— Больше десяти лет, — с готовностью ответил я. Приврал немного. Сначала работал где придется, в PR-рекламе, даже туризме. Пришлось побегать. Да еще и учился заочно. Так что журналистского опыта у меня было лет пять, может, шесть, если считать тот год, когда я практически в одиночку делал корпоративный журнал в одной компании.
— Вижу, ты любишь свою работу, — заметила она.
— Естественно! Во-первых, я независим, во-вторых, моя работа дает возможность бесплатно путешествовать по всему миру. Ты так не считаешь? — переспросил я.
— Для меня журналистика скорее хобби, — ответила она. — Возможность немного заработать на досуге…
Марина говорила, а я, как завороженный, следил за движением ее губ.
— Расскажи о себе, — попросила она.
Просьба вывела меня из ступора.
— Я вроде все рассказал…
Она шутливо погрозила пальцем:
— Не все, не все. А твоя семья?
Я вздрогнул. Моя семья? Мне не хотелось касаться этой темы. При чем тут семья?
— Зачем тебе? — не слишком вежливо переспросил я.
И увидел, как напряглось ее лицо, взгляд стал очень жестким, колючим, она как будто попыталась заглянуть ко мне в самую душу.
— Ты ведь женат, да? — Голос прошелестел совсем тихо.
— Да…
— Что же ты так реагируешь? — она рассмеялась.
— Как?
— Неадекватно. — Марина чуть отодвинулась и смотрела на меня по-прежнему доброжелательно и с интересом. Холодок исчез, она больше не сверлила меня взглядом, и я вздохнул свободнее.
— Не хочешь, не рассказывай, — разрешила она. — Я просто так спросила.
Она взглянула на часы:
— Ну, к сожалению, мне действительно пора идти.
Мы поднялись со скамейки и направились по бульвару в сторону ее офиса. Она не стала брать меня под руку, а я не решился. Искра, пробежавшая было между нами, почти погасла. Я все еще хотел ее, но уже мог с собой справиться, мог мыслить и рассуждать. Да, меня влекло к ней, но в то же время чувствовалась опасность, исходящая от нее. В чем она заключалась, я не знал. Может быть, в том, что она была не только очень красивой, но и умной женщиной. А мужчины подсознательно сторонятся их, есть у нас такой родовой страх. Каждый считает: умных женщин не бывает, это аксиома. Но из всякого правила, как известно, бывают исключения.
Я люблю умных женщин, с ними приятно общаться, но слишком умные меня пугают так же, как и любого другого мужика. Подсознательно просто не могу смириться, что женщина может быть умнее меня. Это, знаете ли, нонсенс…
Особенно неприятно, когда тебя считывают, как примитивный текст из букваря. Сам-то себе ты кажешься весьма значительным, умудренным, уж тем более по сравнению с большинством известных тебе женщин. Н-да, как-то даже расхотелось думать о сексе.
Прощаясь, она сказала:
— Ну, пока, привет семье. — Усмехнулась и удалилась, красиво покачивая бедрами. Ей бы надо было родиться античной богиней, очень подошло бы.
А я вздохнул и… нет, не облизнулся, а вспомнил о блондиночке, с которой познакомился во время поездки в Калининград. Хорошая такая была. Помнится, работала где-то в рекламном отделе. У меня должен был сохраниться ее телефон. Может, позвонить? Хотя, зачем?
