— У меня абсолютный слух, — сказала Осень.
— Здорово, — растерянно проговорил Алей.
— Вовсе нет. Абсолютный слух — это как жить в одном-единственном мире. Едва мир чуть смещается, тебе становится больно.
Алей промолчал.
Осень тоже умолкла и долго смотрела, как подростки тащат пианино к мусорным бакам. Они радостно перекрикивались и вопили. Из воплей следовало, что какая-то подруга закончила музыкальную школу и избавляется теперь от орудия пытки. За это предполагалось выпить.
— Дождь подойдёт сюда к ночи, — сказала Осень, когда подростки скрылись. — И конец пианино. Нельзя всё-таки выбрасывать инструменты. Может, кто-то до вечера его заберёт… Алик.
— Что?
— Время — полчетвёртого. И теперь я думаю, что стоит использовать предельный поиск. Я уже сама как не в своей тарелке. Отыщи, можно ли позвонить Васе.
Алей прикрыл глаза. Осени не потребовалось просить дважды.
— Хорошо.
На третьем этаже пахло кошками. Запах доносился от тощей деревянной двери, обклеенной шпоном, — такие вешают в новостройках перед продажей. От кошкиного дома вглубь этажа вёл узкий извилистый коридор: разномастные двери, пёстрые коврики перед ними, велосипед, коляска, ящики под картошку. С другой стороны громоздилась мощная металлическая перегородка, от пола до потолка обитая кожей. Дверь в ней едва различалась — идеально пригнанная, спрятанная в квадратах обивки. Только на тяжёлой стальной ручке задерживался глаз.
— Это Васины соседи поставили, — сказала Осень, — заодно и его замуровали.
И она подняла руку к кнопке звонка.
Позвонить не успела: массивная дверь отворилась. Из-за двери высунулся молодой парень с двухцветными волосами. От корней на ладонь длины волосы были русые, ниже — вытравленные до прозрачности.
Осень неторопливо опустила руку от кнопки и повернулась.
Алей напрягся. Вася? Это — Василёк Полохов, вселенский админ?
Представитель галактической техподдержки носил мятую серую майку и спортивные штаны, вид имел помятый и неприветливый. Убитые краской нечёсаные лохмы падали ему на плечи и лезли в глаза. Странно смотрели эти глаза — усталые и цепкие, хмурые, какие-то старые, много повидавшие, уж точно не глаза человека, который красит волосы перекисью… «Он вынужден знать много вещей, которые ему знать совершенно не хочется… — вспомнил Алей. — А впрочем, — неожиданно пришло ему в голову, — у меня с недосыпу тоже такие глаза. Нечего мистики надумывать больше, чем есть».
Админ смерил его равнодушным взглядом и упёрся локтем в косяк двери.
«Не дёргаться», — напомнил себе Алей и вежливо улыбнулся.
— Привет, Вася, — добродушно сказала Осень.
Тот высунулся дальше, чтоб видеть её, и вдруг расплылся в улыбке.
— А-а-а, Се-е-ень, — сладко протянул он. — Тыщу лет же! Ну заходи… заходите.
— Ты не спал? — спросила Осень, переступая порог.
— Да я давно проснулся! — воскликнул Вася, лучась приветливостью. — Я даже пыль вытер!
— Вот как.
— Вас ждал!
Алей шагнул вслед за Осенью и незаметно оглядывался. Квартира у Полохова была улучшенной планировки — двухкомнатная, с просторным холлом и высокими потолками, — но захламленная до последней степени. Неизвестно, где Вася вытирал пыль, потому что свободных поверхностей тут просто не было. Но пахло у него приятно — новенькими комплектующими. Пустые коробки из-под них стояли на полу. Алей рассмотрел надписи на коробках и отметил, что компьютер у Васи завидный.
