Стас летел из Одессы, где снимался в военном сериале. Хорошенькая стюардесса зазывно ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Но просто из вежливости. А ведь раньше я бы на нее отреагировал… Люблю таких синеглазеньких… Смешно, Варежка женщина совершенно не моего типа. Но как же тоскливо думать, что приду в пустую квартиру… А она там, может, встречается с каким‑нибудь немцем, с ненавистью подумал он. И тут же одернул себя — чушь собачья! Она там с сыном. И ведь сына она любит больше, чем меня. Но это только естественно. Она же не урод… Он маленький, он в ней нуждается… А я? Я тоже в ней нуждаюсь. Как там у Цветаевой: «У кого‑то надоба смертная во мне…» У меня смертная надоба в ней! Как она улыбается, как смешно морщит нос, когда видит что‑то вкусное… и как она странно ненавязчива. Ни разу даже не спросила, люблю ли я ее. Ненавижу этот вопрос, но она ведь не знает, что я его ненавижу! Какое счастье, что я ее встретил!
Как только самолет приземлился в Шереметьеве, он включил мобильник и позвонил матери. Трубку взял отец.
— Стасик? Ты где?
— Пап, ты дома?
— Дома, а что?
— А мама?
— И мама. Ты хочешь заехать?
— Хочу! Я только прилетел из Одессы. А Варежки нет.
— Ждем!
— Стас приедет? — спросила Марина Георгиевна.
— Ну да! Варежки, видите ли, нет.
— Она к сыну уехала.
— Смешно, ей‑богу, здоровенный мужик, а попал в рабскую зависимость к какой‑то очередной актрисуле!
— Илья, что ты кипятишься? Он просто любит эту женщину. И она его, кстати, тоже! А ворчишь ты потому, что я без Стаса обеда тебе не дам! И ты это понимаешь. Если совсем уж невтерпеж, съешь вот морковку.
— Я что, заяц? — возмутился Илья Геннадьевич. Но морковку все‑таки взял. — Вот скажи мне, Мариша, у нас же большая квартира, почему им надо жить на съемной, платить большие деньги, когда здесь они были бы на всем готовом, хоть ели бы почеловечески, я этого не понимаю!
— Илюш, мы уже сто раз об этом говорили! Не нужно этого. Пусть сами живут! У них любовь, им никто другой не нужен, разве не ясно? Да и мне ни к чему вторая хозяйка. Успокойся, все правильно.
— Понимаешь, я боюсь, что из этого скоропалительного брака опять ни черта не выйдет. Ну что за идея — свадебный завтрак в присутствии только Шилевичей?
— По‑моему прекрасно! Не надо тратить сумасшедшие деньги на кучу ненужных людей, которые перепьются, а то и передерутся… А завтрак — это очень изящно. А потом они улетят.
— Куда, интересно?
— Пока еще не знаю.
— Ну вот, все по секрету, даже от родителей!
— Ну скажи мне, какая тебе‑то разница, куда они полетят? Уверена, что куда‑нибудь в хорошее место, где ни одна душа не знает Стаса. В хороший отель, Стас любит комфорт.
— Ну да, поэтому из любви к комфорту он весь ломаный‑переломаный! Любил бы комфорт, соглашался бы на каскадеров!
— Илюша, ты просто старый ворчун! Скорее всего, у тебя что‑то на работе не ладится, да?
— Да так, ерунда, рабочие моменты. А вообще, дай мне еще морковку!
Каждую свободную минутку Варя проводила с сыном. Ее так и подмывало рассказать ему о Стасе, но каждый раз что‑то останавливало. Боюсь я, что ли? Она повезла Никиту на теннис. И пока он занимался с тренером, она сидела на лавочке. Ей кто‑то позвонил. Номер не определился.
— Алло!
— Привет, подруга!
— Дима? Ты? — вдруг страшно перепугалась она. — Что‑то со Стасом?
