– Но это правда так!
– Нет, – горячо возразила Лиза. – Мама – это та, кто тебя понимает. Как ты. А она… – лицо девочки исказилось. Руки сжались в кулаки. Она хрипло вымолвила: – Хочешь, про Биарриц расскажу?..
– Про что?
– Ну, Биарриц! Туда на горных лыжах все ездят кататься, так положено, разве не знаешь? – досадливо пояснила Лиза. И продолжила: – А я на лыжах кататься боюсь. И не хотела ехать. И специально знаешь как делала? Велела Настьке сходить куда-нибудь, что-то для меня принести – а сама в это время шапку снимала. Чтоб простудиться. И простудила, как и хотела, – уши. Только мама на меня накричала, папе велела ничего не говорить и меня все равно с собой повезла. Потому что у нее было именное вип-приглашение, и коттедж уже забронирован, и бал там какой-то, на котором она обязательно должна быть. А лететь в этот Биарриц – четыре часа. И болтанка еще была. И уши болят…У меня голова взрывалась просто… Папа когда узнал про это, тогда и сказал – про музопедию. И мне пообещал, что он за меня отомстит. Так и сказал, честно!
– Боже мой… – только и вырвалось у Марии.
Она не могла оторвать взгляд от окна. Вот Кривцова, понурив голову, вернулась в машину. Кажется (тут видно было уже плохо), достала телефон, набрала какой-то номер… Впрочем, разговора не состоялось. Елена Анатольевна отшвырнула аппарат и неловко, наехав на бордюр, сдала назад. С визгом шин развернулась, зацепила бампером тую… И унеслась прочь.
У Маши не было причин любить Кривцову. Но сейчас сердце у нее защемило.
А Лиза злорадно прокомментировала:
– Уезжай – и не возвращайся!
И столько ненависти было в детских глазах, что Маше стало горько. Будто не Кривцову с дочерью разлучили, а у нее самой забрали единственного и любимого ребенка.
* * *Костик любил свою работу. Да, именно так: «Я. Люблю. Свою. Работу». Он каждый день внушал себе это. Хороший дом, приятные люди. Не слишком обременительные обязанности. Достойная зарплата, наконец. Разве сравнить с тем, как устроились его бывшие одноклассники? Бьются со своими мелкими бизнесами, перебирают бумажки в офисах, а иные – в таксистах прозябают… А у него всегда и обед изысканной кухни, и мир вместе с хозяином удалось повидать, и на хорошей машине он ездит. И перспектива. Уйдет, допустим, их старший, Володин, со своего поста – кого на его место поставят? Не Сашку же, вечно озабоченного?.. А стать начальником охраны самого Кривцова – это положение, это ого-го!
Главное только, чтоб хозяин не догадался – насколько охранник его презирает. И постоянно помнить: люди все разные. То, что просто бесит его, парня с рабочей окраины, для элиты норма. На то они и богачи – чтоб иметь право на дикие, по понятиям обычного человека, поступки. Да и стать успешными и влиятельными в России может лишь тот, кто живет не по тупым, составленным для бедных да покорных инструкциям.
Хотя как ни убеждай себя, а поступил со своей женой Кривцов подло. Надоела – и все, пошла прочь. И, главное, даже девочку, Лизу, как-то сумел против матери настроить. Конечно, Елена Анатольевна – не образец добродетели, но все равно не заслуживает, чтоб родная дочка радовалась ее изгнанию.
И еще интересно: не связана ли с этим скандалом новая няня?
Как-то странно все с ней… Совсем недавно появилась в доме – и нате вам, вдруг затевается громкий развод. Просто совпадение? Возможно.
А как объяснить проклятый холод, что охватывает его при появлении Маши? Ведь эта напасть с ним совсем нечасто случается. А Мария только в особняк шагнула – у него сразу приступ… Сила в этой девчонке чувствовалась, большая сила. Как того же надоедалу Сашку легко на место поставила – не сравнить с Настеной. К старой няне его напарник лез, лапал по нахалке, а она только смотрела на него покорной овцой и шептала тихонько: «Ну, Сашуля! Ну, не при ребенке же!»
