– И что в этом полезного?
– Жизнь в лесу не сахар, и если можно обойтись старыми путями, то зачем тратить силы на поиски новых?
– Вот уж не подумала, что животные такие консерваторы…
– Они просто жить хотят. А для жизни нужны силы.
Двор был уставлен большими кадками с растениями – пальмы, лианы, фикусы, сосны и папоротники. За ними, в глубине двора скрывался небольшой прудик с лилиями. Возле него спиной к ним стоял человек.
Когда они приблизились, он повернулся.
Высокий старик в белой рубахе, расшитой черной нитью, в узких атласных штанах и украшенных черными бусинами мокасинах белой кожи. На плечах – пестрый халат в геометрических узорах, полы его метут отполированный гранит, в широких рукавах скрываются узкие сухие запястья. Смуглая загорелая кожа, черные волосы блестят на солнце от масла, они стянуты на затылке – ни один волосок не выбивается, – заплетены в тонкую косицу. Большой прямой нос, маленький рот с плотно сжатыми губами. Черные глаза смотрят на мир из-под массивных надбровных дуг как из пещеры.
– Вы пришли.
Дженни неуверенно кивнула, не очень понимая, вопрос это или утверждение.
– Мастер Талос, я Тадеуш Вуйцик, я сопровождаю Дженни на Авалоне и хотел…
– Владыка.
Тадеуш моргнул.
– Что?
– Владыка Талос, – сказал старик, не глядя на него.
– Владыка… – повторил Тадеуш с кислым лицом. – Мы благодарны вам за приглашение, но все же, чем вызвано…
Талос прервал его небрежным жестом:
– Я хотел видеть Дженнифер.
Дженни определилась со своими чувствами. Ей не нравился остров, и Цитадель Талоса, и еще меньше – сам хозяин острова. Но уйти не поговорив? Не узнав о папе? Она была уверена: именно здесь один из концов большой тайны, связанной с ней. Она чувствовала эту тайну как начинающуюся болезнь, как растущее напряжение внутри тела, словно что-то сдвинулось внутри и зреет, и не дает покоя.
– Твоему спутнику не стоит слушать наши разговоры.
– Он мой друг! – твердо заявила Дженни. – Я доверяю ему больше, чем вам.
Старик смотрел на нее как ощупывал, откусывал по кусочку, пытался разобрать и присвоить.
– Ты знаешь, что ты моя внучка?
Тадеуш издал неопределенный звук: похоже, он до конца наделся, что Дженни шутит. Внучка судьи Талоса, одного из самых могущественных людей на Авалоне!
Дженни выдержала большую паузу.
– Да. Мне сказали. И мой папа, Роберт Далфин, – ваш сын.
– Был им, пока не погиб.
«У меня есть для тебя новость, дедуля, – фыркнула Дженни. – Только я тебе не скажу…»
– И что теперь? – развела руками она. – Как я понимаю, вы последние тринадцать лет не спешили с объятьями. Вырастил меня Марко!
– Он всего лишь твой опекун по законам Внешних земель. У тебя есть только один настоящий родственник, и это я.
– Когда папа женился на маме, вы были совсем не рады. Ни одной открытки на Рождество за тринадцать лет.
– Это Марко тебе сказал?
Дженни смешалась.
– Я не мог покинуть Авалон, – мягко сказал Талос. – А Марко ограждал тебя от всех контактов. Дженни, ты всегда смотрела на жизнь его глазами, но теперь ты выросла. Посмотри своими.
– Я вам не верю!
– Понимаю, – признал Талос. – Ты слышала обо мне только из уст приемного деда, а у нас с ним давний спор. Даже если я спасу ему жизнь, он скажет, что я сделал это со злым умыслом. Хорошо, что ты наконец сможешь сама во всем разобраться.
– Наверное, – неуверенно сказала Дженни. – Только как-то все очень стремительно…
– Понимаю, – повторил старейшина. – Отдохни в Медном дворце. Я расскажу тебе историю рода Далфин. Славную историю.
