Конечно, прозвучало это как-то коряво, император даже неопределенно хмыкнул — мол, на что только не идут мужчины, чтобы избежать брачных уз! — но шаман остался совершенно невозмутимым. Он несколько раз провел ладонями перед лицом Брехта, словно стирая пыль с чего-то невидимого и очень хрупкого. Потом его глаза вдруг оказались очень близко. Так близко, что Брехт увидел в них свое отражение. Тот, другой, Брехт какое-то время оставался неподвижен, а потом вдруг ожил, двигаясь и переступая с ноги на ногу в каком-то странном, непонятном, диком танце…
Они отшатнулись друг от друга одновременно. Судя по ошарашенным лицам собравшихся, все видели что-то ускользнувшее от внимания молодого орка.
— Да, — шаман, как ребенка, взял Брехта за руку, — он пойдет со мной.
— Значит, — Хаук коснулся рукой синяка, — тот странный боевой клич, который ты выкрикнул…
— Это имя одного из наших богов, — сказал Брехт. — Гэхрыст — вождь богов орков. Я работаю на него.
Можно было подумать, что на этом все кончилось, но как бы не так!
По словам проводника, лишь прошедший обучение шаман, представленный духам и получивший соответствующее благословение, имел право переступить порог Пещеры, да и то по предварительному, за несколько месяцев, согласованию со служителями оной. Большинство орков Пещеру считали средоточием всего божественного: дескать, там находился прямой канал общения с духами, там шаманы обретали волшебную силу, там они как бы подпитывались ею… ну и так далее. Сами же шаманы и распространяли эти слухи, хотя в действительности все обстояло гораздо прозаичнее.
И Брехту предстояло в этом убедиться.
Но для начала ему пришлось преодолеть немало трудностей.
Во-первых, путешествие в Пещеру оказалось не таким простым делом. Новичку завязали глаза, связали руки, чтобы не смог тайком стащить повязку, заткнули ноздри клочками шерсти, чтобы не ориентировался по запаху, — и усадили верхом на горного барана, на котором и пришлось проделать все путешествие. Вдобавок, чтобы Брехт не смог сосчитать повороты и запомнить количество шагов, его напоили горьким отваром, настоянным на просяной бузе, так что с полпути Брехта развезло, и он, сначала действительно считавший повороты, вскоре сбился со счета. В какой-то момент ему стало так весело, что он, раскачиваясь в седле в такт неспешным шагам барана, стал распевать военные песни, начав, разумеется, с самого известного, походно-боевого гимна орков: «Мы по рогам ушастым настучим!» Шаман, ведший на поводу барана, только качал толовой и морщился — голос у молодого орка был хороший, громкий, но очень уж пронзительный. Страдальчески морщился даже баран и словно вздохнул с облегчением, когда пошедшего на второй круг Брехта прервали, тряхнув за плечо:
— Все! Приехали!
— А? Чего? Уже все? Эх, только во вкус вошел… Ну да ладно!
Он перекинул ногу через голову барана, попутно влепив ему сапогом по рогам, и спрыгнул наземь.
— Это чего, а? — покачнулся, пошире расставив ноги. — Ты куда меня завез? Тут же все шатается!
Шаман кинулся снимать повязку с глаз Брехта и ремень с его запястий.
Проморгавшись, Брехт обнаружил, что стоит на пороге небольшого грота, украшенного сталактитами и сталагмитами причудливой формы, а также блестевшими в стенах камнями так, словно они оказались в императорских покоях, а не в обители шаманов. Увидев среди колонн нескольких стариков в расшитых сверху донизу парках, Брехт оглянулся на проводника:
— Опа! А ты не сказал, что у меня слушатели есть!.. Я сейчас допою!
Расставив ноги пошире и ухватившись за какой-то сталактит для устойчивости, он уже набрал полную грудь воздуха, когда старики, прекрасно слышавшие финал его сольного выступления, переглянулись и хором заорали:
— Не надо!
— Чего?
— Не надо! Больше не надо петь! Мы и так…
— Ж-жаль. — Брехт выпустил сталактит, опасно покачнулся. — Тогда, может быть, станцуем?
Старые шаманы опять переглянулись и поманили пальцем проводника:
— Ты что ему наливал?
— То же, что всем неофитам! — пожал тот плечами, провожая взглядом молодого орка, который тем временем прошелся в танце между сталактитами, случайно смахнув рукой один из них.
— Тогда чего его так развезло?
Все шаманы, вытаращив глаза, следили за новичком, который оставлял позади себя просеку из сломанных сталактитов.
— Танцы народов мира! — достигнув противоположной стены грота, громогласно объявил Брехт.
