Она кивнула.
Спустились к парковке. Их ждала компания человек десять. В основном мужчины, но были и женщины. Глеб сдержанно представил Лену. Ей милостиво кивнули и перестали обращать внимание.
Компания расселась по машинам. Лена удивилась, оказавшись с Глебом на заднем сиденье. За рулем был один из его друзей.
Глеб верно расценил ее удивление:
— Я не вожу машину, — спокойно сказал он. — У меня и прав-то нет.
Лена была разочарована. Она-то думала, что у такого мужчины имеется не самая дешевая иномарка. Надо было о чем-то разговаривать, поэтому она набралась смелости и спросила:
— Я так и не знаю, чем вы занимаетесь?
— Скажем так, мой бизнес и мое хобби — экстремальный туризм, — ответил он.
— Вот как, наверное, это очень интересно, — она постаралась поддержать беседу. — Мой брат тоже занимается туризмом, ходит на байдарках, и еще…
— Ты не поняла, — оборвал ее Глеб, почему-то перейдя на «ты». — Видишь ли, то, чем занимаюсь я и моя фирма, несколько отличается от обычных походов с палатками и песен у костра под водку.
Лена, хоть и была шокирована резкостью, виду не подала. Он выждал немного и добавил:
— Я поясню: мы занимаемся организацией сафари, прокладываем экзотические и весьма сложные маршруты. Например, в Сахаре или в джунглях. В прошлом году, например, я был на Амазонке.
— А-а, — протянула Лена. — Да, весьма необычно. — Она незаметно подстраивалась под него, под его манеру говорить.
— Как-нибудь, при случае, я покажу тебе фотографии, — пообещал он.
— Прибыли! — сообщил водитель, обернувшись к ним.
Это был пивной клуб в центре. Уютный подвальчик, негромкая музыка. Публика очень приличная. Для них был накрыт стол. То есть вечеринка явно планировалась заранее.
Глеб усадил Лену рядом с вертлявой, молодящейся женщиной, а сам устроился с краю.
Сначала она просто сидела, уткнувшись в тарелку. К ней никто не обращался, даже Глеб, казалось, забыл о ее присутствии.
«Надо встать и уйти, все равно никто не заметит», — думала Лена.
Она уже жалела, что согласилась пойти.
«Что я тут делаю?» Она любила пиво, но на это раз не смогла осилить и одного бокала.
«Неудобно как! Ведь за меня заплатили! Ну их всех к черту! Я в состоянии сама оплатить этот несчастный ужин!»
Но вскоре компания подпила, разговоры стали громче, послышался смех. Глеб ушел в туалет. А вертлявая соседка, наклонившись к Лене, заговорщицки прошептала:
— Как тебе наш Глеб? Хороший мужик, только вот все никак не определится. Бери в оборот! Он сейчас на все согласится. Ему семья нужна, дети. Ты меня понимаешь?
Лена с трудом сдержалась, чтоб не наговорить назойливой бабе грубостей. Собственно, из-за чего на нее злиться? Она же хочет как лучше, советы дает. Лена закусила губу и заставила себя кивнуть.
— Ну, не теряйся! — напутствовала ее соседка.
Глеб с размаху уселся на стул. От выпитого он раскраснелся, и Лена заметила, как прилипли к его темени поредевшие волосы. Стало противно.
— Я, пожалуй, пойду, — тихо сказала она ему.
Глеб нахмурился, самодовольная улыбка сползла с губ.
— Что за капризы? — спросил он.
— Устала, извини, — Лена поднялась. Он поднялся следом.
— Спасибо за копанию, — поблагодарила Лена тех, кто оставался за столом. И снова на нее почти не обратили внимания.
Глеб вышел за ней на улицу.
— Я должен вернуться, — сказал он.
— Ничего страшного, сама доберусь, — ответила Лена. — Пока…
Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой, ненатуральной.
— Пока, — он равнодушно пожал плечами.
И Лена пошла прочь, ускоряя шаг. До метро она почти бежала.
Мужик всю жизнь жил в свое удовольствие. И вдруг, хоп! Сорок пять лет! И все вокруг дуют в уши: женись, тебе пора обзавестись семьей! Он и сам чувствует себя неуютно, неуверенно. Но когда человек находится под давлением окружающих, рано или поздно начинает задумываться. А вдруг правда? Вдруг пора? Ему постоянно подсовывают одиноких женщин, а то и девчонок. Друзья, соседи, родственники образуют вокруг него эдакий брачный хоровод. Он готов сдаться. И теперь уже смотрит на всех женщин как на претенденток в жены.
Глава 15 Герой не ее романа
Не люблю городской транспорт, но иногда приходится им пользоваться.
