– Что-то ищешь?
– Ты не автомобилист, – сказала она то ли обвиняюще, то ли просто с твердым убеждением.
– Заметно?
– Да, – сказала она, – у них у всех предусмотрены такие штучки…
Она не договорила, мы оба деликатничаем, и хотя в современном обществе уже давно все говорят открыто о любом интиме, так это называлось в старину, но мы вот как-то и почему-то, да. Автомобили при тюнинге снабжаются вагинами, многие владельцы предпочитают хотя бы раз поиметь существо, что разговаривает таким милым женским голоском. И вообще, так сказать, показать, кто хозяин и кто кого нагибает. Да и взаимный контакт, считается, после такого действа гораздо лучше, автомобиль и человек как бы ближе друг другу.
– Я старомоден, – признался я, – уже оформил предварительный заказ на «Омегу», но в остальном… как видишь.
Легкая улыбка проступила на ее губах.
– Но если вздумаешь установить, – сказала она, – то бери от фирмы «Альзанк». Самые лучшие отзывы.
– Учту, – пообещал я. – Хотя теперь это уже не грех и даже не изврат. Не знаю только, не слишком ли поспешили…
– Нет, – сказала она твердо. – Честному человеку скрывать нечего. Иначе Средневековье какое-то… Во времена моей бабушки извратом считалось заниматься этим при свете! Да-да, между мужчиной и женщиной. И ничего, кроме миссионерской позы, понял? Все остальное – разврат!
Я спросил, поддразнивая, уж очень она серьезная и с праведным гневом в глазах:
– Что, даже минет?
Она в испуге расширила глаза:
– Да ты что! Это суперразврат! О нем могли говорить только шепотом. Какое отношение минет имеет к процессу продолжения рода? То-то. И если на кого-то падало подозрение, что такая-то женщина могла это делать, ее тут же клеймили презрением и не допускали в приличное общество!
– Ого…
Она добавила победно:
– Скажи ты моему деду в его молодости, что узаконят однополые браки, ни за что бы не поверил! А прадедушка, я его еще застала, в гробу переворачивается, когда слушает новости из Ватикана… Но разве сейчас мир при таких отношениях не лучше, не комфортнее, не безопаснее? Ты сам видишь, что когда так много разрешено, то в обществе нет опасного напряжения…
Автомобиль заложил красивый вираж, нас слегка качнуло в сторону, справа и слева мощно взвились из низкорослой зелени сверкающие стеклом и сталью настолько фантастические здания, что я все еще не привыкну к их удивительной красоте. В прессе кричали о сверхновых технологиях, новейших графеновых материалах, но никакие технологии сами по себе не сотворят такое чудо, дизайнеры отличились тоже, как по мозгам бьет такая красота, что страшная сила.
– Грехи перестают быть грехами? – спросил я. – Сперва как бы не грехи, а грешки, а потом…
– А какие это грехи? – возразила она. – Ну кому будет хуже, если ты посовокупляешься со своей машиной?
Я подумал, сказал осторожно:
– Все преступления назывались грехом. Или грехами, как тебе удобнее. Это потом, когда появилось законотворчество, что скрупулезно разграничило, что можно, а что нельзя, оно это «нельзя» назвало преступлениями. И с тех пор утвердилось не совсем верное мнение, что грехи – это что-то религиозное, а следовательно, и необязательное для соблюдения…
Она прервала со смешком:
– Наоборот, грешить – это показывать себя крутым!
– Вот-вот, – согласился я, – как будто грешить – это только ходить к жене соседа, а вот самый первый на свете завет «Не убий!» – это преступление, хотя на самом деле то и другое грех.
– Однако же за первое лишь грозят пальчиком, – заметила она, – ну да еще жена может поворчать, а за второе бьют всерьез.
– Дык понятно, почему! – сказал я досадливо. – Если бить и за грехи, то перебить надо всех. Как однажды и сделал сгоряча Господь, не сдержался, молодой еще был… Теперь повзрослел, понимает, что хоть изживать надо то и другое, но по очереди, человек так быстро улучшаться не может. Сперва изжить преступления, потом – грехи… Да и то не сразу, а начать с самых тяжких, потом уже мелкие, что и не грехи даже, а так, шалости наши недостойные, сами понимаем, да удержаться бывает трудно…
Она посмотрела на меня с полным пониманием в ясных глазах:
– А ты не удерживайся.
В моей квартире она ориентируется не хуже, чем в своей, сразу же сбросила одежду и ушлепала в душ, а я принялся готовить ужин.