Не сговариваясь, шаманы вскинули руки, сделав одинаковый нейтрализующий пасс.
Несколько молний ударили в грудь новичка. Запахло паленым.
— А зависть — плохое чувство, — изрек Брехт и рухнул на камни, как подрубленное дерево.
Шесть стариков осторожно приблизились к неподвижному гиганту, и один из них опасливо потыкал в него концом посоха.
— Ну, — озвучил он общую мысль, — и как мы его теперь с места сдвинем?
Ездовой баран тяжело вздохнул и закрыл глаза, покоряясь судьбе.
— Мм…
— Очнулся?
— О-о-о…
— Как ты себя чувствуешь?
— У-у-у…
— Исчерпывающий ответ! Глаза открыть можешь?
В глаза словно насыпали песку, во рту словно хорек сдох, а голова напоминала одновременно молот и наковальню. Вдобавок во всем теле было такое ощущение, словно его долго били, причем все существующие на планете существа. Со второй попытки глаза удалось раскрыть с помощью пальцев и, придерживая веки, осторожно оглядеться… Вернее, попытаться…
— Све-э-эт! Уберите свет!
Сидевший на земляном полу старик внимательно посмотрел на плошку со свиным жиром, в которой плавал слабо тлевший фитилек.
— Свет! — почти стонал валявшийся рядом орк. — Палачи! Сволочи!
Вздохнув, шаман легким движением погасил огонек. Теперь остался только слабый отсвет от покрывавших стены лишайников. Для жителя подземелий вполне нормально, для человека — тьма, хоть глаз выколи.
— Так лучше?
— Угу. — Веки опять пришлось придерживать пальцами, поскольку они оказались неожиданно тяжелыми. — Вот гоблин… Где это я?
— В Пещере, — последовал ответ.
— Ага. — С третьей попытки удалось сесть прямее, но тогда перед глазами все начало вращаться. — А как я сюда попал?
— Не помнишь?
— Не-а. Помню — император… мы дрались… а потом пили…
— Что пили? — живо заинтересовался собеседник.
— А что наливали, то и пили!
— А еще хочешь? — последовал вкрадчивый вопрос.
Вместо ответа молодой орк сорвался с места и чудом успел добежать до выхода, где его стошнило. Старик терпеливо прислушивался к доносящимся снаружи звукам. Стоицизма обитателям Пещеры было не занимать.
— Никогда! — с чувством промолвил молодой орк, по стеночке вползая обратно. — Никогда больше не буду пить! Тем более такую гадость!
— И все-таки выпей!
Брехт с трудом определил источник звука — старый лысый орк в украшенной ритуальными узорами парке и с татуировками на лице, руках и морщинистой шее. Он протягивал ему плошку с какой-то жидкостью.
— Это чего? — Молодой орк с подозрением принюхался. — Не настойка от похмелья?
— Вода. Простая вода.
Брехт с шумом втянул носом воздух. Судя по всему, в эту посудину в прошлом чего только не наливали — от упомянутой воды до… э-э… жидких отходов жизнедеятельности. Причем последнее явно выплеснули перед тем, как наливать эту жидкость.
— Ладно, поверим на слово, — проворчал молодой орк, двумя пальцами зажал нос и залпом опрокинул в себя… хм, действительно воду! И — что самое интересное — эта вода ему помогла! Настолько, что уже через несколько минут он смог адекватно воспринимать реальность.
Грот был небольшой; все его убранство состояло из лежанки в углу, плоского камня в изголовье и нескольких проделанных в земляных стенках ниш, куда можно было сложить нехитрые пожитки. На плоском камне-столе стоял кувшин и та самая плошка. Ниши оказались пусты. Мешок с личными вещами валялся в изножье лежанки. Не особенно церемонясь, молодой орк полез проверять наличие своего добра — мало ли сколько времени он тут провалялся! Кто угодно мог позариться! Вон в землях людей грязную тряпку без присмотра нельзя оставить — сопрут!
Старый орк спокойно наблюдал за манипуляциями молодого. Он уже давно перешел ту грань, когда личные вещи играют большую роль.
— Все на месте? — поинтересовался он, когда вещмешок был завязан и для надежности переложен в изголовье.
— Да.
— Тогда пошли! — Шаман легко вскочил на ноги.
— Куда?
— Учиться! — пожал плечами старик и направился к выходу.
Брехт повторил его жест и последовал за шаманом. Память вернулась, и он прекрасно отдавал себе отчет в том, где находится и почему тут оказался. Другой вопрос — при чем тут учеба? Дядя-шаман еще двадцать лет назад определил, что магическими силами племянник не обладает. Чему они будут его учить? Может быть, покажут, как правильно разговаривать с богами и духами?
