— Я уже не уверен, что хочу этого, — спустя миг сказал он.
— Как бы то ни было, но мы способны исполнить твою мечту.
— И я смогу стать настоящим человеком? — удивился Наргх.
— Настоящим тебя сделать сможет разве что Создатель, — сказал Хакш, сложив руки у груди. — Но очень похожим на человека — это в наших силах.
— Но ведь являться человеком и быть похожим на него — это разные вещи. Любой маг или демон все равно сможет распознать во мне истинную сущность.
— В этом мире осталось слишком мало магов, а демоны — они всегда были и будут. От них не скроешься. Не думаю, что тебе стоит этого опасаться, — произнес Артий.
А ведь они правы, подумалось Наргху. От кого ему скрывать свою личину, кроме как от простого люда?
— Хорошо, — спустя мгновение сказал демон. — Я попробую что-нибудь сделать.
— Вот это мне уже нравится. Теперь узнаю старого Наргха, — радостно засияло лицо иллюзиониста.
— Но есть одно условие, — проговорил лакхаи, и демона кольнула игла тревоги. Как бы этот полудемон не попросил еще чего-нибудь неоднозначного. — После того, как Агниус будет низложен и все закончится, люди должны будут дать обещание, что не тронут нас. Никогда. Мы заключим пакт, согласно которому займем определенную территорию и создадим свое общество. Будет ли это новая страна или государство в государстве — не важно. Главное, чтобы нас не трогали. Мы станем миролюбивым народом. Лишние войны нам ни к чему.
Наргх сильно сомневался в успешности такого соглашения. Люди воюют друг с другом на протяжении всей своей истории, а ведь все они похожи друг на друга как капли дождя. Неужели они согласятся жить рядом с теми, кто кардинально отличается от них как внешне, так и духовно. Причем имеет демоническую природу. Тем более в стране с потугами на святость. С другой же стороны, выбор у них невелик. Жить под гнетом демонолога и его кровожадных отпрысков — альтернатива куда менее приятная.
— Я сделаю все, что в моих силах, — заверил Наргх.
— Тогда по рукам, — лакхаи просунул руку сквозь проем между прутьями решетки.
— По рукам, — принял рукопожатие демон. — Вы освободите меня прямо сейчас?
— Нет, — замотал головой Артий. — Но очень скоро. Я дам тебе знать.
— А в детали плана когда посвятите?
— Тоже позже.
— Я знаю, демон, у тебя все получится, потому что ты создан для этого. — Лицо лакхаи озарила улыбка.
— Для чего?
— Ты противовес Владыке. Видишь ли, в мире все сбалансировано. Нет нигде непобедимого зла, также как и абсолютного добра. На каждого великого злодея найдется не менее великий герой. Так уж сложилось по жестокой иронии судьбы, что этим героем стал демон с неординарным мировоззрением. Может быть, Создатель что-то напутал, но вероятнее всего, что он лишь сравнял силы. Демон против демонолога — что может быть драматичнее?
Демоны всегда были против демонологов, хотелось сказать Наргху, но он промолчал. Хакш попрощался и удалился, за ним ушел и Артий. Демон снова остался в унылом одиночестве. Но теперь ему было о чем поразмыслить, ибо он стал соучастником авантюры, в итоге которой он получит либо все, о чем когда-то мечтал, либо умрет. И на этот раз иных вариантов не предвидится.
Глава 12
Толгрид падал. Летел с дикой скоростью вниз навстречу черной пропасти. Его одежда трепыхалась, в лицо бил холодный ветер, сбивая дыхание. Он хотел кричать, но не мог — легкие будто наполнились тягучей мокротой. Он чувствовал, что сейчас умрет. Бездна разинула пасть еще шире, грозя вот-вот проглотить его. И вдруг он увидел дно, усеянное тысячью мелких шевелящихся отростков. Через секунду он понял, что эти отростки — руки… тысячи рук, жаждущих схватить его и разорвать на части.
