Когда Мариша подросла, стала самостоятельной личностью, у нее появилось чисто суетное любопытство к своему отцу. Захотелось не то чтобы познакомиться, а просто посмотреть, что это за человек, понять, что он из себя представляет. Сделать это удалось неожиданно легко. И какое-то недолгое время Мариша имела удовольствие общаться с отцом и его новой семьей. Ей даже казалось, что они подружились, но потом она вернулась домой, они остались в Москве, у них появилась Алиска, и Мариша вновь выпала из жизни отца.
Но тогда это ее не сильно волновало, потому что в ее собственной жизни появился Смайл – ее любимый муж, который сумел прогнать всех признаков прошлого, или, по крайней мере, добился, что они забрались так глубоко, что и носа наружу высунуть не смели. Но сейчас все вернулось. И былая обида на отца. И ревность к младшей и, оказывается, такой любимой отцом сестре. И отчаяние, и негодование на собственную судьбу. И самое главное, что ничего теперь уже нельзя было ни изменить, ни поправить. Отец умер, и вместе с ним погибла и надежда на то, что Мариша когда-нибудь сумеет завоевать если не его любовь, то хотя бы его уважение.
И стоя под струями душа, Мариша в который уже раз за сегодняшний день горько заплакала.
– Мама! – тут же забарабанили в дверь дети. – Мама, ты там скоро? Ты нам нужна!
Они не могли услышать всхлипываний Мариши, эти слабые звуки совершенно заглушала текущая вода. Но дети почувствовали, что с мамой что-то не в порядке, что-то не так. И подняли тревогу.
Звуки детских голосов, доносящихся из-за двери, неожиданно быстро прогнали отчаяние и боль, и теплая волна счастья неожиданно затопила Маришу. Господи, ну чего она разревелась? Все же прекрасно. Она самая счастливая женщина на свете. У нее замечательные дети и такой же замечательный муж. Да, отец был у нее не самый лучший, но стоит ли его за это винить? Родителей не выбирают. Значит, что-то такое было в прошлом родителей Мариши, ее самой, всего ее рода, ее бабушек и дедушек, что привело к подобному повороту в судьбе девочки. И если теперь реветь, жаловаться или злиться, станет только хуже. Слава богу, что у ее собственных детей судьба сложилась счастливей. Они знают и своего отца, и мать. И знают, что родители их любят и никогда не оставят.
Но тут же страх вновь затопил Маришу. А вдруг с ее мужем что-нибудь случится? Ведь недаром говорят, пришла беда, отворяй ворота. Вдруг и он умрет? Господи, только не это!
Мариша приготовилась снова зареветь, на этот раз от страха, но дети снова подняли крик. И тогда Мариша взяла себя в руки и напомнила себе, что муж у нее появился не просто так, не сам по себе, он пришел к ней после многих неудач. И пришел он по молитве, которую она горячо и искренне произнесла однажды в монастыре, приехав туда на экскурсию и оставшись на пару дней пожить и посмотреть на монастырский быт. Занятие это ее и увлекло и затянуло, так что прожила Мариша в монастыре дольше, чем намеревалась, почти целую неделю. Разговаривала, общалась, прислушивалась к самой себе. Вот после той поездки в ее жизнь постепенно и пришло успокоение. А затем, спустя полгода, появился и любимый мужчина – верный друг, муж и союзник.
Так что если Мариша будет вести себя правильно, то и с мужем будет все в порядке. А правильно – это значит быть счастливой и умиротворенной, благодарить за все, что происходит в жизни. Что к нам приходит, приходит для нашего же блага. Что уходит, опять же уходит для нашего блага. И теперь Мариша понимала, реветь и сокрушаться о прошлом не стоит. Нужно поступить иначе. Надо простить их всех, кто когда-то вольно или невольно обидел ее, попросить прощения у отца за ту обиду, которую его дочь носила в себе столько лет и которая, разрастаясь, вполне возможно, и стала причиной смерти ее отца.
Нужно измениться самой, и тогда мир вокруг тебя тоже изменится.
– И вообще, – вытирая с лица воду вперемешку со слезами, сказала она своему отражению в зеркале, – чего реветь-то? Все мы там будем.
Чуть раньше или чуть позже, особого значения не имеет. Отец Мариши был уже глубоко пожилым человеком, к восьмидесяти приближался. По статистике, средний возраст мужчин в стране не превышает шестидесяти восьми лет. Папа мог умереть еще десять лет назад или даже раньше. Так что надо быть благодарной уже за те годы, что он провел с ними.
К моменту выхода из душа Марише удалось привести свои чувства в относительно стабильное состояние. Горечь и отчаяние ушли. А методикой прощения и осветления пространства вокруг себя Мариша решила заняться перед сном, когда у нее будет спокойное время.