А хлам у админа водился загадочный и богатый. На стеллажах и комодах громоздились связки каких-то перьев, россыпи погон и нашивок неведомых армий, японские статуэтки всех стилей — от деревянных раскрашенных гейш до грудастых девиц из пластика. По стенам висели африканские маски, египетские пергаменты и советские ковры. Были тут бесчисленные кабели и гарнитуры, заросшие пылью компакт-диски и вовсе седые от древности дискеты, старые календари и ежедневники, декоративные кинжалы и веера, невероятное количество книг — и старых, почтенных томов в обложках с крупицами позолоты, и дешёвой цветастой макулатуры. На шкафу рядком сидели плюшевые игрушки. На диванчике валялись грязные майки, груды исчёрканных бумажек, куртка с оторванным рукавом и кружевной бюстгальтер второго размера.
Хищным движением Вася скрал и спрятал лифчик, после чего спросил:
— Чай будете?
— Вася, — ненавязчиво заметила Осень, — я тебе не представила моего друга.
— А чего его представлять? — удивился Вася и посмотрел сквозь Алея. — Я его знаю.
Осень выгнула бровь.
— Вася, — велела она, — веди себя прилично, пожалуйста.
Тот состроил унылую рожу.
— Хорошо, раз ты так просишь. — Он скосил глаза в сторону и протянул руку. — Полохов. Василёк.
— Алей Обережь.
Рука у админа была как змея — сухая, подвижная и неухватистая. Он быстро отнял ладонь и снова оглядел Алея с головы до ног, на этот раз — насмешливо.
— Обережь? — переспросил он. — А с виду не похож. Нерусский, — и улыбнулся неласково, во все зубы — по-волчьи.
Алей подавил вздох: «Началось. Ну, меня предупреждали, я вооружён».
— Если вы меня знаете, — ровно сказал он, — почему это вас удивляет?
Вася захихикал и сел на журнальный столик. Положил ногу на ногу, сунул руки в карманы. Лицо его сделалось каким-то нелепым, натянутым, словно некто злоумышленный оттаскивал Васю назад за щёки.
— Да меня-то не удивляет, — осклабясь, пояснил админ. — Это я тебя сейчас удивлять буду. Вот ты, скажем, знаешь фамилию своего дедушки?
— Ромашук. Аист Лисицын Ромашук.
— Это по матушке, — скалился Вася. — Аист, хе-хе, надо же… Второй твой дедушка, Алик, происходит из славного рода Борджигинов. В курсе, что это значит?
«Дожили», — равнодушно подумал Алей. Он не ответил, но Васе ответ и не требовался.
— Когда я узнал, что мою девушку увёл не кто-нибудь, а прямой потомок Чингисхана, я испытал смешанные чувства, — декламировал он.
— Вася, — поправила пунктуальная Осень, — я ушла от тебя сама. Много лет назад.
— Они набегают! — трагически продолжал Вася, закатывая глаза и делая пассы руками, — Ордой! И похищают наших блондинок! И смотрят на нас как на говно! Ну что ты смотришь на меня своими глазами косыми, чингизид? Умыкнул блондинку-то? В юрту. Кобыл доить.
Безропотно выслушивая всё это, Алей мрачнел и мрачнел. Меньше всего его сейчас интересовали тайны собственного происхождения, но если между ним и вселенским админом действительно значилось яблоко раздора по имени Осень… «Это плохо, — думал он, сцепляя зубы, — совсем плохо. И попал же я в переделку! Всё оттого, что Осень не понимает таких вещей. Она не всегда правильно просчитывает чувства. Но если Вася был влюблён… не могла она настолько промахнуться! Блик! Сейчас Вася меня пошлёт. Так я и знал».
— Ну идол же, как есть идол, — восхищённо заметил админ и замолчал, наконец. Вид у него сделался удовлетворённый и чуть ли не лоснящийся, щёки порозовели. Казалось, он сейчас похлопает себя по пузу, точно с голода вкусно наелся.
Вася встал со столика, томно потянулся и совершенно другим голосом спросил:
— Так чай-то будете?
— Не откажемся, — мягко сказала Осень.
