Стив отогнал от себя эту мысль и поспешил к двери. Зачем говорить с мальчиком о таких пустяках? Тем более что Тревор был здесь редким гостем.
Он открыл дверь и улыбнулся.
— Вот это сюрприз! Входи. — Стив похлопал его по спине и пропустил в прихожую. — Что-нибудь случи лось? Почему ты приехал посреди ночи?
Тревор повернул запястье и посмотрел на свои часы с перламутровым циферблатом.
— Сейчас только одиннадцать.
— Серьезно? А я задремал у себя в малой гостиной. — Стив покачал головой. — Твоя мать уже легла. Я схожу за ней.
— Нет, не надо. — Тревор помахал рукой. — Я вижу, ты опять сменил коды.
— Как всегда, раз в месяц. Лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Я дам тебе новые коды. — Стив хотел было пригласить сына в свою пещеру и предложить выпить чаю, но Тревор уже направился в большую гостиную, подошел к бару и налил себе бренди.
— Рад видеть тебя. С какой это стати ты так вырядился?
Тревор удивленно поднял брови. Его легкий пиджак был дорогим и модным, но не соответствовал его представлениям о нарядном костюме. Нарядным он был разве что по сравнению с майками и мешковатыми брюками, которые предпочитал отец.
— Я приехал после приема. Тоска зеленая. — Тревор взял бокал (слава богу, хоть бренди у отца был приличный), размешал напиток и опустился в кресло. — Там был кузен Маркус с его несносной женой. Только и знали, что трещать о своем младенце. Словно они пер вые, кто родил ребенка!
— Новоиспеченные родители и не могут говорить ни о чем другом. — Хотя Стивен предпочел бы чай, он тоже налил себе бренди — за компанию. — Когда ты родился, мы с твоей матерью прожужжали уши всем, кто не успел спастись бегством и спрятаться. Так что не задирай нос. Когда настанет твоя очередь, ты будешь делать то же самое.
— Думаю, эта опасность мне не угрожает. Я не собираюсь производить на свет существо, которое постоянно хнычет, отвратительно воняет и каждую минуту требует твоего внимания.
Стив продолжал улыбаться, хотя слова сына и особенно тон, которым они были сказаны, ему очень не понравились.
— Ты передумаешь, как только встретишь подходящую женщину.
— Подходящих женщин на свете нет. Есть только более-менее терпимые.
— Я не выношу, когда ты так говоришь. Это зло, цинично и несправедливо.
— Зато честно, — ответил Тревор. — Такова жизнь. Стив вздохнул:
— Похоже, тебе пора узнать, что такое настоящая жизнь. Твой неурочный визит очень кстати. Я думал о тебе. О том, как ты живешь и почему.
Тревор пожал плечами:
— Ты никогда не понимал и не одобрял мой образ жизни, потому что он не похож на твой. «Стив Уиттьер, человек из народа, который создал себя из ничего! « В буквальном смысле. Знаешь, тебе следовало бы написать книгу. Вроде той, которую состряпала эта Гэннон на основе семейных преданий.
Встревоженный, Стив опустил бокал и впервые за весь вечер повысил голос.
— Я же просил тебя никогда не говорить об этом, Тревор! Я все рассказал тебе только потому, что ты имел право знать. Поскольку все изложенное в этой книге имеет отношение к твоей бабушке, ко мне и к тебе, ты должен был подготовиться. Это позор нашей семьи, болезненные воспоминания для твоей бабушки. И для меня тоже.
— Для бабули — вряд ли. Девяносто процентов времени она пребывает в стране грез. — Тревор насмешливо покрутил пальцем у виска.
Лицо Стива покраснело от гнева.
— Не смей издеваться над старой и больной женщиной! Она сделала все, чтобы защитить меня! Если бы не она, ты бы не сидел сейчас здесь и не скалил зубы, попивая бренди!