Но оставался еще нерешенным вопрос с Алисой.
– Ее надо найти, хотя бы для того, чтобы она могла присутствовать на похоронах отца. Ведь родная дочь, как ни крути.
И Мариша подсела к компьютеру. Она быстро нашла страничку Алисы с подходящими данными и долго вглядывалась в фотографию молодой девушки, пытаясь понять, это ее сестра или нет. Все данные подходили. Место рождения город Москва. Дата рождения – 12 ноября. А Алиска, насколько помнила Мариша, была Скорпион. Значит, тоже подходит. Фамилия и отчество совпадают. Но вглядываясь в лицо своей предположительной сестры, Мариша никак не могла найти в нем ни малейшего сходства со своим отцом или самой собой. Не была похожа эта Алиса и на ту молодую женщину, которая заказала уборку в квартире отца.
– Она или не она?
Волосы у девушки были светло-каштановыми, но изменить цвет волос, что может быть легче? Виться на фотографии волосы Алисы тоже не вились, но и это ерунда. Завивку можно сделать в любой момент. Что еще? Рост? Ну, рост на фотографиях было точно не определить, но Марише показалось, что сестра у нее и впрямь ниже среднего. Так все-таки это она заказала уборку у отца в квартире?
Чтобы определиться окончательно, Марише пришлось влезть на страничку. Она была открыта для посетителей, и Мариша быстро нашла несколько фотографий, которые окончательно убедили ее в том, что она справилась по крайней мере с одной задачей и нашла свою сестру.
Одна фотография ее заинтересовала особенно сильно. Она была совсем свежей, буквально вчерашней. На ней Алиска сделала селфи на фоне дома с приметной аэрографией на фасаде. Рядом была пометка «Это мой новый дом». Видимо, именно в этом здании поселилась Алиска, приехав в Питер. Но что самое интересное, Марише был хорошо известен этот дом. Благодаря приметной картинке на фасаде, изображающей сказочный пейзаж с замком на заднем плане и летящей на юг лебединой стаей во главе с прекрасным вожаком, этот дом являлся своего рода достопримечательностью их района.
Находился он совсем недалеко от дома Мариши и дома, в котором поселился ее папочка. Получается, что Мариша нашла адрес Алиски! Правда, пока что это произошло только в виртуальном мире. И не ее саму, а скорее ее адрес приписки в Глобальной паутине и фотографию ее дома в реале. Но дом был многоэтажным и, как водится, многоквартирным. Чтобы найти там нужную квартиру, можно было потратить не один день и ничего не добиться.
Мариша написала Алисе письмо, в котором представилась и назвала себя, но ответа пока не было.
Зато позвонила мама.
– Что мне сказала сегодня Света?
– А что она тебе сказала?
– Твой отец умер?
– Да.
– И я узнаю это от внучки, не от тебя?
В голосе мамы слышался укор. И Мариша виновато произнесла:
– Я не знала, как тебе это сообщить. Ты всегда так негативно реагируешь на любое упоминание об отце.
– Мариша, ты меня удивляешь. Он умер! Какие теперь могут быть счеты!
И не успела Мариша порадоваться душевному благородству и простоте своей матери, как Антонина Семеновна добавила:
– Надеюсь, ты не собираешься хоронить его за свой счет?
– Мама! Как ты можешь говорить в такой момент о деньгах!
– Значит, да?
– Я не знаю. Если окажется, что у папы были какие-то сбережения, могу попытаться взять деньги на похороны оттуда.
– Если тебе это позволят сделать, – хмыкнула мама. – Насколько я помню, у него есть еще одна наследница? Твоя сестра, так ведь?
– Да, Алиса.
– Не удивлюсь, если окажется, что завещание написано в ее пользу.
– Какая разница? Пусть возьмет все, если отец так хотел. Мне от него ничего не нужно, ты же знаешь.
– Знаю, – произнесла мама, голос у нее был печален. – Тебе была нужна от него лишь его любовь, а ее он дать тебе так и не смог.
– Зачем ты это говоришь? Мне и так нелегко сейчас.
– А ты знаешь, где сейчас эта Алиса?
– Нет, не знаю. Она куда-то исчезла.
– Вот! – с удовлетворением произнесла мама, из голоса которой моментально испарилась всякая печаль. – Все, как я и предвидела. Сейчас эта личность исчезнет до самых похорон, предоставив тебе одной тащить на себе весь этот тяжкий воз, а появится только на кладбище. Или вовсе на поминках. Или у нотариуса, это будет вернее всего.
– Ну почему ты так настроена против них всех?
– Ну почему ты так настроена против них всех?
– Потому что я знаю породу этих людей! Они всегда и всюду стараются извлечь из ситуации свою пользу. И не стесняются эксплуатировать таких, как ты!
– По-твоему, я дурочка?
