– Ладно, это хорошо. А это пройдет диагностику?
Рорк испустил долгий, преувеличенно тяжкийвздох.
– Сам не знаю, как только я терплю все эти циничные оскорбления? Впрочем, знаю. Ради этого остекленевшего взгляда. Диагностика покажет дефект стартера, который, в свою очередь, испортил двигатель.
– Бесподобно. Спасибо.
– Всегда пожалуйста. Ну что? Навестим любимого мошенника?
– Да, они нас ждут.
Лейтенант Рене Оберман, негодующе стуча каблуками, проследовала через «загон» в прескверном настроении.
– Лейтенант, – начала было детектив Стронг, но получила в ответ яростный взгляд, говоривший «заткнись, мать твою».
– Офицер Гайзер, позвоните в отдел снабжения и скажите им, что мне срочно нужны бумаги по моей машине. Срочно!
– Да, лейтенант.
– И я не хочу больше видеть тот хлам, что они выволокли этим утром из моего гаража. Ни-ког-да! А если взамен они дадут мне такое же дерьмо, они жизни не обрадуются!
– Да, лейтенант, – повторил он, хотя Рене уже скрылась за дверью своего кабинета.
Рене попятилась, увидев у себя в кабинете Еву в одном из кресел для посетителей.
– Лейтенант. Я смотрю, у вас тут в отделе наркотиков щадящий режим.
– Отстаньте от меня. – Рене обогнула стол, выдвинула нижний ящик и швырнула в него сумку. – Этим утром моя машина перевернулась брюхом кверху и подохла.
– Сочувствую, – сказала Ева без малейшего сочувствия в голосе. – Паршивые у нас тачки.
– А теперь приходится иметь дело с этими идиотами из отдела снабжения и автомобильного пула.
– Паршиво, – согласилась Ева. – Я вам прибавлю головной боли.
– Слушайте, Даллас, вы меня уже достали! Мне пришлось передать вам секретные данные, полученные с помощью моего осведомителя.
– Вашего мертвого осведомителя.
– Мертвого или живого, данные остаются секретными. Кое-какие из этих дел сейчас в суде, другим еще предстоит попасть в суд. Если информация будет скомпрометирована, под угрозой окажется и исход процессов.
Лицо Евы окаменело.
– Уж не хотите ли вы намекнуть, лейтенант, чтоя могла бы передать информацию подсудимому или его адвокату?
– Я ни на что не намекаю, лишь констатирую факт. Не знаю, как вы руководите своим отделом и кто может иметь доступ к вашим данным. Но вы не оставили мне выбора. Теперь у вас есть информация, и я считаю, что на этом вопрос закрыт.
– Ошибаетесь. Для начала причиной смерти Кинера стала передозировка «Трахобола», подслащенная почти неразбавленным «Зевсом». Вот я и удивляюсь: откуда уличный наркоман, толкавший в основном травку, сумел достать такую бомбу?
– Я же вам говорила, – снисходительно, как маленькому ребенку, объяснила Рене, – Кинер использовал все, что попадало в руки.
– Да, вы говорили. Вот я и спрашиваю: откуда он взял такую дорогую дурь? Мне надо знать, кто в вашей команде работает с «Трахоболом», кого с этой дурью застукали и так далее. Мне нужны эти файлы.
– Что за вздор! Да как вы смеете являться ко мне в кабинет и намекать, будто кто-то из моих людей передал моему осведомителю дорогие наркотики?
«Бесподобно, – подумала Ева. – Просто бесподобно».
– Я ни на что подобное не намекала. А может,стоило? Честно говоря, с учетом моих текущих задачэто была бы любопытная версия. Очень любопытная.
Рене стукнула кулаком по столу.
– А теперь послушайте меня…
– Ой, я дико извиняюсь. – Миниатюрная женщина с черными, как гуталин, волосами, стянутыми в два крысиных хвостика, просунула в дверь голову. Она щелкнула во рту ярко-розовой жевательной резинкой и окинула двух лейтенантов равнодушным взглядом шоколадно-карих глаз. – Кто из вас тутбудет лейтенант Рене Оберман? – В ее голосе слышался густой бруклинский акцент.
