– Точно! Ты запомнил мою грубую морду.
– Ваше лицо? Нет, без костюма эльфа вы выглядите по-другому. Но я запомнил, как вы смешно говорите.
Засмеявшись, он выпрямился.
– Так шо вы, пацаны, делаете тут в больнице? Вы ведь не больные, да?
– Я больной, – весело сообщил Тимоти. – Меня зовут Тим, и у меня рак. А это Мо. Он тоже эльф, как и вы. Он помогал Санта-Клаусу тут, в больнице.
– Это так, Тим? – Уборщик наклонился и с улыбкой похлопал Тимоти по плечу. – Интересная у нас компания получается, а? Два эльфа и самый счастливый пациент, какого я видел в своей жизни, – значит, три особенных пацана.
Уборщик, его звали Фрэнк, рассказал нам, что он подрабатывает в больнице, чтобы помочь оплатить медицинские счета своего младшего брата, который несколько месяцев назад тут лечился от рака. Теперь брат идет на поправку, но счета… У родителей не хватает денег, чтобы их оплатить. Вот он и работает в свободное время в больнице, а всю зарплату отдает им. Тут он познакомился с доктором Ринглом и получил возможность помогать ему в молле.
– Теперь скажите мне еще раз, – проговорил он, когда рассказал о себе. – Шо вы тут делаете возле кабинета доктора Рингла? И на этот раз я жду от вас честного ответа, а не ту чертову чепуху про какого-то друга.
Перед тем как ответить, я посмотрел на Тима, и он мне кивнул, разрешая посвятить Фрэнка в наши дела.
– Говоря по правде, мы ищем доказательства. Мы хотим выяснить, правда ли доктор Рингл единственный настоящий Санта. Тим считает, что да, а я сомневаюсь, потому что я больше не верю в то, что Санта действительно существует.
– Знаешь шо, Мо? – задумчиво проговорил Фрэнк. – Мне неловко в том признаваться, но Тим прав. Угу. Я видел в своей жизни много Санта-Клаусов, но ни один из них не был настоящим, кроме нашего дока Рингла. И это правда. Если хотите, пацаны, я пущу вас в его кабинет. Может, вы найдете там какое-нибудь подтверждение. Как, хотите?
Мы с радостью приняли предложение и уже через минуту рылись в вещах доктора Рингла. Несмотря на слова Фрэнка, я все же не был до конца уверен, что доктор Рингл – это Санта-Клаус. У меня даже появилось подозрение, что Фрэнк сказал это, чтобы утешить больного Тима.
– Гляди! – воскликнул Тим после нескольких минут поисков.
Он поднял коричневый бумажный пакет.
– Шо там, малыш? – спросил Фрэнк.
– Тут написано «Олений помет»!
Том открыл пакет и достал горсть маленьких коричневых шариков.
– О-ох, – простонал он. – Они очень мягкие и липкие.
– Шо скажешь, Мо? Ты хотел доказательство. Вот оно, согласен? – спросил Фрэнк с усмешкой.
– Олений помет! Невероятно, – сказал я, пытаясь поверить, что это может подтвердить существование настоящего Санта-Клауса.
Впрочем, как бы то ни было, но олений помет произвел на меня впечатление. Я никогда не видел его прежде и мог назвать только одного человека на свете, который оставил бы пакет с пометом на столе в своем кабинете: Санта-Клауса.
– Ладно, – сказал Фрэнк. – А теперь бегите к себе, а мне надо закончить работу. – Он взъерошил нам волосы и выпроводил за дверь. Тим захватил с собой пакет с пометом в качестве доказательства.
– Веселого, блин, Рождества! – весело крикнул нам вслед Фрэнк, когда мы заторопились к лифтам.
– Веселого, блин, Рождества, Фрэнк! – закричал в ответ Тим, когда раздвинулись створки лифта.
– Да, спасибо, Фрэнк! – добавил я. – С Рождеством!
