– Бомбина, не обращай внимания, они тебе завидуют! Нарочно приматываются. Были бы красивые девчонки, занимались бы своими делами. А так? Что им еще делать? Завидуют! Посмотри на них, Бомбина: Алиска лохматая, нечесаная, вечно сигарета в зубах и мат на языке. Я парень, и то голос не прокурил, и таких слов не знаю в полном объеме. Бомбина слушала с интересом, слезы высохли, он продолжал, – Ксенька вообще жиряга. А Нина? Она по Саше сохнет, а он художник – эмоциональный, влюбчивый, поклонник всякой красоты – он сам мне сказал, мы с ним разговорились однажды на остановке. Нина ревнует, а ему все по фигу. А ты, Бомбиночка, счастливая! Ведь ты, правда, счастливая? – Заглянул в зареванные зеленые глаза, погладил по голове, как маленькую.
Бомбина, как многие горевавшие, не хотела сразу повеселеть. Она растравляла свои раны:
– Ладно, завидуют. А Юля, скажешь, тоже завидует мне? У нее Дима Маскин, ровесник. И ее не дразнят. А тут три года с лишним!
– А я спортсмен, борец, год прибавь. А еще я же самый умный в нашем классе, а Маскин не самый умный! Или самый умный?
– Нет, – задумчиво и медленно сказала она, – он не самый умный.
– А кто в вашем десятом «А» самый-самый умный?
– Не знаю. Взрослые в такие игры не играют. Маскин умный, имеет аналитические способности, увлекается детективными расследованиями. Он даже открыл свою фирму, называется «Не пойман – не вор».
– Ну это когда было! Сто лет назад. Они с Юлей носились как ошпаренные, и все нашли – циркового кота Кризиса, брошку девочки Валентины, думали – бриллиантовая, оказалась – стеклышки. Помню, как же.
– А еще нашли Барбосова и Надю-Сфинкса, они тогда убежали из дома, из школы. И все думали – любовный побег. А оказалось, убежали не вместе, а одновременно, он к дедушке в деревню, а она к тете в спальный район. Вся школа разочаровалась: не любовь, а детское бегство.
Бомбина улыбалась, печаль была позади:
– Ты, Гриша, лучший в мире.
Они поцеловались. Подскочили воспитанники Кристина и Кирилл:
– Целоваться нечестно! При всех тем более!
– Кто кого воспитывает? – грозно спросил Гриша и обнял Бомбину. – А если тебя смущают наши нежные поцелуи – отвернись и сделай вид, что не видишь. Такт называется.
– Любовь украшает человека, – Кристина все понимает правильно. У девочек, даже у маленьких, на это талант.
– А моя бабушка профессор, и она говорит, что обниматься и целоваться при всех вульгарно. Она говорит, что интеллигентные люди так не поступают.
– Она бабушка, вот и критикует молодежь. Как Суворовна на той вон скамейке, – Гриша всегда знает аргументы в защиту Бомбины и себя самого.
– Ты что? – засмеялся Кирилл громко, как невоспитанный. – Она сама всегда в кого-нибудь влюблена. И вообще с юмором. Маму обзывает пожилой курицей, если мама не накрасится или не сделает модную прическу. Бабушка классная.
Кристина добавила:
– Кирочкина бабушка-профессор поселилась в коробке из-под холодильника, оборудовала там профессорский кабинет и всем довольна.
– По испанской философии профессор, – Кирилл гордится бабушкой.
– Кислых щей, – пробурчал Гриша, других аргументов на этот раз не нашлось. Он продолжал обнимать Бомбину, – ничего не вульгарно. Мода такая – обниматься и целоваться на бульваре, в метро, на концерте в «Ватрушке».
– Не щей, а умной философии! В самом главном университете. И еще классно печет пирог с вишнями.
– Принеси кусочек попробовать, – смирился Гриша. У спортивных парней хороший аппетит. – Или ты жадный, Кирюша?
Гриша уверен, что жадным быть стыдно, а Кирилл отвечает спокойно:
– Иногда жадный, а иногда нет. Пирога принесу, только жди терпеливо, бабушка печет редко, она жутко занята – семинары, лекции, зачеты. И она не станет никогда целоваться на бульваре или в автобусе среди бела дня.
– Мы с Кириллом не обнимаемся при всех. Правда, Кирилл? – Кристина хитро смотрела. – А у Кирилла телефон классный. Умеет сам взбивать гоголь-моголь, решать математику до ста, играет прикольную музыку и еще сто разных прибамбасов. Кирочка иногда и мне разрешает послушать по телефончику мою любимую группу. – И она запела:
Кирочка пританцовывал, телефон пел, все было прекрасно.
– Группа называется «Аукцыон», через «Ы», – сказал Гриша, – я ее тоже считаю крутой. А вы маленькие дети, обниматься рано и рассуждать на эти темы рановато.