Рене смерила взглядом женщину, не упуская ничего: крысиные хвостики, дешевую белую рубашку поло, мешковатые штаны, серые кеды.
– Я лейтенант Оберман.
– Кэнди, отдел снабжения. – Бейджик с удостоверением Кэнди, прицепленный к рубашке, прыгал у нее на груди, пока она шла к столу.
– Давно пора.
– Ну, мы, бывает, запаздываем. Не разорваться же! Копы вечно гробят тачки. А я вам, между прочим, новенький «Торрент» подогнала. Классом выше прежней, как заказывали. Тут у меня ваши коды и все остальное.
Рене властно протянула руку.
– Ну и где?
– Господи, ну я же не могу передать, пока вы не подпишете! А вы как думали? Думаете, мы за просто так тачки раздаем? Подпишите, проставьте дату, инициалы на каждой странице – все в двух экземплярах. – Кэнди выложила на письменный стол бланки и постучала по ним ногтем с ярко-розовым облезлым лаком. – Вы ж говорите, у вас бог весть какая спешка? Вот меня и послали. Симпатичный кабинетик.
– Просто передайте мне коды! – рявкнула Рене, размашисто подмахивая бланки.
– И нечего так злиться! – Кэнди передала запечатанную карту. – Будете менять коды, вы обязаны нас известить – в трех экземплярах, – чтоб у нас все было записано.
– Прекрасно. Можете идти.
– Э, нет. Вы должны подписать мой экранчик – вот тут, подтвердить прием новой машины и кодов. А то не подтвердите – меня же потом обвинят. Малоли, может, я казенную тачку на улице толкнула незнамо кому.
Рене схватила миниатюрный экран и нацарапала на нем имя прикрепленным стилом.
– Вон пошла.
– Господи… – Кэнди собрала свои бланки и фыркнула. – Ну и вам доброго здоровьичка.
– Стоит ли удивляться, что у них там царит бардак, – заметила Рене, когда Кэнди вышла. – Нанимают таких недоумков.
– Вы получили новую тачку, Оберман. А теперь, если вы готовы, почему бы нам не вернуться к нашей увлекательной дискуссии? Может, объясните мне, что двое ваших детективов делали вчера в квартире моего убитого?
– Прошу прощения?
– О нет, моего прощения вы не получите. Напротив, знаете, что я сделаю? Я подам официальную жалобу на вас, на ваших детективов и на ваш отдел за вмешательство и возможное препятствование уголовному расследованию.
Глаза Рене вспыхнули гневом, она сделала два вызывающих шага к Еве.
– И вы думаете, что можете приходить в мой отдел, в мой кабинет и угрожать мне и моим людям?!
– Да, потому что именно это я и сделаю. – «Какого черта?» – сказала себе Ева и сократила расстояние так, что они оказались чуть ли не нос к носу. – Именно это я и сделаю, если меня не удовлетворит ваше объяснение по поводу того, почему детективы Гарнет и Бикс вчера вошли в квартиру Кинера без моего разрешения. И я не просто подам жалобу, если обнаружу, что один из них или оба поставляли убитому наркотики.
– А я требую, чтобы вы мне объяснили, на каком основании вы делаете такие заявления.
Ева искривила губы в улыбке.
– Ничего я вам говорить не обязана. Это мое депо, мое следствие, моя жертва. Вот я и хочу понять, почему вы пытаетесь вставлять мне палки в колеса, почему вы вмешиваетесь, почему тормозите следствие.
– Это абсурд! И это оскорбительно. Я такие оскорбления никому не спускаю, так что уж поверьте: это я подам официальную жалобу.
– Да нет, это я вам не спущу того, что пара ваших людей вламывается в квартиру убитого, нарушает целостность улик и подрывает мой авторитет. По правде говоря, я вообще этого не приемлю. Не хотите со мной разговаривать? Без проблем. Мы обе поговорим с Уитни.