Вернувшись на пятый этаж, мы вышли из лифта и поскорее пошли в палату Тима, где надеялись получше изучить олений помет. Когда мы проходили мимо ординаторской, сиделки Дойл там уже не было, зато вернулась с репетиции сиделка Кроутон и, казалось, хотела с нами поговорить.
– Привет, ребята, – сказала она, когда мы поравнялись с дверью ординаторской. – Подожди, Мо, тут у меня есть кое-что для тебя.
– Для меня?
– Да, для тебя и твоего старшего брата-эльфа, – добавила она с легкой улыбкой.
– Ой, – ответил я. – Это может подождать? Мы спешим.
– В самом деле? – спросила она. – А чем вы занимались, когда остальные были на репетиции?
– Мы, ну… вроде как…
– Мы искали доказательства, что доктор Рингл – это Санта-Клаус! – выкрикнул Тим, не в силах сдержать своего вдохновения. – И нам это удалось! Мы нашли целую кучу доказательств. Точнее, несколько. Но мы абсолютно уверены, что они правильные! – И он потряс мешком с оленьим пометом.
– Это невероятно! – восхитилась сиделка Кроутон. – Может, я помогу вам добавить еще одну подсказку. Так получилось, что сегодня пришло письмо от доктора Рингла, адресованное Мо и Аарону. – Она протянула мне письмо. – На, читай.
Тим заглядывал мне через плечо, пытаясь получше разглядеть конверт, который я держал в руках.
– Оно с Северного полюса! – крикнул он мне на ухо. – Гляди сюда, оно отправлено с Северного полюса! Какое еще доказательство тебе нужно?
Тим был прав. На красном штемпеле стояла дата – 17 декабря 1980 года и слова «Северный полюс».
Тут из дверей вышла сиделка Уимбл и, увидев наши счастливые физиономии, немедленно подошла и спросила, что случилось. Сиделка Кроутон подробно объяснила ей, как мы сумели доказать, что доктор Рингл – это Санта-Клаус, и показала ей все вещественные доказательства, какие мы обнаружили. Я видел, что сиделка Кроутон не очень верила в реальность Санта-Клауса, но она вежливо нас поддержала.
Сиделка Уимбл не была такой деликатной.
– Сиделка Кроутон, – усмехнулась она. – А удивлена-а, что вы поддерживаете эти глу-упые предрассудки, вредные для неокрепших и впечатлительных юных умо-ов. А считаю, что они достаточно взро-ослые, чтобы знать пра-авду.
– Сиделка Уимбл, пожалуйста, не надо… – запротестовала сиделка Кроутон, но сиделка Уимбл игнорировала ее.
– Теперь послушайте меня, – сказала она. – Вы не нашли ни одного фа-акта, доказывающего, что доктор Рингл – это Санта-Кла-аус. А скажу вам, почему-у. Те письма в шкафу? Это почтовый му-усор, с которым мучаются почтальоны. Доктор Рингл любит их использовать для какой-то благотворительной рабо-оты. А пакет с оленьими фека-алиями, который вы держите? – Не раздумывая ни секунды, сиделка Уимбл сунула руку в пакет и ухватила горсть мягких коричневых шариков, кинула их в рот и стала жевать.
Мой желудок болезненно сжался, как только она стала жадно поедать коричневый помет. Пожалуй, только ее неприятный смех привел меня в чувство и меня не стошнило.
– Это конфе-еты! – весело сообщила она, улыбаясь коричневыми от шоколада губами. – Это изюм в шокола-аде, мои любимые конфе-еты! – говорила она с набитым ртом, и маленькая коричневая струйка потекла по ее подбородку. – А что до письма, то вы поглядите внимательнее на ште-емпель!
Конверт я все еще держал в руке, и теперь посмотрел на него внимательнее. Мое сердце упало, когда я прочитал то, что написано мелким шрифтом. Я был не только разочарован, но и огорчился за Тимоти, который был так уверен, что существует настоящий Санта-Клаус в лице доктора Кристофера К. Рингла.