– А ты, Гриша, разве училка? Училки знают, кому что рано, а кому что не рано! – Кирилл обнял Кристиночку и звонко поцеловал, а потом они захихикали и убежали.
– Вернитесь! – кричала Бомбина. – Гуляйте перед глазами!
– Мы за мороженым! И вам принесем!
– Кусочек откусить! – сегодня Кирочка был жадным.
И вот тут по бульвару прошел он. Шаг уверенный, шевелюра светлая, спина прямая, плечи широкие, а через плечо фирменная сумка «Карабас».
– Красота, – вздохнула Бомбина.
Гриша насупился:
– Не заглядывайся на чужих парней, Бомбина. Ты надрываешь мое бедное сердце, – ирония, но и ревнивые нотки. Это называется смешанное чувство.
– А мое бедное сердце не выдерживает – екает от восторга. – Она увидела Гришину мрачность и добавила: – Сумка обалденная, я от нее и тащусь. А парень обычный.
Да, Бомбина и Гриша шутили, играли, прикалывались. Но Бомбина знала: в каждой шутке есть лишь доля шутки.
Красавец удалялся, за ним летела, ну конечно, Князева.
– Как вас звать? Ответьте, это же ни к чему вас не обязывает!
– Брысь, назойливая девчонка! – Он не обернулся.
– Вы не обернулись! А вдруг я красавица? А вдруг умница?
– Красавицы ведут себя гордо. – И он исчез.
Лидка ушла домой. Она ухитрилась не узнать хорошо знакомого ей мальчишку. Вот что значит быть не внимательной, а надоедливой.
В стороне Агата и Леха дружно смеялись над этой сценой. Ключевое слово – дружно. Примирение было неизбежным, но оно происходило не сразу – гордость и самолюбие есть у каждого. Так размышляла она и он тоже думал о гордости и крутости, хотя очень-очень хотел помириться.
Занятые своими сложными чувствами и мыслями, ни Леха, ни Агата не присмотрелись к парню, не узнали его. А ведь это был знакомый парень.
– Леха, помнишь, как Экстрасенсиха предсказывала: «Лида! Он случайно придет и случайно уйдет. Это будет твой любимый».
– Ага, помню! А Лидка тогда въедливо спросила: «И любящий? Мне безответная любовь не нужна, надоело».
– И тогда Экстрасенсиха обещала: «И любящий, конечно». – Агата мечтательно улыбнулась, она желала Лидке большой вечной любви.
Предсказания часто сбываются. Но они часто забываются. Лидка, сломя голову, летела за любым, кто внушал ей надежду. А внушал каждый мальчишка, который шел без девочки. Мальчишки в шестом «Б» называли ее навязчивой лохушкой. Девочки называли дурой доверчивой. А сама Лидка сентиментально говорила: «Я лечу, как бабочка на огонек». Один из ее главный недостатков – отсутствие самоиронии. Относиться к себе слишком серьезно – большая глупость.
Лейла, пушистая колли с длинной мордой, прошла мимо и тихо сказала:
– Я известная красавица-умница нашего бульвара.
Леха рявкнул на Лейлу:
– Красавица-умница здесь Агата! – Но тут же он спохватился. – Когда не кокетничает с Харей, с Макароном-вермишелевым и тэ дэ.
Кажется, между Агатой и Лехой наступил мир. Это было ясно, потому что приближалась следующая ссора.
– А с тобой? – ласково и очень кокетливо спросила Агата.
– Не вопрос! – по-человечески это можно было сказать: «Разумеется».
Оля подошла и спросила, широко раскрыв ярко-голубые глаза:
– А я разве не умница? Артем, пойди сюда и скажи.
Артем подошел и предложил:
– Спроси крысу Гертруду.
Оля хотела обидеться, но вовремя вспомнила, что для Артема крыса вовсе не противное животное с длинным голым хвостом, а любимое существо, почти родня. И она сунула лицо в сумку, висевшую на плече Артема:
– Гертрудочка! Скажи, я – умница?
Все прислушались, в сумке шуршали сухарики, которые грызла крыса. Ждали терпеливо, но слов не дождались. Оля оглядела всех:
– Ну что тебе ответила Гертруда? – первой съехидничала Надя-Сфинкс.
– Она сказала: «Ты, Оля, самая красивая, самая умная, самая обаятельная. И глаза у тебя самые голубые». Вот что она сказала.
– А почему мы не слышали? – прицепилась Надя-Сфинкс.
– Такие важные вещи говорят тихо, – Оля повернулась на каблуках, чтобы все видели, какая она стройная и складненькая. – Не завидуй, Сфинкс, ты еще похудеешь – занимайся спортом. Хочешь, будем вместе ходить в бассейн «Золотые рыбки»?