Он упал в это колышущееся море, ощущая, как они хватают его, тычут сильными пальцами, протыкая кожу и мышцы, рвут плоть. Почувствовал жгучую боль, ударившую сначала в бедро, потом в плечо и голову.
И он закричал. На этот раз ему это удалось сполна.
Глаза открылись. Мутная тень возникла рядом. На черном закопченном потолке над ним плясали блики огня. В нос бил резкий травяной запах.
Толгрид кричал, все еще ощущая, как царапают и рвут его руки из бездны.
— Тихо, милок, тихо… ох уж и страшный у тебя хрип, — услышал он скрипучий голос.
Командир умолк, отрывисто дыша. Сердце колотилось, как обезумевшее, каждый стук глухой болью отдавал в голову. Глаза заливал холодный пот. Он попытался приподняться, но тут же ощутил, как молния боли пронзила правое плечо. В голову ударило молотом.
— Лежи, тебе еще рано вставать, — успокаивающе твердил голос.
— Где я? — прохрипел Толгрид, с большим усилием вытирая левой рукой пот со лба и щек. Чуть поморгав, он оглядел склонившуюся над ним старуху.
— Ты у меня в гостях, — растянула в улыбке беззубый рот пожилая женщина. Морщины покрывали ее вытянутое иссохшее лицо хаотичными бороздами, правый глаз заплыл бельмом, но левый был ясен, как небо в осеннюю пору. — Меня зовут Тильда. Я знахарка.
— Как я попал сюда?
— О, это чудо. Видать, Создатель нуждается в тебе, раз послал меня на помощь. Я нашла тебя умирающим под деревом рядом с пасущимся конем. Сначала я подумала, что ты всего лишь неудачно упал с лошади, но когда подошла ближе, то поняла, что дела куда хуже.
Толгрид начал понемногу вспоминать. Он направлялся в Андлиф. С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Плечо болело все сильнее, тело кипело от жара, и силы стремительно покидали его. Последний день перед потерей сознания он не помнил вообще.
— Что со мной?
— У тебя предсмертная лихорадка. Твоя рана на плече очень плоха. Ты прижег ее, но воспаление это не остановило. Она загноилась.
— Демоны Бездны! Я умру?
— Только если сам этого захочешь, — снова улыбнулась старуха. — Но я тебе этого не позволю. Еще ни один человек не умер в этом доме. По крайне мере от таких ран, как у тебя.
Толгрид с трудом приподнял голову и огляделся. Он находился в обветшалой бревенчатой хижине. Все стены увешаны пучками засушенных трав и цветков. От одного угла хижины к другому были натянуты веревки, на которых подвешены тушки всевозможных гадов, ползучих и плавающих. На покосившемся грязном столе стоял подсвечник с одной свечой, маленький огонек которой с трудом развеивал царящий здесь мрак. Напротив него стояла печь, выложенная почерневшими от копоти камнями. Сам командир, нагой по пояс, возлежал на жестком топчане, устланном соломой. Рана на плече перемотана серой тряпицей, на которой проступило красное пятно.
— Как давно я здесь?
— Лежи, тебе шевелиться негоже. — Костлявая, но удивительно сильная рука Тильды прижала голову командира к изголовью топчана. — Уж скоро неделя будет. Но ты не волнуйся, скоро пойдешь на поправку. Рану твою я прочистила мушиными личинками и ополоснула отваром из оберег-травы. — Она поднесла деревянную чашу к иссохшим губам Толгрида. — Выпей это, и твоя голова успокоится, а боль уменьшится. Ты еще слаб, тебе надо поспать. Мой дед всегда говорил, что во сне человек самоисцеляется. А он знал толк в таких вещах, ведь был учеником самого Фенидия Лаврийского. Знаешь такого?
Толгриду приходилось слышать это имя, но сейчас его отравленный страданиями мозг не мог вспомнить где и когда, поэтому он молча помотал головой.