– Тим, – медленно проговорил я, – оно из Аляски. Не с Северного полюса.
Тимоти тоже прочел надпись и нахмурился.
Сиделка Уимбл ликовала, даже злорадствовала, что ей удалось разрушить надежды и мечты маленького мальчика.
– Пра-авильно, из Аля-яски, – сказала она. – Доктор Рингл ездит туда ка-аждый год. Он живет там возле небольшой армейской ба-азы под Фербенксом. Они занимаются с тамошними детьми. А вы думали, что он на Северном полюсе! Гру-устно, честное слово, что они морочат голову детям! И это в на-аши-то дни!
– Перестаньте, мисс Уимбл, – резко прервала ее сиделка Кроутон. – Мальчики, ступайте к себе, поиграйте во что-нибудь и забудьте про этот глупый разговор. И верьте, во что хотите. – Она попыталась улыбнуться, но это не помогло. Яд начал действовать.
Вернувшись в палату к Тиму, мы условились больше не говорить про доктора Рингла вообще или хотя бы про то, что он Санта-Клаус. Мы нашли другие важные темы. Тим рассказал мне про свою семью, про то, что его родители навещают его тут каждое утро и каждый вечер, что его сестра получила первое место в школе за грамотность; рассказал, как они всей семьей ездили в прошлом году в Йеллоустонский парк. А я рассказал ему про моих родителей, про наш дом в Шервуде, а еще, как я люблю играть в футбол и бейсбол.
Тиму тоже нравился бейсбол, но в последнее время он не мог играть в него из-за того, что часто лежал в больнице. В ящике гардероба я нашел носки Тима и туго свернул их в комок. Потом мы долго перебрасывались этим «мячом» через всю палату.
В общем, вечер получился замечательный.
Когда мы ехали домой, Аарон рассказывал мне про ляпы, случившиеся на генеральной репетиции. Конечно, Мадху по-прежнему был занозой в пятке сиделки Уимбл, тем более что он до сих пор не решил, что принесет в дар Младенцу Христу четвертый волхв. Он все время обещал, что придумает «что-нибудь особенное», но пока дело так и ограничивалось словами.
После этого я рассказал ему про наши с Тимоти открытия и про письмо от доктора Рингла. Мама включила в салоне автомобиля верхний свет, чтобы мы могли вместе прочитать это письмо.
«Дорогие Аарон и Мо!
Я слышал, как вы замечательно помогаете больным детям. Надеюсь, теперь вы поняли, как им важно, когда к ним приходят друзья и общаются с ними.
Мо, я с огорчением узнал про происшествие на восьмом этаже. Надеюсь, теперь ты идешь на поправку. Пожалуйста, будь в следующий раз осторожнее, когда решишь участвовать в гонках. Помни, что такие каталки предназначены для того, чтобы помогать тем, кто получил тяжелые травмы, а не причинять травмы помощникам!
Я сейчас в детском центре на Аляске, и тут замечательно. Я начал ездить сюда волонтером, еще когда служил в авиации, и продолжаю делать это по сей день. Тут остро не хватает врачей, особенно детских.
В Орегон я вернусь к Рождеству и обязательно приеду в больницу, чтобы посмотреть рождественское представление. После него мне снова понадобится помощь эльфов – мы будем раздавать детям рождественские подарки.
Еще раз спасибо за вашу помощь. Вы действительно заслужили подарок, достойный этого особенного праздника. До скорой встречи.
Искренне ваш,
Д-р мед. Кристофер К. Рингл»
Глава 10
Долгожданное рождественское представление проходило каждый год в больничном кафетерии на втором этаже. Ради этого случая там и на этот раз сделали сцену, повесили занавес и прикрепили к потолку прожектора. Когда я с родителями вошел в кафетерий, сиделка Уимбл и ее помощники делали последние приготовления перед грандиозным показом. Мадху и его родители приветственно помахали нам и пригласили сесть рядом с ними на свободных местах во втором ряду.
