— Нет, не Мишка. И куда улов дели?
— Сдали мы бутылки.
— Как это, сдали? Полные бутылки не принимают.
— Вылили все из них.
— Вот те на! И куда же?
— В ведра и вынесли в бак для пищевых отходов. Не пропадать же добру! А бутылки в ларек сдали.
— А на выручку что купили? Конфет, наверное?
— Нет, ничего не купили. В тире учились метко стрелять.
Краев выяснил, куда отвезли пищевые отходы из того бака, и узнал: поросята после утренней кормежки вдруг принялись с громким хрюканьем носиться по клеткам, дрались и вообще вели себя очень необычно.
— Ну прямо как пьяные! — недоумевал бригадир.
Он и не подозревал, что попал прямо в яблочко: поросята по милости пацанов отведали выдержанного армянского коньяка.
Фотография кассира
В городе Арамиле обворовали столовую. Событие это примечательно только тем, что отпечаток пальца преступника оказался на фотокарточке кассира, лежавшей вместе с деньгами в ящике взломанного кассового аппарата. Вор разорвал фотографию на две части и в этот момент оставил на ней след пальца. Отпечаток оказался на глянцевой стороне, причем частично на черном, а частично на белом фоне.
Чтобы сфотографировать его (а это было совершенно необходимо для раскрытия преступления), следователю пришлось проявить немалую изобретательность, поскольку ни один из известных способов не позволял получить качественный фотоснимок папиллярных линий на таком необычном фоне.
После нескольких экспериментов была применена такая оригинальная методика. След пальца преступника опылили цветным магнитным порошком «Агат», а затем наложили на него ватный тампон, смоченный в растворе ослабителя по Фармеру. Черный фон от этого обесцветился, что дало возможность получить четкий рисунок кожного узора пальца на белом фоне, сфотографировать его и поместить в картотеку следов, изъятых с мест нераскрытых преступлений.
Сравнивала этот пальцевой узор с другими электронно-вычислительная машина, работающая по программе «След-2». В результате было установлено, что след на фотографии кассира оставлен большим пальцем правой руки вора-рецидивиста И.С. Лукьянчикова, проживающего в Сысерти.
Ну обворовал столовую, а зачем фотокарточки-то рвать?
Следы кирзовых сапог
Первый снег, плавно кружась, падал на схваченную легким морозцем землю, в сизую рябь городского пруда, на руки и спины ребятишек, лепивших снеговика на берегу. Со смехом и радостными воплями дети водрузили на круглую голову снеговика дырявое ведро и, полюбовавшись на свое творение, разбежались по домам. На берегу осталась только девятилетняя Тоня Чаплюк, у которой родители работали в первую смену, а старший брат еще не вернулся со школьных занятий.
Снегопад скоро прекратился. Стало тихо, бело и торжественно. В такие минуты, кажется, нет места ничему дурному. Но если бы кто-нибудь наблюдал за берегом пруда, то увидел бы, что возле снеговика как из-под земли появился мужчина в рабочей одежде. Он заговорил с Тоней, потом взял ее за руку и повел вдоль берега к зарослям краснотала. Однако никого поблизости не оказалось. Когда дети после обеда снова собрались возле снеговика, Тони среди них уже не было. Не пришла она и домой.
Только вечером ее, едва живую, нашли в тех прибрежных кустах и тотчас отправили в больницу. Придя в себя после операции, девочка вспомнила, что ее позвал посмотреть на маленьких зайчиков какой-то дяденька, одетый в спецовку. Он завел ее в кусты, где вдруг больно схватил руками за шею. Больше Тоня ничего не запомнила и описать внешность преступника не смогла.
Единственное, что должно было помочь в его розыске, — это четкая дорожка следов, детально описанная следователем в протоколе осмотра места происшествия. На влажном снегу хорошо отпечатались подметки поношенных кирзовых сапог сорок первого размера, которые следователь еще и сфотографировал, отлил с них объемные гипсовые слепки-копии.
Два месяца велись самые интенсивные поиски, выдвигались, проверялись и отбрасывались различные версии, но затраченные усилия не дали сколько-нибудь ощутимого результата. Расследование по делу было приостановлено, однако розыскную работу милиция не прекращала.