С открытого балкона выбежала изящная посудина с тонкими паучьими ножками, я поспешно уступил дорогу, а она вбежала на кухню, взобралась по гладкой стенке на стол и, убрав ножки, замерла.
Эволюция бытовых приборов разделилась на два основных потока: одни интегрировались в общий конгломерат «умного дома», улавливающего все желания и потребности хозяина, другая ветвь пошла по усовершенствованию отдельных предметов. Никого уже не удивляет кофемолка, что сама заказывает кофе по Интернету, принимает доставку, расплачивается, мелет в зависимости от вкуса хозяина тонко или крупно, варит кофе и подает сонному в постель. А если учитывать, например, характер Люцифера, то эта штука на кухонном столе, что такая сейчас тихая и смирная, явно умеет стягивать одеяло и кричать визгливым голосом его бывшей тещи.
Часть III
Глава 1
Перед обедом из ближайшего кафе ребята нам доставили роскошную пиццу, дюжину бифштексов, а девочки долго и старательно накрывали на стол, раскладывали салфетки, стреляли глазками, разливая по чашкам горячий кофе, улыбались и зазывно вертели попками.
Я порадовался, как мои орлы набросились на еду, совершенно не обращая внимания на призывы, словно асексуалы какие, только Люцифер проводил одну хмуро-тоскующим взглядом.
– Сиськоносица, – буркнул он. – А вон та вообще с выменем. Не знаю, могут ли женщины с такими мощными вторичными половыми быть хорошими работниками?
– Могут, – сказал Урланис с гадкой ухмылкой.
Люцифер посмотрел на него, скривился:
– Я говорю серьезно и о творческой. Пусть на меня пишут жалобы, но я пока что опасался бы брать таких… ярких особей.
– Особ?
– Нет, особей.
Вертиков заметил мирно:
– Пока наша лаборатория выдает результаты чаще и лучше других, наши высокие спонсоры сделают вид, что не замечают даже сатрапство и всякий там геноцид.
Кириченко предположил:
– Может быть, поработать малость, спустя рукава?
Я посмотрел на них грозным зверем, посверкал люто глазами:
– Разговорчики в строю!
Люцифер вздохнул:
– Шеф принял новых троих… однако ни одной новой самки! Никакого харасмента не светит…
Я помалкивал, количество рабочих мест расширяется только в научных учреждениях, а везде сокращается в разы и снова в разы. До этого времени нужны были все рабочие руки, потому и развивалось все и для всех, в том числе и так ругаемое высоколобыми телевидение. Там тоже было все по справедливости: девяносто девять из ста телеканалов развлекали простой народ, их репертуар понятен, а один – высоколобых. Потому и создавалось впечатление, что все каналы забиты порнухой, сериалами для дебилов и прочими-прочими шоу для простых людей, костяка человечества.
Сейчас автоматизация окончательно и бесповоротно вытесняет некоторые категории рабочих, как вон еще в прошлом веке экскаваторы и бульдозеры полностью похоронили профессию землекопов с их лопатами. Строятся автоматизированные заводы по производству автомобилей, бытовой техники, электроники и прочих необходимых вещей. На такой завод требуется не больше одного человека. Дабы избежать социальных волнений, высвободившихся переводят на социальное пособие, которое хоть и чуть меньше обычной зарплаты, зато можно целый день сидеть в кресле перед жвачником и попивать пивко.
Но теперь, когда рабочий класс потерял свое значение, с ним перестали считаться и в сфере развлечений. Количество каналов «для простого человека» стало падать, а число передач из мира науки резко возросло. Простому и слишком простому оставалось либо выискивать оставшиеся телеканалы, либо пробовать смотреть что-то более сложное, познавательное, обучающее. Никто не пытался их тащить наверх, даже гуманистические миссии с полнейшим равнодушием смотрели на деградацию рабочего класса, что спивался, подсаживался на наркотики и с каждым годом укорачивал общую продолжительность жизни, тем самым уменьшая нагрузку на социалку.
Медленно, но верно костяком человечества становится класс высоколобых. В их сегменте растет и продолжительность жизни, и активный возраст, и прочие важные для прогресса показатели.
Вообще, как я заметил, в рабочих низшего звена перестали нуждаться. Видимо, потому наказания за езду в пьяном виде, за воровство или грабеж увеличились в разы.
Эльвира в самом деле очень хорошо чувствует людей, убедился еще на ее выборе первых троих сотрудников. Маринка, Антонина и Вероника Давыдовна, яркие и красивые женщины, оказались на диво прекрасными работниками, в чем я быстро убедился, несмотря на свою явную придирчивость к ним.
А что к внедрению «Омеги» общество, или хотя бы высоколобая верхушка, готово, я убедился по своей все еще разрастающейся команде.