Гэхрыст! — для пробы окликнул он бога по дороге. — Гэхрыст, ты где?
А сам-то как думаешь?
Уф! А я уж думал — все!..
А ты не думай — дольше проживешь! Шутка… Кстати, спасибо за жертву!
Ка-акую? — Брехт от неожиданности остановился. — Я что, типа кого-то все-таки замочил?
Пока нет, — показалось, или древний бог вздохнул? — прибить — не прибил, но покалечил знатно!.. И еще тот последний бой. В древности мои служители часто устраивали такие поединки — просто для того, чтобы усладить меня изысканным зрелищем. Ух, скажу я тебе, какие это были поединки! Ваш тоже ничего.
Спасибо.
Кстати, чего ты меня звал?
Я? — Брехту пришлось ущипнуть себя за ляжку. — Звал? Когда?
Только что!
А… это так. Не обращай внимания! Проверка связи!
Ну знаешь… — послышалось нечто вроде фырканья, — я спешу, думаю, он опять во что-то влип, а он… он… проверяет! Я все-таки бог, а не мальчик на побегушках! А ты мне не…
Я единственный, с кем ты можешь общаться! — спокойно парировал Брехт. — Так что не выпендривайся!
Бог на сей раз промолчал, но это молчание было достаточно красноречивым. Видимо, он все-таки обиделся, «забрав» себе обидчивость самого Брехта, который долго не умел сердиться.
— Ну? — Шаман ждал в конце тоннеля. — И долго ты там будешь глазами хлопать? Иди за мной!
Это место, как и все подземные образования, представляло собой несколько небольших пещер и бессчетное количество гротов, соединенных извилистыми тоннелями. За несколько минут пути они с проводником миновали такое количество поворотов и развилок, что даже орк мог впасть в отчаяние — запомнить весь путь с первого раза было практически невозможно. Оставалось удивляться, как сами шаманы тут не плутают.
Вслед за проводником Брехт шагнул в просторную пещеру, Где на подстилках из шкур сидели, поджав ноги, три старика. От них разило столь мощной магией, что как-то не замечались лысые черепа, морщинистые лица, тонкие руки, серая кожа и прочее уродство глубокой старости. Перед одним на подставке тускло переливался шар величиной с детскую голову. Он смотрел только на него и не обратил внимания на вошедших.
— Проходи, — сказал другой старик. — Садись!
Брехт, скрестив ноги, уселся там, куда указывали, — то есть прямо напротив шара.
— Смотри, — прозвучал приказ. — Что видишь?
Брехт уставился на шар.
— Шар, — сказал он. — Хрустальный, да?
— Сосредоточься! — послышался резкий голос. — Очисти свой разум от посторонних мыслей. Отрешись от всего лишнего, позволь силе течь сквозь твои глаза…
— Чё?
— Сосредоточься, тебе говорят!
— А-а-а-а…
Брехт честно попытался заставить себя не думать. А как это сделать? То ли расслабиться, то ли… Как там на сборах их учили отдыхать после целого дня тренировок, чтобы за полчаса полностью восстановить силы? Постепенно расслабить все мышцы, начиная с лица. Потом — шея, потом — плечи и руки до кончиков пальцев. Потом — грудь, живот и…
Предатель-пол больно стукнул по затылку.
— Ты чего? — зашипели на него с двух сторон.
— Расслабился, — честно признался Брехт, садясь.
— А надо сосредоточиться!
Хм… То есть делать все наоборот? Напрячь все мышцы тела начиная с лица и…
— Ты чего тут рожи строишь?
— Сосредотачиваюсь, мать вашу!
— Не выражайся! Просто смотри на шар и…
Брехт уставился на кусок тщательно обработанного хрусталя. Идеально гладкая поверхность… Или нет? Вот тут, сбоку, кажется, царапины. Интересно, что может быть такое острое, чтобы им поцарапать хрусталь? Судя по всему… А ну-ка, посмотрим поближе…
— Ты что делаешь? — хором завопили старики-шаманы.
— Смотрю на шар!
— Тебе велели смотреть, а не хватать его грязными руками!
— А кто виноват, что они у меня грязные? — ощетинился Брехт, вытирая ладони о штаны. — Притащили сюда, даже рожу сполоснуть не дали… А я, между прочим, есть хочу!
Он ведь практически ничего не ел с того самого утра, когда его повели на суд императора. Сколько уже прошло времени?
— Ты будешь сосредотачиваться?
— А? Что? А поесть потом дадут?
