Что-то горячее толкалось у нее в кармане.
Дженни вытащила глиняную табличку – она билась как живое человеческое сердце, багровый свет вытекал сквозь пальцы, стершиеся символы пламенели в кровоточащей ткани. Дженни поднесла ее к лицу, чтобы прочесть их…
Она проснулась, сорвала с себя простыню. Какие странные сны стали ей сниться в последнее время. Полежала, слушая утреннюю тишину. В их покоях никого не было.
После их разговора дед опять исчез, оставив записку:
«Миа кара. Я вынужден отлучиться по делам на несколько дней. Пожалуйста, развлекайся, гуляй по острову, считай почтовых воронов, собирай золотой янтарь, только не заплывай за буйки – во всех смыслах! Тадеуш тебе поможет.
Твой дед.
P.S. Я люблю тебя».
И что теперь делать? Как быть?
Сначала она бесцельно бродила по Башне. Пыталась уложить в голове все, что рассказал Марко, примириться со всем, что узнала.
Был бы здесь Арвет, она бы все проблемы ему вывалила. А он бы слушал с привычным непроницаемым видом, а потом выдал что-нибудь эдакое… и они бы посмеялись, и разом тяжесть спала с плеч. Но Арвета не было, и быть не могло – она сама отсекла этот кусок жизни, и возврата нет.
«И хорошо, что уплыла! – одернула себя Дженни. – Иначе бы и он во все это вляпался: Видящие, колдуны, Дикая Охота. Хватит и того, что Арви из-за меня пулю схватил. Пусть он будет жив. Пусть уцелеет. Элва права – я приношу людям несчастье».
…Дженни умылась, доплелась до стены, устало дернула за шнур вызова кухонного лифта – обнаружилось и такое устройство в их покоях, очень похожее на встроенную в стену духовку в викторианском стиле.
Лифтовая шахта вела прямиком к кафе Сирены. Дженни даже не пыталась сообразить, как такое возможно. Просто дергала за шнурок, приезжал поднос с кофе и свежими круассанами. Дергала – и лифт увозил посуду. Если бы все в жизни было так просто.
Дожевывая круассан, она взглянула на сверток с вещами, которые прислала Германика, и кусок встал в горле.
Когда пришел Тадеуш, она была как никогда близка к краю. Во всех смыслах.
– За что она так со мной?
– Ты о чем? – Тадеуш застыл в дверях вопросительным знаком.
– О Германике. Я понимаю, она с давних пор сохнет по деду и, наверное, не очень любит маму, но я же ей ничего не сделала.
Тадеуш издал глубокомысленный звук и почесал локоть.
– По-твоему, в этом можно ходить?
Очередной наряд от Германики валил наповал. На сей раз это была кофточка с широкими плечами тошнотворного коричневого цвета с искрой и юбка-тюльпан.
– Ну, дырок нет…
Вода в чайнике у камина начала булькать. Это был плохой признак, учитывая, что камин погашен.
– Мысль! – резво поднял длинный палец пан Вуйцик. – Тебе понравится.
– Какая?
– Мы едем за обновками. В магазин.
– Тадеуш, это не ты, – сказала Дженни. – Тебя эльфы подменили. Тебе же, кроме книжек из Мимировой библиотеки, ничего не надо.
– Возможно, – согласился зверодушец. – Тем более надо этим пользоваться, а то вдруг подменят обратно. У меня и наличность есть.
Он потряс холщовым мешочком. Внутри с глухим стуком перекатывались авалонские жемчужины.
– Тебе дед дал, да? – Дженни уперла руки в бока. – Сказал, чтобы сводил девочку в парк на аттракционах покататься, она про все печали и забудет? У, трус! Вместо того чтобы самому расхлебывать, заставляет тебя отдуваться.
– У него срочные дела, он просил меня…
– У него все дела срочные, – разгневалась Дженни. – Если бы ты только знал, какая у меня семейка, Тэд!
