Вопрос, конечно, философский. Однако он не был расположен задумываться над абстрактными вопросами морали.
— Мне нужно знать, что задумал Брайтон.
— Знание — вещь опасная, — ответил Кэмерон, поднося стакан к губам. — Тебе не кажется, что ты и так уже узнал слишком много?
Ответом было нечленораздельное ворчание.
— Я уж не знаю, что именно ты еще хочешь выяснить. Но если мне позволено дать совет, подумай о том, зачем тебе это надо, Гриф. Что ты выиграешь? Кроме неприятностей, разумеется.
— Я не о себе, — отрезал Гриф. «А ты уверен?» — Не совсем о себе, — поправился он. — Да, это эгоизм, но мне хочется, чтобы этот проект состоялся. Если отбросить вопросы морали, леди Брентфорд талантливая художница, и ее иллюстрации добавляют глубину и красоту моим текстам. Я не сомневаюсь, что целое будет лучше, чем две составляющие его части.
Кэмерон отпил еще глоток бренди.
— Я сейчас говорю о чем-то большем, чем краска на бумаге. Я чувствую, что-то здесь не так. — Гриф оперся на мраморную каминную полку, а потом изо всех сил отбарабанил на ней дробь.
Кэмерон долго смотрел на друга.
— Если ты и дальше будешь терзать этот камень, он в конце концов разлетится на мелкие кусочки.
Гриф тихо выругался.
— Вижу, что она здорово тебя зацепила.
— Черт побери, Кэм, — разозлился Гриф. — С того самого мгновения, как я с ней познакомился, я почувствовал в ней какую-то настороженность. Назови это страхом, если хочешь.
— Мамзель попала в беду?
Гриф сжал кулак.
— Если ты будешь над ней смеяться, клянусь, я заткну твою глотку твоими же собственными зубами.
— Поскольку мне дорога моя перламутровая улыбка, я не буду испытывать твою доблесть. — Сказав это, Кэмерон спросил уже более серьезно: — А ты, часом, не влюбился в нее?
Влюбился… Гриф глубоко вдохнул, не зная, что ответить.
— Я не уверен, как это назвать. Все, что я знаю, — она мой друг и ей сейчас необходима моя помощь.
— Если ты намерен действовать в этом духе, я постараюсь разузнать о Брайтоне побольше. К сожалению, у меня есть дело, которое нельзя отложить. Так что тебе придется подождать несколько дней.
— Не беспокойся, я не боюсь запачкать лапки, — ответил Гриф. — Ты не единственный, кто умеет откапывать информацию. Я обращусь к своим источникам.
— То, что ты хочешь узнать, в твоих клубах обычно не обсуждают.
— Возможно, для тебя это явится сюрпризом, Кэм, но я не все свое время провожу за карточным столом или в будуарах. Круг моих информаторов, возможно, не столь обширен, как твой, но некоторые мои знакомые совсем не белоручки.
— Я не ставил под сомнение твои бойцовские качества, я имел в виду методы их применения.
— Я уже знаю, с чего начать. Если этот щенок Брайтон угрожает леди Брентфорд, я выдеру его когти один за другим.
— Я уверен, что ты победишь в драке, — сказал Кэмерон, а после небольшой паузы добавил: — Просто имей в виду, что ты, возможно, обрушишься не на того.
— Спасибо за предупреждение. Но я немного похож на мастиффа — уж если мне в зубы попадется кость, я ее не выпущу.
— Постарайся не поперхнуться.
Гриф неохотно засмеялся:
— Можешь заставить меня взять свои слова обратно, если в результате я окажусь в дураках. Но думаю, что этого не произойдет.
Кэмерон задумчиво смотрел на друга, трогая наманикюренным пальцем болтающуюся в левом ухе серьгу. На сей раз это была оправленная в золото персидская бирюза.
— Не пытайся сам крутиться возле притонов. Без меня ты ничего не выведаешь, а только спугнешь моих потенциальных информаторов. Подожди, и мы пойдем вместе, когда я вернусь.
— Полагаю, что спрашивать, куда ты собрался, бесполезно.
— Ничего особенного. Хотя я и собираюсь с коротким визитом к Коннору и его новой жене. Леди К. найдет забавным, что еще один из прожженных церберов окажется прирученным неожиданной посетительницей «Волчьего логова».
— Я бы не советовал тебе выглядеть таким умником, — предупредил Гриф. — Придет время, и ты встретишь свою половинку.
Кэмерон разразился сардоническим смехом.
— Я более чем уверен, что возможность такого исхода практически на нуле.
— Случались и более странные вещи. Например, Коннор стал разводить коз, а я стал писать эссе на темы ландшафтного дизайна.
— Исключений не так много. Ну ладно. Мне пора идти. У меня важное дело.
— Береги шею, — посоветовал Гриф.
