Едва-едва начала успокаиваться, но увидела, с каким напряженным лицом идет Семен, всегда беззаботный и жизнерадостный, вспомнила, что хищники иной раз хватают и дурно пахнущую добычу: от частого повторения рефлекс ослабевает!
С хлопком прорвав водяную гладь, показались два длинных толстых шеста, покрытых густыми волосками, с виду очень жесткими. Шесты, поднимаясь, превратились в огромные колонны. Волоски расправились, тут же колонны начали медленно уходить под воду. Уже скрылись, а Кася стояла, как эквилибрист на свободно висящей проволоке, боясь идти дальше.
Семен толкнул в спину, указал под ноги. Сквозь полупрозрачную воду еще видно было, как в глубину опускается массивное темное тело размерами с линкор. Бамбуковидные антенны уже начали изгибаться, укрылись на мохнатой груди зверя, а блестящие пузырьки воздуха, запутавшиеся в усиках, перешли и застряли в густых волосах на груди. Оттуда серебристые пузырьки занесло движением воды под надкрылья, где у водолюбов дыхальца, а дальше Кася не рассмотрела, водяной зверь ушел на глубину, куда не доставало солнце.
Кася видела по напряженным лицам бродяжников, что алломоны на исходе. Подводные чудовища выныривали, разбрасывали крупные комья воды, с треском растопыривали половинки жесткого панциря, выстреливали тончайшие прозрачные крылья, смехотворно непрочные для таких бронированных чудовищ, тяжело отрывались от воды, но уносились в небо быстро, мощно, напористо, взревывая на поворотах.
Кася двигалась механически, одурев от неприятного запаха. Бродяжники сами старательно обходили желтые лужайки алломона, а если наступали, то с великими предосторожностями: пэпээнка трепетала, истончившись до крайности.
Варвар такие лужайки обходил, а дима вел вовсе по широкой дуге, не позволяя наступать даже густо смазанными жиром лапами. Иногда вынужденно возвращался, надолго скрывался с Головастиком и спящим Хошей в страшной стене Тумана.
Кася начинала жаться к Семену, сразу чувствуя себя слабой и беспомощной, однако через какое-то время снова замечала страшную литую голову, которая, по словам варвара, вовсе не литая, а состоит из множества частей, что срослись настолько плотно и без швов, что все ее яйцеголовые на магической Станции не отыщут стыка. Она снова чувствовала раздражение, желание уколоть дикаря и только ради этого старалась держаться ближе к нему. Только для этого.
Впрочем, ученых варвар задевал зря. Она сама заметила, что голова ксеркса состоит из предкового аркона и шести туловищных сегментов, что давно утратили сегментарность. Голова выглядит литой, цельной, как у человека, череп которого сложен из множества кое-как подогнанных одна к другой костей и слабо скрепленных.
– Берег близко, – послышался рядом странно мягкий голос. – Дотянешь?
Варвар шагал рядом, внимательно заглядывал в ее посеревшее от усталости лицо. Кася волочила ноги, пленка под ней почти не прогибалась. Она потеряла за время пути десятую часть веса, хотя воздух был густо насыщен мельчайшими водяными капельками.
– А если не дотяну? – огрызнулась она. – Прибьешь из жалости?
Он поощрительно улыбнулся:
– Сильная женщина! Злая… Хорошо.
– Бесчувственный дикарь, – обругала она, чувствуя лютую ненависть. – Чтоб тебя рыба сожрала!
Он ушел к диму, ухмыляясь во весь рот, Семен сказал ей предостерегающе:
– Кася! Полегче с ним. Это не мягкий Ковальский, не интеллигентнейший Соколов, а все-таки дикарь. Шуток не понимает.
– Все понимает, – ответила Кася устало. – Сказать не может, словарный запас что у него, что у Головастика, что у Хоши, но понимают все трое.
– Чуют, – поправил Семен.