– Так что, никуда не идем?
– Идем! А куда, собственно? В какой-нибудь королевский гардероб?
– Ты почти угадала, – улыбнулся Тадеуш и разломил табличку.
* * *«Остров Королевы Медб! Самое обворожительное место на Авалоне, самое летучее, самое непредсказуемое – как погода у Башни Дождя, потрясающее, как дворец Великого Совета Магуса. Здесь ни одна лавка не похожа на другую, но все они ждут вас, чтобы преобразить ваш облик. Никто не покидал остров Королевы недовольным. Шиньоны и бутоньерки, корсеты и кринолины, накидки из шкур пещерных львов с нефритовыми фибулами и набедренные повязки, инкрустированные слезами неба, шелк и бархат, вельвет и лен, шерсть и хлопок! Здесь лучшие ткани Скрытых и Внешних земель, здесь величайшие мастера меж людей и фейри, паладины портновских ножниц, магистры мела и иглы, маги кроя и шитья. Здесь одеваются все герои!..»
Дженни захлопнула краткий путеводитель по землям Авалона, который одолжил Тадеуш.
– Я думала, реклама есть только во Внешних землях, – сказала она. – А здесь должно быть волшебство. А где оно?
Табличка перенесла их в павильон: бежевый отполированный пол в серых прожилках, как молоко с пеплом, семь беломраморных колонн и полукруглый свод, ладонью накрывающий их. Меж колонн – облака синего шелка.
Тадуеш отдернул занавесь. Впереди лежали мягкие холмы – шоколадного, красного, синего, изумрудного, салатового и лазурного цвета. Холмы совершенными полусферами множились в глазах и сливались вдалеке в дрожащую линию. На их вершинах высились белые павильоны, и оттуда ветром вырывались языки разноцветного шелка.
А между холмов вились дорожки под сенью деревьев с кожистой светло-серой корой и плотной зонтичной кроной. В рощах играла негромкая музыка – лютни, скрипки, лиры, флейты, бродили люди, звенели ручьи и фонтаны.
Дженни вышла наружу. Вниз по пологому боку уходила протоптанная тропа, означенная редкими белыми камнями, как игральными костями, меж фиолетовых трав…
Да, их холм был фиолетовым.
Дженни в некотором онемении чувств подумала, что острова Авалона весьма различаются.
– Эти холмы, они ведь полые?!
– Большинство. В них живут или торгуют.
– Тогда вперед, чего ждем! – Дженни побежала вниз, но притормозила у первого же лотка, схватила искрящийся ворох ткани – так мог бы выглядеть солнечный свет, процеженный сквозь частый гребень девичьих ресниц.
– Боги, какая юбка! А это… ой… а это?!
Она бережно взяла короткое асимметричное платье, составленное из десятков кусочков разных тканей – вельвет, бархат, джинса, лен и еще и еще ткани, Дженни неизвестные.
– Тадеуш, я это беру, – решительно сказала она.
– Но…
– И еще вот эти невозможные юбенции, и эту блузку с кружевным воротом, и вон те сапожки…
Девушка не договорила, свалила одежду на руки Тадеушу и рванула в глубь острова Королевы Медб.
– Дженни, ты уверена, что нам нужно все это брать?
– Нет, нам не нужно. А вот мне совершенно необходимы вот эти плетеные сандалии и эти шелковые шаровары, и вот эта юбка-штаны, и еще вот эти две длинные юбки… боги, из чего они сделаны?
– Немного тумана, немного зелени мха, толика пения птиц и фиалкового цвета, – сказала смуглокожая девушка. Она была крохотная, ниже Дженни, но сложена как взрослая. Черные густые волосы были заплетены в косички, и в каждую вплетена яркая бусина.
Дженни с восторгом посмотрела на нее:
– Вы фейри, да?
Девушка улыбнулась:
– Вы мне льстите. Разве я так красива?