– Ты придумал, что четвертый волхв принесет в дар Младенцу Иисусу? – спросил я у Мадху, заняв свое место.
– Ой, нет, так и не придумал, – ответил он со своим ритмичным индийским акцентом, к которому мы все успели привыкнуть. – Но у меня есть несколько неплохих идей, а сиделка Уимбл дала мне красивую деревянную шкатулку. Теперь я должен решить, что будет там, в той шкатулке, когда я поставлю ее перед Иисусом.
Услышав свое имя, сиделка Уимбл насторожила слух и ухватила окончание фразы, которую говорил Мадху. И в ту же секунду подошла к нему и дала последние указания.
– Мистер Амбури, вам надо было давным-давно это решить! Но поскольку вы этого не сделали, А приняла такое решение за вас. Когда трое официальных волхвов объявят о своих дарах, вам надо поставить эту коробку рядом с яслями и сказать: «А приношу Тебе, Го-осподи, в да-ар драгоценные самоцветы – бриллиа-анты, жемчуг и руби-ины – из моего до-ома, который далеко на восто-оке». Вот и все. Потом ты тихонько отступишь назад, и мы все забу-удем про этого четвертого волхва-а. Ты понял меня, Мадхукар?
Она не была настроена выслушивать длинные, интеллигентные ответы, и Мадху решил не спорить с ней при родителях.
– Да, миссис Уимбл, я понял, – вежливо отвечал он.
– Хорошо, – сказала она, повернулась и пошла к сцене.
– По-моему, весьма приятная особа, – пошутил мой папа.
– Приятная или нет, но уже шесть сорок пять, – напомнила мама. – Аарон и Мадху, вам пора надевать костюмы. Ступайте. Через пятнадцать минут начнется представление.
Мальчишки пошли к сцене и скрылись за занавесом. Я сидел и разглядывал людей, входивших в кафетерий. Увидев мальчика или девочку, с которыми познакомился за предыдущие недели, я неистово махал им здоровой рукой. Многие из них шли за сцену надевать костюмы, и в эти считаные минуты я наконец-то в полной мере пожалел о своей травме. Ах, как мне хотелось участвовать в рождественском представлении, а не сидеть среди зрителей!
Ровно в семь половина огней, горевших в «зрительном зале», погасла. Стало полутемно. Сделав все необходимое, сиделка Уимбл села в переднем ряду и махнула рукой, чтобы электрик еще больше приглушил свет. По репетициям я знал, что Аарон в роли рассказчика должен был первым выйти на сцену в костюме священника.
Он все не появлялся.
Зрители спокойно сидели несколько минут, но потом стали перешептываться и задавать друг другу вопросы. Все это время луч одинокого прожектора шарил по сцене в поисках моего брата. Наконец после долгих ожиданий занавес открылся, и показался Аарон. Но, вместо того чтобы выйти вперед, где его ждал микрофон, он сбежал по ступенькам и бросился к сиделке Уимбл.
Я не слышал, что он ей шептал, но по выражению его лица понял – речь шла о чем-то важном. Но сиделка Уимбл поморщилась так, словно речь шла о какой-то досадной помехе. И все-таки встала, повернулась и пошла к тому месту, где я сидел с родителями.
– Молар, – негромко сказала она, наклонившись ко мне. – Ты ведь дружишь с мисс Катриной Барлоу, ве-ерно?
– Да, мэм, – тихо ответил я.
– Ка-ажется, она куда-то пропала. Остальные ангелы не могут нигде ее найти. Ты ее друг, поэтому поищи ее. Но А не стану из-за нее задерживать начало представле-ения! Если ты отыщешь ее до того, как начнется ее сце-ена, хорошо. Если нет, тогда а-ангелы обойдутся без нее и без ее бумажного мешка на голове.