Особенно неприятно, когда тебя считывают, как примитивный текст из букваря. Сам-то себе ты кажешься весьма значительным, умудренным, уж тем более по сравнению с большинством известных тебе женщин
Глава 22 Голубые
Артур раздевался спокойно, аккуратно складывая свои вещи на стуле. У него оказалось красивое тело, длинное, белокожее, мускулистое, гладкое, с аккуратно выбритым пахом и скромными гениталиями. Греческая скульптура, да и только. Лена поймала себя на мысли, что это тело совсем не волнует ее. Она воспринимала его как чистое, белое полотно. Окинула Артура взглядом с головы до ног, оценивая, прошлась ладонью по плечу и руке и ощутила легкое беспокойство — кожа скользкая… как бы краски не потекли…
Накануне ночью она в точности увидела во сне то, что будет рисовать сегодня. Тело Артура как нельзя лучше подходило для изображения парусника. Его грудь — корпус, поднятая рука — высокая мачта, раскрытая ладонь — вымпел, а еще лучше, если это будет чайка. Ноги — расходящиеся волны в барашках пены. Лена рисовала легко, не задумываясь. Краски ложились отлично. Артур оказался идеальной моделью: он стоял неподвижно, беспрекословно выполняя все требования Лены. С ним она не потеряла ни минуты и совершенно не устала. Парусник получился великолепный! Окончив работу, Лена залюбовалась результатом.
В студию набились любопытные. Она слышала сдержанные вздохи. Мальчики хвалили ее работу. Надо же! Фотограф принялся устанавливать приборы освещения. Артур по-прежнему никак не реагировал на происходящее, как будто совсем не устал. Лена стояла в стороне, машинально вытирая кем-то подсунутой тряпкой краску с рук. Она смотрела на свой «парусник» и не верила, что получилось.
К ней подходили, закатывали глаза, жеманно тянули гласные, болтали что-то о таланте. Было приятно, хотя немного смешно, непривычно. Лена никак не могла себя идентифицировать в этом сообществе. Как-то странно чувствовать себя «не женщиной». Но кто же она?
Нет, внутри не было ни осуждения, ни брезгливости. Так, легкая жалость или недоумение, но к кому жалость и отчего недоумение?
Она оглядела собравшихся, но Ромы не увидела. Ушел куда-то и даже не предупредил. Зато появилась девушка, невысокая, плотная, стрижена ежиком, эдакий «унисекс».
— Элька, — шепнул ей на ухо друг хозяина студии, — активная лесби…
«Только этого не хватало», — подумала Лена. Лесбиянка почему-то напугала ее, хотя та вела себя спокойно, поздоровалась со всеми, познакомилась с Леной. Человек как человек, вроде нормальная, отметила про себя Лена.
Между тем фотограф настойчиво уговаривал второго мальчика. Этот ужасно стеснялся и отнекивался.
— Да прекрати ты! — прикрикнула на него Элька. — Кому нужны твои прелести? Давай раздевайся!
Он был маленьким, коренастым, заросшим густыми волосами. Ноги, руки, грудь, спину — они покрывали большую часть смуглого тела. Лена невольно задержала взгляд на члене, размер впечатлил. Не зря говорят о невысоких мужиках: весь в корень ушел. Она сразу поняла, что будет рисовать чертенка. Использовала всего две краски: красную и черную. Ее модель покрылась черно-красной клеткой, хвост обвился вокруг ноги, на лбу выросли крохотные рожки. Сначала он вздрагивал и ежился от прикосновений ее рук, потом привык, расслабился, а когда работа была закончена, и вовсе повеселел, вошел в образ, прыгал на четвереньках, строил рожи и много раз позировал фотографу.
— Органично, — заметила Элька. — И как ты угадала?
— Не знаю, — Лена пожала плечами. — Как-то само увиделось.
— А меня можешь? — воодушевилась Элька. Глаза загорелись, и вся она подобралась, напружинилась, как кошка.
Лена улыбнулась:
— Могу, наверное.
Элька стремительно стянула с себя одежду. Правильно, кого тут стесняться?
Лена представила себе джунгли и взгляд притаившейся среди зарослей пантеры. Модель оказалась очень послушной. Художница с удовольствием работала с ней, но, закончив, поняла, что устала смертельно.
— На сегодня — все, — заявила фотографу. А тот, уже не обращая на нее внимания, увлеченно снимал Эльку.
Отмыв руки, Лена уселась на кухонном диванчике и пила чай, поданный заботливым другом фотографа, которого все звали Мариком.
