затем поднялся, наклонившись. Его голова, плечи, и основная часть его спины уперлись в потолок. Неловко сгорбленный, он медленно осматривал комнату, его золотые глаза мерцали вокруг прямоугольных зрачков. Каждый сустав его сжатых кулаков был размером с чертову мускусную дыню, и тяжелый, острый аромат животного заполнил воздух.
Благодаря снегу паб не был переполнен, только несколько постоянных клиентов, плюс Мёрфи и я. Но теперь зал оказался как бы совсем заполненным.
Пристальный взгляд граффа остановился на мне.
Тогда он вперевалку двинулся к моему столу. Мак бросился к выключателю, который вырубает вентиляторы, но первые два вращающихся лезвия графф задел своим закрученным рогом – и они разлетелись на кусочки. Он даже не моргнул. Он остановился около моего стола, подробно рассмотрел Мёрфи, затем повернул свой огромный, тяжелый пристальный взгляд ко мне.
– Чародей, – прогрохотал он голосом настолько глубоким, что я лучше чувствовал всем телом вибрацию, чем слышал его. – Я приехал, чтобы говорить с тобой о моих младших братьях, – огромные глаза граффа сузились, и суставы в его сжатых кулаках заскрипели, как будто что-то тащат на буксире, – и о вреде, который ты им нанес.
Глава 17
Я подобрал свой посох и поднялся, чтобы стоять перед огромным граффом.
Мёрфи наблюдала за мной с очень, очень широко открытыми глазами.
– Это – нейтральная территория, – сказал я спокойно.
– Да, – согласился графф. – Одно только Соглашение держит твою шею несломанной, а череп неразбитым.
– Или твоя огромная сырая задница, – ответил я, смерив его взглядом и стискивая зубы. – Не надо думать, что это легко сделать, Крошка.