А Маша раз отмахнулась. Второй – руку охраннику вывернула, причем взяла на болевой, профессиональный прием. А когда тот все равно не отстал, пригрозила, что хозяину пожалуется. Сашка попытался ее припугнуть: не любит Кривцов, когда подчиненные его в свои разборки втягивают, и ябед-скандалистов, не разбираясь, увольняет. Мария лишь усмехнулась: «Вот и смотри – как бы тебя самого не уволили».
И Сашок испугался, отвалил. Теперь, когда Маша с хозяйской дочкой по двору гуляет, он к ним даже не приближается. Сидит, насупленный, на дальней лавочке и только злым взглядом зыркает. А Маше хоть бы что, и Лиза тоже счастлива. Новую няню ни на шаг не отпускает. И с горки скатываться требует вместе, и песочные замки они строят, и кукол (одетых, естественно, в демисезонные пальтишки с сапожками) вместе выгуливают.
И вечных споров, как у Лизы с прежней няней, нет. Настя-то постоянно девочку заставляла: то перчатки надеть, то перчатки сменить, потому что намокли, то из-за шапки они спорили, то из-за капюшона, то обедать маленькая барынька не хотела. И каждый раз крик, слезы. А иногда юная госпожа и без повода начинала капризничать. Велит, например, няне набрать полное ведро песка и отнести в дом. Зачем – не объясняет. Говорит: «Я так хочу». И если Настя смела отказаться – девчонка тут же на землю падала и давай орать.
А с Марией как-то по-тихому они договариваются. То ли по возрасту друг к другу ближе, то ли по уму. А может, по знаку зодиака подходят.
Да и вообще новая няня очень легко в жизнь их дома вписалась – если не считать ее разлада с Сашкой. Кривцов ей улыбается, всегда на «вы», и Кривцова, пока еще жила здесь, беседовала с Машей благосклонно и почти как с равной. И с Касей девушка болтает, и повариха без вопросов пускает ее на кухню, хотя обычно всех гоняет, потому что бережет стерильность и не любит, чтобы под ногами путались.
Загадочная она, эта новенькая… И еще – очень аппетитная. Невысокая, но ладная, стройненькая. И глаза красивые, зеленые, и волосы пергидролем не травленные, как у большинства нянь. Весьма в его вкусе девочка.
И, может, странный холод – просто предвестник? Того, что между ним и этой Машей может возникнуть что-то серьезное?.. Взаимная симпатия, интерес. А то и, чем черт не шутит, даже любовь?!
В любом случае надо присмотреться к девчонке повнимательнее.
* * *Это была катастрофа. Крушение всего. Удар в спину. Нет хуже, когда шарахает, откуда не ожидаешь. И хотя Лена давно успела понять, что Макар – человек мелочный, мстительный и недобрый, такого она даже представить не могла. Не пустил в дом – и все. Перепрограммировал электронные ключи. Простенько и со вкусом. А не нравится – обращайся в милицию. В их поселковый участок. Что за насмешка! Все знают: тамошние менты с местными жителями предпочитают не связываться. На убийство, конечно, приедут. Но коли жена олигарха пожалуется, что ее в родной дом не пускают, – просто посмеются. И скажут: разбирайтесь сами. А личных ментов (как и личной охраны) Елена не держала… Необходимости не было. В случае чего, считала (наивная!), муж ее выручит…
И ведь самое обидное: все кругом знали! Готовились. Хихикали. Охрана, обслуга, даже Лиза, наверно…
Елена вдавила педаль газа в пол. «Лексус» послушно взревел, стрелка спидометра метнулась к ста пятидесяти. Тут, на Рублевке, любят таиться гаишники с радарами. Если номера с флажком – естественно, не тронут, а просто крутые иномарки тормозят охотно. И штрафы – по спецтарифам. Сто «зеленых» всего лишь за ремень непристегнутый, а она километров на семьдесят в час превышает. Сейчас точно остановят. «Куда, дамочка, мчимся?» – и глаза такие горящие, предвкушающие… Самое смешное, что даже ответить нечего. Ведь мчится-то она, считай, впервые в жизни в никуда. Не в аэропорт, не на важную встречу. Некуда ей ехать, спасибо Макару.