Когда в области секса были сняты первые запреты, общество с упоением и азартом боролось за отмену остальных и со смаком нарушало их, демонстрируя как в быту, так и в фильмах, рекламе, баймах, фото, постерах, скринсэйверах, календарях и везде-везде, показывая свою прогрессивную революционность и продвинутость. Но когда бороться стало не с кем, вот она, победа полная и окончательная, ушло девяносто процентов очарования, осталась раздражающая обязанность что-то иногда делать в этой области, чтобы не мешало думать.
Все три работают в мужском коллективе, практически не замечая, что он мужской, даже мужскими писсуарами пользуются умело, а наши самцы относятся к ним как к сотрудникам, не замечая различия насчет пола. И не из-за политкорректности, а в самом деле, что за ерунда…
Сегодня Эльвира привела еще одну, я был в большом зале и распределял кому что грызть сегодня, она поколебалась, надо бы сперва прямо ко мне в кабинет, но посмотрела на меня внимательно, что-то решила и сказала громко:
– Внимание! Представляю на испытательный срок новую сотрудницу. Зовут ее Лена, Елена Марковна, если кому так больше нравится. Она только закончила универ, там отличилась исполнительностью и аккуратностью, не запорола ни одного дела, поручаемого ей аспирантами и магистрами, что и для вас важно, не так ли?
– Гм, – сказал Корнилов с сомнением.
Эльвира продолжила:
– Быстро вникает в суть и сама уже заготавливает все необходимое для следующего шага, высвобождая ваше драгоценное время для ничегонеделания, обычно именуемого глубокими размышлениями о сути бытия.
На новенькую посматривали с вялым интересом, мне она понравилась, с виду, вообще-то, заурядная, но с хорошей фигурой, милым простым лицом, одна из тех, кто очень любит купаться голышом в открытых водоемах, девичья грация позволяет выглядеть всегда очаровательно, плавает ли или выходит по камням наверх.
Еще у нее удивительно широкая нижняя челюсть, что придает странное очарование, хитренькая улыбка на губах и чуть лукавый взгляд, очень милое лицо, вроде бы даже простоватое, но полное обаяния.
На меня посмотрела чуть снизу вверх, во взгляде читалось: что угодно, шеф, и как скажешь, хоть на капоте машины, хоть с головой под рулем, но это так, для проформы, сама понимает, теперь это обесценилось, и дополнительные бонусы не идут, но сказать все равно надо, это как «поза чемоданчика» у муравьев или горло молодого волка под зубы вожаку.
…Генетики перестали рапортовать о расшифровке кода очередного динозавра, подумаешь – открытие!.. очень оно необходимо сельскому хозяйству, и наконец сообщили, что в самом деле добились крупного результата.
И хотя снова ни тебе улучшенной кукурузы, ни клубники размером с яблоко, но все-таки интересное, хоть поговорить можно, это не динозавры. Разбирая геном человека, всегда удивлялись некому разнообразию при одновременной одинаковости основного набора генов. Теперь же после многих лет исследований удалось восстановить полную и четкую картину, как это происходило.
Во-первых, разум не зародился в разных частях света, это всегда казалось умным людям слишком маловероятным совпадением, а возник в одной точке земного шара, ареал уже определен, сейчас уточняется сама точка. Да, миф об Адаме и Еве ближе к истине, чем рассуждения политкорректных гуманистов, что и науку готовы изнасиловать для толерантных выводов.
Правда, возникновение разума сразу в двух особях, самце и самке, тоже маловероятно с точки зрения как математики, так и простой логики. Научные изыскания это подтвердили с большой точностью: разум сперва зародился в одном из самцов, тот и передавал свои гены дальше, среди его потомства часть унаследовала его способность мыслить… ну, на том же уровне, хотя большая часть оставалась просто животными.
Эта способность к мышлению сперва присутствовала только у мужчин, так как им надо как-то общаться между собой при охоте, строить планы, договариваться, что и как кто сделает, чтобы завалить мамонта. Так длилось достаточно долго, целую эпоху, несколько сотен тысяч лет, но наконец способность мыслить удалось развить и у женщин…
Этим и объясняется с одной стороны однообразие основных генов, так называемого стержня: все мужчины – потомки того первого пещерного мыслителя, а вот женщин брали всяких-разных, потому в потомстве появилась такая пестрота.
У нас за обедом вспомнили, почесали язычками, только Люцифер выслушал и горько вздохнул:
– Жаль, межвидового скрещивания не происходит! Иначе вот у Маринки вполне мог бы оказаться длинный лисий хвост и остроконечные ушки. Представляешь, как здорово?
