Когда мы подошли ближе, стало ясно, что из всех посетителей храма лишь мы одни говорили по-английски. До меня доносились обрывки разговоров на немецком, греческом, турецком, кажется, шведском. Если не брать в расчет восстановленную колонну, бывший храм представлял собой площадку с островками реликвий древности – кусочек колонны здесь, обломок скульптуры там. Почти все заросло травой, или было присыпано землей, или погрузилось в большую болотистую лужу.
– Вот тебе и Чудо света, – наморщила нос Элоиза. – А остальные были столь же прекрасны?
Брат Димитриос осторожно ступал по траве.
– Я видел, как это работает, – сказал я. – Эти дети способны заклинать камни. Могут заставить статуи собираться из обломков, управляться с локули и подчинять себе чудовищ. Это страшный дар.
– Я жду… – Элоиза принялась нетерпеливо притопывать ногой.
Я обошел всю площадку, но ничего не почувствовал. Ни малейшей вибрации, ничего, что хоть как-то напоминало бы Песню гептакиклоса.
– Терпение, – сказал я. – В мавзолее Бодрума было так же. Нам просто надо найти нужный камень…
Касс сел на колени перед обгоревшим до черноты куском колонны.
– Эй, может, этот остался еще с того времени, когда тот придурок сжег второй храм, перед тем как они построили третий, самый крутой.
– Придурки древности, – сказал Марко. – Звучит как книжная серия.
Я подобрал какой-то камень. Торквин тем временем достал телефон и потопал куда-то в сторону.
– Википедия. Поджигатель храма хотел прославиться. Он сжег его, чтобы люди запомнили его имя. – Торквин почесал голову. – Не сработало. Герострат. Никогда о нем не слышал.
При звуках этого имени я уронил камень себе на ногу. Но ничего не почувствовал.
Похлопав по карману, я вытащил оттуда визитку, которую дал мне бездомный.
Глава 19 Задняя дверь
Брат Димитриос, должно быть, не пожалел чаевых, потому что официант кафе «Амазон» лишь улыбнулся и кивнул, когда мы направились за здание. Я завел остальных в проход, но там уже никого не было, и лишь старая газета лениво шелестела на ветру.
– Он был прямо здесь! – Я осторожно шел по узкому проходу к ограждению из металлической сетки. – Я побежал за котом с оранжевыми глазами, но когда свернул сюда, его уже не было. И тогда я увидел этого старика.
– Погоди – оранжевые? – перебила Элоиза.
– Да, и его зрачки были в форме лямбды, – продолжил я. – Я хотел показать вам, но вы все уткнулись в меню.
Я заметил, как Касс со смыслом посмотрел на Марко.
– Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь, Джек? – спросил он.
– Каламари показались мне немного странными на вкус, – подхватил Марко.
Я остановился у конца прохода. Сразу перед сеткой в задней стене кафе была дверь. Издалека она казалась обычной черной дверью без каких-либо опознавательных знаков, но вблизи я разглядел вырезанные на ее поверхности буквы, темные от времени и краски.
– В прошлый раз я этого не видел, – пробормотал я.
– На кухнях ресторанов обычно есть задние двери, – сказал брат Димитриос.
– Я имел в виду надпись, – уточнил я.
– Погодите немного, – Касс сунул руку в мой рюкзак. – Это задачка для локулуса языков.
Я достал из кармана визитку того старика.
– Что-то мне подсказывает, здесь написано «Консультации по вопросам наследства «Амазон».
– Ну… ага, – подтвердил Касс.
– Это написано на визитке, которую дал мне тот странный дядька, – сказал я. – Должно быть, он тут работает.
– Видимо, это первый филиал «Амазона» в Турции, – хмыкнул Марко. – Может, закажем книгу?
Я постучал в дверь и услышал раздавшееся внутри эхо.
– Там есть кто-нибудь? – позвал я.
Выждав несколько секунд, я постучал еще раз.
– Никого, – сказала Элоиза. – Мы можем наконец уйти отсюда? Здесь воняет, и у меня от этого места мурашки.
Я нажал на ручку. С громким щелчком дверь распахнулась. За ней царила непроглядная темнота. Мне в лицо ударил поток холодного затхлого воздуха.
– Есть кто-нибудь? – Я забыл имя, указанное на визитке, и сверился с ней. – Э-э… Герострат? Вы там?
Мы зашли внутрь.
– Это явно что-то вроде хранилища для мяса, – предположил брат Димитриос. – Так что если вы не планируете сбежать отсюда с куском говядины, я настоятельно советую нам всем…
– И-и-и-и-и! – воздух пронзил детский крик. Я отпрыгнул назад и сбил Элоизу с ног. Мы оба повалились на пол, и я услышал щелчок.