Полохов протанцевал на кухню, кинув через плечо: «Не разувайтесь, пол грязный». Алей проводил его оторопелым взглядом. На кухне зашумел чайник.
Осень сжала пальцы Алея и посмотрела ободряюще.
Но ободрений Алею уже не требовалось. Он разобрался, наконец, в Васином нехитром устройстве и больше его ничто не тревожило. «Да ведь Полохов с самого начала предупредил, — вспомнил он и улыбнулся с долей досады. — Не волноваться… Он-то себя знает. И Осень говорила, что ему нужно сбрасывать напряжение. Ладно. Хотя наш великий предок велел бы сломать ему позвоночник».
— Я всё слышу! — проорал Вася. — Щас как в лоб дам!
— Что? — удивилась Осень.
Алей только засмеялся, проходя на кухню.
— Вы и мысли читаете? — спросил он, остановившись в дверях.
— Не все, — ответил Вася совершенно спокойно. — Выборочно.
Алей понимающе кивнул.
Не то что бы ему стало ясно всё до конца, но уже включилось лайфхакерское чутьё, и в числе прочего оно говорило, что хамское шутовство админа выполняет ещё одну функцию. Он пытается отвлечься. В действительности он решает сейчас какую-то очень сложную и опасную задачу, а всё остальное для него намного менее важно. «Что же, — подумал Алей, — он взял трубку, стало быть, взял на себя ещё одну задачу. Пар он спустил, остаётся только перейти к делу. Сообразить бы, как».
За окнами плавно проходили игрушечные вагончики монорельса. («Футуристично, правда?» — полюбовавшись, сказал Вася.) Васин холодильник был сплошь, без просвета залеплен магнитами. На холодильнике красовался почти настоящий древнерусский шлем с бармицей, а рядом у стены высился чудовищный артефакт — покрашенная в кроваво-красный цвет коса-литовка с тремя параллельными лезвиями. Лезвия выглядели угрожающе.
Алей покосился на косу, поколебался и сказал:
— Вася, а вы…
— Давай на «ты», что ли, — великодушно предложил Вася. Он стоял к Алею спиной и показывал Осени, где чай, где сахар.
— Вася, ты что, смерть?
Админ обернулся. На лице его заиграла ухмылка, брови вскинулись, в бесцветных глазах блеснул огонёк интереса. «Есть попадание», — отметил Алей. Вася смерил взглядом свою косу так, будто видел её впервые, и ответил:
— Нет. Да. Почти, — помедлил и резюмировал: — Я хуже.
— Да, — подтвердила Осень, заваривая чай, — он хуже.
Алей улыбнулся.
Осень, в отличие от Васи, ничего не говорила просто так. «Молодец, Алик», — вот что это значило.
— Ты администратор Старицы, — продолжал Алей. — Я не знаю, что это значит. О тебе даже легенд толком не ходит.
— Только легенд мне не хватало.
— У меня есть проблема, — прямо сказал Алей. — И есть надежда, что ты можешь помочь с решением.
Админ переменился в лице. Теперь он был смертельно серьёзным.
Вася выдвинул из-под стола табуретку и оседлал её; Алей опустился на жёсткий диванчик напротив. Осень молча оглядела их. Поставила на стол чашки с чаем, вазочку печенья — и отступила, застыла в стороне, опершись о тумбу кухонного гарнитура и скрестив руки на груди. Глаза её стали фарфорово-холодными, утратили всякое выражение, и была она — точно телохранительница, прекрасный и грозный киборг. «Вечно меня женщины защищают, — мелькнуло в голове у Алея, — нелепо как-то…» Но он выкинул из мыслей лишнее, сосредоточился и взглянул Полохову в лицо.
Вася щурился.
— По некоторым причинам, — сказал он, — я знаю о тебе больше, чем ты сам. Но эффективные менеджеры считают, что чётко сформулировать проблему — значит наполовину решить её. А я чужую работу не работаю. Так что формулируй.