Артем подтвердил:
– Гертруда интеллигентная, говорит тихо, но я слышал.
– Толстенькие тоже красивые, – Надя-Сфинкс неуступчивая, – и многим нравятся!
Артем подтвердил:
– Гертруда интеллигентная, говорит тихо, но я слышал.
– Толстенькие тоже красивые, – Надя-Сфинкс неуступчивая, – и многим нравятся!
– И худенькие нравятся, – Анюта балетная редко высказывается.
Издали закричал Валентин-Константин:
– Я иду к тебе, Анюта! Кто тебя достает, скажи, и он упадет на землю, в грязь и в воду! Ты – самая прекрасная! Самая изящная! Самая, балетная!
– А почему упадет на землю? – не врубился тугодум Барбосов.
Хохот был такой дружный, что вороны слетели с верхушки самой высокой березы и рассеялись по дорожке Сложных объяснений. Суворовна кричала:
– Мы были скромными! Мы не обнимались! Не орали нежности!
– Мы были точно такими же, как они! – не промолчала ее сестрица Кутузовна.
Конечно, это была игра, в ней участвовал весь бульвар. Играть-то они играли, но в каждой игре есть что-то важное и серьезное. Об этом размышляла писательница, она тоже оказалась на Лунном бульваре. Одни тусуются, другие выгуливают собак, третьи сплетничают и всех осуждают. А она любит быть среди своих героев, своих читателей. Она к ним относится очень серьезно – приглядывается, прислушивается, иногда спорит, иногда соглашается. Понять любого человека не так уж легко. Покажется, что все ясно, видишь его насквозь, а он как раз что-то такое сделает – и удивляешься, разгадываешь новые загадки.
К писательнице кинулась Лидка Князева:
– Я хочу спросить, писательница. В ваших книгах все как в жизни? Или вы придумываете? Только скажите честно.
Все писатели на свете ненавидят этот вопрос. А все читатели любят его задавать. Спросить легко, и задумываться не надо. А ответить трудно.
– И так, и сяк, – уклончиво говорит писательница, – придумываю правду. А иной раз беру случаи из жизни и приукрашиваю, фантазирую. Устраивает тебя?
– Годится, – сказал за всех самый умный Гриша.
– А вы вернете Виртуала? А когда? В ближайшей книге, – не отстает Лидка, – или через одну?
– Пыталась, не возвращается. Не хочет Виртуал появляться в новой книге, у персонажей своя воля тоже есть.
– Верните! Я скучаю! Он – моя судьба!
– Лидка, прекрати! – закричали все.
– Достала!
– Книги для всех! И для бестактных тоже, – напирала Лидка. Писательница остановила спор, она вообще не любит споров. Она не верит, что в спорах рождается истина.
– В спорах рождаются только грибы. И еще папоротники.
– Каждый мечтает о любви, – Лидка знает, что она надоедливая, но есть люди, которых собственная надоедливость не смущает, – абсолютно каждый. А вовсе не только деликатный, тактичный, интеллигентный, тонкий, умный. – Она еще долго перечисляла всякие человеческие достоинства, а потом, когда Лидка утихла, писательница продолжила:
– Не только нежный, одаренный, отзывчивый, красивый. Читатели из шестого «Б» не сразу догадались, что она подшучивает над ними.
Первой это заметила Агата:
– Разводите! То есть прикалываетесь! Ну разыгрываете! – И засмеялась звонко и заразительно. Леха тоже смеялся и подумал: «Только Агата умеет так хохотать – легко и беззаботно». И он включился в игру:
– Крутой! Смелый!
И все стали выкрикивать:
– Честный!
– Щедрый!
– Безупречный!
– Балетный! – подскочил к ним Валентин-Константин, на ходу уронив Кирочкину лопатку и велосипед Барбосова.
Про крутого крикнул Барбосов. Он дольше всех не мог включиться, или, как говорят в шестом классе, въехать. Но все же догнал, как они называют. Врубился.
Валентин-Константин сделал не совсем ловкий шаг и опять свалил велосипед.
– Ты нарочно? – прищурился Барбосов.
– У меня и нечаянно неплохо получается, – по своему обыкновению ответил Валентин-Константин. И так добродушно, что сердиться на него не стал даже крутой Барбосов, хотя Барбосову всегда кажется, что его недостаточно уважают.
– Барбосик, не будь таким мнительным, – обняла его плечо Надя-Сфинкс.
– Никакой я не сомнительный, – проворчал он, – и нечего смеяться без причины.
Когда вдоволь нахохотались, писательница заторопилась домой; на прощанье она сказала:
– Как же я люблю с вами поговорить.
– Поболтать всегда приятно, – сказала Оля.
– Поболтать тоже хорошо, – писательница была серьезна, – но поговорить это другое, иногда удается. – Она знала: окликнут.
