– Ладно, уговорили, – вслух сказал Сильвестр. – Есть тут у меня на подозрении один… одна личность…
Майя бросила на босса быстрый заинтересованный взгляд. До сих пор он ни разу не говорил о том, что кого‑то подозревает. А ей так хотелось знать! Хотя бы одно – мужчина это или женщина? Ясно же, что в женский туалет в «Надувной подушке» могла зайти как женщина, так и переодетый мужчина. Если убийца заранее спланировал преступление, ему ничего не стоило надеть парик, загримировать лицо и обвести всех вокруг пальца.
– Так‑так! – Калевуха наклонился вперед, как будто собирался сию секунду вскочить с места и броситься выслеживать подозрительную личность.
– Впрочем, нет, – Сильвестр поднял руку в предупреждающем жесте. – Сначала скажите, не подозреваете ли вы сами кого‑нибудь?
– Любовника, – тотчас ответил Калевуха. – Негодяя, для которого эта потрясающая женщина была только… удовольствием! Он встречался с ней лишь время от времени, тогда как я… Я бы посвятил ей всю жизнь!
– А почему вы его подозреваете? У него вроде бы мотивов нет.
– Как это нет? – возмутился Калевуха. – Он хотел, чтобы она бросила мужа. Не собирался ее ни с кем делить. Асам…
Но у него алиби, – встряла Майя. – Ирина с ним поссорилась на глазах у всех. И отправилась в женский туалет – так свидетели говорят. И ее сразу убили. Не мог же любовник потопать за ней в женский туалет! Окажись там кто‑нибудь, его бы выперли со скандалом. И надеть женскую одежду он тоже никак не успевал. Нет, любовник ни при чем.
– Жалко, – вздохнул Калевуха. – А больше я ничего придумать не могу. Может, муж?
– Его бы узнали в «Надувной подушке»! – воскликнула Майя. – Это же сам Аршанский!
– Не забывай, что он артист, – напомнил Сильвестр. – Впрочем, алиби Аршанского проверяет милиция. Меня же интересуют редакционные дела. В тот вечер, когда убили Ирину, почти вся редакция журнала «Блеск» отправилась на вечеринку. Так вот. Я хочу понять, кто из них и что на этой вечеринке делал. Не знаю, друг мой, как вы будете добывать сведения. Я дам вам адрес, название организации и фамилии тех представителей главного спонсора, которые постоянно бывали в редакции. Дальше делайте, что хотите. Но принесите мне хоть какую‑то информацию. Возможно, на этой вечеринке произошло что‑нибудь странное. Или кто‑то заметил незнакомых людей. Или какой‑нибудь ушлый охранник увидел, как некто прямо посреди праздника вышел на улицу и возвратился довольно нескоро. Да что мне вас учить… Вы наверняка читали рассказы о Шерлоке Холмсе и понимаете, какое значение имеют детали для раскрытия преступления.
– Надеюсь, у вас нет мании величия? – с подозрением спросил Калевуха. – Потому что Шерлок Холмс лучший. Не стоит под него подделываться.
По рукам, – согласился Сильвестр. – Майя, мне нужен блокнот. Принеси, пожалуйста! И учтите, Петр, это не археологические раскопки, когда один черепок можно неделю очищать кисточкой. Мы имеем дело с человеком из плоти и крови. Он убил один раз, может сделать это снова.
– Понял, не дурак. Обменяемся телефонами, и я отправляюсь на охоту.
Нашли тело Белояровой.Убийцу не нашли
Японский ресторан «Гинсэн», куда Белоярова с Клебовниковым решили поехать обсудить некоторые проблемы, а заодно и поужинать, располагался прямо за МКАД. По‑русски его название звучало гораздо красивее – «Серебряный источник». Вроде бы и за городом, но ехать от редакции, если без пробок, всего минут двадцать.
Собственно, это был закрытый клуб, созданный главным образом для поклонников японских традиций. Попасть сюда без рекомендации членов клуба было невозможно, зато счастливые обладатели клубных карт получали полный комплект услуг: официанток в кимоно, икебаны, низкие столики, татами, зеленоватый напиток неописуемого вкуса и запаха, почему‑то называющийся чаем, и прочие радости японского быта.
Белоярова, большая поклонница восточной экзотики, не пропустила такую возможность, а потом соблазнила и Клебовникова, который, не разделяя ее восторгов относительно всего японского, любил такие вот уголки тишины и почти домашнего уюта.