В бизнесе все считали ее и проницательной, и предусмотрительной, и цепкой. А в личной жизни, получается, не углядела… Села в лужу – да в какую!
Думала: при всех своих недостатках муж все-таки интеллигентный, цивилизованный человек. Ну, чего бы стоило ему сказать: «Елена. Мне все надоело. Я устал. Давай разведемся». Да она и секунды не стала бы ломаться! Развод так развод. Просто формальное оправдание их новых взаимоотношений – давно уже ставших далекими и безразличными… Но Макару обязательно понадобился этот спектакль: преградить ей путь в дом. Выставить перед всеми полной дурой. Это ведь только кажется, что у них в поселке никому ни до кого дела нет, у каждой семьи личная жизнь под покровом высоченного забора. Но на самом-то деле – и соседи наверняка все видели. А если не видели – завтра горничная Кася разболтает своим подружкам-служанкам. А охранники встретятся после смен где-нибудь в баре. И новая, толком не проверенная нянька не устоит и даст интервью куда-нибудь в желтенькую газетку… Да что там обслуга! Макар и сам, конечно, охотно трепаться начнет налево и направо – что он жену из дому выставил. Да, да, ту самую, успешную бизнес-леди Елену Кривцову, основательницу российского фитнес-движения… Фу, до чего мелко.
…А «Лексус» урчит довольно – в кои-то веки вырвался на свободу! – несется на совсем уже неприличной скорости. И гаишники ее не трогают. У них на Рублевке ведь как считают: если водитель совсем уж нахально нарушает, и смысла нет останавливать. Борзеет – значит, имеет право…
Да, отомстил, отомстил ей Макарка. Отомстил за все. За собственное пивное брюхо, и лысину, и одышку. За то, что когда-то он был богом. Богатым, влиятельным москвичом, снизошедшим до безродной девчонки-провинциалки. Ох, он же ее вилкой-ножом пользоваться учил! И к портнихе всегда ездили вместе – а то еще, глупая, мини-юбку сшить закажет, вкуса-то ни капельки нет. А Лена ему охотно подыгрывала. Специальный блокнотик завела, записывала туда Макаровы наставления. Держала, конечно, на видном месте – пусть он читает, радуется. А как муженек смеялся, когда она у него денег на свой первый спортивный клуб попросила: «Ты, Ленка, хотя бы соображаешь, чего затеяла? Какой, к черту, в этой стране фитнес? Пивную бы лучше открыла!..»
Любят, любят наши мужики делать девочек по себе. Пестовать, наставлять, выращивать. И страшно бесятся, когда продукт их собственного производства вдруг выходит из-под контроля. Нет бы тихо стареть при нем безликой тенью – а она посмела превратиться в самодостаточную личность! Ох и бесился же Макар, когда у жены впервые интервью брали! Не как у супруги, не как у его соратницы – но как у хозяйки первого в стране фитнес-клуба! А она еще и подурачиться решила. И на вопрос: «Вы, конечно, подарили клубную карту вашему супругу?» – ответила: «А он не взял. У моего мужа весь спорт – пиво и футбол по телевизору!»
Макарка злился, конечно. Ревновал Елену к ее успеху. Она об этом знала. Но только и предположить не могла, что он ее настолько ненавидит…
Впрочем, к черту эмоции. Тем более что дождь, дорога скользкая. И МКАД уже показалась.