— О, милок, это был великий целитель, рожденный еще во времена правления Влайдека Второго. Он был магом, но после инквизиторской чистки глава Ордена не покарал его, как поступал с другими колдунами, но принял к себе на службу, потому что понял, как искусен Фенидий.
— Не знаю, что там говорил этот Фенидий и твой дед, но сны мои плохи. Я вижу кошмары.
— Лихорадочный бред. Это нормально. Твое тело сопротивляется. Но не бойся — ты уже исцеляешься. Главное, не иди за мертвыми и не верь, когда они будут говорить, что «там» хорошо.
— Там — это где?
— Место, куда уходят все умершие.
Командиру хотелось сказать, что таких мест два: Бездна и Чертоги Небесные. Но на разум нахлынула слабость, и глаза стали сами собой закрываться. Через миг он уже дремал.
Сначала перед ним простиралась густая мгла с мелькающими в ней тенями, но вскоре сон снова вернул его на Плачущую Заставу. Он сидел в кабинете командующего гарнизона и пил вино вместе с Дигоном и ребятами. Дигон травил какую-то байку, все смеялись. За окном смеркалось, в углу полыхал тревожным пламенем факел.
— Здорово мы одолели их, а! — начал хвастаться командующий гарнизона, скаля гнилые зубы. — Как я распорол брюхо тому верзиле, помните? У него еще вместо рук булавы были.
— А как же не помнить? Конечно, помним, — подтвердил Кордок, ухмыляясь. Остальные тоже закивали. — Ты показал себя настоящим героем, Дигон. Если бы не ты — застава бы не устояла.
— Да что там я! — махнул рукой тот. — Без вас я бы не справился.
Что за чушь, с удивлением подумал Толгрид. Ведь битва проиграна, и никто не выжил. Он вскочил на ноги и громогласно заявил:
— Мы проиграли битву. Плачущая Застава пала.
Смешки и всеобщее веселье угасло.
— Ты чего, Тол? — Андер недоуменно воззрился на него. — Мы победили.
— Не обращайте внимания на него, он просто устал. Битва выдалась тяжелой. Все позади, Тол. Сядь и выпей, — махнул ему Шолд с противоположной стороны стола. Он пьяно улыбался, глаза блестели в отсвете свечей.
— Если бы не Дигон, мы бы тут не сидели, — снова завел похвальбу Кордок. — Отбиться от нескольких тысяч полукровок всего парой сотней солдат — это уметь надо. Я бы так не смог.
— Да это что! — махнул рукой Дигон. — Вот когда я служил на Арне, вот там бойня была, так бойня. Половина наших полегло. Я тогда небольшим отрядом мечников командовал. Почти все целы остались, когда как другие костьми легли.
— Да вы что, не понимаете? Битва проиграна… — И тут Толгрид осекся. А вдруг и правда, что они выиграли. И все живы остались. Он отодвинул стул и бросился к выходу.
Внутренний двор встретил его разлагающимися трупами, догорающими кострищами, обугленными остовами и радостно каркающим вороньем. В сердце его будто вонзили ледяной кинжал. Он бросился обратно в кабинет командующего.
Перевернутые стол и стулья, обломки мебели, клочки бумаги, осколки мечей и обрубки щитов — вот что увидел он на месте, где только что пировали его люди. В кабинете царил холод и мрак — факел в углу исходил легким дымком. Дигон лежал в углу в луже крови и тяжело дышал. Командир сглотнул тягучую слюну и подошел к нему.
— Толгрид, — тихо позвал он. На лице его застыла гримаса страдания. — Толгрид, прости… — Лицо командующего гарнизона скривилось еще пуще, губы задрожали, а потом он гулко выдохнул и умер.
Толгрид посмотрел на свои руки и увидел на них кровь. Сердце сжалось в кулак, по спине и шее побежали мурашки. Его затошнило, он припал на одно колено, опустил голову. Холодный пот заструился по лбу и вискам.