Дженни колебалась. Ей не нравился Талос, не нравилось, как их пригласили, но шанс узнать о папиной семье выпадает не каждый день.
А вдруг Талос… дед то бишь, и правда хочет наладить отношения?
Она просительно посмотрела на Тадеуша.
– Ну, мы можем задержаться. До вечера, во всяком случае.
Талос хлопнул в ладони, распахнулись резные двери.
– Вас проводят в ваши покои. Отдыхайте, а вечером мы встретимся за трапезой.
Дженни почувствовала взгляд темных, как маслины, глаз.
– Я рад, что ты приняла мое приглашение, Дженни. Увидимся вечером.
Старейшина коротко кивнул и ушел.
– Не к добру все это, – вздохнул Тадеуш. – Ты как хочешь, а я прыгну в Башню, сообщу.
– И оставишь меня одну?!
Зверодушец поморщился, будто лимон проглотил:
– Так и быть. Только до вечера!
– Зуб даю, молочный, – заверила его Дженни. – Для феи хранила, но тебе отдам.
Глава двадцать первая
– Значит, Авалон…
– Один из малых островов Авалона.
– Авалон, – повторил Арвет. – Н-да…
Он сел и принялся развязывать рюкзак.
– Иные искали эту землю десятки лет и целовали, сойдя на берег, – заметил Людвиг. – Иные проклинали, покидая навсегда. Но такой флегматизм я вижу впервые. Что у тебя в мешке, парень?
– Арвет. Еда.
– Что?
– Меня зовут Арвет Андерсен. А в мешке еда. Консервы. Жрать хочу – умираю. В дороге никак не удалось перекусить.
Людвиг подвинул котелок:
– Угощайся. Сегодняшний улов.
Арвет заглянул в котелок:
– Негусто.
– Такова моя охотничья удача.
Пока Арвет ел, Людвиг, не торопясь и не особо стесняясь, его разглядывал. Лас, едва они сошли на берег, ускакал в лес и не показывал носа, но Людвиг не мог ошибиться: это был именно Лас, домашний зверь Дженни Далфин.
Он не видел его со времени штурма Фреймус-хауса, когда обрел Чертову Метку и едва не погиб в схватке с одержимыми.
Людвиг думал, что зверек погиб в этой бойне.
А он выжил, окреп и приплыл за Дженни на Авалон. Да не один, а со спутником.
Людвиг никогда не блистал в хождениях по Дороге Снов, не любил манипулировать вероятностями, и призыв стихий, не считая земли, давался ему с большим трудом. Это не было его сильной стороной. Но, как и всякий член Магуса, он обладал ясным взором и четко различал в пламени жизни этого мальчика радужные искры. Арвет был одним из них, он был членом Магуса. Будь на его месте Марко, Билл Морриган, Юки Мацуда или кто-то из Властных Башни Дождя, они бы сказали куда больше. Они бы не обошли вниманием удивительно ровный цвет его пламени жизни – светло-рубиновый, как солнце на восходе, спокойный и едва выносимый в своей уверенной силе. Заметили бы характерный рисунок радужных искр, который говорил о том, что юноша прошел нестандартную церемонию посвящения. Но Людвиг просто понял, что Арвет человек, он из Магуса и каким-то образом связан с Дженни. Этого ему было более чем достаточно, чтобы разделить со случайным путником трапезу.
Людвиг прожил уже слишком долго, чтобы понять, что все случайности не случайны. Особенно если речь идет о людях Договора, которые умеют жонглировать вероятностями.
«Умеет Дженни выбирать себе спутников, – подумал атлет. – Что зверь, что юноша стоят друг друга. Сразу видно – упертые как паровозы».
Людвиг Ланге никогда не спешил – ни с вопросами, ни с действиями. «Торопись медленно» – таков девиз Ланге, и Людвиг всецело его придерживался. Поэтому он ел с Арветом из одного котелка и поглядывал на парня.