Она сама временами словно бы чуяла нечто в воздухе. На короткие мгновения словно бы заглядывала далеко сквозь Туман, видела странные деревья, извивающиеся части исполинских личинок, яйцеклады невиданных имаго… Далеко ли, в какой стороне находятся – неизвестно, туманные видения тут же исчезали, оставалась опустошенность и острейшая как нож зависть к надменному варвару, для которого, теперь Кася подозревала все сильнее, такое видение мира привычно. Даже видит не урывками, как удается ей, а постоянно получает картину дальних окрестностей!
Бродяжники посматривали по сторонам настороженно, но, хотя вокруг не было ничего неожиданного, лицо то одного, то другого вдруг либо озарялось улыбкой, либо передергивалось отвращением. Кася с тоской понимала, что они тоже что-то видят носами там, на дальнем пока что берегу, осязают, чуют…
Впереди из серой стены Тумана медленно оформился обрывистый берег. Последние из бродяжников уже поднимались по отвесной стене, почти невидимые за тюками, впрочем, заметно похудевшими. На гребне берега три фигуры внимательно следили за окрестностями и озером. Кася узнала Неждана и помощников: Тарга и Максимбу.
Дно медленно поднималось, под толстой пленкой воды уже просматривались глыбы кварца – одинаковые, словно выброшенные из единой камнедробилки. Влад с явным облегчением вывел своего зверя на берег, Головастик тут же помчался по отвесной стене. Последние бродяжники достигли вершины гребня, фигуры часовых тут же исчезли. Вечные странники явно решили не ждать отставших чужаков.
Берег был крут, иногда нависал карнизами, немыслимыми в Старом Мире, где властвует чудовищная гравитация. Водная пленка всползла по стене на три-четыре метра, под ней блестела отшлифованная водой, плотная, как камень, желтизна мегадерева.
Кася прикинула на глаз: это ствол сравнительно молодой березки, что упала в лесное озерко. На глаз определила, что мегадерево, – по запаху ощутила березку, даже смутно ощутила, что дальше весь Лес на километры, если не на мегакилометры, тянется только из березняка. Она оглянулась, поймала внимательный взгляд варвара. Дикарь как-то ощутил, что она начинает чуять Лес впереди. Кася ясно ощутила его удивление, даже настороженность, словно бы это чудовище теперь не знало, чего от нее ожидать еще.
Головастик унесся вперед, исчез. Влад подал ей руку:
– Женщина… Я могу тебя понести, если хочешь.
Хочу, едва не вырвалось у Каси, но в ответ она окинула его ледяным взором с головы до ног, фыркнула, как трурль. Семен и Влад увидели, с какой резвостью она побежала вверх по стене.
– Эмансипэ, – пояснил Семен загадочно. – Время от времени эта дурь берет верх…
Варвар кивнул, словно все понял, однако его темное от солнца и воздуха лицо… лицо оскорбленного сына вождя!… стало еще темнее. От гнева, мелькнуло в голове Семена. Черт, попал между этими трудностями взаимоотношений полов, как песчинка между жерновами…
Он горестно крякнул и полез за Касей следом, стараясь не встречаться взглядом с варваром.
ГЛАВА 19
Первым, однако, догнали не Касю, а Головастика. Тот изо всех сил тащил из древесной щели мелкого толстенького червячка. Червячок упирался молча, упорно, сопротивлялся до конца. Влад не стал мешать удачной охоте, обогнал, но вскоре повеселевший дим вихрем пронесся мимо обоих по направлению к небу. Судя по абдомену, червячок переселился вовнутрь ксеркса.
Головастик поднимался легко, острые когти цеплялись за малейшие неровности, а Кася, измученная переходом по страшной воде, несколько раз теряла опору, повисала на кончиках пальцев. Однажды ее даже перехватил в падении варвар, грубо прижал к стене. Кася, в ужасе, что он сейчас вскинет ее на плечо и понесет как мешок с опилками, закусила губку от унижения, собрала остаток сил и взбежала по стене сама, почти догнав Головастика.
