После этого Левин обнажает свою мускулистую рядовую руку, и Сергеев делает ему укол в вену.
— Ax! — говорит Левин, чувствуя приход, и прямо-таки оседает на какой-то стул, дрожа от удовольствия. Щеки его розовеют, и он говорит:
— Отлично получилось!
После этого колются Сергеев и Газелин. Потом они расстаются, Левин идет выполнять какую-то очередную работу, которая была ему приказана, и чувствует себя превосходно. Но потом, в процессе работы, у него вдруг резко начинает болеть голова. За головой — живот. А тут и температура поднимается. Левин сперва не обращает внимания на эти явления, но потом понимает, в чем дело.
— Идиоты! — говорит он. — Они сделали грязное вещество!
"Так. Главное — спокойствие, — думает бедный рядовой Левин, уже не в силах пошевелить ни единым членом тела, — в таких случаях нужно быть спокойным. Ничего не поможет. Есть только два варианта: или я умру, или организм справится с инфекцией, и все про йдет".
Но между тем, армия есть армия, и скоро уже рядовой Левин идет в строю и даже пытается петь какую-то песню типа "Не плачь, девчонка", хотя делать ему это очень трудно. Все спрашивают его: "Что с тобой?" Но он молчит. На ужине к нему подходит ротный.
— У меня очень болит живот, товарищ капитан, — отвечает Левин.
Его трясет, и ему очень хочется блевать, но нельзя. После ужина рота идет в кино, и Левин садится в кресло, закрывает глаза, и только к концу фильма ему становится легче. Он возвращается в роту опять же в строю, и после отбоя к нему подходят два сержа нта старших призывов.
— А ну-ка, иди сюда!
Они ведут его в туалет, приказывают смотреть в глаза.
— А что у тебя зрачки такие расширенные? А? Ты что — наркоман?!
Резкий удар в подбородок ниспровергает слабого Левина на чистый кафельный пол армейского туалета.
— Встань! Ты что, сука, колешься? Душара!
Еще два удара, и один из них — в половой член рядового Левина. Он опять падает.
— Иди пока спи. Мы вас сегодня поубиваем!
Левин ничего не понимает уже в этой жизни, забирается на свою верхнюю кровать и не может заснуть, так как ждет своего часа. И вот он приходит: дневальный зовет его, и Левин, одевая тапочки, идет в каптерку, как на допрос, хотя знает, что он — виновен.
Два сержанта распили бутылку портвейна и теперь курят, сидя за столом, где обычно сидит старшина. Каптер напряженно смотрит в лицо Левина. Левин встает около двери и ждет. Сержант подходит к нему.
— Ты читал книгу — не помню кого — называется «Черви»? Про американскую армию? Но советская армия хуже. Здесь нет гуманизма. Поэтому смотри: сейчас мы тебя изобьем за то, что ты кололся, падла. И ты ничего нам не сделаешь. А если ты нас застучишь, то мы застучим тебя. Понял? Понял, сука? Я не слышу ответа.
— Понял…
— А то я вижу, что ты у нас большой любитель Америки. Битлз, кайф, как ты говоришь…
И второй сержант, жуя бутерброд, который ему принесли подчиненные, со страшной силой бьет кулаком по столу и кричит:
— Убил бы тебя, мразь!
После этого Левина начинают бить. Он не чувствует ничего, кроме каких-то потрясений и толчков в голове и во всем теле. Иногда он начинает терять сознание, тогда бить прекращают и дают ему передохнуть. Потом все начинается снова. Он вытирает кровь во р ту рукой и про себя соображает, что ему чуть ли не надвое размозжили губу. Он знает, что через некоторое время он просто убежит от них, испарится, перестанет существовать. Но он молчит и в данный момент презирает свое тело. Он чувствует, что он устал быть побиваемым. Он чувствует себя зверем, которого сейчас будут кончать.
— О боже! Они ведь убьют меня! — вдруг проносится у него в голове, и резкий страх за свою физическую целостность буквально пронзает его, как игла с наркотиком. И в этот самый миг сержант, осмотрев костяшки своих пальцев, уже совсем не злобно бьет Леви на и грудь, а потом говорит:
— Ладно. Хватит ему. Эй, ты! Иди спать и пригласи сюда Сергеева!
49
День рождения Андрея Левина. За огромным столом сидят человек тридцать и пьют алкогольные напитки. Какой-то никому не знакомый немец дивится, глядя на размах славянской души. Сладкая Энн суетится и выставляет на стол новые блюда. Левин прыгает, танцу ет и пьет водку с сухим вином. Он танцует с некоей дамой, которую чуть ли не раздевает в процессе танца. Его жена огорчается и за шкирку тащит его прочь от этой дамы. Он извиняется, и они идут трахаться в ванну. В это время компания снимает со стены огром ный грузинский рог, наливает туда все напитки, имеющиеся в наличии, и пускает по кругу. Немец вежливо отказывается. Некий друг громко зовет Сладкую Энн. Другой спрашивает:
— А где же Левин?