Лена видела — ему хотелось поболтать, он не скрывал своего интереса к «натуралке», так он назвал ее.
— Тебе, наверное, не слишком комфортно среди нас? — допытывался Марик, лучась дружелюбием.
Лена пожала плечами.
— Знаешь, я вообще человек довольно зажатый, мне поначалу бывает трудно в любой незнакомой компании, — призналась она.
Марик понимающе кивнул:
— Да, так бывает, но ты быстро освоишься, у нас все очень хорошие.
— Я заметила, — Лена улыбнулась в ответ.
— Ты всем понравилась, — заверил ее Марик.
Лена поперхнулась чаем, обожгла язык, закашлялась:
— Извини. — Она отставила чашку, схватила салфетку, протянутую Мариком, вытерла губы.
— Мы тебя шокируем? — с сочувствием спросил Марик.
— Нет, все нормально.
Лена изо всех сил старалась быть вежливой. Или, как это принято сейчас называть, толерантной. И все-таки происходящее казалось спектаклем в театре абсурда. Странная пьеса, дикая, но хочется досмотреть до конца, любопытно… Конечно, она и раньше знала о том, что существуют такие мужчины и женщины, читала о них, видела в кино, но лично сталкиваться не приходилось, и вдруг — на тебе! Оказалось, их не так уж мало. Они живут, общаются, работают, любят друг друга. Вот как этот Марик, например, любит своего фотографа, хозяина студии, где сегодня Лена впервые в жизни занималась боди-артом. В студию ее привел Рома. Правда, предупредил заранее — там собираются геи, не будет ли она шокирована? Лена заверила, что ее трудно чем-либо шокировать. Она лукавила. Оказавшись впервые в жизни среди людей нетрадиционной ориентации, Лена смутилась. Не знала, как себя вести, как разговаривать, куда смотреть. Как будто попала на другую планету с неведомыми ей законами. Она боялась повести себя как-нибудь не так, показаться смешной или, наоборот, грубой. В недалеком прошлом геев не жаловали и называли пидорами, тот же бывший муж, например. Никто никогда не выказывал к ним приязни. В Ленином окружении всегда были только «настоящие мужики». О! Видели бы они ее сейчас! Вот смеху было бы!
— А ты давно с Ромой знакома? — продолжал допытываться Марик.
— Нет, не очень, мы работаем вместе, — ответила Лена. И подумала: «Спросить, не спросить? А, будь что будет!» Ее терзали сомнения относительно Роминой ориентации, думалось даже: «Вдруг соврал?» Непонятно зачем…
— Марик, можно нескромный вопрос, — набравшись смелости, спросила она.
— Ой, да пожалуйста! — Он уселся напротив и уставился на нее во все глаза, тоже, наверное, любопытничал.
— Ты случайно не знаешь, Рома, он… — Лена посмотрела вопросительно, не зная, как произнести это слово: голубой, гей…
— Ой! — Марик всплеснул руками. — Он тебе нравится?! Признайся, нравится?
— Ну… — Лена обреченно вздохнула.
Тот подался вперед и уверенно кинул:
— Не сомневайся, Рома — натурал!
— Как?! — вырвалось у Лены. — Уверен? — уже тише переспросила она.
— На сто процентов! Ты уж поверь, я бы знал, — доверительно сообщил Марик. — Ой, ну это так пикантно! Расскажи, что ты чувствуешь?
— Да, в общем, ничего, — Лена опешила. Неужели, это она сейчас сидит на кухне, пьет чай со стопроцентным геем, да еще и делится своими переживаниями!
— Стесняешься, да? — Марик многозначительно кивнул. — Не буду к тебе приставать. Но ты знай, я за тебя!
— Спасибо, — Лена невольно усмехнулась.
Что же это получается? Выходит, Рома соврал? Никакой он не голубой, а совсем даже нормальный мужик. Но зачем? Все встало с ног на голову. Бред какой-то!
В этот момент появился фотограф:
— Я записал для тебя съемку, — сказал он Лене.