Семен на вершину выбрался последним, сказал сожалеюще:
– Жаль, расстались с бродяжниками! Милые люди, доброжелательные. Беззаботные. Еще чуть, я бы узнал, как они понимают смысл жизни…
– Почти животные, – согласился Влад. – Наша цель, мол, слиться с природой? Уже скоро сольются…
Кася резко оборвала, не давая варвару умничать, его дело – прокладывать дорогу:
– Все равно пора сворачивать. Они по прямой, а мы – по спирали.
Влад посмотрел внимательно. Синие глаза странно блеснули, сказал ровно:
– Тогда садитесь. Вы не сможете бежать быстрее дима.
Головастик прибежал, уже раздутый, как бурдюк. От него несло свежим березовым соком. Хоша сидел позади сяжек, остервенело чесался сразу четырьмя лапами. Старые чешуйки летели во все стороны, как блистающие шарукены. Мембраны на его брюшке раздвинулись, сквозь густую шерсть просвечивалось нечто янтарно-желтое, словно капельки застывшего солнца.
Кася и Семен запрыгнули на ракетницу, Влад сел на загривок, но впереди всех по-прежнему устроился сытый Хоша, гордо и бесстрашно смотрел вперед. Головастик бодро ринулся через редкий Лес. Под лапами даже не шелестело, земли почти не видно за коричневым слоем опавших листьев: жестких, сильно пахнущих застарелым березовым соком.
Дважды огибали невероятно толстые колонны, накрытые изъеденными снизу крышами – круглыми, исполосованными глубокими ущельями. Кася с трудом узнала грибы. А узнав, могла гордо сказать, что это подберезовики. Пусть варвар раскрывает рот от изумления: как узнала?
Дважды огибали невероятно толстые колонны, накрытые изъеденными снизу крышами – круглыми, исполосованными глубокими ущельями. Кася с трудом узнала грибы. А узнав, могла гордо сказать, что это подберезовики. Пусть варвар раскрывает рот от изумления: как узнала?
Влад понюхал воздух, словно в чем-то колеблясь, затем Головастик ринулся по прямой. Высились толстые стволы, облитые зеленоватой слизью, а впереди листьев и тонких стволов… торчал то ли гигантский экскаватор, то ли портовый кран – Кася узнала чудовищного хищника лишь в тот момент, когда ксеркс неторопливо пробегал между огромными шипастыми ногами. Хищник не двигался, будучи засадником, казался неживым, только короткие сяжки на треугольной голове подрагивали.
Влад поднял голову, увидел себя отраженным в сотнях омматидиях крупных глаз, разнесенных на верхние углы головы. Хищник был сказочно красив. Недавно перелинявший, в молодой изумрудно-зеленой коже, свежий, юный, не больше чем две-три недели от роду, он стоял гордо и вызывающе, словно лесной король в центре своих владений.
Голень кольнуло, Влад дрыгнул ногой, пытаясь стряхнуть крохотного клещика. Не больше ногтя, но, судя по расцветке, лет ему уже семь-восемь… Хоша взвизгнул, скакнул прямо из-за сяжек, умело схватил врага, не дав дожить до девятого года. В мандибулах сочно чавкнуло, Хоша выплюнул пустую шкурку и уже пешком поплелся через шейный стебель на огромную голову, где остывало нагретое его задом место.
Кася задержала дыхание, когда едва не задела локтем толстую ногу хищника: брюхо, похожее на аэростат, опускалось так низко, что пришлось пригнуться! Кася ощутила странные запахи, смутно удивилась: ведь не дышит! Сквозь тонкую полупрозрачную оболочку раздутого брюха видно, как там нечто двигается, клетки на глазах делятся, раздвигаются, ядра бурлят, фабрика жизни работает во всю мощь круглые сутки.