— Это одно и то же, — говорит Илья.
50
(золотая свадьба)
Одинокая медитация Андрея Левина у себя дома в тапочках и халате. Он одинок, поскольку его не балует судьба, и он тоже не особенно старается урвать для себя интересное жизненное занятие. Он сидит, посматривая на котлеты, которые готовятся для него же.
Котлеты переливаются липовым перламутром морских высот стоического настроения, которое, словно чернобровая книга, лишенная половых органов, заполняет досуг индивидуального существа, пытающегося смаковать котлетную секунду таинственного будущего, ожида ющего оригинальную личность даже в случае скуки. Левин встает, ест котлеты, закуривает.
— Идеал жизни, — говорит он, — в том, чтобы все шло так, как ты этого хочешь. Но это и ежу понятно. Следовательно, идеал жизни понятен и ежу.
51
Андрей, Глеб и Соколов идут по улице, размышляя о том, где можно купить стакан кокнара, чтобы путем приготовления из него наркотического препарата, получить очередное удовольствие от материальной жизни. Ибо мы вообще материальны и кровавы, и не только души и градации их присутствуют в нас, но еще и неживая природа, которая тоже хочет иногда поймать свой маленький кайф. Позвонив многим людям по телефону в надежде получить от них требуемую заготовку за наличные деньги, они не достигли этим ничего — ка лось, вывелись маковые головки на земле русской, или наркомания, оказавшись бичом современного общества, стала преследоваться столь усиленно, что любящие это дело удвоили свою бдительность, перестав доверять даже близким и проверенным друзьям. Андрей, Гле б и Соколов шли, утопая в чувствах скуки, и смотрели в окна, словно за ними жили знакомые им торговцы белой смертью и только и ждали их, чтобы предложить им свои развлекательные товары. Но все было глухо.
Они пошли на рынок, чтобы попытаться купить сырье у старушек, продающих мак. Но старушки и ответ только махали руками, говоря слово "милиция".
— Они уже ученые, — сказал Глеб.
Три друга ушли с рынка, совершенно расстроенные. В магазине люди стояли за колбасой и мясом, и даже пивные закрыли, где можно было стоять, окружив себя родным народом и чувствуя полное единство с ним хотя бы из любви к алкогольным налиткам и к этому жидкому демократическому пиву, по которому каждый житель нашей страны скучал бы больше, чем по березам, окажись он на пляже в Калифорнии и не имея возможности вернуться обратно в родной пивняк.
— Раньше бы мы пошли в бар, — сказал Соколов, — и там бы мы сидели, пили «шампань» и дурачились. Мы бы били стаканы, и было бы весело. А сейчас нужно идти домой вместе с портвейном, если его найдешь, и там сидеть, испытывая грусть уходящей жизни, и вс е в таком духе.
В это время мимо них проходила компания «металлистов». Один из них нес магнитофон, играла музыка.
— Ребята, — спросил Соколов, — что это за ансамбль?
Металлист с магнитофоном сделал потише и сказал что-то типа «заузик» или "заусик".
— Что-что? — переспросил Соколов.
Металлист повторил. Потом опять сделал громко, и они ушли.
— Я так и не понял, — сокрушенно сказал Соколов. — То ли «заузик», то ли «заусик», то ли «бзик»… Черт его знает!
Вконец расстроенные, они поймали такси и поехали к кому-то в гости.
— Все равно, — сказал Андрей, — как поет Гребенщиков: "И нелепо было думать, что мы у руля".
И он начал расчесывать свои волосы на косой пробор, чтобы длинный чуб, упав на лоб, приблизил его к современности. Но для этого нужна была особая стрижка — и он, плюнув в окно, зачесал волосы назад, как это делали teddy boys в конце 50-х годов в Англи и, и скорчил какую-то самовлюбленную рожу.
52
Сладкая Энн выходит из дома в юбке, черных колготках и сумке через плечо. Вместе с ней выходит ее муж Андрей Левин, перевозя через подъездный бордюр коляску с их общей дочерью Марианной, которая спит в пеленках и подгузнике. Семья Левиных направляется на рынок, чтобы потратить свои скромные стипендии, купив всяких дорогих и вкусных вещей типа: телячьи отбивные и разные соления, чтобы чревоугодием занять пустую семейную жизнь, лишенную приятных неожиданностей, таких, как пробуждение в похмелье с неиз стным ранее человеком иного пола в твоих объятиях или путешествие в Ленинград на такси для того, чтобы было что рассказать друзьям за бутылкой водки.