– Ты у меня очень простодушная, Мариша. Любой проходимец, если назовется твоим другом, может тебя облапошить.
– Он был не просто моим другом, он был мой отец.
Что ей возразить на это, даже мама не нашлась. И вместо этого осторожно спросила:
– Ну а эти-то… совсем поучаствовать в похоронах не хотят?
– Ты про Алиску и ее мать? Может, они и хотели бы, да как их оповестить?
– Ну как же! – оживилась мама. – А телефон-то на что?
– У тебя есть их номер?
– И у тебя он есть. Ты же была у отца в Москве.
– Думаешь, они все в той же квартире живут? – уныло спросила Мариша. – Нет. Перед тем как сюда переехать, папа их квартиру разменял. Жене и Алиске большую двухкомнатную квартиру в Москве возле метро «Динамо» выменял. А себе в Питере… тоже двушку, но скромненькую взял.
– Это тебе кто сказал?
– Папа.
– Он тебе соврал.
– Почему ты так говоришь? Откуда бы иначе папа взял деньги на квартиру в Питере?
– Не знаю, из каких денег он себе эту квартиру возле тебя приобрел, только московские хоромы они не продавали.
– Откуда ты знаешь?
– С тетей Зосей разговаривала недавно.
Тетей Зосей звали дальнюю папину родственницу, которая состояла с Антониной Семеновной до сих пор в приятельских отношениях.
– И что тетя Зося тебе сказала?
– Она в гостях у твоей мачехи была. Еще удивлялась, как это ей одной в четырех комнатах не скучно.
– Одной?
– Ну, сестры твоей дома не было. Мачеха твоя жаловалась, что Алиска сильно непослушная сделалась, из дому удрала.
– Двадцать лет девке, что с нее взять? Не замужем. Одни кавалеры небось в голове.
– Шальная она какая-то уродилась. Школу окончила, поступать в вуз не захотела или не смогла. Отец настаивал, чтобы на бюджетное поступила, она ЕГЭ плохо сдала, с такими баллами ее ни в один институт на бюджетное принять не могли. Оставалось только на платное идти, но что-то и туда Алиска не поступила.
– Чем же она занимается?
– Дурью мается. Тусовки, магазины, танцы. В мамашу свою пошла. Прожигательница жизни!
Какое-то время Мариша молчала, а потом язвительно произнесла:
– Интересно получается, мамочка. Мне ты общаться с отцом и его новой семьей всегда запрещала, а сама была в курсе всего, что у них делалось!
– Так это благодаря тете Зосе! Она мне рассказывала. Сама-то я у нее не спрашивала, но если рассказывает, не прерывать же мне человека?
– То-то ты ей по пять раз на дню иногда звонила! Теперь понимаю зачем! Отцу моему кости мыли!
– А что тут такого? Небось не чужой человек. Ни ей, ни мне.
– Не чужой, а денег на похороны тебе для него жалко.
– Так это потому, что у них-то денег полна коробочка. Отец твой, когда бизнесом занимался, хорошие деньги имел. И когда фирму продал, вообще сколько-то миллионов за нее отхватил! Да не рублей, а долларов!
– Ну, когда это было.
– Не так уж и давно. Всего-то лет семь прошло.
– Истратили, наверное. Алиска, как ты говоришь, не работает. Мачеха тоже. Отец бизнес продал. Прожили они эти деньги, долго ли умеючи. Все на жизнь и потратили.
– Так ли уж и все? – скептически хмыкнула мама. – Свою московскую квартиру они отхватили еще в те времена, когда отец в силе был. И с тех пор ничего существенного не покупали. Я бы знала.
Похоже, мама за своими недругами следила в оба глаза. Марише было и смешно, и грустно.
– Мама, скажи, а зачем ты это делала? Не проще ли было оставить папу в покое и жить дальше своей жизнью?
– Я ею и жила. А про них… Зося мне рассказывала, что же мне перебивать ее было!
– Ты и сама ее подначивала.
– Слушай, я что-то не пойму, в чем ты меня обвиняешь? Для тебя же старалась! Знала, что когда-нибудь отец твой – скаред старый – скопытится, вот и рассчитывала, на что ты после него претендовать можешь.
– Мама!
– Ну что «мама»? Что «мама»? Да, я твоя мама! И я забочусь о тебе! Всю жизнь ты у своего отца на заднем плане была. Алиске он и заботу, и подарки, а тебе что?.. Одни алименты? Да и те, стыдно сказать, всякий раз чуть ли не силой из него вырывать приходилось. Будто бы не родному дитю, а чужому выкормышу давал.