— А ты побереги спину, — отозвался Кэм. — Ты обещал Коннору избегать неприятностей.
— «Логово» в надежных руках, так что не стоит беспокоиться. Сара не нуждается в моих советах. Сара управляет этим бизнесом даже лучше, чем он.
— Передай ей привет, когда увидишь.
С этими словами Кэмерон ушел.
— Неприятности, — буркнул Гриф. — Будто я единственный из этого уже траченного молью трио, который попадал в переделку.
Глава 18
В окне горел свет — словно маяк, освещающий путь в надежную гавань во время шторма.
Закутавшись в шаль, Элиза миновала садовые ворота и постучала в кухонную дверь. Через стекло она увидела, как Августина отложила свое рукоделие и встала из-за стола.
— Это я, Гасси, — тихо позвала Элиза и услышала отодвигаемый засов.
— Элиза!
— Простите, что пришла к вам в такой поздний час. Я хотела дождаться утра, н-но… — У нее так дрожали губы, что она не могла говорить.
Тонкие руки обняли ее за плечи и прижали к себе.
— Моя дорогая, ты знаешь, что я рада тебя видеть в любое время.
Элиза всхлипнула, почувствовав, что ей опять восемь лет.
— Я… я не знала, куда мне идти, а оставаться одной было невыносимо. Поэтому оседлала свою лошадку и приехала к вам.
— И правильно сделала. А теперь садись, а я заварю тебе крепкого чаю и угощу ореховыми песочными коржиками, — распорядилась Августина тоном, не допускающим возражений. — А потом ты мне все расскажешь.
Знакомое звяканье посуды помогло Элизе немного успокоить нервы и прийти в себя. Положив руки на выскобленный добела стол, она вдохнула аромат лилий, стоявших в глиняном кувшине возле печки, и почувствовала себя дома.
Она мечтала именно о такой обстановке, но сейчас это показалось ей чем-то совершенно недостижимым. Глаза опять наполнились слезами.
— Выпей это. — Августина плеснула в чашку с чаем какой-то жидкости из серебряной фляжки. — Это в медицинских целях и хорошо помогает.
— Что это? — Элиза чуть было не поперхнулась — так ей обожгло горло.
— Шотландцы называют это водой жизни. Она лечит очень многие болезни.
— Если сначала не убьет.
— Я добавила ложку меда, чтобы смягчить ощущение, — сказала Августина и поставила на стол блюдо с коржиками. — А когда ты подкрепишься виски и грецкими орехами, мы все обсудим.
Элиза сделала несколько глотков чая.
— Ах, Гасси, как могло случиться, что после всех ваших мудрых нравоучений и советов я оказалась такой глупой? Ума не приложу.
Августина сжала ей руку.
— Ну-ну, вытри глаза и расскажи, что произошло. Обещаю, что после того, как ты со мной поделишься, все покажется тебе не таким уж страшным.
Элиза слабо улыбнулась:
— Или покажется в два раза ужаснее, когда я произнесу все это вслух.
— Давай выкладывай.
Элиза сделала глубокий вдох, а потом шумно выдохнула.
— Хадден меня ненавидит! — выпалила она. — Он думает, что я преступница и шлюха. Его друг, по-видимому, узнал… и… Все стало еще хуже.
— Хуже?
— Да, гораздо хуже! Оказалось, что Хадден является автором этих великолепных эссе.
— Хм, — задумалась Гасси. — Значит, он не только красив, как бог, но и хитер, как дьявол? Я-то думала, что это повод для того, чтобы танцевать на столе, а не ронять слезы в чашку с чаем.
— Он ненавидит меня. Я поняла это по его глазам. Это все из-за Брайтона и его подлого плана продавать подделки… А еще барон хочет, чтобы я вышла за него замуж.
Настала очередь Августины моргать от недоумения. Она достала из кармана передника носовой платок и протянула его Элизе:
— Высморкайся, моя дорогая, и начни с самого начала и не так быстро.
Элиза рассказала о том, как Гарри вызвал ее в Лондон, а Брайтон сделал ей двойное предложение.
— Негодяй, — прорычала Гасси. — Что касается Гарри, то он заслуживает порки. Брат должен защищать сестру от хищников, а не отдавать ее на съедение волкам.
— Мы обе знаем, что надежды на Гарри нет никакой. Я чувствую себя так, будто оказалась в ловушке между скалой и каменной стеной. Выхода нет, Гасси, — обреченно сказала она. — Куда бы я ни повернулась, везде меня подстерегает пропасть.
За окном начался дождь.
— Я в растерянности. Позволить Гарри сесть в долговую тюрьму? Допустить, чтобы Эбби и все зависящие от меня люди разорились? Принять предложение Брайтона и надеяться, что он не раздавит меня как букашку? — В тишине кухни капли дождя были похожи на пули, рикошетом отскакивающие от стекла. — Я даже не могу решить, какое из зол наименьшее.