— Тол, — услышал он, поднял глаза и увидел, что вместо Дигона в той же луже крови лежит Шолд. — Не бросай меня, друг. — Его глаза испугано бегали. — Я не хочу умирать. Не хочу!
В руке командир обнаружил кинжал из черной стали. Толгрид приблизился к Шолду и прижал лезвие к его горлу.
— Нет, Тол, не надо. Я хочу жить, — молил его друг так, как никогда не поступал при жизни.
Толгрид не хотел этого делать, но все же сделал — резким движением перерезал Шолду горло. Кровь закапала с шеи, струйкой побежала по дублету.
Кинжал выпал из рук, противно звякнув.
Толгрид поднялся на ноги, сжимая виски.
— Нет, нет, нет, — замотал головой он. Руки его тряслись, губы дрожали. — Нет, Шолд, ты не умер. Нет! — Он кинулся к телу друга, но вместо него снова обнаружил мертвого Дигона.
— Конечно, нет, друг, я здесь, — раздался голос Шолда позади.
Толгрид обернулся. Шолд стоял у дверей, прислонившись спиной к косяку. Палаш он держал за рукоять обеими руками, острие воткнуто в пол. Красный от крови клинок будто сиял в отсвете факела, снова оказавшегося зажженным.
— Но я же сам перерезал…
— Ты думаешь, меня так легко убить? — засмеялся Шолд. — Брось, Тол. Ты же знаешь, я живее всех живых. Пойдем со мной.
— Куда? — насторожился командир.
— К ребятам. Они давно тебя ждут.
— А они… они разве не погибли?
— Ну ты даешь, — покачал головой Шолд. — Конечно же, нет. Все живы. Нам пора уходить. Все только тебя и ждут.
Толгрид ощутил, как тепло разливается внутри него. Все живы. Никто не погиб. Ему все это пригрезилось.
Все живы!
Он вышел во внутренний двор и заметил, что тот пуст. Ни трупов, ни щепок и мусора. Ничего нет. Только у ворот стоят его люди: Микул хмурится, недовольно глядя на него, Андер и Кордок перекидываются в кости, сидя на своих походных мешках, Устинг точит топор, Вилкон кормит коня, гладя его по загривку, Хелга натягивает тетиву на свой лук.
Толгрид всей душой хотел присоединиться к ним, но что-то его останавливало.
— Нет, Шолд. Я не пойду с вами, — покачал головой он. — Я должен убить Одержимого. Должен!
— Тол, ты же знаешь, что он тебе не по зубам. — Шолд положил ему на правое плечо руку. — Тем более мы послали к нему демона. Он его и убьет.
— А если у него ничего не выйдет?
— Ты же доверился ему, значит, все у него получится, — улыбнулся Шолд, стиснув толгридское плечо. Командир ощутил нарастающую боль в руке. — Пойдем с нами.
— Нет. — Толгрид хотел вырваться, но рука Шолда сжала плечо еще сильнее.
— Ты должен быть с нами, Тол. — Глаза Шолда тревожно заблестели. — Ты не покинешь нас. Мы Лесные Волки, мы один отряд.
— Идите без меня. — Он все же вырвался из цепкой хватки друга. Чуть пошатнулся, отступив на шаг.
— Ну ладно, Тол. Не буду тебя принуждать. Как-никак командир — ты. — Шолд снова улыбнулся. — Но мы все равно тебя будем ждать. Всегда.
Он развернулся и пошел к ребятам. Они быстро собрали вещи, негромко что-то прокричали, с осуждением глядя на Толгрида, и вышли в ворота. Ушли навсегда, подумал командир.
Ему тоже пора уходить, возникла мысль. Но тут он почувствовал чье-то присутствие рядом. Обернулся и увидел… Прорицателя.