Алей задумался. Уставился на квадраты старой, изрезанной клеёнки, застилавшей кухонный стол. В порезы набились крошки, клеёнке явно шёл не первый год. «Что он хочет услышать? — искал Алей. — Не пересказ событий — он всё знает. Не сетования. Так значит, чужую работу он не работает?..» Админ не торопил его, ждал.
Внезапно заговорила Осень.
— Вася, — заметила она, — по твоему тоннелю ходит человек, направо и налево раскидывающий временные якоря. Если я не путаюсь в вашей терминологии. А ты в игры играешь.
Тот поморщился, но не обиделся.
— Сень, — объяснил он, махнув рукой, — проблема не в этом. Вот сейчас Алик скажет.
Алей, наконец, решился.
— Вася, — отчеканил он, — я должен уметь то, что умеет мой отец. Или человек, выдающий себя за моего отца. Уметь прямо сейчас. Десяти лет на тренировки у меня нет. Тем более что и тренеров таких я не знаю.
Админ улыбнулся и отхлебнул чаю.
— Вот такой подход мне нравится. А то приходят и ноют — спасайте, Вася, я обосрался. А Вася не всемогущ. Хотя и демиург. У меня вон даже девушку увели. Ну, хватит лирики. Теперь давай с самого начала. Сначала ты, потом я.
Алей покусал губу.
— Десять лет назад, — сказал он, — мой отец был признан погибшим. Но тело не нашли. Он попал под лавину в горах…
— Нет, — прервал Вася. — Ясень — другая статья. О себе рассказывай.
Алей озадачился.
«О себе? Что?..»
— Мне двадцать лет, — неуверенно проговорил он. — Заканчиваю институт. Работаю в Ялике программистом. Я лайфхакер, пять лет этим занимаюсь, хотел бросить, но пока не выходит.
Вася усмехнулся.
— Пределы взламываешь?
— Есть такое.
— А мой предел взломать можешь?
Алей помолчал. Окинул Полохова медленным взглядом — от русой макушки до гибких, как змеи, рук с развитыми длинными пальцами. Админ Старицы небрежно улыбался и пил чай, но из взгляда его не уходило мрачное напряжение, сосредоточенность человека, занятого делом. «Тоннели, — вспомнил вдруг Алей, — временные якоря. Это сказала Васе Осень, но мне она не стала рассказывать о якорях, почему? И тоннель — это не просто материальный тоннель, другой?» Загадочный тоннель представился круглым в сечении, со светящимися зеленоватыми стенами. Из этой случайной ассоциации ровным счётом ничего не следовало, но Алею отчего-то сделалось неуютно. В тот же миг он понял, что неуютно на самом деле тут Васе, потому что это его, Васин тоннель. «При чём здесь Предел?» — удивился Алей, а слова уже звучали, будто сами собой, без Алеевой воли:
— Вероятно, могу. Но сомневаюсь, что тебе это надо.
Вася сверкнул зубами в улыбке.
— Может, и так. Так вот, о чём бишь я: почему ты хочешь бросить?
— Потому что нашёл хорошую работу.
— А серьёзно?
— Суеверия.
Вася снова сощурился.
— Расскажи про суеверия.
Алей вздохнул.
— Ладно, не суеверия, — сказал он. — Умозаключения. Насильственное вмешательство в естественное течение вещей рано или поздно приводит к неприятным последствиям. Хакеров становится всё больше. Никто не знает, во что выльется массированная коррекция судеб. Это первое. Второе. Лайфхакеры видят перспективу в масштабе судьбы одного человека. Этого недостаточно. Да, многие люди просто проживают жизнь счастливыми. Приятно дарить счастье. Но есть люди, счастье которых… требует…
Он запнулся. «Летен, — вспомнил он. — Летен Воронов», — и закончил:
— Требует чужого горя.
— Бывает, — согласился админ и покивал, напуская на себя удручённый вид. — Хотел бы я знать, баг это или фича, и если так задумано, то зачем. Но это не к тебе вопрос, не к тебе, — он тихо засмеялся, отмахиваясь. — А-лей О-бе-режь… Ты сам-то знаешь, какой у тебя Предел?