– А в чем разница? – Агата чувствовала, что разговор – одно, а болтовня – другое. Но объяснить отличие не сумела бы. – В чем разница?
– Сегодня что было, – Леха внимательно смотрит, не дурачится, – разговаривали или болтали?
– Сами решите, – она приветливо махнула и исчезла за поворотом. Дорожки Лунного бульвара так устроены – они помогают встретиться, потому что они прямые. И они же могут помочь расстаться – заворачивают за густые кусты бузины или боярышника.
– Все-таки мы прикалывались, – решила Агата, – смеялись от души.
– А я шутила, а сама о серьезном думала, – вдруг сказала Оля.
И Лидка добавила:
– Любви достоин любой, разве это пустые слова?
* * *Дома Лидка включила компьютер, стала играть в «Опасные повороты». Машины неслись прямо на нее, она визжала, закрывала от ужаса глаза, вопила:
– Ой, мамочка! Ой, башку снесут!
А сама, приоткрыв один глаз, продолжала игру, мышка в ее ладони нагрелась от Лидкиного волнения. Пилоты опасных машин хохотали и подмигивали ей. Особенно отличался один – самый лихой и самый веселый. Если бы Лидка не зажмуривалась, а смотрела в оба, она бы узнала это очень знакомое лицо, этот смех и озорное подмигивание.
Но Лидка не разглядела этого человека. Она играла долго, позвонила мама:
– Уроки сделала?
– Конечно, мама! Что ты мне напоминаешь, как маленькой? Я взрослый человек! – И отключила телефон.
Игра продолжалась, Лидка проиграла, вздохнула, отложила мышь и села за уроки. Она не слышала, как в компьютере кто-то смеялся. А может быть, за окном или в подъезде. Когда мы невнимательны, мы многого не знаем.
По бульвару в это время шел Степа. Агата и Леха выясняли отношения.
– Ты сама первая изменщица! – наседал на нее Леха, потому что чувствовал свою вину. – Ты кокетливая и непостоянная!
– Я многим нравлюсь, это правда. А ты сам меня выбрал, у тебя же любовь к этой кокетливой и легкомысленной Агате.
– Кто выбрал? Я выбрал? Да ты мне сто лет не нужна! – И он гордо пошел прочь. Такая походка бывает у того, кто надеется: позовут и вернут. Но Агата не позовет, Леха это знает. И он сам замедлил шаги, вернулся и добавил:
– Мне нравятся скромные и тихие девочки.
– Уродка кособокая, например? – Агата ехидно улыбалась, на щеках ямочки, в глазах – искорки, а волосы светятся, как будто на солнышке, хотя день пасмурный и солнышка не видно. А из кармана куртки выглядывает беленькая шапочка с зеленым помпоном под цвет глаз.
– Она не уродка, не кособокая, не косая, не кривая, – Леха говорил все тише и тише и вдруг крикнул: – А мне кривые нравятся! Они мне в кайф!
– На всю жизнь? – лукаво спросила она и положила руку ему на плечо.
Мимо прошла Галя, фыркнула:
– Изменщик ты, Леха! Ненадежный человек и непостоянный!
– Он больше не будет изменять, – пообещала Агата.
Потом они включили плеер, один наушник Агате, другой – Лехе – и пошли по дорожке великих примирений:
Песня кончилась, Леха вздохнул и шмыгнул носом. Агата улыбалась: Леха идет рядом, кончилась ссора, кончилась вражда и ненависть. Да разве была вражда и ненависть? Так, мелкие приколы. Игра, опять в самом грустном сверкали капельки веселья, юмора и легкости.
– Вон шагает Степа, – Леха первым заметил пса.
– Степа, привет! – крикнула Агата.
– Привет-буфет, – неприветливо отозвался пес и прошел мимо, не взглянув на них.
– Степа, ты что? – Агата никогда не видала такого Степу.
– Личные планы. Могут быть у собаки свои дела? И не ваше собачье дело, вот так.
– К Лейле спешит, – ехидно скривил рот Леха.
– А она кокетка легкомысленная, твоя Лейла, да, Степочка? Но ты ее обожаешь, и ты прав. – Агатин тон понравился Степе гораздо больше, и он приостановился. Он любит Агату, а когда любишь, трудно пройти мимо. Тем более что и она к нему хорошо относится, Степа это знает.
Он улыбнулся во всю пасть:
– Ждете анекдота? Пожалуйста! «Официант спрашивает клиента: «Чай? Кофе?» – «Кофе». – «Не угадали. Чай».
Смеяться в конце анекдота надо непременно, иначе обидно рассказчику. Степу благодарят дружным смехом – пришли Оля с Артемом, Анюта балетная, Варвара и Сергей. Лидка тоже здесь, она смеется, а потом пожимает плечом:
– И что смешного? «Не угадали», главное дело. Он же не отгадывать пришел, а заказывать.