– Что? – буркнул Арвет.
– Думаю, откуда ты взялся.
– Из моря.
Людвиг зачерпнул ложку. Из кустов выскочил Лас с рыбиной в зубах.
– Он ловит рыбу лучше тебя.
– Этот зверь полон талантов, – согласился атлет. – Как и его хозяйка.
Арвет вздрогнул:
– Ты знаешь Дженни?!
– Мы из одного цирка, – пояснил атлет, выбирая остатки ухи широкой ложкой. – Я Людвиг Ланге, силовая акробатика, цирк «Магус». Конечно, я знаю Дженни Далфин. Она на острове Вольных Ловцов.
– А это какой остров?
– Остров Дриад. Больница.
Арвет оглядел высокий берег, поросший золотым сосняком, узкий залив под обрывом, заросли малинника.
– Больница?
Людвиг отставил пустой котелок, шумно потянулся:
– Это же дриады. Им нравится это место, они сделали его таким. Оглядись…
Арвет почесал в затылке:
– Смотрю. Никого не вижу.
– Значит, плохо смотришь. Они повсюду. На этом острове столько же дриад, сколько деревьев. Я чувствую твой огонь, Арвет Андерсен, ты один из нас. Один из Магуса. Значит, ты можешь их увидеть. Просто не хочешь.
– Один из вас, – со странной интонацией повторил Арвет.
Людвиг хлопнул по плечу.
– Просто смотри, думать будешь потом, – он указал в лес. – Они там. Они есть. Открой глаза и сердце.
Арвет прищурился. Солнце золотило кору сосен, изумрудило хвою, выпестрило мшистые кочки – все в порыжевшем листе брусники, темной багровой ягоде, старой слежавшейся хвое, желтой и ломкой. Рядом серый валун ушел в землю, в морщинах и промоинах дождевой воды, его подперла старая сосна, обхватила черными корнями.
Юноша видел густой ток смолы по жилам, следил, как дерево вытягивает черный земляной сок и воду, гонит их наверх, превращает в зеленую хвою, звонкую древесину и бронзовую кору.
А потом он увидел…
Девчонка сидела на валуне, купалась в солнечном пятне, болтала грязными пятками. Зеленые волосы, короткие, колкие, торчали в разные стороны. Девчонка стрельнула в его сторону желтыми глазами, показала язык и исчезла.
Ее смех пролетел по лесу как золотой свет, и весь лес заблистал в девичьих улыбках и смешках, в ручье, лепечущем в овраге, в стройном хоре сосен, за каждой ветвью, в каждой тени таился чей-то взгляд. Юноша вскочил.
Лес был живой, лес дышал и смотрел на него.
– Сколько деревьев, столько дриад – улыбнулся Людвиг.
Арвет зажмурился, потряс головой.
– Это как кататься на велосипеде, – сказал атлет. – Или жонглировать. Единожды научившись, ты никогда не забудешь, как это делается. Ты хочешь перестать их видеть?
– Они везде, – сказал Арвет. – В листве и хвое их волосы. В деревьях их тела. В звоне ручья и пении птиц – их голоса. Получается, что мир живой. По-настоящему живой, понимаете?
– Ты недавно прошел посвящение, – понимающе заметил Людвиг. – Я помню, когда в первый раз услышал голос земли, гул от движения пород, шепот песка… Я мог сутками сидеть в пещере, разговаривая со сталактитами, слушая, как они растут. Ты уже выбрал сословие?
Юноша не ответил. Он смотрел в лицо леса, и тот манил его к себе тенью и светом, шепотом и шорохом.
– Они… я могу с ними поговорить?
Силач пожал плечами:
– Попробуй. Они не очень разговорчивы. Хотя ты молодой, красивый…
Арвет поднялся:
– Тогда я пройдусь.
– Только не увлекайся. Дриады любят смертных, но смертные не всегда могут ответить их любви.
Людвиг подмигнул Ласу и понес котелок вниз к реке.