– Она из рода цвергов, – сказал Тадеуш. – Низкий рост, запах меди и серебра, оттенки малахита и змеевика. Темная кожа, золотые глаза. Она свартальв, темный альв.
– Для человека у вас удивительный нюх, – кивнула девушка. – Я Ауд из рода Лунного камня.
– Тадеуш Вуйцик, а эта стрекоза – Дженни Далфин. Мы в первый раз на вашем острове.
– Это заметно. Вы точно будете брать все?
Дженни фыркнула и сгребла вещи в охапку.
Тадеуш со вздохом взвесил изрядно отощавший мешочек с жемчугом:
– Мы спустим все, что оставил Марко.
– И замечательно! – Дженни нырнула за ширму для примерки. – Он меня год обещал в Лондон свозить, в Кингстон. Пусть компенсирует.
– Недавно из Внешних земель? – оживилась Ауд. – Вы из Службы Ловцов?
– Вы же сразу это поняли, – заметил Тадеуш. – Два человека явно впервые на острове Королевы. Откуда мы можем еще быть?
– Да, но сразу заговорить об этом было бы невежливо, – улыбнулась девушка-цверг. – Вы довольно проницательны для своего возраста. Вам ведь около двадцати?
– Двадцать один, – уточнил зверодушец. – А вам около шестидесяти?
– В пересчете на ваши годы мне девятнадцать, – Ауд хотела что-то прибавить, но взглянула за спину Тадеуша, и лицо ее стало бесстрастным, она словно ушла в глубь себя, надела приветливую маску.
Зверодушец оглянулся.
Деревья просеивали солнечный свет сквозь сомкнутые над аллеей руки-ветви, и сквозь этот призрачный шатер мимо двигались легким, почти невесомым шагом трое существ. Свет и тень стекали по их плащам, белая ткань струилась, словно старалась раствориться в воздухе, стать тенью и светом.
Дженни распахнула ширму:
– Ну как?!
Она нахмурилась и проследила за взглядом зверодушца. Дженни видела чудовищ и видела демонов, но она никогда не видела живых фейри.
Они были выше и стройней, чем люди, их кожа казалась теплым фарфором, а волосы не падали послушными локонами на плечи, а взрывались над головой, вставали алым заревом пожара. Они прошли, скользнув по ним равнодушным взглядом слегка раскосых зеленых глаз. Их белые туники чуть слышно шелестели. На хрупких, почти женских запястьях качались тяжелые браслеты красного, желтого, черного дерева с тонкой резьбой, а у каждого на поясе были привешены белые ножны с узким мечом.
Они совсем не были похожи на эльфов из фильмов, они были настоящими. Бледнокожие, пламенноволосые, узколицые.
В них не было ни капли человеческого, Дженни не надо было использовать ясный взор, чтобы почуять, что мимо них только что прошли существа совсем иной природы.
– Это…
– …светлые альвы, – подняла голову Ауд. – Народ туата, слуги судьи Талоса.
– Вот как, – ровно сказала Дженни. – Судьи Талоса, как я слышала?
– Разве в СВЛ уже не знают, кто входит в Великий Совет Магуса? Судья Талос Безупречный – член Великого Совета, человек могущественный и влиятельный, а это его гвардия.
– Туата де Даннан служат человеку? – поразилась Дженни. – Разве не все они ушли в Скрытые земли?
– Не все. И не стоит ворошить прошлое, – вполголоса сказала Ауд. – Причем так… бесцеремонно. То, что для вас – пыльная история, для кого-то – незаживающая рана, – так говорит мой дедушка. Здесь, на Авалоне, не любят вспоминать битву Договора. А уж тем более Скрытые земли.
– Почему? – изумилась Дженни. – Это же правда.
Ауд неуверенно улыбнулась:
– Правда и истина – совсем разные вещи, как говорит мой дед. Он много говорит…
– О, а мой дед все время отмалчивается! – откликнулась Дженни. – Давайте поменяемся?
Девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Вам очень идет эта куртка, – сказала Ауд. – Возьмите еще сумку. Они хорошо смотрятся в комплекте.
Тадеуш замахал руками:
– Стоп, стоп, у нас уже ничего не осталось!
– Ты все потратил? – изумилась Дженни.
Зверодушец потерял дар речи.
– Берите, это бесплатно. Подарок лучшему за сегодня покупателю.
– Спасибо! – Дженни немедленно надела вязаную сумку с массивными валяными шарами на витых шерстяных шнурах. – Ну как?
– Здорово! – искренне восхитился Тадеуш. – Это и правда стоит десяти авалонских жемчужин?
– Это дороже, чем весь жемчуг мира! – возмутилась Дженни. – Ты только погляди, какой крой, пощупай, какая ткань! Ауд, кто это шил?!
– Швеи острова Королевы Медб, – сказала цвергиня. – Эту куртку, кажется, фея Элсбет ап Ллуд, судя по лейблу. Видите?
Она указала на крохотный серебряный трилистник на воротнике.
– Я запомню, – пообещала Дженни. – Ауд, теперь я ваша навеки. Тадеуш, ты разве не видишь, какая это классная вещь?
Она покружилась перед ним в вязаной куртке сложного малинового цвета с фиолетовыми и алыми разводами. Глухой капюшон полностью закрывал голову и лицо. От краев капюшона до пояса спускались витые шнуры, которые завершались большими пушистыми шарами малиновой шерсти. Такие же шары свисали с обоих концов широкого пояса, которым куртка была залихватски перехвачена по талии. И сумка на длинной лямке, которая висела у бедер, была украшена такими же шарами розоватых цветов.
Под куртку Дженни надела канареечный сарафан, который внизу плавно превращался в широкие шелковые шаровары, ноги оплела кожаными сандалиями с высокой, на всю щиколотку, шнуровкой, а на руки нанизала штук десять браслетов, вид у нее был сногсшибательный.
– Выглядит очень… свежо и необычно, – дипломатично признал Тадеуш. – Я такого еще не видел.
Дженни хмыкнула:
– Много ты в своем лесу видел! Это самая крутая одежда, которую я встречала в своей жизни. Ауд, я вас озолочу!
Девушка-цверг не сдержала улыбки:
– Благодарите не меня, а швей острова. Я только продавец. Хотя тоже могу кое-что вам дать…
Отполированный красно-коричневый с черными прожилками камень в форме топорика на кожаном шнурке.
– Это что-то волшебное? – обрадовалась Дженни.
– Волшебство – это то, чего люди не могут объяснить. Для тех, кто не умеет летать, каждая птица – волшебство. У цвергов нет магии, мы просто делаем то, что умеем делать. Это наша природа. Кулон – знак моего рода, всякий цверг, который вам встретится, будет знать, что вы хорошие люди, раз вам доверили родовой знак.
– Спасибо! – Дженни скинула капюшон, нагнулась, чтобы надеть кулон, и серебряная цепочка с дельфином вытекла из воротника.
Ауд подалась вперед. Тадеуш поразился смене ее настроения – от добродушной улыбки к напряжению и страху.
– Откуда… это у вас? – Ауд потянулась к дельфину.
– Это память о моей маме.
– Где вы его взяли?!
– Мне подарили, – недоумевала Дженни. – Один человек. Хотя, если подумать, это был, скорее всего, не человек.
– Как его звали? – Ауд вся трепетала.
– Кажется, Теодорус Доде…
– …Додейкант, – закончила Ауд.
– Вы его знаете?
– Мастера Теодоруса знают все. Он легенда.
– Постойте, а энциклопедию «Записки Теодоруса»…
– …написал он, и продолжает писать он, – кивнула Ауд. – Он самый известный из фейри-писателей.
– Так он еще жив? – поразился Тадеуш.
– Скорее всего, – Ауд в задумчивости подергала косичку. – Никто не знает, где он. Но если этот кулон вам подарил мастер Теодорус, то скажу вам, что он забрался очень далеко. Вы позволите взглянуть?