Из окон был виден лес, а рядом протекала речка Серебрянка, подсказавшая название заведению. Во внутреннем дворе хозяева устроили что‑то вроде классического японского сада. Были там и камни, и сосенки, и даже маленький пруде перекинутым над ним мостиком. Летом в пруд запускали карпов, и гости после обеда могли выйти погулять по саду. Но сейчас, в декабре, о национальной принадлежности ресторана напоминали только неоновые иероглифы над входом, все остальное было до весны похоронено под сугробами.
В тот вечер гостей было немного, да и те довольно рано разъехались. Ближе к полуночи на гостевой стоянке осталась всего одна машина – бордовая «Мазда». Время шло, но из ресторана так никто больше и не вышел. Неладное охранник заподозрил, когда увидел, что ресторан закрывают, а владелец машины не объявился. Надо было прояснять ситуацию.
Неторопливо выйдя из теплой будки, он направился к машине. Хотел было заглянуть в салон, но все стекла были залеплены свежевыпавшим снегом. Парой взмахов руки он очистил лобовое стекло, посмотрел внутрь – и тут же отпрянул назад. Из темноты салона на него остекленевшими, неживыми глазами смотрела женщина. Охранник бегом вернулся к себе в будку и вызвал начальника охраны. Затем они уже вместе звонили сначала хозяевам, потом – в милицию. Прибывшие на место оперативники продержали их почти до самого утра, пытаясь восстановить картину преступления. Личность убитой установили, вскрыв машину. Официантки вспомнили, что она была с мужчиной, тоже членом клуба, они вместе и ушли. «Они часто здесь бывали вместе», – добавил администратор. Общими усилиями установили и фамилию мужчины. Больше ничего внятного милиционеры не услышали. Охранник видел, как мужчина и женщина вышли из ресторана и подошли к машинам. Мужчина почти сразу уехал, а вот женщина… Он не мог сказать, что и когда с ней случилось.
– Я открываю шлагбаум, проверяю пропуска и документы. На въезде и выезде. Но не слежу, когда и кто подходит к машинам. Некоторые посетители за вечер по два‑три раза бегают к своей тачке – что‑то взять, что‑то положить. Дамочки, те вечно телефоны забывают, сумочки.
– А посторонние могут попасть на стоянку? – спросил начальника охраны один из оперов.
– Теоретически – нет. Но у нас бывали случаи – ловили воришек, шпану всякую. Территория большая, все проконтролировать трудно.
– А сторожа, охранники? Они должны следить, чтобы посторонних не было?
– Они и следят. Но не всегда могут уследить. Опять же люди разные – один ответственный, смотрит во все глаза. А другой, – начальник охраны недовольно глянул на своего сотрудника, – от телевизора оторваться не может.
Оперативник вздохнул – расследование смерти этой самой Аллы Белояровой не обещало быть легким. Пистолет, из которого ее застрелили, валялся тут же, в салоне. На нем были только одни отпечатки пальцев – самой жертвы. Охранник не слышал выстрела. Вернее, он наверняка его слышал, но не обратил внимания. Дело в том, что Новый год неумолимо приближался, и в соседнем коттеджном поселке народ безостановочно запускал петарды. Громкие хлопки, перемежающиеся свистом и коллективными воплями, вполне могли замаскировать одинокий выстрел, прозвучавший в автомобиле на краю стоянки.
Предсмертный ужин.Клебовников приступает к исполнению новых обязанностей
Назначенное как всегда на десять утра плановое заседание редколлегии началось с большим опозданием. Причина была известна, и вся редакция гудела как растревоженный улей, обсуждая страшные новости: Белоярова убита, Клебовников на допросе.
Раздраженный, с воспаленными покрасневшими глазами, Николай появился лишь к обеду и сразу же объявил секретарю, что заседание состоится через пятнадцать минут. Когда все собрались в конференц‑зале, он взял слово.
– Коллеги! Вы все знаете о той трагедии, которая случилась вчера вечером. – Он запнулся. – Нам всем будет не хватать Аллы. Это был чудесный человек и прекрасный руководитель… Давайте почтим ее память.
В зале воцарилась тишина. Примерно через минуту Клебовников продолжил:
– По решению председателя совета директоров, который позвонил мне около часа назад, я буду временно исполнять обязанности главного редактора. Затем совет директоров определится с кандидатурой нового главного редактора. Ну что ж, теперь давайте разбираться с делами…
Зашелестели бумаги, загудели голоса. Но коллективная работа откровенно не клеилась – люди были подавлены и явно спешили поскорее разбежаться по кабинетам. Вторая смерть в редакции за последнее время, да еще смена руководителя – стресс серьезный. Минут через двадцать вялого обмена мыслями и предложениями, и.о. главного редактора счел за благо отпустить поникших сотрудников.