52
Сладкая Энн выходит из дома в юбке, черных колготках и сумке через плечо. Вместе с ней выходит ее муж Андрей Левин, перевозя через подъездный бордюр коляску с их общей дочерью Марианной, которая спит в пеленках и подгузнике. Семья Левиных направляется на рынок, чтобы потратить свои скромные стипендии, купив всяких дорогих и вкусных вещей типа: телячьи отбивные и разные соления, чтобы чревоугодием занять пустую семейную жизнь, лишенную приятных неожиданностей, таких, как пробуждение в похмелье с неиз стным ранее человеком иного пола в твоих объятиях или путешествие в Ленинград на такси для того, чтобы было что рассказать друзьям за бутылкой водки.
Весна процветала: рынок был наполнен ранними узбекскими гранатами и зеленью, — и Левину совершенно не хотелось пить алкоголь. Хотелось есть телячью отбивную, забравшись под одеяло с теплой полуодетой женой в кружевном белье рядом, когда по телевизору идет что-то общеизвестное, и нас окружает вещизм в виде комфортабельных условии для жизни; и можно ощущать себя человеком общей массы, которая наслаждается чувством личной семейственности после трудового дня и обволакивается всем своим домом, словно мяг й пушистой шубой, в то время как на улице холод и мрак; и готова плюнуть во Вселенную, даже если плевок попадет в черную дыру — плевать!.. Я глуп, но я царь у себя в доме, в банальном кресле наблюдая свой любимый хрусталь! Все равно, что есть Лоллобриджид а, ибо когда я отваливаюсь от моей милой с чувством глубокого удовлетворения, мне не нужна даже Елена, и у Мефистофеля ничего бы не вышло, если бы он в этот самый момент захотел бы мне предложить райские кущи за душу. И философия сходит, как воды при рожд ении нового человека, и остается лишь кайф хризантем и дымящейся вырезки с кровью. И так приятно, что и сегодня будет программа «Время», так как, значит, ничего страшного не случилось, и еще крепче будет сон Марианны и любовь между ее родителями, которы долго не спят, беседуя о прочитанных книгах; и он любит свой утренний халат, а она — его, и поэтому на завтрак у них будут гамбургеры! Они купили мяса, маринованного чеснока и грецких орехов. Когда они пришли домой, дочка Марианна крепко спала, перестав изжать и приобретя трогательное выражение лица; родителей дома тоже не было; поэтому, поставив коляску в комнату, семейная пара пошла на кухню, чтобы делать вкусный обед и разговаривать о жизни. Она отвернулась к плите, перекаливая масло. Он встал и обнял ее сзади, поцеловав в затылок. Они упали на пол, расшнуровываясь и раздеваясь, и была между ними любовь, и масло стало черным на сковородке и шипело, словно недовольная бабушка при виде беспорядка.
53
День рождения у девушки Николая Ивановича. Митя Синявский спит в туалете. Какую-то даму лет сорока безуспешно насилуют на кухне. Дама вопит, оскорбленная неумелостью юнцов, которые никак не могут совершить то, что задумали, поскольку их это не возбужд ает. Девушка Николая Ивановича блюет.
Сладкую Энн лапают и тискают на полу три тощих человека, которые похожи на дебильных детей. Полуголая Энн кричит матерные слова и лезет к кому-то в штаны. В другой комнате Гномик делает десятый укол эфедрина. Юноша по прозвищу Козел лежит под эфедрино вой капельницей. Глаза его закрыты, он напоминает жертву эксгумации. Васильев снимает штаны и говорит грозно: "Ну, кто здесь настоящий мужчина?!" Влюбленные Аня и Таня тихо пьют чай, разговаривая о Вселенной. Девушка Николая Ивановича прекращает блевать, что-то кричит, все собираются и пьют ее здоровье. Сладкая Энн засыпает на полу под чьим-то мужским телом. Приближается рассвет.
54
— За мандустру! — сказал Мишка, и мы соединили бокалы с пивом, чокнулись и выпили.
55
Младший дипломат Фадеев сидит на кухне семейства Левиных и пьет черный кофе. Он сверкает получерными очками, он достает блестящую зажигалку, он говорит. Он только что из Швеции, он перенасыщен дешевой порнографией, которая бьется, словно современное и скусство, над попытками изобрести что-то новое. Прямо хоть третий половой орган выращивай или просверливай новые отверстия в теле, чтобы толстокожая буржуазная публика опять сфокусировала свое внимание на глянцевых изображениях извечных людских занятий! о мы пока еще не так зажрались, чтоб наплевательски относиться к тяжелому труду бодрых статистов, демонстрирующих неоднозначное искусство человекоделания, и хотя Толстой и застрелился бы, сочтя свою жизнь бесполезной, если б взглянул краем глаза на пропаг анду этой мерзости, у нас она все еще вызывает живой отклик и интерес.