— Нет. Я не искал.
— А почему?
— Мне и так хорошо.
Вася снова засмеялся, на этот раз без малейшего веселья.
— Знаю, есть такое, — сказал он. — Тебе хорошо. Ты на вершине, Алик. У тебя прекрасная работа, ослепительная девушка, впереди красный диплом, любая карьера, какую захочешь, все тебя любят, и все пути тебе открыты…
Алей потемнел лицом.
— У меня брат пропал.
— Это не твоя проблема. Это его проблема.
— Иней мой брат.
— Каждый одинок перед вечностью.
— Он ещё маленький, — сухо сказал Алей, — и плевать я хотел на вечность.
Вася вскинул брови. Луч вечернего солнца упал в окно, скользнул по его встрёпанным, сожжённым волосам, и они окрасились странным химическим цветом.
— Это здорово, — пробормотал админ после недолгого молчания, — когда кто-то может плюнуть на вечность… А мне вот по должности нельзя. У меня тоннель, я — якорь.
— Что это значит?
Админ посмотрел на Алея вкось и скривился так, будто его кормили недозрелым лимоном.
— Ты же кодер, — сказал Вася с отвращением, — должен понимать. Якорь. Ну?
— Якорь, — растерянно повторил Алей.
— Ну?!
Алей моргнул. В голове что-то перевернулось, сверкнуло, кинуло блик.
— Анкор, — сказал Обережь. — Текстовое описание ссылки.
Вася выдохнул.
— Дошло, — брюзгливо отметил он.
— Ссылки на что?.. — полушепотом спросил Алей.
— Это в данном случае неважно. Потом поймёшь. Или не поймёшь, если не надо будет. Тут вот в чём загвоздка, Алик, — и лицо Васи стало спокойным. — По моему дому ходит посторонний человек и хлопает дверьми. Я могу его выгнать, это не проблема. Он может вернуться, и это для него тоже не проблема. Волнует меня другое. Я не знаю, откуда у него ключ.
Вася помолчал, отпил чаю. Алей знал, что продолжение будет, и не задавал вопросов.
— Это действительно Ясень, — сказал админ. — Твой отец. Десять лет назад он действительно попал под лавину. Но никто не знает, чем он занимался перед этим. Ты — знаешь?
— Я был ребёнком. Я хорошо его помню, но тебя вряд ли интересует то, что помню я.
Вася молча согласился.
— Что случилось после? — спросил Алей. — После лавины?
— Ясень ушёл, — ответил админ. — Опустив технические подробности и детали, скажу, что он ушёл в Старицу. И всё вроде бы он сделал правильно, он спасался, это был единственный способ выжить. Но он не вернулся обратно. Точнее, вернулся только сейчас. И я не знаю, почему это так. Не знаю, что ему нужно. Зачем ему Иней. Откуда у него такие возможности. Я смотрел старые логи сервера, десятилетней давности. Там ничего особенного нет. В общем, Алик, у меня тоже есть проблема. И есть подозрение, что ты можешь помочь с решением.
Вася умолк и со стуком опустил чашку на стол. Лицо его стало хмурым.
— Мы можем помочь друг другу, — сказал Алей. — Я готов.
Вася подался к нему, облокотившись о столешницу.
— Хорошо, — выдохнул он. Глаза его загорелись вдруг в непонятном азарте: — Как по нотам. Значит, всё правильно.
— Что? — недоумённо спросил Алей.
И наткнулся на взгляд Осени — твёрдый и светлый.
Осень смотрела на него с гордостью.
На самом деле реальность одна. Она огромна, как Мировой океан, и точно так же состоит из множества океанов и морей. Есть реки, ручьи и озёра, источники, подземные воды, морские течения, лужи и облака реальности. Везде обитают мириады живых существ. Каждое из них видит только свою часть Вселенной. Углы зрения могут совпадать или не совпадать, видимые области — полностью пересекаться или совершенно не соприкасаться друг с другом.