Я прыгнул в маршрутку, на переднем сиденье, рядом с водителем, оказались две девчонки. Перед светофором одна из них поняла, что села не в ту маршрутку.
— Можно я выйду? — обратилась она к водителю.
— Нет, здесь нельзя, — ответил он.
Загорелся зеленый, маршрутка тронулась, и вдруг девчонка крикнула:
— Какой же ты дурак, какой дурак!!!
Водитель не реагировал. Он подрулил к остановке, где девчонка, ругаясь сквозь слезы, выскочила. Я смотрел в окно, как она идет: гордая, несчастная, обиженная. Ни дать ни взять — королева в изгнании.
«Кто же тебя так обидел?» — думал я и не знал ответа.
Дома меня ждали новости. Аня, едва я вошел, сообщила:
— Лена скоро переедет!
— Отлично, — сказал я, снимая куртку. — Куда?
— К Глебу!
— Это к тому стареющему плейбою, которому срочно потребовались жена и ребенок? — уточнил я.
— Ну а что в этом плохого? — пожала она плечами. — Ты же сам мечтаешь о том, чтоб она скорее выселилась.
— Она дома?
— Нет еще…
Вот уже месяц Лена встречалась с Глебом. После не слишком удачного первого свидания последовало второе. Глеб позвонил и пригласил ее в театр. После театра они немного погуляли, и Глеб предложил ей как-нибудь зайти к нему в гости. «Посмотреть фотографии».
Фотографии они, надо полагать, посмотрели. Вскоре Лена стала частенько оставаться у Глеба на ночь.
Не могу сказать, что меня это не радовало. Когда ее не было, в нашей квартире вдруг наступала умиротворяющая тишина. Можно было засесть на кухне с ноутбуком, два часа плавать в ванной, заниматься сексом, а утром не стоять в очереди в туалет.
Потрясающе!
Вечером прибежала Лена, кинула нам «привет» и стала торопливо собираться. Я не вмешивался. Сидел на кухне.
— Пока! — крикнула Лена, заглянув ко мне. Застучали каблуки, хлопнула дверь. Ушла.
— Надеюсь, она знает, что делает, — сказал я Ане.
— А что? — отозвалась она. — Может, у них все сложится. Глеб человек неплохой, при деньгах, не мальчик, настроен на создание семьи. Лене такой и нужен. Родит ребенка, а там будет видно…
И тогда я не выдержал:
— Ань, ну что ты такое городишь! Что за бред! Ты же взрослый человек! Неужели не понимаешь, что все эти Глебовы выкрутасы — не более чем уступка общественному мнению. Живет мужик в свое удовольствие. И вдруг, хоп! Сорок пять лет! И все вокруг дуют в уши: женись, пора обзавестись семьей! Он и сам чувствует себя неуютно, неуверенно. Но когда человек находится под давлением окружающих, рано или поздно он начинает задумываться. А вдруг правда? Вдруг пора? Ему постоянно подсовывают одиноких женщин, а то и совсем девчонок. Друзья, соседи, родственники образуют вокруг него эдакий брачный хоровод. Он готов сдаться. И теперь уже смотрит на всех женщин как на претенденток в жены. Лена попала в их число. Она в том же положении: скоро тридцать, надо замуж и рожать, а то будет поздно. Как ты думаешь, может из такого брака получиться что-то хорошее?
Жена смотрела на меня испуганно:
— Я не понимаю, а что ты предлагаешь? Оставить все как есть? Пусть Глеб стареет дальше, а Лена прозябает в приживалках?
— Да ничего не предлагаю! — в сердцах бросил я. — Просто не нравится мне все это.
— Конечно, — согласилась жена, — в идеале, каждый и каждая должны встретить свою половинку, того или ту единственную и неповторимую, а потом жить долго и счастливо и умереть в один день. Но ведь так не получается! Вот и бродят неприкаянными пустоцветами расколотые половинки…
— Да ты поэт, — усмехнулся я.
Она отмахнулась досадливо:
— При чем здесь поэзия?
— А при том! — Я воодушевился. — Сначала разберем две точки зрения. Первая — никакой любви не существует, есть чистая физиология, инстинкт, направленный исключительно на деторождение. Как там? Примерно так: два представителя противоположных полов начинают испытывать потребность в физической близости, так как именно от их совокупления родится наиболее здоровое потомство… Или что-то в этом роде. Мол, природа так устроила, чтоб завлечь разнополых особей, подтолкнуть их к соитию, в организмах происходит некая химическая реакция (не побоюсь этого определения), эдакое бурбулирование в мозгах, ошибочно принимаемое нами за проявление возвышенного чувства, которого на самом деле нет… Так?