За окном начался дождь.
— Я в растерянности. Позволить Гарри сесть в долговую тюрьму? Допустить, чтобы Эбби и все зависящие от меня люди разорились? Принять предложение Брайтона и надеяться, что он не раздавит меня как букашку? — В тишине кухни капли дождя были похожи на пули, рикошетом отскакивающие от стекла. — Я даже не могу решить, какое из зол наименьшее.
— Мы найдем выход, — твердо заявила Августина, но она не могла скрыть своего беспокойства. — Но прежде расскажи, какое отношение ко всему этому имеет Хадден.
Элиза рассказала об их встрече в Лондоне и как в тот же день маркиз приехал в Лит-Эбби.
— А что это у тебя на руке? — спросила Гасси, увидев следы краски.
— Дракон, — призналась Элиза.
— Полагаю, что птички были не единственными существами, порхающими в твоем саду.
Элиза вспыхнула.
— Когда он рядом, я просто теряю голову.
— Мне трудно упрекнуть тебя, моя дорогая. Он такой привлекательный мужчина.
— Да. И я поддалась искушению. А теперь чувствую себя вышвырнутой из своего — так сказать — райского сада. Хадден внезапно уехал, и теперь, вспоминая его замечания по поводу моей живописи, мне кажется, что он узнал про мой грех.
— Грешит Брайтон, а вовсе не ты, — возразила Августина.
— Но в глазах Хаддена я такая же преступница, как баронет. И все будут считать меня именно такой. Мне и возразить-то нечего.
Гасси только промолчала в ответ.
— Понимаешь, я обнаружила, что между нами гораздо больше общего, чем только секс, — продолжала Элиза, с трудом сдерживая обуревающие ее эмоции. — Мы оба ценим природу. — Она прикусила губу. — Но теперь это уже не имеет значения. Верно?
— Как знать, — пожала плечами Августина. — Судя по тому, что ты сказала, плохие новости, на которые ссылался Хадден, к тебе могли не иметь никакого отношения. Его слова «наслаждайтесь своей живописью» могли и не означать какого-то подтекста.
— Нет, я знаю, что дело во мне, — вспомнив, как потемнели его зеленые глаза. — Он произнес эту фразу не просто так. Я поняла это по его глазам. Что бы он ни узнал, это было нечто личное. А теперь, когда выяснилось, что он автор эссе, Хадден имеет все основания полагать, что его обманом втянули в покупку подделок.
— Тогда нам просто надо доказать ему, что он ошибается.
— А как? — спросила Элиза, чувствуя, что потерпела поражение. Не то чтобы она не сопротивлялась, но в данный момент ей просто хотелось залезть под стол. — Ах, Гасси, я в отчаянии. Мне кажется, что единственный выход из этого ужасного положения — это предпринять что-то радикальное. Из ряда вон выходящее.
— Для паники пока нет повода, — пыталась утешить ее Августина. — Мы что-нибудь придумаем.
Элиза не стала спорить, но на самом деле все выглядело очень серьезно. Еще по дороге к Гасси у нее было достаточно времени, чтобы обдумать свои возможности. Например, просто собрать вещи, уехать на север и затеряться в Озерном крае. Это решение казалось наиболее осуществимым. Но без заказа Хаддена у нее не было достаточно денег, чтобы купить там коттедж. Хуже того, из-за порочащего ее имя скандала Уоткинс и другие лондонские издатели откажутся сотрудничать с ней, и она не сможет зарабатывать себе на жизнь.
Она останется без средств к существованию, без единого цента и будет к тому же опозорена. Гасси, конечно, предложит ей кров, но мысль о том, что она окажется обузой, была невыносимой.
— Возможно, мне придется обдумать предложение Брайтона, — сказала Элиза. — Не может же это быть так ужасно.
Августина сделала глоток из серебряной фляжки.
— Как ты можешь даже думать об этом? Ты уже пережила навязанный тебе брак с человеком, которого не любила и не уважала.
— Да. И я выжила.
— Хм. Выйти замуж за этого подлеца? Только через мой труп!
Несмотря на свои беды, Элиза улыбнулась:
— Ах, Гасси, да вы просто огнедышащий дракон! Я благодарна за ваше желание защитить меня. Но не позволю рисковать своей жизнью из-за моего семейного скандала.
— Если кто и пострадает, так это Брайтон, — решительно сказала Августина. — Так что давай все еще раз хорошенько обдумаем.
— Лорд Хадден? — удивился Уоткинс, оторвавшись от утреннего чая. — Если вы пришли справиться, прислал ли Линден оконченную работу, ответ будет — пока нет. Я отослал первую часть ваших последних эссе только несколько дней назад.