Когда огромная живая башня на раскоряченных ногах осталась позади, Кася зябко передернула плечами:
– Когда-нибудь догадаются, что дурачим!.. И эти богомолы, и жуки, и кузнечики. Все вдруг догадаются?
– Кошмар, – согласился Семен без энтузиазма. – Конец Мегамира.
Влад оглядывался, не понимая, смотрел то на Касю, то на Семена. Семен сделал совсем трагический вид, что было нетрудно после труднейшего перехода через озеро.
Влад сказал резко:
– Дурость! Я по пальцам перечту зверей, что хватают все подряд. А остальные… Рисса может убить нас всех, но из тысяч видов гусениц выбирает только тронхид. Из тронхид вычленяет только пятидневок, этих даже я отличу, а из пятидневок поражает только с запасами жира в заднем сегменте! При такой избирательности разве посмотрит она на вас?
Семен оценивающе покосился на Касю:
– Ты прав. Если она выбирает только с запасами жира в заднем сегменте… гм..
– Семен… – начала Кася предостерегающе.
– Да я ничего, – заторопился Семен. – Я только хотел сказать Владу, что нам с ним придется оберегать тебя даже от риссы…
– Семен Тарасович…
– К тому же мы в отпугивающих комбинезонах! – закончил Семен уже серьезно. – Двойная перестраховка.
Влад покачал головой, в глазах было насмешливое удивление:
– Вы в самом деле верите, что ваши комбинезоны кого-то отпугивают?..
Ксеркс бежал через густые заросли, иногда проскакивал так низко, что прижимался к земле. Ракетница чиркала по очередной крыше из зеленого листа. Воздух от земли шел влажный, прогретый, а когда Головастик выскакивал на открытое пространство, словно оказывались в другом мире: знойном, прокаленном, где по горячей земле молниеносно проскакивают огромные, укрытые панцирями звери. Здесь все в панцирях: хищники и травоядные, ибо панцирь защищает в первую очередь от жгучего солнца, не давая пронизывать насквозь, прожаривать внутренности.
Через час стремительного бега, когда миновали несколько черно-белых стен – сознание отказывалось понимать, что это всего лишь стволы деревьев, мегадеревьев, – понеслись по ровной каменистой равнине. Влад начал обеспокоенно посматривать вверх, хищный нос нервно колыхнул крыльями. Не оглядываясь, протянул флягу Семену. Тот благодарно отхлебнул. Живительная влага быстро потекла по телу, заполняя быстро пересыхающие клетки. Перевел дух, спросил сипло:
– Тут еще осталось. Кому дать, женщине или диму?
– Женщине, конечно, – ответил варвар с нотками удивления и даже возмущения. Пояснил тупому химику: – Дима я только что напоил!
Семен с усмешкой передал флягу Касе. Девушка взяла брезгливо, осмотрела придирчиво, выискивая следы могучих жвал, бросила сердито:
– Что-то расхотелось.
– Как знаешь, – ответил Семен бессердечно. – Правда, когда высыхаешь, фигура портится. Лицо так вовсе идет морщинками!
Кася вырвала флягу у него из рук.
Семен заметил, что, каким бы ни был коротким привал, варвар всегда выбирает площадку, чтобы оставалось чистое пространство шагов на сорок. Зато над головой чтобы всякий раз нависала плотная зеленая крыша.
Сейчас на привале освобожденный от ракетной установки дим снова унесся на охоту. Семен это называл активным отдыхом. Хоша на этот раз перебрался к нему, этот двуногий бессовестно приваживал, почесывая толстое брюшко, скребя ногтями за сяжками, щупал лапы, сдавливая мышцы задней пары, что Хоша одобрял тоже.