Я поспешил подняться. В потолке над нашими головами вспыхнула одинокая лампочка, от нее почти до самого пола тянулась нить, к концу которой была привязана пожеванная игрушечная мышка.
В приоткрытой двери мелькнул черный хвост.
– Это он! – закричал я. – Тот кот!
У меня колотилось сердце. Я оглянулся по сторонам – мы находились в пустой квадратной комнате со сводчатым потолком, который изнутри казался выше, чем крыша кафе снаружи.
– Закройте дверь! – крикнул кто-то с сильным акцентом из соседней комнаты.
– Герострат? – позвал я. – Это…
– Я что, непонятно выражаюсь? – прогремел голос.
Торквин потянулся себе за спину и захлопнул входную дверь.
Комната погрузилась в тишину. Все фоновые звуки – автомобильные гудки, гудение моторов, рев пролетающих в небе самолетов, радио – исчезли. Не было слышно абсолютно ничего.
– Эхо! – крикнул Марко. – Эхо! Эхо!
Элоиза пихнула его в бок:
– Может, прекратишь это?!
Еще секунду ничего не происходило. Свет лампочки над нами начал тускнеть, и я моргнул, решив, что это у меня что-то со зрением. Голая белая стена рядом с полуоткрытой дверью начала темнеть. Ее поверхность пошла волнами, как если бы она вдруг стала таять. Но одна за другой волны вспучились и вновь затвердели. Затем начали вытягиваться, пока не приняли форму канделябров, в каждом из которых появилась горящая свеча. Сами канделябры замерцали полированным мрамором и обрели очертания женских рук и лиц, так что в неровном свете казалось, будто самые настоящие маленькие женщины держат в ладонях пляшущие огоньки.
– Джек, смотри! – воскликнул Касс, указывая куда-то вверх.
Я запрокинул голову и обнаружил, что потолок стал выше минимум раза в два. Мраморный купол покрыла замысловатая резьба в виде виноградных лоз, листьев и замершего в прыжке оленя. Голая лампочка превратилась в канделябр из его рогов, на кончиках которых мигали огоньки свечей.
Брат Димитриос приглушенно вскрикнул и принялся как-то странно вскидывать ноги. Ощутив под ногами какое-то движение, я сообразил, что его просто напугал тот факт, что цементный пол тоже зашевелился, сменяясь мозаикой из разноцветной керамической плитки.
– Я хочу домой! – закричала Элоиза.
Она кинулась к двери и нажала на ручку, но та не сдвинулась. Попытка брата Димитриоса тоже не принесла результата.
Марко, не обращая на них внимания, крался к приоткрытой двери, за которой скрылся кот.
– Кис-кис-кис…
Я подошел к нему. На пороге мы одновременно наклонились и толкнули дверь. Я вытянул руку и повел ею по внутренней стене.
– Здесь где-то должен быть выключатель… – пробормотал я.
– Осторожно, брат Джек, – предупредил Марко.
Я шагнул в комнату. И наступил… в пустоту.
Чувствуя, что падаю, я схватился за Марко. Но тот и сам успел податься всем телом вперед.
– Эй! – испугался он. – Что ты…
Он попытался схватиться за косяк, но я уже окончательно потерял равновесие. Тогда я отпустил рубашку Марко и отчаянно замахал обеими руками.
– …ДЕ-Е-ЕЛАЕШЬ?!! – под усиленный отраженным от стен эхом вопль Марко мы оба упали в темноту.
Глава 20 Герострат и вромаски фламбе
Не очень понимаю, почему Марко первым достиг дна. Но был невероятно этому рад. Он, конечно, представлял собой сплошную груду мускулов, но все равно оказался мягче мраморной поверхности.
– Йеу, брат Джек, ты своим задом впечатался мне прямо в почку! – морщась, Марко вскочил на ноги.
– Прости! – Я скатился на ковер, сотканный из темно-красных, зеленых и синих нитей – сцены охоты, игры в лесу, отдых на лугах. Тот факт, что я мог все это различить, как и гримасу Марко, означал, что где-то в процессе нашего падения кто-то включил свет.
Оглянувшись, я обнаружил, что речь шла не об одной лампе, а о примерно двух дюжинах канделябров, намного причудливее и крупнее тех, что были наверху. Я сел, с трудом переводя дыхание. Огромная мраморная плита на толстых колоннах мешала рассмотреть помещение, где мы оказались, но в паре футов от меня я заметил деревянную лестницу, заканчивающуюся у арочного прохода в стене. Там стояли Касс, Элоиза, Торквин и брат Димитриос и смотрели вниз.
– Ты мог воспользоваться лестницей, – заметил Торквин.
– Ты мог воспользоваться лестницей, – заметил Торквин.
– Спасибо за предложение, – огрызнулся я.