Я и не спорю. Зачастую все именно так и есть: увидели, загорелись, трахнулись. А потом два варианта: пресловутый ЗАГС, потому что так принято, или разбежались, потому что «а вдруг…».
После ЗАГСа, понятно, живут какое-то время, все больше недоумевая: зачем? Как я тут очутилась(ся)? И что теперь делать? Многие терпят. Привычка — страшная сила. Всякие там психологи, сексопатологи и прочие «ологи» рассуждают на тему: как сделать брак крепким, продлить его, освежить чувства и прочее. Недавно в Инете встретился с таким утверждением: любовь живет три года! ©. Подумать только! Посчитали!
Ну да. И как прикажете после таких подсчетов и советов, после всего, что нам внушают с экранов и страниц, дальше жить-то? Может, ну его на фиг, этот брак? Может, устарел он? Да и вообще женщины сегодня ни в чем не уступают мужчинам, детей сами рожают и даже растят. К чему тогда вообще напряги со свадьбой, тратой денег, нервов? Вывод? Дамы и господа, отбросим пережитки и скажем друг другу: любовь умерла, так и не родившись. Забудем.
Ага…
Что-то ты притихла. Не нравится?
— Я никогда не была приверженкой этой теории, — ответила жена. — И вообще, нормальный человек никогда не согласится с тем, что любви не существует.
— Вполне с тобой согласен, — подхватил я. — Возникает вопрос: почему же существует такая страшная проблема нынешнего века — глобальное одиночество? Современный человек со своим эгоизмом и «самостью» буквально замкнулся на себе. Отвергнув любовь, перестал любить не только ближнего, но и себя. С какой стати?
У японцев успешно развивается целая индустрия, эдакое развлечение — человек идет к другому человеку, чтоб просто поговорить. Не за сексом, нет. Ему необходимо общение, пусть за деньги, но гарантированное.
Поборники чистой физиологии, то есть материалисты, станут утверждать: человек — животное общественное, наделенное к тому же абстрактным мышлением. Вот где корень зла! Не будь у нас мышления, мы были бы счастливы поголовно. А так, значит, с мышлением, чересчур развилось воображение, мы под гнетом осознания собственной смертности выдумали себе богов, загробную жизнь, перевоплощение, воскресение и… любовь. Чтоб не свихнуться, в целях самосохранения, так сказать.
Стало быть, наша выдумка, даже если она совершенно бессмысленна, все-таки помогает сохранить рассудок в здравии и продолжать существовать… Хм…
Смотри-ка, что получается. Зачем-то эта самая любовь нужна? Я сейчас безотносительно к чему бы то ни было. Так, в качестве допущения.
— Разумеется! — возмутилась жена. — Не понимаю, к чему ты клонишь? Если намекаешь на отношения Лены и Глеба, так и скажи. В идеале да, любовь, но в реальности? Ее не всегда встретишь. Вот люди и вступают в брак, — она слегка запнулась, — с тем, кто подвернется.
— Вот именно! — Я не собирался сдаваться. — Без сомнения, институт брака был необходим человечеству, особенно в те времена, когда женщина одна ни за что не выжила бы и не подняла детей. Всякий брак, так или иначе, как-то регистрировался. Во все времена у всех народов мужчину и женщину как-то представляли общине, в которой существовали, и богам, которым поклонялась община. Свадьба — это такое таинство, мощный ритуал, уходящий корнями в такую древность, что сейчас, пожалуй, нет смысла искать первопричины его появления. Хотя, если мы заглянем в Библию, первое бракосочетание произошло очень просто: Господь, создав мужчину и женщину, велел им «плодиться и размножаться» и сказал, что «прилепится жена к мужу, и будут одна плоть». Собственно говоря, это все. Коротко и просто. А, как известно, что Бог сочетал, человек не разлучит…
С тех ветхозаветных времен воды много утекло, один Всемирный потоп чего стоит! Понятное дело, ритуал брачного соединения усложнился, но в то же время и упростился. Это в том случае, если мужчина просто брал женщину силой на войне или по какой-то иной надобности. Просто по праву сильного. Женщины, как и мужчины, покупались и продавались, занимались продажей собственного тела. И те, и другие создавали гаремы, это когда блуд был узаконенным, или просто блудили на стороне, когда многобрачие не дозволялось. Но изначально Бог создал мужчину и женщину! Заметь! Не одного мужчину и четырех жен и не одну жену и десяток мужчин, а именно его и ее. Так что же с нами произошло?
— Ты чего на меня набросился! — возмутилась Аня. — Тоже мне, кухонный проповедник! Если тебе есть что сказать, напиши книгу и издай. Глядишь, денег заплатят.