— Ууу, какой тяжелый случай! Все в порядке с твоим Стасом. Но у меня к тебе деловой разговор! Помнится, ты хотела сыграть в театре? Так вот, есть роскошное предложение — в высококлассной антрепризе планируют спектакль на двоих! Ты и я! Как тебе такая идея? Я рекомендовал тебя, режиссер очень заинтересовался. Кстати, хороший режиссер, и пьеса отличная!
— Дима, я даже не знаю! — растерялась Варя.
— Варь, не будь дурой! Предложение супер! По крайней мере не будешь ждать у моря погоды. Я всегда тебе говорил, ты можешь и должна играть в театре! Соглашайся, только не говори, что спросишь Стаса! Я вчера его видел, он не против.
— Правда?
— Не веришь, позвони ему, спроси, — рассердился Дима. — Это ж надо, как дуреют влюбленные бабы!
— Хорошо, я согласна!
— Вот и славно! Только прилетай не позже, чем послезавтра!
— Ой, а я хотела только в воскресенье прилететь…
— Значит, прилетишь в пятницу! Время не терпит!
— Я постараюсь!
— Короче, если в пятницу не прилетишь, считай, эта затея накрылась медным тазом! Режиссер ждать не станет, у него есть собственная кандидатура, так что…
— Но если есть собственная, то я ему априори не подойду!
— Ерунда, но просто сроки действительно поджимают. Варюха, не упусти шанс! Там, кстати, надо петь, а кандидатура режиссера поет из рук вон плохо! Короче, я все сказал! Пока!
Он отключился.
Господи, что же мне делать? Уехать раньше? А как же Никита? А может, взять его с собой на несколько дней? Ему же будет интересно! А что, отличная идея! Телефон зазвонил снова. Нина Мурадян.
— Варвара? Привет!
— Привет! Что‑то случилось?
— Ничего пока! Слушай, у нас тут такая история заварилась… Нашелся один спонсор… Короче, он спонсирует часть рекламной кампании к «Марте». Для начала устраивает роскошную тусовку уже в эту субботу. Ты должна быть во что бы то ни стало! Я уже связалась со Стасом, он согласен пойти.
С ума они все посходили, что ли? Первым делом Стаса спрашивают… Бред!
— Варя, приезжай, ты просто обязана приехать! Ты главная героиня, без тебя нельзя! И ты должна быть в вечернем платье! Дорогу мы тебе оплачиваем. Кстати, я уже заказала билет и машину в аэропорт! Стас тебя встретить не сможет. Вылетаешь в пятницу рейсом в семь утра!
— Нина, я хочу взять сына…
— Это уже твое личное дело, Варя! — сурово проговорила Нина.
Нет, это надо же! Выяснили даже, сможет ли Стас меня встретить… Совсем, что ли, меня за идиотку считают? Первым делом к Стасу обращаются, и если Стас дал добро, меня уже можно не спрашивать, я в таком случае возражать не буду! С ума сойти! Вот человек сумел себя поставить… Но при мысли о Стасе весь организм залило теплом. Любимый мой! Положим, на тусовку я могла бы и наплевать, но вот спектакль с Димой… С ним играть одно удовольствие, он потрясающий партнер!
— Мама! — подбежал к ней раскрасневшийся Никита. — Ты чего такая?
— А ты? Почему не в душе? Быстро беги, я жду!
В этот момент к ней подошел тренер.
— Фрау Шеффнер! Ники очень способный, но он ленится…
И пока Варя выслушивала жалобы и советы тренера, вернулся из душа Никита и сел на лавочку ее поджидать.
Наконец тренер от нее отвязался, Варя повернулась к сыну. Он возился с ее телефоном, и лицо у него было странное.
— Ники, оставь в покое мой телефон.
Он протянул ей мобильник.
— Я хочу спросить тебя… Мне придется уехать немного раньше, ты не хотел бы поехать со мной?
— Нет! — очень решительно ответил Никита.
— Почему?
— Потому что я не желаю! — отчеканил он. Взгляд у него был холодный, неприязненный. Что такое?
— Ники, что случилось?