Минул год. Многие жители поселка уже не вспоминали о страшном происшествии. Начала забывать о нем и сама Тоня. Не могли выбросить из памяти случившееся только родители девочки, следователь прокуратуры и сотрудники уголовного розыска. Последние не только не могли, но и не имели права забыть, что человек, виновный в тяжком преступлении, до сих пор безнаказанно разгуливает на свободе. Они искали его. И нашли.
Так в поле их зрения попал некий Торгаев, в сарае которого при обыске обнаружили закопанные в мусор поношенные кирзовые сапоги сорок первого размера. В них подозреваемый, как выяснилось, еще недавно ходил на работу в транспортный цех местного завода.
Торгаев отрицал свою причастность к преступлению, утверждая, что видит Тоню впервые, а в тот день лежал дома больной. Последнее обстоятельство подтвердили его жена и соседка. В бумагах заводской бухгалтерии нашлось и документальное подтверждение болезни — медицинский бюллетень. Сама девочка не смогла опознать насильника в группе других мужчин — прошло столько времени!
В такой непростой ситуации решающее «слово» было за сапогами. Только они могли «ответить», был ли Торгаев в момент происшествия на берегу пруда.
При сопоставлении подметок сапог с хранившимися при уголовном деле гипсовыми слепками и фотографиями эксперт-криминалист выявил многочисленные совпадения. Одинаковыми оказались размеры подметок и каблука, ширина выступающего ободка и промежуточной части, длина и форма переднего среза каблуков, места и размеры потертостей на них. Аналогичным было расположение и количество гвоздей, степень их утопления в подметки, другие характерные особенности.
Хотя Торгаев еще целый год после совершения преступления постоянно носил сапоги, сохранилось большое количество идеально совпадающих признаков. Это позволило сделать категорический вывод, что следы на месте происшествия оставлены именно его сапогами.
Отождествление сапог подозреваемого Торгаева по оставленным на снегу следам стало решающим доказательством его виновности в нападении на Тоню Чаплюк. Преступник, долго укрывавшийся от правосудия, предстал перед судом и был приговорен к длительному сроку лишения свободы.
Как нашли двойника
В тот тихий осенний вечер события во дворе многоквартирного нового дома по улице Боровой развивались стремительно. Еще минуту назад группа ребят обсуждала подробности захватывающего детектива, а теперь слышны злобные выкрики и удары. Проходивший мимо парень толкнул плечом крайнего из них — Игоря, который сделал ему резкое замечание. Тот ответил ударом кулака в лицо, Игорь дал сдачи. И вот уже двое остервенело дерутся, а все остальные пытаются их растащить. Вскоре это удалось, но незнакомый парень вырвался и, схватив обрезок трубы, не подпустил к себе ребят, пытавшихся его отметелить. Размахивая своим оружием, он добежал по улице до остановки и, вскочив в трамвай, уехал.
На обратном пути один из преследователей подобрал шапку-ушанку, оброненную скрывшимся парнем. Когда ребята после погони вернулись во двор, то увидели, что Игорь лежит в луже крови. Через несколько часов он, так и не придя в сознание, умер в больнице от глубокого ножевого ранения правого легкого.
Лезвие ножа, извлеченное хирургом из спины убитого, да еще шапка-ушанка зачинщика драки — вот все, чем располагал следователь, приступая к расследованию трагического происшествия на улице Боровой. Вначале дело показалось ему несложным. Свидетели хорошо запомнили внешность неизвестного, подробно описали его приметы и одежду. С их слов был составлен словесный портрет преступника, который полностью совпал с внешностью хорошо знакомого органам милиции Бурова, ранее судимого за кражу. На следующий после происшествия день тот уволился с работы, объяснив в отделе кадров, что с кем-то накануне подрался и, чтобы избежать возможных неприятностей, решил сменить место жительства. Однако скрыться ему не удалось.
Уверенно опознанный всеми без исключения очевидцами драки, а также кондуктором трамвая, в который запрыгнул убийца Игоря, Буров тем не менее упорно отрицал свою вину, заявляя, что во дворе дома номер двадцать он в тот вечер вообще не был и в происшедшей там драке не участвовал. Шапка на нем была такая же, как найденная на месте происшествия, да и не у него одного — местная фабрика шила их который год.
Чтобы научно проверить показания Бурова, следователь назначил судебно-биологическую экспертизу, которой предстояло установить: носил потерянную преступником шапку Буров или кто-то другой. Выяснить это можно потому, что один из основных компонентов пота (серин) дает характерную химическую реакцию, а по следам пота можно точно определить групповую принадлежность крови.