Вскоре в конференц‑зале кроме Клебовникова остались только Полусветов и Яковкин. Было очевидно, что эти двое на правах высшего руководства журнала рассчитывают получить эксклюзивную, не предназначенную для простых смертных информацию, поэтому уходить не торопятся.
– Коля, тебя в чем‑то подозревают? – начал разговор Полусветов. – Чего от тебя хочет милиция?
– Хочет узнать, кто убийца, – невесело отозвался Клебовников. – Не я ли часом.
– С ума они сошли? – встрял в разговор Яковкин. – Хватают нормальных людей, бандитов им ловить неохота!
– Нет, – грустно покачал головой Клебовников, – история действительно для меня малоприятная. Кого волнует, что мы были в прекрасных отношениях, даже больше – дружили?
Разговор давался ему с трудом. Но, полный благородного негодования, Яковкин не унимался:
– Пусть свидетелей ищут, следы всякие. Чего к тебе‑то цепляться?
– Дело в том, что я, похоже, был последний, кто видел Аллу живой. И это со мной она в ресторан приехала.
Повисла напряженная тишина – ни Полусветов, ни Яковкин такого явно не ожидали. Клебовников невесело усмехнулся:
– Вот видите, вы – и то задумались. Что же тогда ждать от следователя? Я для него и есть первый, и пока, как я понял, единственный подозреваемый. Только вот доказательств у него нет, а так…
Николай махнул рукой.
– Да ничего такого мы не думаем… – опомнился Полусветов. – Но согласись, это довольно неожиданно.
Он покосился на Яковкина, но тот промолчал. В голове у Полусветова мгновенно выстроился новый, весьма привлекательный для ответственного секретаря кадровый пасьянс. Смерть Белояровой, несмотря на всю трагичность ситуации, Яковкина, кажется, сильно не расстроила. В общем, неудивительно: грядущие перестановки в журнале практически стопроцентно обеспечивали ему должность заместителя. Но устранение из игры Клебовникова открывало для него такие перспективы, что от одной мысли могло дух захватить.
– В общем, мы из редакции, – продолжил рассказ Клебовников, – поехали в один японский ресторанчик. Хотелось поговорить, расслабиться. Засиделись допоздна…
– Стоп, подожди, – перебил Полусветов. – Ты что, видел, как ее убили?
– Нет, ты что? Но не оставь я ее там одну, на этой стоянке, она бы осталась жива, – закончил Клебовников бесцветным голосом.
– То есть? – поинтересовался Полусветов.
– После ужина вышли на улицу. Был снегопад, ничего не разглядеть. Мы машины свои и то едва нашли. Я думал, мы поедем вместе, друг за другом, но Алла все не трогалась с места. Я вылез из машины, подошел, смотрю – она по мобильнику разговаривает. Заметила меня и помахала рукой – езжай, мол, не жди. Я и поехал, – просто закончил он. – А рано утром мне позвонили из милиции… Вот, собственно, и все.
– А как они тебя нашли?
– Чего там искать – мы же постоянные клиенты, члены клуба. Все адреса и телефоны в клубе известны.
– И что теперь?.. – осторожно поинтересовался Полусветов.
– Теперь я под подозрением, – мрачно ответил Клебовников. – Следователь сказал, что они не будут спускать с меня глаз.
– Дели все на шестнадцать, – с напускной веселостью сказал Яковкин. – Если бы у них что‑то на тебя было, сразу же предъявили бы…
– Я‑то знаю, что ничего там и быть не может, но мне теперь это доказывать приходится.
– Доказывает пусть следователь, у нас существует презумпция невиновности, – решительно заявил Полусветов.
– У нас много чего существует, – Клебовников явно пребывал в миноре. – Только от этого не легче.
– Все, хватит мучить человека, – подвел черту Полусветов. – Ты, Коля, держись. А мы пошли работать. – Он встал, за ним нехотя поднялся Яковкин, и оба удалились, оставив Клебовникова наедине со своими мыслями.
«Позвони мне, вопрос жизни и смерти».Три смерти – один убийца?Трусы «в клубничку» и клубничная версия
Когда Майя сообщила боссу, что отправляется на свидание, он некоторое время хмуро смотрел на телеэкран, где полным ходом шел поединок на шпагах между двумя стройными белозубыми красавцами. Судя по всему, блондин должен был победить. Зло олицетворял брюнет, обладатель коварных усов, одетый во все черное.
– Даю тебе увольнительную до одиннадцати, – сказал Сильвестр. – В нашем районе, как ты знаешь, очень неспокойно в последнее время.
Он встал и отправился провожать свою помощницу, которая ради такого случая воспользовалась косметикой и достала из коробки красивые сапоги.
– Не понимаю, зачем женщины перед свиданием так тщательно подкрашивают губы? Все равно поклонник слопает помаду, чего зря продукт переводить?