— Классно, спасибо…
Можно было уходить. Ее модели по очереди посетили хозяйскую ванную и снова вернули себе прежний облик. Все собрались на кухне и принялись бурно обсуждать съемку. Снова хвалили Лену, да так восторженно, слишком, чересчур. «У них так принято, что ли? — думала она, благодаря и впадая в тот же восторженный тон. — Но они кажутся искренними… Хотя что я в этом понимаю». Хотелось поскорее попасть домой и посмотреть снимки, тогда она сможет составить собственное мнение. «Интересно, а что скажут Аня и Сергей?»
Она тепло распрощалась с ребятами и Элей. Приглашали заходить просто так. Обещала. И еще ей заказали десяток футболок для какого-то гей-клуба. Единственным пожеланием было — чтоб на логотипе присутствовала радуга. В остальном — на Ленино усмотрение.
Домой она вернулась довольная. День прошел не зря.
Как и предполагалось, Аня посмотрела съемку с интересом, Сергей едва взглянул и, поморщившись, удалился.
Лене съемка очень понравились. Она мысленно похвалила себя: «Ай да я! Могу же!» Аня тоже хвалила. Лена сдержанно помалкивала, но было приятно.
Остаток вечера она подробно описывала Ане голубую студию и ее обитателей.
— Честно говорю, чувствовала себя как в зоопарке, — призналась Лена. — Вроде люди и в то же время не совсем, паноптикум какой-то.
— А я считаю, тебе повезло, — глубокомысленно заметила Аня. — Это опыт, а его, как говорится, не пропьешь. Теперь ты знаешь, что способна не только футболки разрисовывать. Вообще, полезное знакомство. Мало ли…
Что имелось в виду, Лена не поняла.
— Кстати, — вспомнила она, — меня уверяли, что Рома натурал.
— Вот как? — настал Анин черед удивляться.
— Меня мучает вопрос: зачем Роме понадобилось наговаривать на себя? — спросила Лена.
Аня взглянула на нее удивленно и промолчала.
— А может, Марик просто не знает? — предположила Лена.
Аня промычала что-то неопределенное.
Лена вспыхнула:
— Я поняла! Рома, скорее всего, бисексуал! — У нее вышло торжественно, и она осеклась. — Ну, он и сам не знает, не определился…
Со стороны Ани последовало неразборчивое «угу».
— Как же узнать-то?! — Лена с надеждой посмотрела на Аню. «Ах, что она понимает!» — подумала с досадой.
Лежа в постели, Лена не могла уснуть. Последние события крутились и крутились в голове. Только сейчас она почувствовала внезапное напряжение; пока еще смутное желание возникло внизу живота, толкалось теплом, пульсировало. В памяти всплывали то скульп-турные гениталии Артура, то сатиров член Эдика. Лене не хватало воздуха, она дышала горячо и часто, ворочалась и вздыхала, сбрасывала с себя одеяло, казавшееся тяжелым и жарким. Когда же у нее был мужчина? Давно… Глеб… А ведь он звонил несколько раз, предлагал встретиться, может, не стоило ему отказывать…
Даже в обществе себе подобных можно почувствовать себя жителем другой планеты.
Глава 23 Отрыв
Лена взобралась на холм следом за Ромой.
— Вот, — Рома взмахнул рукой, — это здесь.
Выставка раскинулась табором прямо на поле, за холмом, на котором стояла Лена. Справа петляла речка, заросшая ивняком и камышами, слева тянулись посадки. На поле деловито стучали молотки, сновали люди. Они торопливо строили деревянные подмостки, устанавливали палатки, перекликались, работали, одним словом. Со стороны действительно очень было похоже на цыганский табор.
Рома протянул Лене цветной браслет:
— Надень, без него не пустят.
Лена послушно нацепила браслет на запястье.
— Кто не пустит-то? — удивилась она. — Ты видишь где-нибудь охрану?
Он пожал плечами:
— Так положено…
— Ладно.