Мой взгляд скользнул по потолку, представляющему собой громадный купол с изображением богини в окружении женщин с длинными струящимися волосами. До него было ужасно высоко. Кафе «Амазон» было одноэтажным зданием. И у него совершенно точно не было купола.
– Как они успели так быстро зажечь все эти свечи? – Марко отвернулся к мраморной плите и побарабанил по ней пальцами. – Ого, рад, что моя почка не приземлилась на эту твердую штуковину…
Он осекся, глядя куда-то за плиту.
Я немедленно вскочил. В противоположной стене зала в центре напоминавшего пещеру огромного камина трещал гигантский костер. Языки пламени взметались не меньше чем на три фута в высоту, лаская бока медленно вращающейся на вертеле туши, похожей на свинью. Жуткая вонь как от жженой резины и рвоты заставила меня заподозрить, что на самом деле это был вромаски.
Сбоку, вращая вертел, стоял Герострат.
Я пихнул Марко локтем.
– Это он, – прошипел я. – Тот парень!
Старик повернулся, и его лицо озарилось улыбкой:
– А, как хорошо, что вы… свалились сюда!
– Кто ты? – спросил я.
– Ты слышал, что я сказал? – не обратил внимания на мой вопрос Герострат. – «Свалились сюда»? Ха-а-а-ха-ха-ха! – Он запрокинул голову и громко захохотал.
Марко, прищурившись, плавно придвинулся к старику:
– Дедушка, зачем тебе такие оранжевые глаза?
И действительно, глаза старика совершенно точно мерцали мутно-оранжевым светом.
– Это цвет огня, – ответил Герострат.
– Ты… ты был котом! – воскликнул я.
Он кивнул:
– Меня любят в том ресторане. Чудесные люди. Особенно греки.
– Ладно, Гарфилд, – вмешался Марко, – рассказывай, кто ты, черт возьми, такой и чем занимаешься.
Старик, шаркая разваливающимися сандалиями, сделал несколько шагов к нам и неуклюже поклонился:
– Скромный Герострат, к вашим услугам. А это, – он, откровенно рисуясь, взмахнул рукой в сторону поджаривающегося животного, – «Хог-Вартс», он же боров бородавочный.
– А это, – хмыкнул Марко, – точно не смешно.
Герострат пожал плечами:
– Этой шутке придет конец вместе с последним принесенным в жертву хряком. – Он бросил настороженный взгляд на арочный проход, за которым начинался длинный коридор. – Они прокляли меня – зонки. Как и они, я живу вечно. Но в отличие от них, я обладаю способностью превращаться в животных. Но только чтобы ублажать их. Повеселить.
– Кто такие зонки? – спросил я.
– Они охотились на меня. Они загоняли меня и забивали. Вы представить себе не можете, что это за мука – умирать, только чтобы вновь вернуться к жизни и вновь быть убитым. И из-за чего? Из-за моего характера. Меня наказывают за то, кто я есть, за мою страсть – немножко смеха, чуть-чуть огонька! – Герострат придвинулся ближе. – Хотите посмотреть, как я жонглирую тремя горящими ветками ивы?
– Это ты поджег храм Артемиды, – сказал я.
Он в страхе оглянулся через плечо:
– Пожалуйста! Не упоминайте здесь это имя!
– Эй-ей, спокойствие, Термостат, давай поговорим по существу, – предложил Марко. – Мы пришли сюда не просто так.
– Да-да, за локулусом, так? – ответил Герострат.
– Ты знаешь? – удивился я.
Герострат хлопнул в ладони:
– Разумеется! Я столетия – в буквальном смысле – ждал тебя, молодой человек. – Он с любопытством посмотрел на меня. – Э-э… твое имя?
– Джек, – сказал я. – Но как…
Герострат развел в стороны указательный и средний пальцы и опустил их вниз, изобразив символ лямбды:
– Отметина! У тебя она есть.
Я невольно коснулся затылка, где две полоски белых волос формировали перевернутую букву «V». Откуда Герострату было известно об отметине гена 7ЧС? Она была у нас у всех. Это был один из признаков наличия гена. Когда я только прибыл на остров, мне сбрили волосы, но отметина уже успела отрасти. Профессор Бегад называл ее лямбдой, потому что она напоминала очертаниями греческую букву «λ».
Позади нас прогремела, отражаясь от стен, отрыжка. Мы с Марко резко развернулись и увидели спускающегося по лестнице во главе остальных Торквина.
– Простите. Каламари, – пояснил он.
– Клянусь кудрями Адониса! – воскликнул Герострат, указывая сначала на Марко, затем на Касса. – У тебя тоже есть отметина… и у тебя! О, зонки будут в полнейшем восторге. О, мои дорогие глаза, только не вывалитесь из этой головы! Я отчаялся увидеть хотя бы одного из вас – а тут целых трое! О! – Он еще раз нервно оглянулся в сторону коридора. – У нас есть еще пара минут. Вы, должно быть, голодны. Каламари – это такая ничтожная ерунда. Присаживайтесь, присаживайтесь. Единственный способ приготовить вромаски – это фламбе! Разжечь огонь, чтобы пламя доставало до потолка…
– СТРАТО! – раздался из коридора оглушительный бас.