Он взял у нее из рук телефон, нажал на кнопочки и вернул телефон ей. Там была фотография Стаса.
— Ты за него замуж собираешься? Я знаю! А я не хочу! Я останусь тут, с бабушкой, а с ним даже знаться не желаю!
— Ники, маленький мой, ты же его совсем не знаешь…
— Знаю! Видел! Он плохой! Он все время дерется, убивает… Я не хочу!
— Ник, ты же умный парень, что ты дурака валяешь? Он ведь актер, я вот тоже дралась в фильме, и даже убила одного гада, и что?
— Мама, я уже все сказал!
Так, весь в бабку!
— Ну что ж… Но я же люблю его! Он самый лучший!
— Пусть, но я не хочу!
— И тебе наплевать, что я буду несчастной без него?
— А тебе наплевать, что я буду несчастным с ним?
— Но ты же его не знаешь… — совершенно растерялась Варя. Она не могла ожидать подобной реакции.
— И не надо!
— И в Москву поехать не хочешь?
— Нечего мне делать в этой Москве! А если ты уедешь, я тебя тоже любить не буду! Вот! — уже в совершенной истерике выкрикнул Никита.
— Так, садись в машину, дома поговорим!
Едва она въехала во двор, Никита пулей вылетел из машины и помчался в дом.
— Что это с ним? — встретила Варю Анна Никитична. — А у тебя что с лицом? Поругались?
— Ох, мама, он весь в тебя!
— Да что такое, объясни толком!
Варя рассказала матери все.
— Мамочка, что мне делать?
— Тебе? Ты по‑прежнему хочешь быть актрисой?
— Господи, да я всю жизнь об этом мечтала!
— И Стаса своего любишь?
— Жить без него не могу!
— Значит, поезжай, а с Никитой я разберусь, не сомневайся! Это просто детская ревность! Я уж сумею с этим справиться.
— Но как?
— А я постепенно буду объяснять ему, что он не имеет права решать судьбу матери… И он поймет, не враз, но поймет. А ты пока не приезжай и Стаса не привози. Я внушу Нику, что он тебя обидел, вот ты и не приезжаешь…
— Но как?
— А я постепенно буду объяснять ему, что он не имеет права решать судьбу матери… И он поймет, не враз, но поймет. А ты пока не приезжай и Стаса не привози. Я внушу Нику, что он тебя обидел, вот ты и не приезжаешь…
— Мама, это жестоко, он же маленький еще.
— Знаешь, мальчиков надо воспитывать жестко, особенно если в доме нет мужчины. И недопустимо, чтобы мальчик, даже маленький, обижал девочек, даже больших! Я не хочу чтобы мой внук вырос эгоистом и негодяем! А ты езжай! Выходи за Стаса, только не надо венчаться!
— Мы и не собирались!
— Короче, пока я жива, живи своей жизнью и поверь мне, очень скоро Никитка одумается. Он же тебя безумно любит… И я вовсе не хочу, чтобы он стал таким же непримиримым, как его бабка…
Варя безмерно удивилась. Мама жалеет о своей непримиримости? Невероятно!
К ужину Никита явился надутый.
Интересно, почему же он совершенно не ревновал меня к Эммериху? А Стаса невзлюбил, даже ни разу не видев его? Он своим детским сердчишком чувствует, что Стаса я действительно люблю? А в Эмми он соперника не чуял? Чудеса, да и только!
Никита молча съел все, что бабушка ему положила, вежливо поблагодарил и убежал к себе, не сказав ни слова.
— Мамочка, ну что мне делать? — со слезами на глазах прошептала Варя.
— Ни в коем случае не допускай даже мысли о том, что ты должна всем пожертвовать ради сына! Это самая большая глупость, какую может сделать женщина в твоей ситуации. Если бы надо было жертвовать собой ради спасения жизни и здоровья ребенка, тут даже вопроса быть не может! Но ради каприза — ни в коем случае. Никита мальчик вполне нормальный, здоровенький душевно и физически, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. Пойми, он же вырастет, уйдет из дома, а ты останешься с разбитой жизнью и разбитым сердцем, как ни пошло это звучит.