– Спасибо, мэм, – сказал я, сам не зная, за что ее благодарил. Просто решил, что это прозвучит вежливо.
С согласия родителей я вылез из нашего ряда и стал пробираться в темноте по проходу к горевшему зеленым светом слову «выход» в конце зала. Закрывая за собой дверь, я услышал, как мой брат произнес первые строки своей роли. Рождественское представление началось.
Глава 11
Много времени мне не потребуется, думал я, торопливо идя к лифтам в другой конец здания. Поднявшись на пятый этаж, я поспешил по коридору к палате Катрины. Поскольку все должны были смотреть представление, свет на пятом этаже горел вполнакала, и это усиливало мое ощущение одиночества.
Подходя к концу коридора, я заметил красные и зеленые огоньки, мерцавшие в темноте. Дверь в палату Катрины была слегка приоткрыта.
– Катрина? – позвал я шепотом и легонько толкнул дверь. – Картина, ты там?
Шагнув в палату, я увидел источник мерцания. Доктор Рингл в полном костюме Санты сидел в своем инвалидном кресле, в знаменитой «повозке», переливающейся огнями. Он сидел спиной ко мне и глядел на дождь, который лил за окном.
– Ее здесь нет, парень, – сообщил он и стал медленно разворачивать свою «повозку». – Я искал ее всюду. Боюсь, она не хочет, чтобы ее нашли.
– Но ведь она пропустит свой выход! Она поет в хоре ангелов. Как же так, ведь она столько репетировала!
– Мне жаль, Мо. Ты был ей очень хорошим другом. Я понимаю, тебе очень важно увидеть ее на представлении – ведь ради этого ты сломал руку. Но ничего не поделаешь, мы вряд ли найдем ее.
– Понял! – меня озарило.
– Что ты понял? – удивленно спросил доктор Рингл.
– Я знаю, где Катрина! Следуйте за мной!
Я побежал назад по коридору в восточный угол здания, к служебному лифту. Доктор Рингл в своем кресле еле поспевал за мной, позвякивая колокольчиками. В лифте я нажал на кнопку восьмого этажа.
Лифт остановился, створки раздвинулись. Я снова оказался на том месте, где сломал себе руку, и поглядел на коридор, с плавным наклоном шедший в сторону лестницы. Там в своем бумажном мешке сидела Катрина. Она вся была одета в белое, за ее спиной виднелись крылья из перьев. Мы с доктором медленно приблизились к ней.
– Ты выглядишь как прекрасный ангел, – сказал я, подойдя к ней вплотную. Она не ответила, даже не пошевелилась. – Почему ты поднялась сюда? Ведь представление уже началось!..
Она молчала.
– Кат, доктор Рингл вернулся с севера. Он тоже здесь.
Тут она подняла голову, медленно обернулась и посмотрела на него сквозь прорези в мешке, изрядно уже потертом.
– Привет, Санта, – сказала она. По ее голосу я понял, что она только что плакала.
– Привет, моя девочка. Я скучал по тебе.
– Я тоже. Я хотела поблагодарить вас.
– За что, мисс Катрина? – Доктор Рингл широко улыбался.
– Вы знаете, за что, – ответила она. – За мой рождественский подарок – тот, про который я написала на красном листке.
– О да! Что ж, я рад. Но ты заслужила его, так и знай.
– Вы что, уже отдали ей подарок на Рождество? – спросил я.
На моем лице отразилось удивление. Я не мог понять, как доктор Рингл мог отдать ей рождественский подарок, если он был так долго в отъезде и видел сейчас Катрину впервые за несколько недель.
– Это фигура речи, парень. Фигура речи. Но сейчас рождественские подарки – не самое главное. Сейчас нам надо понять, как уговорить некую Катрину Барлоу пойти на рождественское представление. Я слышал, там недосчитались одного из их самых необыкновенных ангелов…