— И если бы не твой отец. — Тревор наклонил голову. — В конце концов, он тоже принимал в этом участие.
— Биологический отец — это еще не отец. Я рассказывал тебе, кем он был. Вором и убийцей.
— Да, но он довольно успешно проворачивал свои дела, пока не вмешались Гэнноны. Перестань. Неужели ты не отдаешь ему должное? Этот человек играл по собственным правилам, жил так, как считал нужным, и всегда брал то, что хотел.
— Не считаясь с тем, чего это стоило другим! Этот человек терроризировал мою мать, которая несколько лет тщетно пыталась убежать от него. Даже когда он умер в тюрьме, мать продолжала шарахаться от собственной тени. Что бы ни говорили врачи, я знаю, чем вызвана ее болезнь. Долгими годами страха и тревоги.
— Папа, посмотри правде в глаза. Это дефект психики. Возможно, передающийся по наследству. Мы с то бой можем стать следующими. И закончить свои дни, пуская слюни в какой-нибудь знаменитой психиатрической больнице.
— Она твоя бабушка, и ты просто обязан говорить о ней с уважением.
— А как быть с дедушкой? Кровь есть кровь, вер но? — Тревор откинулся на спинку кресла. — Расскажи мне о нем.
— Я уже рассказал все, что тебе было нужно знать.
— Ты говорил, что вы с матерью постоянно переезжали с места на место. Проходило несколько месяцев, и вы снова собирали вещи. Он что же, постоянно охотился за вами? Иначе зачем ей было бежать?
— Он всегда находил нас. Пока его не бросили за решетку. Я узнал об этом только через несколько месяцев. И больше года мне не говорили о том, что он умер в тюрьме. Мать пыталась защитить меня, но я был любопытен. Любопытные дети рано или поздно находят способ узнать правду.
«Тут ты прав», — подумал Тревор.
— Наверно, ты хотел побольше узнать о бриллиантах.
— Почему ты так решил?
— Ну, ты же сам сказал, что был любопытным ребенком…
— Я никогда не думал о них. Думал только о чувствах моей матери. И о том, что чувствовал я сам во время нашей последней встречи с ним.
— Когда это было?
— Он приехал к нам в Колумбус. У нас был там хороший дом и хорошие соседи. Я был счастлив. Но тут приехал он. Поздно вечером. Когда я услышал его голос и голос матери, то сразу понял, что мы скоро уедем. По соседству жил мой друг. О боже, не могу вспомнить, как его звали. У меня никогда не было лучшего друга, но я понял, что больше его не увижу. И оказался прав.
«Телячьи нежности», — с отвращением подумал Тревор, но его тон остался непринужденным и дружелюбным.
— Я понимаю, вам с бабушкой пришлось нелегко. Сколько тебе тогда было лет?
— Думаю, семь. Около того. Трудно сказать точно. Пытаясь скрыться, мать постоянно меняла фамилию и дату моего рождения. Год туда, год сюда… Когда мы стали Уиттьерами, мне было почти восемнадцать. К тому времени он был давно мертв, и я сказал матери, что больше не хочу менять имя. Мы смогли начать новую жизнь, но я уверен, что она продолжала волноваться и заболела от тревоги.
«Старая карга, больная паранойей!» — подумал Тревор.
— Как ты думаешь, зачем он приезжал к вам? Ведь это случилось вскоре после кражи бриллиантов, верно?
— Чтобы предъявить права на меня и помучить ее. У меня до сих пор звучат в ушах его слова: «Я найду тебя, куда бы ты ни убежала, и если захочу, то отберу мальчишку! « И ее плач…
— Но почему он приехал именно тогда? — не отставал Тревор. — Едва ли это было простое совпадение. Должно быть, он чего-то хотел от нее. Или сообщил о чем-то.
— Почему ты этим интересуешься?
Нужно было действовать очень осторожно. Конечно, отец глуп, но все-таки может догадаться.