Они спустились с холма и направились к ближайшей группе людей. Рома подошел первым, осведомился, где тут начальство, потом достал из папки бумажку с планом, развернул, стал что-то выяснять. «Наверное, насчет места», — догадалась Лена. Ей стало скучно. Она огляделась по сторонам, но не увидела ничего интересного.
Жарко. Солнце нещадно палило поле, людей, шатры, палатки, потрескивала вытоптанная трава, стрекотали насекомые. Хотелось пить.
«Сейчас бы оказаться где-нибудь на берегу моря», — с тоской думала Лена. Сколько будет продолжаться выставка? Четыре дня или пять? С ума сойти можно! Все это время придется ночевать, работать и вообще жить в палатке. А если дождь? Кто сюда поедет, кому нужен этот балаган в чистом поле?
Наконец подошел Рома. Судя по выражению его лица, он договорился.
— Наша палатка будет здесь, — заявил он, — очень удачное место, рядом со сценой.
— Да? — Лена не разделяла его радости.
— Конечно! — Рома воодушевился. — Всего будет три сцены, так что нам очень повезло. Этническая музыка, танцы, шаманы-барабаны… Народ будет! — Он потер руки. — Надеюсь, отобьем аренду.
Лена поморщилась. Снова надо отбивать аренду, зазывать людей, считать деньги. Как же все это надоело! Ее раздражала суетливая деловитость Ромы, да и сам он уже не так привлекал, как раньше. За футболки для гей-клуба она получила около полутора тысяч рублей, да еще Рома выплатил ей жалкие триста долларов в качестве оклада. Не разбежишься. Теперь вот — участие в выставке с громким названием «Этно». Неужели он надеется заработать?
Да еще эта неприятная история с ориентацией. Гей он или не гей? Лена так и не поняла. А спросить постеснялась. Теперь предстояло прожить с ним в одной палатке несколько дней и ночей. Месяц назад она бы радовалась, а сейчас предпочла бы находиться подальше от выжженного поля и потеющего то ли от жары, то ли от радости Ромы.
Снова некстати вспомнился Глеб. Может, бросить все к черту и позвонить ему? На дачу приглашал… а там сейчас хорошо! Лена вздохнула.
— Да не расстраивайся! — уговаривал Рома. — Тебе понравится, вот увидишь.
Лена хмыкнула недоверчиво.
— Пойдем пока на речку, — предложил Рома, — окунемся. Жара дикая!
Они долго искали удобный спуск к воде. Наконец нашли, и Лена с облегчением стянула с себя топ и шорты. Купальника не захватила, да и наплевать, кому она тут нужна. Речка, хоть и узенькая, была с сильным течением, и вода ледяная, несмотря на жару. Не поплаваешь: то мелко, то ямы, вода закручивает, тянет вниз. Окунулась пару раз и выбралась на берег. Рома, не обращая внимания, увлеченно болтал по телефону. Она взглянула на него с неприязнью. «И что я в нем нашла?» — подумала, руками сгоняя с себя воду. Купание, хоть и принесло некоторое облегчение, удовольствия не доставило. Лена, спрятавшись за деревом, стянула мокрые трусики и надела шорты на голое тело. Оглядела грязные ноги, долго вытирала их о траву.
— Лен, — позвал Рома, — машина пришла. Идем разгружаться.
Приехали двое ребят из Роминого офиса, привезли палатку, раскладной стол, вешалки, крючки и товар. Разгрузились быстро и без ее помощи. Палатку поставили и укатили. Лена с Ромой до вечера разбирали сумки, развешивали футболки, ругались, спорили и совершенно выбились из сил.
— Все, — сказала Лена, повесив последнюю футболку, — мне еще домой надо попасть. Рома приуныл, видимо, не хотел оставаться один на ночь.
«Ничего, переживет», — мстительно подумала она.
— Приеду к открытию, — пообещала. А про себя решила, что, помимо необходимых вещей, возьмет свою палатку, не зря же купила.