Результат проведенного исследования оказался для следователя неожиданным. На шапке был пот, но не тот. Выходило, что у владельца шапки вторая группа крови, тогда как у Бурова была первая. Значит, шапку и впрямь носил не он, а кто-то другой! Но кто? И как тогда быть с результатами опознания? Не могли же все свидетели ошибиться! Дело, показавшееся вначале таким ординарным, принимало трудный оборот.
Но следователь вел его с прежней настойчивостью и вскоре установил некоего Акаса, тоже ранее судимого. Этот парень, как две капли воды похожий на Бурова чертами лица, телосложением и даже одеждой (что само по себе крайне редко встречается в следственной практике), тоже отрицал свое участие в драке на улице Боровой, ссылаясь на алиби. И на нем была точно такая же шапка, как обнаруженная на месте происшествия, только совсем новая.
Но гораздо более существенным было то, что точно таким же оказался выявленный на ней пот. И группа крови вторая, и нож у него видели, тогда как алиби при проверке не подтвердилось. Все это в совокупности не оставляло места сомнениям.
Убийцей Игоря был Акас, а не Буров, почти точная его копия. Позже следователь собрал и другие веские доказательства виновности Акаса. Он и получил по заслугам.
Корова в такси
Житель деревни Паклино Степан Иванович Чуркин очень изумился, когда из «Волги», лихо развернувшейся у ограды его дома, вылезли два его недавних знакомца и. корова.
— Ну, хозяин, смотри Пеструшку! — будто и не замечая выпученных глаз Чуркина, оскалился водитель. — Жена море слез пролила, жалела. Да в городе, сам понимаешь, держать ее — одно мученье. Купи буренку, дорого не возьму!
Поторговались и ударили по рукам. Корова и впрямь оказалась хорошей. Однако радость Чуркиных была недолгой. Через неделю пришел участковый милиционер.
— А ну, Степан Иванович, показывай свою ведерницу. — И закончив осмотр, покачал головой. — Где ж тебя угораздило ее купить?
— А что? — осипшим от волнения голосом спросил Чуркин.
— А то, что краденая это корова. Так откуда ты ее привез?
— Мне ее привезли, Петрович. На такси.
— Что?! Ты, видно, за дурака меня принимаешь? А может, ее тебе сорока на хвосте принесла? Пожилой человек, а такое городишь.
В общем, друг друга они не убедили. Воров вскоре нашли, благо жена Чуркина запомнила номер машины. Те и показали следователю, как они умудрились поместить корову в такси. Водитель тянул буренку за рога, его помощник стимулировал ее старания уколами шила. И бедная животина легла на задний «диван», упершись передними ногами в спинку сиденья таксиста. Задние ноги она вытянула вдоль правой стенки салона, возле, на откинутом сиденье, примостился «сопровождающий».
Вот и не верь после этого народной мудрости, что «голь на выдумки хитра».
И пылинка — улика
В сберегательной кассе, расположенной на краю фабричного поселка, сработала сигнализация. Однако дежурная машина неожиданно сломалась, и когда оперативная группа добралась до места, было уже поздно: преступники успели взломать сейф и скрылись.
Обстановка на месте происшествия говорила о том, что обворовали сберкассу не новички: ничего существенного при осмотре обнаружить не удалось. Следы ног на полу зала были заметены веником, только в коридоре сохранились два нечетких отпечатка, непригодных для отождествления по ним обуви. Но это не смутило следователя.
Он видел, что следы образованы мелкой асбестовой пылью, и изъял их, наложив сверху листы прозрачной липкой пленки, похожей на ту, которая продается в отделах канцелярских товаров. Рассуждал он примерно так. Если обувь вора была в асбестовой пыли, значит, он работает в одном из цехов местной фабрики. В каком? Этот вопрос и должна была прояснить пыль.
Пленки с прилипшими частицами асбеста следователь направил на экспертизу. По физической структуре асбестовых волоконец, цвету, химическим примесям и другим признакам эксперт определил марку асбеста, а тем самым конкретизировались смена и цех, где работал преступник. Теперь найти его было несложно.