— После твоего рассказа я много думал об этом. Не хочу спорить с тобой, но меня крайне встревожила и огорчила такая наследственность.
— Он не имеет к тебе никакого отношения. Никакого.
— Это неправда, папа. — Тревор мрачно покачал головой. — Скажи, тебе никогда не хотелось… замкнуть круг? Ради себя и ради нее? Ради твоей матери? Где-то лежат бриллианты стоимостью в несколько миллионов. Если бы мы смогли найти их и вернуть наследникам законных владельцев…
— Найти бриллианты, пропавшие пятьдесят с лишним лет назад? — Стив едва не рассмеялся, хотя на самом деле его очень тронуло, что мальчик хочет «замкнуть круг». — По-моему, это невозможно.
— Разве не ты твердил мне, что возможно все, стоит только захотеть? Именно этого я и хочу. Очень хочу. Но мне нужна твоя помощь. Вспомни как можно точнее, что случилось в тот последний раз, когда он приезжал повидаться с тобой. И что было потом. Он не пытался связаться с тобой из тюрьмы? С тобой или с бабушкой? Что-нибудь давал тебе, присылал, говорил?
— Стив?..
Услышав голос жены, Стив поднял глаза.
— Давай оставим этот разговор, — вполголоса сказал он. — Твоя мать все знает, но я не хочу ее расстраивать… Иди сюда, Пат! К нам заехал Тревор!
— Тревор? Сейчас спущусь.
— Нам нужно поговорить об этом, — продолжал настаивать Тревор.
— Поговорим. — Стив улыбнулся сыну. — Поговорим, и я постараюсь вспомнить все, что может тебе пригодиться. Я горжусь тобой, Тревор. Горжусь тем, что ты хочешь найти способ сделать хорошее дело. Не знаю, удастся ли, но мне достаточно одного твоего желания. Жаль, что я сам до этого не додумался. Я раз за разом пытался начать новую жизнь, хотя требовалось всего-навсего расквитаться со старыми долгами.
Тревор почувствовал раздражение, но сдержал его, услышав, что по лестнице спускается мать, и улыбнулся отцу.
— Я уже несколько недель не могу думать ни о чем другом.
Он вышел час спустя, но не стал брать такси, пред почтя пешую прогулку по душному ночному городу. По части деталей на отца можно было положиться. Де тали были коньком Стива Уиттьера. Так или иначе, этот визит позволил ему понять, что нужно сделать в первую очередь. Он притворится любящим внуком и посетит бабушку в больнице для старых маразматиков. Завтра же.
Рорк не стал посвящать Еву в подробности компьютерных поисков жены и сына Крю. Просто на последнем этапе он позвал ее в кабинет и вывел на экран шесть изображений.
— Я решил начать с мальчика — точнее, с мужчины, — и посмотрим, что получится.
— Ну-ка, ну-ка… — Ева быстро считывала сопутствующие данные. — Стивен Джеймс Уиттьер. Живет в Ист-Сайде. Владелец и президент строительной ком пании. Есть! Прямо в яблочко!
— Я знаю его.
Ева резко обернулась.
— Ты знаешь этого малого?
— Главным образом по делам бизнеса, хотя часто встречался с его женой на разных благотворительных мероприятиях. У его компании хорошая репутация, и у него самого тоже. «Синий воротничок»[9], породнившийся с голубой кровью. Работяга.
— Проверь список строительных площадок, который ты составил раньше. Посмотри, есть ли у него что-нибудь в Алфабет-Сити.
Рорк вызвал файл и откинулся на спинку кресла.
— Перестраиваемый дом на авеню Б. Пятиэтажное здание, три подъезда. Мне следовало доверять твоей интуиции.
— А ты разве не доверял? Смотри-ка, у Уитгьера есть сын. Один сын, Тревор, двадцать девять лет. Так… Теперь выведи на экран его портрет.
Рорк набрал команду, и они начали изучать лицо Тревора Уиттьера.