Лена начала притормаживать. Благополучно миновала гаишный пост на въезде в Москву. Ну, и куда ей сейчас податься?.. В собственный же фитнес-клуб, сбросить стресс в спортивном зале? Да нет, глупо. Ей теперь не эмоции нужно выплескивать, а подумать – как достойно выйти из создавшейся ситуации. Ведь завтра, она это предчувствовала, вся Москва заговорит о ее семейном разладе. А Макар, конечно, только и ждет, что она начнет делать глупости.
Тем более что тема банально изгнать надоевшую жену из дома, да еще и детей у нее отобрать, сейчас в большой моде. Во всех офисах, модных кафе, да и в ее клубах, тетки только это и обсуждают. И нельзя сказать, что симпатии всегда на стороне женщины.
Одна из ее богатых приятельниц вообще посмешищем себя выставила. Ее супруг тоже однажды вечером не пустил домой. Так та, бедняжка, СОБР вызвала. Или ОМОН. Чуть ли не штурмом требовала собственный особняк взять. Менты приехали, конечно. А муж им в морду корочки с депутатской неприкосновенностью. И дом, заверил, тоже неприкосновенный, вроде как штаб его партии, вот и документики соответствующие имеются. Вранье, конечно, чистой воды, но менты решили не связываться. Так и убрались ни с чем. А приятельница уже которую неделю пытается в собственный особняк проникнуть, ребенка в щечку поцеловать или хотя бы вещи свои забрать. Но пока это ей так и не удалось.
Или еще одна, певица. У той по-другому случилось. Муж, невенчанный, правда, их общего ребенка на каникулы взял – и не вернул. Жить определил у себя, в школу перевел поближе к своему дому. Та тоже, конечно, жуткий кипеш подняла. Прямые эфиры, пресс-конференции, заявления в органы опеки. Только ребенка ей все равно не отдали. Причем все по закону, суд решение принял: установили место жительства – с отцом… Потому что мамаша (она ж певица!) вечно на гастролях и сыну недостаточно внимания уделяет. Можно подумать, супруг (у которого одних любовниц штук пять и внебрачных детей еще четверо) станет с ее ребенком вместо няни сидеть!
И Макар явно тоже намеревается не просто с ней развестись, но и Лизу себе оставить. Из принципа. Будто нужна она ему, эта Лиза! Ха-ха-ха. Три раза «ха».
Лена прекрасно знала, что быть отцом – заботливым, ласковым, мудрым – для ее Макара всего лишь роль. И дочка его на самом деле не интересует нисколько. Да, он предусмотрительный и хитрый, никогда не повышал на девочку голоса. И даже изредка, раз в пару месяцев, снисходил до нее – самолично вывозил Лизу на какой-нибудь детский спектакль. Но все это маска, и ничего больше. Сплошная фальшь.
Она, Лена, хоть и могла на девчонку прикрикнуть и играми с ней всегда тяготилась, но реально беспокоилась о ребенке. Выбирала врачей, находила нянь. А Макар – этот только со стороны наблюдал. И пусть всегда сдержанный, мягкий – но сколько же равнодушия в его голосе! Когда Лизочка, допустим, липнет к нему, пытается на колени забраться, а он ей велит абсолютно ледяным тоном:
– Деточка, будь добра. Иди к себе.
Ему что есть Лиза, что нет ее – все равно. И детей он никогда особенно не хотел. И после рождения ребенка повел себя подло. Лиза ведь не очень здоровой на свет появилась, и Макар страшно боялся: вдруг девочка инвалидом станет? Таким, что и публике его не явишь?.. Весь имидж успешного человека тогда полетит к чертям.
Прогнозы ведь были весьма неутешительные. Лизу и невролог наблюдал, и психологи, и препараты ей назначали серьезные.
Она, Лена, переживала тогда дико, металась по врачам, делала все, чтоб поставить дочку на ноги. А весь из себя добрый и правильный Макар просто сказал: «Ты, Лена, можешь со мной соглашаться. А можешь – и нет. Но, если у Лизы какой-нибудь нехороший диагноз подтвердится, я ее в Швейцарию отправлю. В специальный пансион для младенцев, пусть ее там лечат».