— Мамочка, какая ты умная! Как хорошо иметь такую мудрую маму! — Варя обняла мать, поцеловала раз, другой, третий…
— Ну‑ну, все хорошо, Варюшка…
— Мам, я попробую пойти к нему, поцеловать на ночь, уложить…
— Укладывать его не нужно, он уже большой, а поцеловать на ночь — это всегда хорошо. И, кстати, объясни ему, что, помимо всего прочего, тебе нужно зарабатывать деньги. Это он поймет. И не заводи с ним разговоры про Стаса.
— Не факт, что он вообще будет со мной разговаривать.
Варя как в воду глядела. Войдя в детскую, она увидела, что Никита лежит в постели, отвернувшись к стене, и делает вид, что спит крепким сном, хотя она понимала — он притворяется. Ну и пусть, даже с некоторым облегчением подумала она, подошла и поцеловала его в затылок.
— Ну спи, ревнивый дурачок, — прошептала она.
— Притворяется спящим? — усмехнулась Анна Никитична, когда Варя спустилась в кухню.
— Конечно!
— Ладно, все образуется, помнишь, кто так говорил? Варя рассмеялась.
— Чего ты смеешься? Не помнишь?
— Помню, конечно. Лакей Стивы Облонского, да? А смеюсь я потому, что наш оператор Борис Аркадьевич обожает так же экзаменовать артистов. А я ни разу не опозорилась, и он меня за это нежно полюбил!
Когда Варя уже легла, позвонил Стас.
— Варежка, я дико соскучился!
— И я. Дико!
— Ты прилетаешь в пятницу, да? Не дали тебе побыть с сыном? Может, возьмешь его с собой, у него же каникулы?
— Не получится, я тебе потом объясню! Стас, скажи, почему они все к тебе сперва обращаются? И Димка, и Нина?
Он рассмеялся.
— Уважают! Считают меня эдаким домостроевцем. Но это же неплохо! Или тебе обидно?
— Нет, даже приятно. Но немножко странно…
— Ерунда, привыкнешь! Вот что, Варежка, на эту тусовку, будь она неладна, нужно какое‑то зашибенное платье!
— Какое? — не поняла Варя.
— Зашибенное! Чтобы все, кто тебя увидит, говорили — зашибись! Ты там подумай, может, что‑то найдешь!
— Вообще‑то странно, что ты мне его еще не купил, как ту шляпку.
— Не успел просто! Варежка, я тебя встречу, у меня там перемены в расписании.
— Правда? Какое счастье!
— Неужели послезавтра я тебя обниму? Я уже стал варькоманом и сейчас у меня ломка.
— Господи, как я тебя люблю!
В самолете Варя сидела у окна. Рядом уселись две русские девушки. Красивые, прекрасно одетые. Одна из них перед тем, как выключить мобильник, кому‑то позвонила.
— Петушок, я уже в самолете! Скоро увидимся, да? Я не просто довольна, я счастлива!
По‑видимому, Петушок что‑то хорошее говорил ей, потому что она все шире улыбалась. Потом пролепетала что‑то неразборчивое, чмокнула невидимого Петушка и отключила телефон.
— Ну чего, чего он говорит?
— Что я типа офигенно потрясающая!
Девицы прыснули.
— Ты, конечно, офигенно потрясаешь мужскими кошельками!
Они засмеялись. Бедные, бедные, думала Варя, у них нет такой любви, как у нас со Стасом… Но им, наверное, и не надо…
Стюардесса разносила свежие московские газеты. Варя взяла одну наугад. Просмотрела, и ей стразу стало скучно. Сложила и сунула в карман переднего кресла. Закрыла глаза и представила себе лицо Стаса. И вдруг совершенно дурацкая мысль родилась в голове. Почему он так легко согласился, чтобы я играла в антрепризе с Димой? Неужто совсем не ревнует? Или так железно в себе уверен? Или во мне? А я‑то в себе уверена? Да! Да!! Да!!! Мне никто, кроме Стаса, не нужен!