— Не так похож на фоторобот, как я надеялась, но что-то общее имеется… А теперь поищем данные на этого Тревора.
— На сегодня хватит. Уже час ночи. Все равно этого недостаточно, чтобы арестовать его, предъявить обвинение и упрятать за решетку. Ложись спать. За это время компьютер соберет нужные сведения.
— Я, конечно, могла бы разбудить его и вытащить из постели… — Она задумалась. — Но только для того, чтобы доставить себе удовольствие. Ладно, пусть подо ждет до утра. Мы проверим стройплощадку и посмотрим, нет ли там следов крови Тины Кобб. Потом я опрошу Уиттьера-старшего, найду его мать и тоже задам ей несколько вопросов. Они могли принимать в этом участие. А Тревора трогать не стоит, пока я не сведу концы с концами.
— Ты можешь сводить концы с концами и лежа. Ева хотела заспорить, но у нее слипались глаза.
— Молчи, зануда… Мне нужно позвонить членам своей следственной бригады и сообщить, что совещание переносится с восьми на семь часов.
— Позвонишь утром. Во-первых, это легче. Во-вторых, более гуманно.
— Да, но приятнее сделать это сегодня, — возразила Ева, когда Рорк взял ее за руку и потащил к двери. — Если я разбужу их сейчас, им придется приложить не малые усилия, чтобы уснуть снова. А если утром, то они недосчитаются всего одного часа сна.
— Лейтенант, вы просто чудовище!
— Да. И горжусь этим.
28.
Ева спала, но ее мозг продолжал напряженно работать. Отец и сын, убийство и алчность, кровь на сверкающих камнях… Есть наследство, от которого невозможно спастись, как бы быстро и далеко ты ни бежал.
Она видела себя. Ребенка без матери, которая могла бы защитить свое дитя, как это сделала мать Крю. Спрятать ее или прикрыть щитом было некому. Как всегда, она видела себя, одну в ледяной комнате, залитой кровавым светом от вывески, мигавшей, мигав шей, мигавшей на соседнем доме.
Когда он входил, она всякий раз ощущала во рту рез кий металлический привкус. Привкус лютого страха. Бодрствовавшая частица ее воспаленного мозга пони мала, что дети не должны бояться своих отцов. Но этот ребенок не знал ничего, кроме страха.
Рука отца жалила, как змея, но остановить его бы о некому. Некому было вступить с ним в схватку. Не кому было защитить девочку, когда он раздирал ее и внутри, и снаружи. Никто не слышал ее криков, никто не умолял его остановиться.
Не надо, не надо! Пожалуйста, пожалуйста, больше не надо! Хватит!
Никто не прибежал к ней на помощь, когда ее рука хрустнула, как веточка под ногой неосторожного пеше хода. Она была одна. Она — и нож.
Ева ощущала кровь, которая струилась по ее рукам; ощущала, как дернулось его тело, когда она вонзила в него клинок. Видела себя, пахнувшую кровью, покрытую кровью, купавшуюся в крови, как зверь, который убил свою жертву. И даже во сне ощущала безумие этого зверя, начисто лишенного человечности. Она рычала и раз за разом вонзала в него нож.
— Проснись. О боже, малышка, проснись!
Кто-то услышал ее, кто-то пришел к ней на помощь. Жуткие воспоминания не помешали ей услышать голос Рорка, ощутить его запах и броситься в его объятия.
— Не могу! Не могу избавиться от кошмара. Боже, сколько крови…
— Я здесь. Мы вместе. Я с тобой. — Горячие губы Рорка прижались к ее волосам, а потом к щеке. — Ус покойся, Ева. Успокойся, милая.
— Мне холодно. Очень холодно.
— Иди ко мне.
Рорк укутал Еву в одеяло, посадил к себе на колени и начал баюкать, как маленькую. Ее дрожь постепенно проходила, дыхание становилось ровнее.