Кася ощутила, что как-то незаметно перестала поглядывать на сына вождя со страхом. А если и остался страх, то залег глубоко-глубоко, а сверху топтались другие чувства, порой очень уж странные и противоречивые. Она знала, что она девушка странная и противоречивая, даже гордилась этим, но не до такой же степени!
Влад исчез за деревьями, пришлось выждать, но когда он появился на поляне, она с царственной небрежностью вытащила из мешка металлический лист, вызвала изображение внутренностей Станции. Конечно, с Соколовым нужно было бы связаться сразу, как только был объявлен привал, но этот надменный дикарь бродил за деревьями, мог не увидеть!
Сейчас экран засветился как раз в момент, когда дикарь проходил за ее спиной. Кася задержала дыхание, в мозгу пронеслась жалобная мысль, чтобы он смотрел именно в эту сторону, заметил, остановился…
Шаги за ее спиной замерли. Она всей кожей на затылке чувствовала жар его тела, слышала запах кожи, тела, суставов… если это суставы… ну, пусть будут суставы, а на шее у нее зачесалось от его пристального взгляда. Она даже ощутила, как к тому участку кожи, куда он вперил взгляд, прилила кровь. Там разогрелось, приятно защипало.
На экране появился Соколов, но глаза Каси словно переместились на затылок. Она чувствовала, что варвар рассматривает ее уши, линию шеи, ее хрупкие плечи, надо спину держать прямее, вот сейчас шарит наглым взглядом по щекам… надеюсь, из-за спины их не видно, а в уши вонзается недовольный голос… Нет, это не его голос…
Она вздрогнула, пролепетала торопливо:
– Да-да, Иван Иванович! Я слушаю-слушаю.
С экрана донеслось раздраженное:
– Это я слушаю. Какие-нибудь результаты есть?
– Пока только делаем первый круг, – ответила Кася виновато. – Ищем, Иван Иванович!.. Ищем. Наносим на карту обследуемую местность. Уже добавили озеро, где живут всякие звери… Ладно, звери – типовые жуки-плавунцы, но вот племя, которое мы повстречали…
На экране было видно, как сразу изменилось лицо начальника Станции. Он придвинулся ближе, в глубоко запавших глазах появилась заинтересованность.
– Племя? – сказал он резко. – Так с этого и надо начинать! Кто?
– Бродяжники, – ответила она с достоинством. Повела плечами, все еще чувствуя взгляд варвара. – Во главе стоит Неждан, а помощниками у него Тарг и Максимба. Проверьте, есть ли они в каталоге. К сожалению, у нас не было микробов…
Соколов поморщился:
– Кто же мог предположить… Встреча с другим племенем – редкость великая. Если искать наугад, то и за сто тысяч лет можно не наткнуться. А вы едва вышли, тут же… Везет кому-то, везет! Я все проверю. А вы… да ладно, ничего больше экстраординарного нет?
Кася чувствовала, как к варвару подошел Семен, тот что-то сказал шепотом. Семен хмыкнул, сел рядом с Касей.
– Иван Иванович…
Несколько минут он, изредка дополняемый Касей, докладывал о результатах, пересказывал все, что узнал от Неждана о его племени. Соколов уже морщился, бросал короткие взгляды на дальний стол своей лаборатории. Там поднимался пар, сверкали искры. Наконец прервал обоих, попросил поторопиться. Десантники, посланные из Старого Света, уже на пути к Станции, но могут опоздать. Головотяпы Управления не понимают смертельной опасности, так что спешите, на этом связь окончена, привет Хоше и Головастику, а также их другу Владу, сыну Кремня…
Экран погас. Кася и Семен с несчастным видом смотрели друг на друга. В самом деле докладывать пока нечего, а о бродяжниках сказали все, что знали. Диковины же фауны и флоры для Соколова не диковины – он здесь родился. А что не знает – всего не знает никто, – то и не спешит узнать, своей работы по горло. Говорят, он поет от счастья, когда ставит, оставив администраторство, сложнейшие эксперименты.