— Нет, я пришел не за тем, чтобы узнать, как идут дела у леди Брентфорд с иллюстрациями. — Гриф сел напротив издателя и подождал, пока тот вытрет разлитый на столе чай. — Если позволите, у меня к вам кое-какие вопросы.
Издатель побледнел.
— Милорд, пожалуйста, поймите, я…
Гриф остановил его движением руки:
— Я пришел не для того, чтобы вдаваться в подробности, касающиеся моего псевдонима. Я вряд ли могу пожаловаться на ваше благородное намерение не раскрывать чужих секретов.
Уоткинс подул на обожженные горячим чаем пальцы, а потом вздохнул с явным облегчением.
— А как вам удалось раскрыть секрет?
— Не важно, — коротко ответил Гриф. Он помедлил, видимо, решая, с чего начать. Он пришел, чтобы узнать побольше об Элизе. Но то, что казалось ему хорошей идеей бессонной ночью, сейчас виделось совсем в другом свете.
Если он спросит напрямую, могла ли Элиза решиться на подделку, это бросит на нее тень подозрения независимо от того, виновата она или нет. Очернить ее имя было бы не только нечестно, но и недостойно джентльмена.
Проклятие. Кэмерон скорее всего прав… он понятия не имеет, как вести осторожное, не вызывающее подозрений расследование.
— Полагаю, что проблема не в принадлежности автора к женскому полу? — нерешительно осведомился Уоткинс.
Гриф насторожился.
— Я имел в виду тот факт, что Линден — это женщина, — уточнил издатель.
— Я… я еще не решил, — пробормотал Гриф, понимая, что он все только больше запутал. Он встал и надел шляпу. — Спасибо, что уделили мне время.
— Милорд…
Гриф остановился у дверей.
— Я очень надеюсь, что вы все обдумаете и не станете ставить ей в вину то, что она… не мужчина. — Уоткинс говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Не мне говорить о ее личной жизни, но у меня сложилось впечатление, что она попала в очень трудную семейную ситуацию. Не то чтобы она жаловалась. Нет. Но вопреки всему на нее всегда можно положиться. — Он кашлянул. — Я безмерно ее уважаю.
— Благодарю вас, мистер Уоткинс.
Последние слова издателя снова вызвали у Грифа чувство вины за то, что он уже осудил ее, даже не потребовав объяснений. Не сказав больше ни слова, он покинул издательство и направился в сторону Бонд-стрит, надеясь, что следующий его визит окажется более удачным.
* * *На узкой, покрытой гравием дорожке вокруг дома послышались шаги.
— Я так и думал, что найду тебя здесь, Элиза.
Гарри отвел в сторону ветку вьющихся роз и нетвердыми шагами вошел в сад Августины. Его лицо было красным, модная шляпа была лихо заломлена, но лоб блестел от пота.
— Тебя опять во что-то втянули, — отозвалась Элиза, продолжая поливать цветы в горшках.
— В-вовсе нет. А если и так, не т-твое дело.
Хорошо, что Гасси была в сарае. Иначе она надрала бы ему уши.
И ей хотелось рвать и метать, но она просто спросила:
— Чего тебе надо?
Рот Гарри растянулся в пьяной улыбке.
— Мне надо поговорить с тобой. Наедине.
— Мы и так уже одни, Гарри. Гасси ушла за своим секатором и лейкой в сарай, так что можешь говорить. — Хотя что он может сказать путного в таком состоянии.
— Дело в том, что мне нужно, чтобы ты вернулась со мной в Лондон. Сегодня.
— Я не могу, — отрезала она. — В отличие от тебя у меня нет ни апартаментов в модном отеле, ни шикарной кареты в своем распоряжении.
— Ты обычно останавливаешься у Маргарет, она всегда счастлива тебя видеть. Особенно сейчас, когда ее муж отправился с дипломатической миссией в Санкт-Петербург.
— Да, мне повезло, что у меня есть столь великодушная подруга детства. Но в последнее время я слишком злоупотребляю этой привилегией. Я не могу без конца появляться на ее пороге, рассчитывая на гостеприимство.
Выражение лица Гарри стало упрямым.
— Но это важно.
— Как всегда. — Она сорвала несколько листиков розмарина, потерла их между пальцами и вдохнула их успокаивающий аромат. — Может быть, завтра.
Уступка брату объяснялась ее собственными планами. Они с Августиной обсуждали вопрос до глубокой ночи, пока Элиза не убедила Августину, что нет необходимости начинать действовать прямо сейчас.
Милая, полная решимости помочь, непреклонная Августина. Старая дева была готова схватить кочергу, с грохотом ворваться в дом Брайтона и потребовать, чтобы он вернул когда-то сделанную Элизой копию. Впрочем, она согласилась — весьма неохотно — дать Элизе несколько дней в Лондоне, чтобы навести справки — возможно, у издателя Уоткинса, — есть ли надежда на другие заказы.