Месть по телефону
Молодые супруги Васильевы радовались: в их уютной однокомнатной квартире поставили телефонный аппарат. Такое удобство! Но ликование их было недолгим, а телефон очень скоро превратился в адское устройство, чуть не разбившее семью и причинившее бездну неприятностей. Конечно, не сам телефон, а звонки.
Первому звонку они серьезного значения не придали. Позвонил какой-то незнакомец и предложил Виктории провести приятный вечер вдвоем. Это вызвало у нее лишь недоумение, они с мужем посмеялись над странным звонком. Но когда звонки подобного содержания стали раздаваться часто и в самое неподходящее время, стало не до смеха. Молодая женщина пыталась урезонивать звонивших, стыдить их, а когда трубку поднимал Виктор, на том конце провода раздавались насмешки или частые гудки. Самым странным в этой истории было то, что звонили только мужчины, причем разные, но содержание их слов было примерно одинаковым: к Виктории обращались с фривольными, оскорбительными предложениями.
Атмосфера в семье накалилась, чуть не дошло до развода, но тут Виктор Васильев заподозрил, чьих это рук дело, и обратился за помощью в милицию. Его предположение подтвердила почерковедческая экспертиза, проведенная на совершенно необычном материале — по фотоснимкам злосчастного номера, выцарапанного на стенках многих телефонных будок и снабженного легкомысленным силуэтом.
Эксперт установил, что даже в столь необычных рукописных знаках все же отобразилось достаточное количество своеобразных признаков почерка некой Марины Дудкиной, которой Виктор предпочел ее бывшую подругу. И Дудкина, безуспешно пытавшаяся год назад расстроить их свадьбу, решила отомстить таким подлым способом. За это и предстала перед судом.
Выдал голос
В управлении полиции германского города Штутгарта раздался телефонный звонок. Мужчина, назвавшийся Рене Генером, взволнованно сообщил, что его семилетний сын Иоахим, отпущенный погулять во двор, куда-то бесследно исчез.
Было выдвинуто несколько версий. Первая: ребенка похитила его мать. Ведь родители Иоахима развелись всего две недели назад, и суд оставил детей (Иоахима и его старшего брата) отцу. Однако после проверки это предположение отпало.
Через двое суток опять раздался телефонный звонок, но на сей раз в квартире Р. Генера. Неизвестный мужчина сказал, что мальчика он спрятал в надежном месте, — никакие собаки не найдут. Он вернет его по принадлежности, если любящий отец согласится понести некоторые расходы. Незнакомец требовал пятнадцать тысяч марок. Вскоре Генер получил от похитителя письмо, составленное на куске картона из букв, вырезанных из газеты. Выкуп следовало положить в укромном месте за городом.
Потом были еще звонки. Однако теперь при переговорах несчастного отца с вымогателем уже присутствовал магнитофон. Он-то и помог установить убийцу, когда через неделю в лесу был обнаружен труп мальчика.
Ученые изучили магнитные записи речи убийцы и пришли к выводу, что ему примерно сорок лет, он не очень-то образован и родился на юго-западе Германии. Из магнитных записей смонтировали монолог неизвестного, содержащий его наиболее характерные выражения, который много раз транслировался по радио.
Радиослушатели вскоре опознали по голосу некоего Тильмана, который и оказался похитителем и убийцей Иоахима.
Восставшие из пепла
На маленькой железнодорожной станции сгорел промтоварный ларек, огонь уничтожил большую часть товаров. Пожар начался вскоре после ухода домой продавца Симкиной, и хотя его быстро заметили и начали тушить, огонь долго не сдавался. Сгорела и картонная коробка, в которой продавец хранила выручку до приезда инкассатора.
Следователь нашел на пожарище остатки картонной коробки, внутри которой была груда обуглившейся бумаги. Симкина утверждала, что в коробке лежало около полутора тысяч рублей в разных купюрах. Теперь содержимое коробки представляло собой черный пепельный ком, который рассыпался от малейшего прикосновения.
Следователь с величайшими предосторожностями изъял его, упаковал и вместе с материалами дела направил в лабораторию судебной экспертизы для исследования. Перед экспертами он поставил два вопроса: от чего начался пожар и сколько денег сгорело?
Причину возгорания специалисты установили быстро: короткое замыкание из-за неисправной электропроводки. А вот с содержимым коробки эксперту-криминалисту пришлось основательно повозиться. Его кропотливый, ювелирно тонкий труд дал следствию интересные результаты.