Дженни расстегнула цепочку. Цвергиня приняла медальон бережно, как снежинку, упавшую на ладонь. Закрыла глаза.
– У него долгая история, – нараспев сказала она. – Изначально он был сотворен во Внешних землях, но потом его унесли в темноту, которая была еще до дня и ночи. И там, в той глубине, которая глубже любой бездны Внешних земель, его пересоздали мастера моего народа. Мастера темных альвов, не выносящих света. Его сделали именно для вас и по просьбе близкого человека.
– Значит, он добрался так глубоко… – улыбнулась Дженни. – И смог передать кулон Теодорусу. Спасибо вам!
Дженни забрала украшение. Тадеуш скрутил оставшиеся покупки в один большой жгут и перехватил специальной расшитой тесьмой, которую выдавали в каждом магазинчике:
– Что ж, нам пора.
Ловец помедлил у лотка, хотел еще что-то сказать, но Ауд стояла в задумчивости и все наматывала на палец косичку с бусиной. Темные глаза ее были полны тревоги, которую Тадеуш осязал, как терпкий соленый запах муската и гранитной крошки. Он нагнал Дженни, идущую быстрым шагом. Она натянула капюшон, и Ловец не видел ее лица, но чувствовал, что Дженни странно возбуждена.
– Слушай, твой дельфин…
– Все хо-ро-шо! – пропела Дженни. – Кажется, я только что узнала, что мой папа жив.
Тадеуш растерялся:
– Ты же говорила, родители погибли…
– Ага! – девушка скинула капюшон, глаза у нее сияли. – Я и сама так думала. Но теперь… Ах, если бы я тебе рассказала все, ты бы упал! Но поверь – если этот кулон – из темной бездны, то его мог прислать только мой отец. А значит, он жив. Жив, понимаешь!
Она ткнула его кулачком в живот.
– Понимаю с трудом, но это надо отпраздновать, – зверодушец решительно повлек ее на боковую дорожку меж холмов, заросших высокими травами шоколадных цветов.
– Куда мы?
– Я как раз приберег пару жемчужин. Отметим покупки и новости!
Они обогнули холм, и перед ними открылось побережье: широкая полоса мягкого, очень мелкого и очень белого песка, на который накатывали прозрачные изумрудные волны.
Вдоль берега в зеленой зоне протянулась цепь павильонов и шатров, где отдыхали обитатели и гости острова. В водах лагуны рассыпались плетеные беседки, соединенные круто изогнутыми мостками с резными перилами. Там сидели утомленные жарой и покупками клиенты, а по мосткам сновали юркие стройные девушки и юноши – как уже определила наметанным глазом Дженни, из цвергов.
Они простучали ботинками по мостку и заняли ближайшую беседку, перехватив ее под самым носом у двух очень миловидных светловолосых девушек в длинных, до пола платьях, на каждое из которых пошло, наверное, метров десять разных тканей.
Девушки огорчились, но не слишком, и пошли дальше. У края их юбок бодро мелькали кисточки коровьих хвостов.
– Хюльдры[51], – сказала Дженни, проследив за взглядом Тадеуша. – Говорят, из них получаются хорошие жены.
Зверодушец вздрогнул и схватил со стола меню.
Тадеуш и Дженни взяли по бокалу ледяного мятного коктейля, а Дженни еще и вазочку с мороженым под малиновым сиропом прихватила.
Они едва допили коктейли и мило трепались о всякой ерунде вроде того, какое лицо будет у Германики, когда она увидит Дженни в обновках, когда девушка с тревогой посмотрела за спину Тадеуша.
Трое фейри подходили к их беседке. Те самые, которых они видели в лавке Ауд.
Они были похожи друг на друга, как солнечные лучи или зеленые листы, они были разными в своем родстве. Пламенноволосые и зеленоглазые, они встали перед их столом.