Старики-шаманы вздохнули:
— Дадут…
— Ладно, — Брехт, скрестив ноги, подвинулся поближе и сверху вниз посмотрел на шар. — Давайте, я уже почти сосредоточился!
Когда он наконец ушел, старики-шаманы переглянулись и неопределенно пожали плечами. Слов не требовалось — они и так понимали друг друга.
— Он ничего не умеет, — сказал один.
— Не умеет — научим. Не хочет — заставим, — возразил ему другой.
Брехт остановился на пороге и опасливо заглянул внутрь грота. Проводник, пропустивший его вперед, слегка шлепнул своего спутника между лопаток и в ответ получил локтем в грудину. Старый шаман поднял голову, встретившись взглядом с учеником.
— А… э-э… можно? — осторожно поинтересовался Брехт.
— Проходи.
Молодой орк переступил порог. На полу был нарисован чем-то бурым, напоминающим кровь, замысловатый рисунок. В ключевых его точках стояли плоские плошки с жиром — единственные источники света. Шаман, скрестив ноги, сидел в центре рисунка. Он жестом указал ученику на место напротив себя. Тот осторожно, чтобы ничего не задеть, уселся на пол, старательно скопировав позу учителя. Хрустального шара, успевшего порядком надоесть, на горизонте не наблюдалось, и это подняло Брехту настроение.
— Ну-с, чем сегодня займемся?
— Сегодня мы поговорим об энергии, — с важным видом промолвил учитель. — Магическая энергия — суть производная от энергетической же оболочки нашего тела, которую называют аурой. Здесь она накапливается, здесь же преобразуется. Некоторые теории ошибочно называют магическую энергию производной от энергии души или духа, другие выводят ее из телесной оболочки, но все они не правы. Хотя спора нет — аура есть и у неживых объектов, а вот душа, как и дух, присутствует лишь у живых. А лишь живые существа могут являться магами. Тут уместно вспомнить теорию артефактов, и все встанет на свои места. Ибо артефакт, как известно, — это предмет, обладающий собственной магической энергией. Артефакт может быть создан, наделен оболочкой-аурой и призван хранить в себе какую-то толику магической энергии. Поскольку артефакт аурой обладает, то он может накапливать в себе магическую энергию и преобразовывать ее, то есть выдавать магу-владельцу не в виде чистой, «сырой» силы, а сразу в виде целостных заклинаний, которые достаточно активизировать простым усилием воли…
На этом месте Брехт понял, что сейчас уснет.
— Итак, артефакт, обладая аурой, может накапливать и преобразовывать магическую энергию, выдавая ее порциями, сформированными в целостные заклинания — достаточно лишь активизировать его усилием воли, — как ни в чем не бывало продолжал шаман. — В этом он сходен с магом, ибо и в маге тоже происходят процессы накопления и преобразования магической энергии. И маг тоже, как и артефакт, способен выдавать магическую энергию порциями, сформированными в готовые к активизации заклинания. То есть в каком-то смысле маг и магический инструмент — одно и то же.
Брехт постарался скрыть зевок и чуть не вывихнул себе челюсть.
— Это, кстати, объясняет причину, по которой многие сильные маги обходятся без артефактов, таких, как всем известные волшебные палочки, магические кольца, посохи, жезлы и прочее. Ибо эти «палочки» и есть накопители магической энергии, которую их владелец высвобождает усилием воли. В такой внешней подпитке нуждаются лишь слабые маги, которые не в состоянии производить и накапливать, а главное, быстро восстанавливать утраченную энергию…
Брехт оперся локтями на колени, чтобы было удобнее спать сидя.
— Но есть и существенная разница между магом и артефактом, и она, как ни странно, лежит на поверхности. Ибо накопленная в артефакте магическая энергия рано или поздно оказывается вычерпанной. Накапливаться до бесконечности она не может, ибо изначально всякая энергия есть продукт сугубо материальный. Ибо лишь излишек материальной энергии, то есть энергии тела, может преобразовываться в ауре в магическую энергию. А материальная энергия — откуда она берется, а?
Брехт вздрогнул:
— А? Что? Я не сплю!
— Откуда берется материальная энергия? — с кротким выражением лица промолвил шаман.
— Из материи? — предположил ученик.
— Правильно. А материя…
— А это что?
Старый шаман несколько раз выдохнул, прежде чем снова посмотреть на ученика.
— Материя — это мир, который нас окружает! — тоном, словно разговаривал с маленьким ребенком, произнес он. — Эти горы — материя. Эти глиняные плошки — материя. Вода — материя. Наши тела — материя… Понятно?