…Золотой смех летел перед ним, Арвет гнался за звонким эхом, мчался сломя голову сквозь сосновый бор, сквозь черный ельник, по верхушкам серых гранитных скал, по макушкам спящих великанов. Это ведь Авалон, и значит, здесь все может быть, и великаны могут спать под ногами. Стучи башмаками, Арвет Андерсен, разбуди землю и море, догони золото и изумруд, поймай эхо, если сможешь.
Кто он в этом мире, мире, где звери разговаривают, а сосны оборачиваются девушками? Где теперь его место? Он думал, что станет проводником между Богом и человеком, а теперь его судьба – знаться с духами, водить хороводы с нимфами в местах, которых не отыскать ни на одной карте.
Впереди был обрыв, на его краю сидела и болтала ногами давешняя девчонка. Она улыбалась, но глаза цвета желтого янтаря были серьезны.
– Ты поймал меня, шаман, – сказала она. – Что будешь делать?
Арвет подошел к ней, сердце стучало, в ушах шумело.
Он наклонился так близко, что почуял запах дриады – смолистый, свежий запах хвои и соленого моря.
– Отпущу, – сказал он. – Не ты моя добыча.
– А ты смешной, – дриада потянулась, легонько коснулась губами его щеки и со смехом оттолкнула назад. Миг – и нет ее, только порывом ветра обдало Арвета, да море плеснуло в глаза серебра.
«Беги, шаман, ищи ветра в поле, луны в небе, дельфина в море, – прошумели сосны. – А возникнет нужда – выйди в лес, позови дриад. Мы придем…»
Арвет вернулся из леса задумчивый. Сел у костра, поворошил угли черной головешкой и вдруг встрепенулся:
– Как же они разрешили тебе развести костер?
– Мы договорились, – Людвиг лежал на спине, покусывая травинку. Он был в одних штанах, и Арвет невольно поежился. И дело было вовсе не в широкой кости, длинных руках, поросших светлыми волосами, не в бицепсах, трицепсах, и квадрицепсах, которые в обилии наличествовали. Людвиг Ланге совсем не походил на культуриста или спортсмена, он был как ожившая греческая статуя.
– Как вы встретились с Дженни?
Арвет опять поворошил угли, взметнулись искры. Стоит ли открываться этому человеку? Он встретил его совсем недавно.
«Можно», – сонно промурчал Лас. Он устроился под боком у Людвига и дремал, выпуская когти как кошка.
Арвет несколько секунд думал, стоит ли в таком случае доверять Ласу, потом начал:
– Это случилось в Норвегии. Я нашел ее в пещере…
Глава двадцать вторая
– …Авалон – это место везде-и-нигде, архипелаг из девяноста с лишним островов. Попасть на Авалон можно из любой точки мира. В центре на Янтарном острове находится Великой Совет Магуса. Там гробница короля Артура, короля прошлого и грядущего. Там Врата Фейри. А вокруг острова поменьше. Самые известные – остров Королевы Медб, остров Ловцов, остров Лекарей Душ…
Людвиг с Арветом прогуливались по острову, когда юноша решил поинтересоваться, как устроена жизнь на Авалоне. Он не ожидал, что Людвиг с готовностью развернет целую лекцию.
– На Авалоне живут люди и фейри, – продолжал атлет. – Люди Авалона – это Великий Совет Магуса и все сопутствующие службы. Служб пять, по числу членов Совета. У каждой службы свой цвет. Не все службы равнозначны и одинаково влиятельны, самая многочисленная – это Служба Вольных Ловцов и ее глава Юки Мацуда. Их цвет – зеленый. Вторая по численности – Служба Лекарей Душ во главе с Лекарем Аббероэтом.
– Какое говорящее название, – заметил Арвет. – Лекари Душ. Это что-то психиатрическое?
Людвиг усмехнулся:
– Суеверные опасаются их упоминать. Лекари Душ защищают мир от Магуса, от безумия, которое обитает в нас.
– От безумия? – нахмурился саам.