У Мариши разболелась голова, как бывало с ней всякий раз, когда мама принималась при ней проклинать ее отца. Она понимала, что мама была ужасно обижена на него. Но советовать маме обратиться к самой себе и покопаться, чтобы понять, почему судьба подкинула ей такую подлянку, у Мариши язык не поворачивался. Вряд ли мама согласилась бы с тем, что сама в чем-то виновата. Куда удобней предстать в образе жертвы и обвинить во всем кого-то другого, чем попытаться непредвзято разобраться в ситуации и понять, что именно послужило началом конфликта.
Но главное из этого разговора для себя Мариша вынесла. У тети Зоси имелась подробная информация о том, где сейчас находились ее мачеха и сестра. И Мариша позвонила подруге своей матери. Тетя Зося ей обрадовалась. Еще бы! Тетя Зося была заядлой старой сплетницей и надеялась услышать сейчас от Мариши много нового и интересного. Что же, тетя Зося в своих чаяниях не ошиблась. Новость, которую она услышала от Мариши, потрясла все ее тучное тельце до самого основания толстеньких ножек.
– Умер! – ахнула она, так что даже на другом конце провода Мариша услышала, как задрожала посуда в шкафу у тети Зоси. – Как? Почему? Почему я ничего не знаю!
Пришлось Марише изложить некоторые подробности произошедшего, чтобы утихомирить разбушевавшийся темперамент тети Зоси. Мариша опустила все, что было связано с ограблением квартиры отца и возможным похищением Алиски, чтобы уж слишком-то не волновать пожилую женщину, но не скрыла от родственницы, что отец провел свою последнюю ночь вне дома.
– Ясно, – заключила тетя Зося. – Все по бабам шлялся. Горбатого – могила исправит. Это как раз про него поговорка.
Для Мариши любвеобильность ее папаши не являлась чем-то запредельным. И мама, и мачеха страдали от ревности, увы, небеспочвенной. А ведь мачеха была моложе отца почти вдвое. И тем не менее ей тоже случалось замечать у своего супруга признаки присутствия другой женщины. И даже процесс венчания по полному православному обряду делу не помог.
Отец никогда не любил связывать себя какими-то непонятными обетами, данными хоть тетке в ЗАГСе, хоть бородатому попу в храме. В Бога папа не верил, в черта тоже, жил себе полнейшим атеистом и производил при этом впечатление счастливого человека.
– Тетя Зося, мне бы с моими родственниками поговорить, с сестрой и мачехой.
– Насчет похорон.
– Да. Вы не знаете, Алиса сейчас где?
– Алиска у отца.
– Где?
– Ну да, неделю назад они с матерью вусмерть разругались, и Алиска к отцу в Питер подалась. А ты ее там не видела?
– У отца? Нет.
– Странно. Матери-то Алиска сказала, что у отца остановится.
– Нет, ее там не было. Я заходила к отцу почти каждый день и заметила бы появление в доме девушки.
– Мне Тоня уж говорила, что ты у отца в последнее время прямо поселилась.
В голосе тети Зоси послышалось плохо скрытое неодобрение. Кажется, Антонина Семеновна и ее сумела завербовать в свои ряды. И чего им неймется? Ну, бывала Мариша у отца, что тут такого? Это же ее родной отец, а не какой-нибудь посторонний человек.
– Не понимаю, как такое могло приключиться, чтобы Алиска у отца жила, а ты бы ее там не заметила.
– А почему Алиса с матерью поссорилась?
– Из-за собственной придури. А еще точней из-за того, что обе не работают, целыми днями баклуши бьют и в потолок плюют. Им поцапаться – это одно удовольствие. Вроде как и развлечение, и денег платить никаких не надо.
– Ничего себе развлечение. Это же горе.
– Это тебе так. А им в кайф. Скандалистки обе известные, что Алиска, что мать ее.
Тем не менее Мариша позвонила своей мачехе, которая и впрямь нашлась все в той же московской квартире возле «Динамо», которую, по словам отца, они при разводе разменяли. Оказывается, вовсе не разменяли, а отец купил питерскую квартиру на свои собственные сбережения. Ну и еще немножко на деньги Мариши.
Но мачеха сказала Марише другую удивительную вещь:
– Он и квартиру себе смог у вас в городе купить, и еще прилично у него денег осталось. Так что ты, Мариша, не тушуйся, все вам с Алиской достанется. Уж найдете возможность, как между собой поделить и не поссориться.
– А много ли делить?
– Говорю же, прилично. Мне-то он, ясное дело, ничего не оставит, а вот вам двоим, надеюсь, перепадет.
В принципе, мачеха была не вредной теткой. К тому же, как поняла Мариша, она тоже здорово настрадалась от постоянных измен папеньки, отчего терпение у нее и лопнуло. Вовсе не мачеха изменяла отцу, а он ей.
– Думала, он хотя бы на старости лет угомонится. Нет! Всего не хочу тебе рассказывать, но решилась на развод и ничуть об этом не жалею.