– Поклоннику должно нравиться то, что он собирается поцеловать, – бросила Майя, повесив на шею красный шарф.
И тут как раз позвонили в дверь. Она открыла и просияла навстречу гостю. На пороге стоял довольно противный тип лет тридцати от роду с длинными волнистыми волосами, чего Сильвестр терпеть не мог, и продавленным подбородком, как у Тимоти Далтона. Оттого, что тип ему сразу не понравился, Сильвестр слегка переиграл с радушием.
– А! Максимилиан! – воскликнул он, разведя в стороны руки, как будто встретил старого знакомого и страшно ему обрадовался. – Моя помощница только о вас и говорит. Все Максимилиан да Максимилиан…
Заметив, что Майя остолбенела, он оборвал себя на полуслове и удивленно спросил:
– Что?
Когда Сильвестр был маленьким, родители повезли его на пикник. Собралось много народу, и еду разложили прямо на одеялах, и тетя Лариса, которая всегда очень много болтала, взяла бутерброд, на котором сидел кузнечик, сунула его в рот и разжевала. Так вот. Сейчас у Майи было точно такое же выражение лица, как тогда у тети Ларисы.
– Это Виктор, – сказала она мертвым голосом.
– Хм, – пробормотал Сильвестр. – Видно, я что‑то перепутал. Ну, извините меня. В любом случае приятно познакомиться.
Виктор хмуро кивнул и окинул хозяина квартиры неодобрительным взглядом. Отчего сразу стало ясно, что у Майи с ним будут нешуточные проблемы. Мужчины с ямочкой на подбородке ревнивы, как Отелло, и страшно неуступчивы. Раздув ноздри и не попрощавшись с шефом, Майя взяла своего очередного воздыхателя под ручку и вывела из квартиры на лестничную площадку.
Однако вечер не задался с самого начала. Едва переступив порог, она увидела, что к двери пенсионера Чепукина пришпилено объявление, призывающее выкурить хозяина из квартиры с помощью слезоточивого газа и устроить ему публичный товарищеский суд. За все прегрешения разом. Судя по количеству подписей, на суд следовало заранее бронировать места.
Поскольку Чепукин обычно не выходил из квартиры в дни мятежей и бурь, его еще ни разу не удалось призвать к ответу за содеянное. А делал он исключительно всякие гадости. Полчаса назад кошка четы Яновых по кличке Розина – упитанное и безвредное создание – из каких‑то своих кошачьих соображений написала на коврик перед чепукинской дверью. Тот застал ее на месте преступления, изловил, занес к себе на кухню и привязал к хвосту консервную банку из‑под шпротов. В тот момент, когда Майя и Виктор вышли, дверь напротив приоткрылась, из нее высунулась корявая рука и выбросила извивающуюся кошку на лестничную площадку.
Та немедленно принялась бегать кругами и при этом вопила так, будто ее резали на сотню маленьких Розин. От неожиданности Майя взвизгнула, а Виктор попытался отбросить животное ногой, потеряв в глазах Майи как минимум десяток очков, которые она начисляла каждому из своих поклонников, имея в виду их плюсы и минусы.
Заведя уши назад, громыхая банкой, Розина понеслась вниз по лестнице, а из‑за двери Чепукина донесся дребезжащий смех.
– Чепукин, я это видела! – закричала Майя, подбежав поближе и стукнув ладошкой по дерматину. Объявление качнулось, но удержалось на своем месте. – Вам это даром не пройдет!
– Так мы пойдем гулять, или ты собираешься прямо сейчас вступить в ряды защитников животных? – спросил Виктор.
Он был раздражен. Ему не понравился Сильвестр – и то, как он себя вел, и то, как хорошо он выглядел. Одно дело, если твоя девушка работает на старика, который не может сам дойти до ванной комнаты, это еще как‑то можно пережить. И совершенно другое – если она живет под одной крышей с сорокалетним холостяком. Тем более что этот холостяк выглядит совершенно здоровым.
Розина между тем прогромыхала несколько лестничных пролетов и попала прямо в руке хозяйке. Прыгнула ей на грудь и вцепилась в халат всеми четырьмя лапами, воя от ужаса. Отвязывая банку от хвоста своей любимицы, Анжелика Янова выла вместе с ней. Дуэт получился таким впечатляющим, что из квартир высыпали почти все жильцы.
Виктор силой вытащил Майю из подъезда и повел через двор, сопя от напряжения. Она подумала, что если он всерьез рассердится, увольнительная пропадет ни за что, поэтому принялась к нему подлизываться. Кое‑как ей удалось смягчить кавалера, между ними воцарился мир, и они отправились на бульвар.