– Бывает так, что люди Магуса выходят за грань и начинают чудить, совершать чудеса без контроля, не заботясь о плате. Тогда приходят Лекари и уводят безумца в Замок Печали. Их цвет – желтый, цвет безумия.
– А почему люди Магуса сходят с ума?
– Ты еще не просил, вот в чем дело. Это великий соблазн, страшное искушение для нас. Чувство, когда мир сдвигается, выстраивается под твою просьбу. «Просите, и дано вам будет»…
– Это не про Магус, – вскинул глаза Арвет. – Это совсем про другое!
– Разве люди Договора не люди? – удивился Людвиг. – Думаешь, Христос про них не знал?
– Я никак не могу все это соединить в голове – как может существовать Бог и все это… – Арвет обвел рукой лес.
Ланге прищурился:
– Ничего не скажу про христианского Бога, не встречал. Но говорят, что он художник. А это красиво.
Арвет взглянул на пламенеющий шар солнца, тонущий на горизонте, на багровые тени на золотом песке, на темный нож мыса, вонзающийся в светлое море.
– Красиво, – согласился он.
– Почему тебя занимает болезнь чудодейства?
– Привыкаю к новому состоянию, – пояснил Арвет. – Хочу понять, чего остерегаться.
Людвиг усмехнулся:
– Будь скромен в желаниях, не проси много и не требуй чудес от мира. В отличие от обычных людей, на твою просьбу мир может откликнуться. Тогда придется платить. Живи обычной жизнью, как все люди. Если можешь пройти пешком – не летай, если можешь разжечь костер спичкой – не мечи молнию.
– Тогда зачем нужны способности?
– Вот тебя и настигла первая ловушка, – улыбнулся силач. – Любопытство. Наша природа подталкивает к использованию способностей: чем больше ты практикуешься, тем легче получается. Чем чаще просишь, тем выше плата. А платишь ты всегда собой, своим телом или душой, ничего больше у тебя нет. Давным-давно был один великий Властный, который хотел обойти принцип расплаты. Но и он не придумал ничего лучше, как заставить других платить за себя. Все кончилось плохо.
Арвет задумался. Древние Властные его не занимали. А вот Дженни…
– Почему же люди Магуса сходят с ума?
– Кто сказал о безумии? Те, кто чудит, чувствуют себя прекрасно и думают, что наконец освободились от оков расплаты. А на деле они бегут марафон со смертельным исходом, танцуют до полного изнеможения. Они впадают в экстатический восторг, теряя всякий контроль, просят и получают, творят чудеса без смысла и оглядки, пока наконец расплата не настигает их.
– И много они так могут натворить?
– Все зависит от силы и одаренности человека, – пожал плечами атлет. – От его удачи. Если в чудодейство впадает по-настоящему сильный член Магуса, дело может обернуться нешуточными катаклизмами. Засухи, торнадо, массовые миграции животных… А затем расплата, она неизбежна. И вот для того, чтобы такого не случилось, и существуют Лекари Душ. Они спасают мир от Магуса.
«Нет, Дженни никак не сможет сойти с ума! Она и чудес толком не творила…»
– С Лекарями понятно, – сказал Арвет, решив на время отвлечься от этой темы. Вот найдет Дженни и поговорит по душам. – А кто еще входит в Великий Совет?
– Третья служба – служба Высокого Суда Магуса под руководством владыки Талоса. Он судья, его гвардия состоит из туата и следит за порядком на Авалоне. Их цвет – красный. Служба четвертая – Лоцманы, их глава Навсикайя. Они вне политики, их дело – навигация и перевозки. Синий цвет, цвет моря. Пятая служба – Сновидцы, они малочисленны, и возглавляет их старейшина Сивирри. Их дело – пророчества и предугадывания, цвет голубой. И есть еще люди короля Артура, того, кто возглавляет Великий Совет. Их цвет фиолетовый, их совсем немного, и служители Короля доносят его волю до остальных членов Совета.