— Ну, ладно, ребята, — сказал Фадеев и достал из своего портфеля именно такой журнал. — Смотрите, только никому ни слова! Сидеть в тюрьме за то, что смотрел, как кто-то незнакомый тебе трахается, или просто его задницу, или сиську — это, по-моему, выс шая глупость!
Левины начали осмотр журнала. Он спрашивал: «Все», а она говорила: "Сейчас… Все". И тогда он переворачивал страницу. Меж тем их совместный либидозный дух воспарял в какие-то мусульманские эмпиреи, повторяя увиденное глазами с небесной радостью и люб овью; казалось, нет пределов человеческой низости и единству помыслов, и стоит только кликнуть иное существо, как оно с радостью поможет тебе в общем приятном деле, предоставив для этого свою плоть бескорыстно и безбоязненно, как заслуженный донор, отдающ ий кровь по зову сердца нуждающемуся в ней больному! Казалось, что мир добр, и все люди — братья и сестры, и вместо того, чтобы драться и ссориться, они целуют и гладят друг друга, и истинно любят сами себя!
Журнал кончился. Что-то буркнув, Левины побежали в ванную, закрывшись на щеколду. Она уже закрыла глаза и даже не могла по-настоящему помочь ему раздеть себя. Левин путался в своих штанах, чертыхаясь; ее руки ощупывали его, как руки слепого в светлой комнате, ищущие выключатель; Левин мысленно перебирал все эти картинки, думая о том, что бы такое сделать сейчас; капал кран, и было очень неудобно, но они все же соединились, представляя себя на сцене или на кушетке, наполненной до отказа шебуршащими пар очками; но лишь фотография имеет вечную жизнь под солнцем — Левин же человеческий не вечен, и его восторг вместе с его попыткой полностью сублимировать свой мятежный дух в телесные радости краток и преходящ, "Вот и все…"- удивленно подумал Левин, и ему нестерпимо захотелось одеть пиджак и выпить стакан шампанского.
— Нельзя так долго оставлять нашего гостя, — сказал Левин первое, что пришло ему на ум. Левина же недовольно сморщилась и сказала:
— Ночью я тебе покажу гостей!
Она оделась и вышла. Левин остался один, вымыл руки мылом, закрыл кран. "И это любовь? — подумал он, — и это все? Все эти сексуальные старания не стоят такого результата. А если б тут была тысяча женщин? О, тогда бы я умер! Нет, надо жить скромно, не выпендриваться, как говорится; любить жену, растить детей, быть правоверным. И тогда, возможно, Бог оценит твои порывы и отблагодарит тебя по-царски. Вечный оргазм… Рай — это оргазм. Бред! И вообще, я хочу гурию". Левин совсем расстроился, но потом вы р руки и пошел на кухню общаться с Фадеевым.
56
Проводы в армию Андрея Левина. Сорок человек пьют.
— Уж послужи за нас, — говорит Митя Синявский, — Ведь никто не служил. Искупи наши грехи!
Андрей плачет горючими слезами, и его, словно ребенка, носит на руках какой-то друг. Кто-то обменивается телефонами. Жена Андрея Н. бегает по всей квартире, наглотавшись транквилизаторов. Ночью все спят вповалку, Андрей приходит в себя. Он осматривает лежащих друг на друге друзей и одевает плохие и рваные вещи. Он заходит в свою комнату — там тоже спят. Недопитый стакан с сухим вином стоит на полу. Жена Андрея Н. спит между Колей и Соколовым. Андрей Левин задумчиво закуривает. Он осматривает свое тело
— оно не принадлежит ему, оно должно идти в военкомат к семи утра и делать массу всяких процедур. Андрей чувствует себя солдатом. Он собирает веши, будит двух друзей и уходит в армию.
57 (примечание автора)
В процессе написания этого произведения мне надоело называть своего главного героя "Андрей Левин". Я решил переименовать его, и отныне этого героя будут звать "Иван Медведев".
58
Героин по древнему рецепту, отвечающему мировым стандартам. Достать фирменную контрабандную ампулу героина, откупорить ее и содержимое ввести себе в вену. Пальчики оближете!
59
Иван Медведев лежит на своей кушетке и курит. По-моему, он устал от жизни и вообще одинок. Некая бездарная пустота, как отмененный эфир, витает в воздухе. Телефон заткнулся и не хочет больше быть рекламным приложением к проблемам досуга молодого челов ека, желающего вступить в хороший контакт. Нет, ребята, Иван хочет любви, чтобы напитать живительным ощущением свои душевные раны. Он хочет такой любви, которая перевернула бы весь его духовный мир. Он хочет любви, которая бы его глубоко перепахала. Он го тов влюбиться в вилку, но не может. Поэтому он глубоко вздыхает и начинает пить чай. Вместо любви!