Не в больницу! Не на лечение – в пансион! То есть – с глаз долой и забыть!
А теперь, когда она, Лена, считай, своими силами девочку на ноги поставила, муж еще имеет наглость ребенка у нее отбирать!
Мелочная, подлая тварь. Каким всегда и был. Что ж, она сама виновата, что когда-то по молодости связалась с ним. Но только что было делать? Не помоги ей Макар, не приблизь к себе, не возьми в жены – так и сидела бы в своем городишке, перебивалась с хлеба на квас… За все платить надо. Первый закон успешного бизнесмена.
Но разве она не платила? Не терпела все эти годы несносного, потного, никчемного Макара подле себя? Почти никаких скандалов, родила ему ребенка, построила дом – да, да, сама и проект выбирала, и прораба гоняла, и дизайнеров наставляла. А муж, значит, считает, что она теперь не заслуживает жить рядом с ним в этом доме? И растить их общую дочь?!
Нет, если рассматривать жизнь как бизнес, сделка явно получается несправедливой.
А раз цена ее не устраивает – надо торговаться. Иного выхода нет.
* * *Горничная Кася разбудила Машу в семь утра. Заспанная, злая, ворвалась в комнату, ткнула в плечо, буркнула:
– Тебя хозяин хочет видеть. Прямо сейчас.
Маша приподнялась на постели, удивленно спросила:
– Чего ему надо? В такую рань?
– А я знаю?! – сердито прошипела горничная. – Меня саму Володин поднял. Сказал, чтоб Кривцову немедленно кофе подать и тебя к нему. А у меня, между прочим, тоже рабочий день с восьми.
Няня спешно выпрыгнула из кровати, быстро умылась, натянула майку и джинсы. Она, конечно, предпочла бы прежде всего выпить кофе, собраться с мыслями, но Кася сказала: срочно. Одна надежда: вдруг хозяин с барского стола чашку нальет? Хотя вряд ли. Он сейчас тоже, наверно, невыспавшийся и злой. Кривцова-то всегда рано вскакивала, но ее супруг, Маша уже изучила, никогда раньше восьми не вставал.
Долинина, волнуясь, поспешила в гостиную. Столь ранняя встреча с хозяином явно не предвещала ничего хорошего.
Однако Кривцов встретил ее лучезарно – будто она и не скромная нянька вовсе, а как минимум партнер по бизнесу. В кресле приподнялся и улыбнулся и кофе самолично налил. И даже выждал, пока Маша сделает несколько глотков и закусит печеньем. А когда она поставила чашку на стол и настороженно взглянула на него, произнес:
– Ломаете голову – почему я вас вызвал?.. В такую рань?
В голове промелькнуло уже привычное: «Персоналу положено отвечать только «да» или «нет». А, плевать сегодня на дурацкие правила! И Маша лишь плечами пожала:
– Чего гадать, я ж не слепая. Видимо, хотите официальное заявление сделать. По поводу вчерашнего происшествия.
– И что же, по вашему мнению, случилось вчера? – приподнял бровь хозяин.
– Ну, Лиза объяснила мне просто: папа маму из дома выгнал… – ответила Мария.
Кривцов поморщился:
– Ну, дети… они всегда излишне прямолинейны. А мы – взрослые люди – должны воздерживаться от громких заявлений…
– Это была цитата, – усмехнулась Мария. И деловито произнесла: – Я просто хочу сказать, что поняла, что случилось вчера, и вас внимательно слушаю. Что в данной ситуации требуется лично от меня?..
Он внимательно взглянул на нее. Протянул:
– Да… Я уже понял, что вы, Машенька, отнюдь не глупы… Сразу видно: москвичка, аспирантка, я бы сказал даже – карьеристка…