— Ты думаешь, все можно измерять деньгами? — Сам не знаю, из-за чего так возбудился, но меня определенно несло.
— А что тут плохого? Покупает же Лена дурацкие книжки из серии «Как влюбить в себя любого». Так чем ты хуже американских авторов? Пусть лучше тебя читает.
Я отмахнулся:
— Все, что я тут высказал, старо, как мир, и никому не интересно.
— Ты сделал такой вывод только потому, что вообще ничего не хочешь делать, — парировала жена.
Вот как с ней разговаривать после этого?
И я покинул поле боя. То есть удалился с кухни с гордо поднятой головой. Но не чувствовал себя побежденным. Внутри бродили мысли и просились наружу.
Я открыл ноутбук и записал:
Мужчина и женщина
Если взять за основу библейскую историю, можно сделать такой вывод: в какой-то момент после грехопадения и изгнания из Рая человек потерял чистоту помыслов, потерял что-то очень важное, даже главное. И приобрел вместо этого утерянного алчность. И с жадной поспешностью начал стремиться к обладанию. Эта жажда скоро стала распространяться на все, что окружало человека: не только на землю и всевозможные блага на ней, но и на других людей, в частности на женщин. Говорят, когда-то был матриархат, женщина правила родом, а мужчина ей подчинялся. Не знаю, не знаю… Может, и было что-то, но, скорее всего, нет.
Я задавался вопросом: ну почему совокупление — плохо? Что такого в том, что женщина и мужчина хотят друг друга и, так сказать, осуществляют свое желание. Вспомним святого, победившего свою похоть. Кажется, его звали Антонием, и он лет тридцать провел в пещере. Спрашивается: зачем? Зачем, если сам Создатель велел плодиться и размножаться? И до меня дошло наконец! Этот человек понимал, что у него нечистые помыслы. Понимаете? То есть он не может полюбить женщину, одну, единственную, не может стать мужем и отцом. А способен только на блудные желания и действия! Именно поэтому человек ушел в пещеру. Подумайте! Какой образ! Пещера, большая или маленькая, неважно, как бы олицетворение всех женских пещер, совокупность, объединение. Антоний ушел весь на тридцать лет в темноту и боролся с собой. Точнее — с собственной греховностью, уничтожал в себе беса. Потому что чистый человек с чистыми помыслами даже не станет задумываться над своей похотью, он ею не обладает. Он умеет любить, эта способность дарована ему Богом, с любовью этот человек рождается в мире и с любовью смотрит на него. Потому для него другой человек не может быть объектом страсти, а только объектом любви, в которой греха нет и в помине. Но мы-то не знаем или забыли, что есть любовь.
Ять — значит иметь!
Ловлю себя на мысли… Наблюдая за парочками в метро или на улице, я словно бы вижу их чувство друг к другу: нежность, страсть, превосходство одного над другим или другой, демонстрацию власти над партнером, преклонение, а то и просто откровенную похоть, выставленную напоказ. «Смотрите! Я трахаю эту самку, я трахаю ее так и так, и даже так, как вам и не снилось!»
Почему-то сразу становится ясно до прозрачности, чем они занимались сегодня, о чем говорили, что будут делать в ближайшие часы и как разбегутся, оставив на память друг другу чувство резкой брезгливости или недоумения.
Больше всего жаль подростков. Они, бедненькие, только-только столкнулись со смутными, невыясненными пока желаниями, с ночными трепетными снами, с непонятным и непредсказуемым позывом. Когда вдруг потянет к незнакомой девушке, до сладкой дрожи, до горячего колотья где-то внутри, с тяжелым горячим комом внизу живота. И стоишь как дурак, обливаешься потом, а она летит, недоступная, неземная и странная, волосы развеваются встречным или боковым ветром, грудки тянутся к твоим ладоням. Но ничего нельзя, или можно?
И снова ночное томление, ее имя на губах, до стона, до невнятного полубреда. А потом отходит, отпускает, потому что прилетает другая, с терпким запахом, вздрагивающими ягодицами, смеющимся ртом… И еще, и еще! Да сколько же их!
Которая отзовется? Та, пышненькая с веселой челкой, или эта, похожая на стрекозу, а может, маленькая лисичка с раскосыми глазками и хитрой мордашкой? А хочется еще ту, что в телевизоре, с ногами от ушей, небрежной грацией, с лицом, на котором написано: как вы мне все надоели! О, уж она-то все знает! У нее опыт будь здоров!
Борьба с собой под одеялом, стыдливый восторг, волосатые подмышки и пробивающиеся усы.
Мама говорит подругам: «Совсем стал мужчиной!»
Да если бы!
А они, они, птички-чирикалки, непонятные, звонкие, порхающие? Что они?