Корнилов посмотрел на него с подозрением:
– Ты на что намекаешь? На содомию?
Люцифер выставил перед собой ладони:
– Остынь! Не думаешь ли, что пещерные жители так уж придерживались норм морали христианства, которые придут через миллион лет?
Урланис потянулся, зевнул:
– Да, а у Антонины сиськи были бы, как у козы…
Люцифер махнул рукой и сказал безнадежным голосом:
– Ну вот, опять свернули на сиськи… Раньше какие-то чудаки говорили, все дороги ведут в Рим! А теперь в какое место?
– Ну, – сказал Урланис с достоинством, – зато теперь говорим правду. Что на уме, то и на языке. Хотя уверен, эту правду генетикам сказать не дадут. Насчет того, что мужчины были разумные, а женщины – нет. Неполиткорректно. Все-таки мы многие правильные вещи засовываем подальше в угол, чтобы не обидеть кого-то их непотребным видом.
– Думаешь, появится опровержение?
– Точно. Другая группа ученых сообщит, что по их уточненным данным этот процесс произошел одновременно. Ну, к примеру, тупая и ни разу не грамотная обезьяна родила близнецов: мальчика и девочку. И обе… или оба оказались разумными! В общем, мутация. Мутацией можно объяснить все на свете.
– Слишком натянуто…
– Ну и что? Зато политически верно.
Кириченко повертел головой, задумался, держа в руке наполовину обглоданные бараньи ребрышки.
– Интересно, как повернут в конце концов нашу работу…
Все посмотрели на меня, я сдвинул плечами.
– Уже поворачивают. Все. И как хотят. Но нам что? Мы должны работать, а на этих поворачивателей класть, как композиторы кладут на музыку.
Глава 2
По заказу Эльвиры бригада техников привезла и установила новейшее оборудование сканирования в комнате, которую по старинке называем отделом кадров.
Не все успели поставить чип расширенной связи, но вовсе не потому, что террористы, просто не успели, некогда, другим были заняты, времени не хватило, в общем, довольно стандартное оборудование прошлого поколения, что-то типа усовершенствованного детектора лжи.
Последние годы это стандартная процедура приема на работу. И никакого ущемления прав, не хочешь, не проходи, вон дверь, свободен. А кто хотел бы поступить, для такого обязательно подключение к мозгу, дабы просмотреть настоящее положение, а не нарисованное в хвастливом резюме.
Стремительно уходят в прошлое такие понятия, как устроиться по блату, получить откат, пристроить родственника и прочее-прочее. Для того чтобы видеть ясную картину, с кем имеют дело, в отделах кадров и устанавливают сложное дорогостоящее оборудование, стационарное, чтобы можно было связаться без встраиваемого чипа.
Когда техники фирмы-изготовителя настроили, отчитались, получили мою подпись и отбыли, Эльвира сказала мне заговорщицки:
– Ну что, шеф… опробуем?
Я дернулся:
– Ты чего?
– Надо же перепроверить, – объяснила она, улыбка на полных губах хитро-загадочная. – А то вдруг что не так… Давай, я в кресло, а ты начинай смотреть, что у меня в голове и в чернющем сердце, как говорили гадалки.
Я помотал головой так решительно, что уши захлопали, как у большой охотничьей собаки.
– Ни за что!
– Почему?
– Такое увижу, – сказал я с ужасом, – ночи спать не буду!
Ее глаза чуть сузились, она в самом деле стала похожа на хищницу.
– Это может быть, – произнесла она с расстановкой, – но по другой причине…
– Какой?
– Увидишь, – пообещала она, – кого теряешь…
Кириченко и Люцифер тут же принялись опробовать аппаратуру, восторгались, заговорили, что уже вот-вот, уже скоро начнем переселяться в компьютеры, оба фанаты этой идеи, как вот, к примеру, Урланис – фанат полностью биологического тела, но генетически модифицированного, чтоб и не болеть, и голым на мороз, и на дно моря, и даже в открытый космос, чтоб на Марсе яблони сажать…
– Шеф, – сказал Кириченко приглашающе, – первый шажок? А на второй уже будем наполовину на харде?
Я промолчал, что для меня идея насчет переселения человека в компы полный бред. Другое дело – сращивание с ним человека. Это началось еще в седой древности, когда научились складывать два и два, сдвигая щепочки или камешки. А когда появились деревянные счеты, был сделан гигантский скачок к полуавтоматизации процесса. Потом появились электронные калькуляторы, а теперь вон у каждого огромный объем информации на винте, что, вообще-то, дико, когда есть мгновенный доступ в инет из любой точки планеты.