Тхашир стоял в трех шагах от Толгрида и довольно ухмылялся. Одет полукровка был в темный балахон с серебряной оторочкой и каким-то рисунком на груди. Полы его длинного одеяния развивались на ветру, хлопая по воздуху.
— Прорицатель, — с нескрываемой злобой сказал Толгрид. Что-то твердило ему, что этот тхашир обо всем знал, но молчал. — Они умерли на самом деле, ведь так? — Полудемон кивнул, ухмылка его стала еще наглее. — Но ты молчал. — Толгрид осторожно потянулся за мечом, но вместо рукояти нащупал лишь пустые ножны.
— Вы не способны одолеть Владыку. — Прорицатель заговорил каким-то утробным басом. — Ни ты, ни кто другой из живых. Он могущественнее вас всех, потому что на нем Благословение Древних. Его ведет их воля, и никто не посмеет преградить ему путь. Никто! — Он вытянул руку, и Толгрид заметил, как вокруг его ладони собирается тьма, похожая на черный дым. Одновременно с этим глаза его запылали алым, а черты лица стали стремительно меняться. Командир никогда не видел Одержимого вживую, но сейчас понимал, что именно он стоит перед ним.
В следующий момент Толгрид осознал, что рука его сжимает рукоять меча. Особо не раздумывая, откуда он там взялся, он взмахнул им и ринулся к демонологу. Глаза Одержимого ярко вспыхнули, и командир невольно замер, словно ударившись о стену. Алый свет, излучаемый глазами Одержимого, слепил и обжигал. Он чувствовал, как с каждым мигом все тяжелее становится терпеть эту жгучую боль, обволакивающую все тело огненным одеялом. Он уже не видел ничего, а боль, тем не менее, становилась все сильнее.
— Ты хотел убить меня? — прогремел голос Одержимого, в его тоне слышался призыв. — Так чего же ты ждешь? Я здесь, перед тобой.
Меч в руке Толгрида раскалился до красна, рука едва терпела излучаемый им жар. Еще немного, и Толгрид его бросит. Но чем же тогда он убьет Одержимого?
Боль становилась невыносимой, и Толгрид завыл. Меч выпал из руки, но не брякнулся о землю, а завис в воздухе и… растаял, словно капля крови в воде. Все тело командира затряслось, будто в агонии. Он завыл еще громче, еще отчаяннее. Он больше не ощущал упора под ногами, а значит, скорее всего парил в воздухе. Толгрид поднес руки к лицу и узрел их полыхающими красным пламенем. Он вскрикнул, и боль пронзила все нутро. Командир понял, что он сгорает заживо. Неимоверный жар обнимал его с головы до ног, иссушал и уничтожал.
Свет померк, и Толгрид осознал себя лежащим на топчане. В горле застрял хрипящий крик. Глаза застилал холодный пот. Мышцы были напряжены как камни, а сердце стучало, едва не вырываясь из груди. Кожа горела огнем.
— Все хорошо, милок, все хорошо, — шептала Тильда, вытирая у него пот со лба серой тряпкой. — Все уже позади. Вот, попей водички. — Она поднесла ему все ту же деревянную чашу к губам. Толгрид начал жадно глотать воду. — Что ты видел во сне?
— Это был кошмар, — задыхаясь, сообщил он.
— Мертвые приходили к тебе? Звали пойти с ними?
— Да, но я не пошел. Я чувствовал, что мне не место среди них.
— Правильно сделал. Что еще видел?
— Плохо помню, — соврал он. — Много чего. Все путается.
— Ты кричал «прорицатель» и «одержимый». Эти слова что-то значат для тебя?
Если бы не усталость и боль, Толгрид, наверно, ухмыльнулся бы, но сейчас ограничился только кивком. Он снова закрыл глаза. Дыхание и сердцебиение стали стихать.
Прорицатель. Вот кто был во всем виноват. Он видит будущее, и не мог не знать, что весь толгридовский отряд погибнет. Может быть, он надеялся, что и Толгрид окажется вместе со всеми?