— Гелька, глянь, твой Стас какой теперь стал!
Варя открыла глаза и облилась холодным потом.
Ее соседка держала в руках газету с крупным заголовком: «Новая таинственная любовь Симбирцева» и фотографией — Стас держит в объятиях Варю. Она сразу вспомнила, где это было снято. Кадр из фильма! Но что значат слова «твой Стас»? У этой «офигенно потрясающей» девицы был роман с ним? У Вари потемнело в глазах. А девицы продолжали трещать.
— Интересно, что это за баба?
— Да артистка какая‑то. Говорят, Стас ее прямо из‑под Шилевича уволок! Он же скорый малый! Раз — влюбился, два — женился, три — развелся!
— А ты с ним совсем завязала?
— Да как тебе сказать, — многозначительно усмехнулась Геля.
— Да так вот и скажи!
— Ну, встречаемся изредка в интимной обстановке, когда есть такая возможность… Но нечасто, сама понимаешь, Петушок у меня ревнивый, а Стас трудоголик…
— Слушай, а чего ж он на тебе‑то не женился?
— Да зачем мне это надо? Он, конечно, «звезда», но характер кошмарный, денег не так много, вечно на съемках, а нет, сидит как дурак, роли свои расписывает…
— Как расписывает? — не поняла подружка.
— Кажется, по системе Станиславского, что ли. Играет какого‑нибудь дуболома, а сам ему биографию придумывает. Тоска, одним словом! В койке хорош, это да, но для меня не это главное, сама знаешь!
— Ну, твой Петушок тоже не очень щедрый.
— С чего это ты взяла?
— А чего эконом‑классом летаешь?
— Дура ты! Мне свободные средства нужны, беру билет в эконом‑классе, он мне отстегивает за бизнес, разница существенная получается!
Варю тошнило.
Привыкай! Сказала она себе. Ему тридцать шесть, у него до тебя была тьма женщин, и мало кто из них откажется обсудить с подружкой его личную жизнь в связи со своей… А сколько еще девок привирают? Это же круто — роман со звездой! А эта Геля, похоже, вообще врунья… Мало‑помалу она успокоилась. Это — прошлое! А я — настоящее… и будущее Стаса Симбирцева!
«Зашибенное» платье Варе за сутки сшила приятельница матери, фрау Витачек, работавшая в свое время в мастерских Венской оперы.
— Ах, Барбара, точно такое платье я когда‑то сшила для одной чрезвычайно знаменитой певицы, кстати, из России. У нее был концерт, а платье украли. Времени почти не оставалось, и я ей сделала платье за полдня! И она осталась довольна! Сейчас за полдня я уже не управлюсь, но если Анна будет строчить, за день, думаю, получится!
И ведь получилось! Когда Варя его надела, фрау Витачек всплеснула руками:
— Анна, ты не поверишь, но на Барбаре это платье выглядит в сто раз лучше, чем на той певице.
— Зашибись! — воскликнул Стас, когда она ему продемонстрировала новый наряд. — То, что надо! Только прошу, никому не проговорись про фрау Витачек! Если будут спрашивать, загадочно улыбайся и все!
— Стас, ты всерьез думаешь, что я полная дебилка?
— А как же! Я вот смотрю, вижу в глазах какуюто муку, не имеющую отношения к фрау Витачек. В чем дело, Варежка? Ну иди сюда, сядь ко мне на колени и расскажи? Что‑то не так с Никитой, да?
— Откуда ты знаешь? — у Вари из глаз потекли слезы, она прижалась к Стасу.
— Оттуда! Потому что ощущаю тебя как часть себя самого. Ну, выкладывай!
Она выложила ему все.
— Ерунда! Это естественно! Он ревнует. Ничего, у тебя очень умная мама, она с этим справится. А потом мы с тобой приедем к ним, и все будет хорошо. Он же растет, умнеет… Так бывает, Варежка!