Герострат подпрыгнул:
– Страто – это мое… как вы это называете?.. Прозвище. Хм. Да. Кхм-кхм. ДА, МОЯ ВСЕМОГУЩЕСТВЕННАЯ, ВСЕЗНАЮЩАЯ, МУДРАЯ И ПРЕКРАСНАЯ ГИППО?
Касс застонал:
– Гиппо?
Из коридора донесся жуткий топот, и мы все невольно подались назад. Под самой аркой прохода показалось лицо. Темно-коричневая кожа и иссиня-черные волосы, стянутые назад и крепко завязанные. Я решил, что это была женщина, то ли стоящая на ходулях, то ли сидящая на каком-то транспортном средстве. Но когда она явилась вся целиком, оказалось, что она стоит на своих двоих. Просто одни ее ноги были почти такие же длинные, как я сам.
Она решительно зашагала к нам, завязанные шнурком пышные волосы покачивались за ее спиной, точно плащ из шкуры животного. Стопы длиной в мои предплечья были обуты в сандалии, завязки которых крест-накрест обвивали лодыжки, поднимаясь до самых колен. Когда она приставила к стене щит, висящая сбоку сабля звякнула, ударившись о кожаную тунику. Из карманов черного кожаного пояса торчали кончики духовых трубок, луков и дротиков. Через плечо тянулась широкая шелковая с вышивкой лента колчана.
– Круто, – прошептал Марко.
– Быть не может, – прохрипел Димитриос.
– Уходим отсюда! – пискнула Элоиза.
– Красавица, – пробормотал Торквин.
– Я Максимо! – прогремела женщина, обращаясь к Герострату. – Максимо, а не Гиппо! Когда ты наконец запомнишь? Я совсем не похожа на эту неуклюжую, ленивую, носатую ящерицу!
Сказав это, Максимо дернула головой вбок, как при нервном тике. Из прохода за ее спиной вылетело копье, которое, в каких-то дюймах пронесшись мимо ее уха, вонзилось в центр груди Герострата.
Мы все отскочили. Элоиза закричала. Марко бросился к повалившемуся на ковер старику.
Глава 21 Зонки
– Как ты могла?! – заорал Марко, глядя на Максимо. – Только потому, что он назвал тебя…
– Пха-а-ах! – Герострат закашлялся и, вырвав из груди копье, сел на полу.
Я никогда не слышал, чтобы Марко так громко визжал. Он на четвереньках побежал прочь от старика. Да и все мы были на грани паники.
Герострат швырнул копье в камин, причем на его тунике не осталось и следа крови.
– Великие боги, это больно! – пожаловался он. – Видели? Они это делают постоянно! Убивают – возвращают к жизни. Убивают – возвращают к жизни. Они обожают меня мучить!
Максимо расхохоталась. Из-за ее спины показались новые великаны – все женщины, все в боевом облачении и все не меньше восьми-девяти футов роста. Шириной плеч они были с книжные шкафы, голоса гудели басом, а ноги напоминали стволы деревьев. Одна из них, сморщив большой и круглый, как мяч для софтбола, нос, хлопнула Максимо по спине.
– Можешь насмехаться надо мной, но признай: у меня глаз – алмаз, – пророкотала она.
– Ты полна сюрпризов, Гиппо, – отозвалась Максимо.
– Обхохочешься, – буркнул Герострат.
Подойдя к поджаривающемуся вромаски, Гиппо оторвала одну лапу и впилась в мясо, точно это было мороженое на палочке.
– Добро пожаловать на программу «Семь невест для Торквина», – пробормотал Марко.
Торквин, совершенно неподвижный, не отрывал взгляда от новоприбывших великанш, и я подумал, что впервые видел его смотрящим на других снизу вверх.
– Пссст… пссст! – прошипел Герострат с пола, куда успел упасть ниц. Он делал нам знак последовать его примеру, но в этом момент к нему подошла Гиппо, остановившись в дюйме от его лица. На ее огромные грязные пальцы ног закапал жир с исходящей паром лапы вромаски.
– Ужин, Страто, – сказала она. – Угощайся.
– Вылижи ногу! Вылижи ногу! Вылижи ногу! – принялись скандировать ее подруги.
Я отвернулся от этого зрелища и подождал, когда крики затихнут.
– Это так мерзко! – простонала Элоиза.
– Д-думаю, нам здесь не место! – сказал брат Димитриос. – Вы не против, если мы немедленно вас покинем, госпожа Максимо?