— Я в порядке. — Она уронила голову на его плечо. — Извини.
Но муж не отпускал ее, продолжая укачивать. Тогда Ева бессильно закрыла глаза, пытаясь обрести покой. Она знала, что Рорк нуждается в покое не меньше ее, но по-прежнему видела себя. Видела то, что она сделала в той ужасной комнате в Далласе. Рорк тоже видел это. Он знал все ее кошмары.
Ева прижалась к нему, снова уставилась во тьму и задумалась. Если бы кто-нибудь другой узнал, кем была когда-то Ева Даллас, она бы не вынесла этого позора. Или вынесла бы?..
Пибоди обожала совещания в домашнем кабинете Евы. Каким бы серьезным ни было дело, там всегда царила неофициальная атмосфера. И кормили вкусно. На лишние калории можно не обращать внимания, по тому что они питают мозг. А в данных обстоятельствах работа мозга — самое главное.
Подкреплялись все — Финн, Макнаб, Трухарт, Бакстер, Даллас и даже Рорк. А вид Рорка по утрам действовал на нервную систему Пибоди так же, как крепкий черный кофе с несколькими кусками сахара. Ничего удивительного, что лейтенант такая стройная. Достаточно одного взгляда на Рорка, чтобы все лишние калории сгорели. Подумав об этом, Пибоди съела еще пару кусочков бекона. Все равно после совещания она потеряет в весе, а дать себе волю всегда очень приятно.
— Все новые данные у вас в папках, — начала Ева, и бедняжке Пибоди пришлось смотреть на тарелку и свою напарницу одновременно.
Ева опиралась на угол письменного стола и держала в одной руке чашку, а в другой — лазерную указку.
— Вчера вечером Финн и наш гражданский консультант добились неплохих результатов. Так же, как Макнаб. Макнаб, расскажи бригаде о своих успехах.
Макнаб быстро прожевал и проглотил кусок ветчины.
— Леди и джентльмены, я занимался телефонами и компьютерами обеих жертв.
Он рассказал, как обнаружил места, откуда были сделаны звонки. При этом использовался густой жар гон электронщиков. Поскольку вопросы и замечания Финн тоже были усыпаны словечками, понятными только посвященным, у Евы появилось время, чтобы допить кофе и подумать о следующей чашке.
— Сегодня утром ты пройдешься по этим местам, — воспользовавшись короткой паузой, вставила она. — С этими фотографиями… Посмотрите на экран номер один. Это Стивен Уиттьер. Последние данные позволяют считать, что он сын Алекса Крю. На экране но мер два вы видите Тревора Уиттьера, сына Стивена Уиттьера и, скорее всего, внука Крю. Внешние данные и тип психологии совпадают с характеристиками убийцы. Стивен Уиттьер — основатель и глава строитель ной компании «Уиттьер констракшн».
— Вот это да… — У Бакстера отвисла челюсть.
— Ты ахнешь еще громче, когда узнаешь, что имен но «Уиттьер констракшн» перестраивает несколько зданий на авеню Б. Другие потенциальные варианты не идут ни в какое сравнение с этим. Слишком много совпадений. Согласно официальным данным, отец Стивена Уиттьера умер. А мать…
Ева разделила экран и вывела изображение женщины, известной под именем Дженин Строукс Уиттьер.
— В настоящее время проживает в «Лежер-Гарденс», пансионате для престарелых на Лонг-Айленде, где у Уиттьера-старшего есть вилла. Ее возраст, расовая принадлежность и морфологический тип также соответствуют характеристикам Джудит Крю.
— Мы доставим Уиттьеров в управление и допросим их? — спросила Пибоди.
— Пока нет. Пока что у нас есть только предположения и косвенные улики. Предположения основательные, но этого недостаточно, чтобы окружной прокурор выдал ордер на обыск. Тем более на арест преступника. Нужно собрать неопровержимые доказательства.