– Вот как вы решаете проблемы, лейтенант? Бегаете жаловаться начальству?
– Когда это необходимо? Можете даже не сомневаться. – Ева бросила красноречивый взгляд через плечо на портрет майора Обермана. – Я-то думала, вы хорошо это понимаете, тем более что ваш отец занимал эту должность.
– Только не примешивайте к этому моего отца.
«Больное место, горячая кнопка», – подумалаЕва, заметив, что голос Рене задрожал.
– Не советую вам устраивать мне обструкцию.Я подам жалобу на обоих ваших людей, я протащуих через официальный допрос. Я обвиню их в незаконном проникновении, препятствовании правосудию – и это только для начала! – если не получу ответов на некоторые вопросы.
Рене повернулась на каблуках и отошла к столу.
– Я переговорю с моими детективами по этомуделу и свяжусь с вами, когда все узнаю.
«Надо же, как ты взбесилась, – отметила Ева. -И как тебе хочется убедить нас обеих, что ты тут главная!»
– Вы не поняли меня, Оберман. Вы поговоритесо своими людьми в моем присутствии, прямо сейчас, или они поговорят со мной в комнате для допросов под протокол. Выбирайте, и хватит понапрасну тратить мое время.
Если бы Рене верила, что сможет пустить в ход оружие против товарища по службе и остаться ни при чем, она бы выстрелила. Еве показалось, что она прикидывает шансы.
Но прикидки оказались не в ее пользу. Вместо этого она щелчком включила интерком.
– Детективы Гарнет и Бикс – ко мне в кабинет.Немедленно. – Она повернулась к Еве. – Я не позволю вам терроризировать моих людей, лейтенант.
– Терроризировать? И в мыслях не было.
– Детективы Гарнет и Бикс – ко мне в кабинет.Немедленно. – Она повернулась к Еве. – Я не позволю вам терроризировать моих людей, лейтенант.
– Терроризировать? И в мыслях не было.
Гарнет вошел на шаг позади Бикса. Оба были втемных костюмах с аккуратно завязанными галстуками, у обоих ботинки блестели, как зеркало.
«Вроде копы, а выглядят прямо как федералы», – подумала Ева. Гарнет бросил на нее ледяной взгляд.
– Закройте дверь, детектив Бикс. Лейтенант Даллас, детективы, присаживайтесь.
– Нет. Спасибо, – ответила Ева после секундной паузы.
– Ну как угодно. – Рене села за стол. «Заняла командную позицию», – подумала Ева. Плечи назад, руки сцеплены, лицо суровое. – Детективы, лейтенант Даллас утверждает, что вчера днем вы двое проникли в жилище Рикки Кинера, ныне покойного. Лейтенант является ведущим следователем по делу Кинера.
– По убийству Кинера, – поправила ее Ева. – Это следствие по делу об убийстве.
– Лейтенант Даллас рассматривает это как убийство, хотя судмедэксперт еще не определил, было ли это убийство, самоубийство или несчастный случай.
– Вы ошибаетесь, лейтенант Оберман. Судмедэксперт уже определил, что это убийство. Сегодняутром. Но дело не в этом.
– Судмедэксперт вынес заключение, что это убийство? – переспросила Рене. – Я хочу видеть отчет.
– Я здесь не для того, чтобы давать вам информацию, а чтобы получать ее от вас. Двое ваших подчиненных вошли вчера в квартиру Кинера между тем часом, когда я проинформировала вас о смерти нашего осведомителя, и тем временем, когда мы с напарницей отправились по тому же адресу. А это значит, лейтенант, что вам было уже известно о егосмерти и моем расследовании, когда ваши люди вошли в квартиру – в нарушение процедуры и моих полномочий.
Рене вскинула палец.
– Утверждения лейтенанта Даллас верны? -спросила она у мужчин. – Вы действительно отправились в квартиру Кинера и вошли в нее?
«Ага, значит, покрывать их ты не хочешь, трусливая хитрая сука, – подумала Ева. – Пусть болтаются в петле, да?»
Гарнет не сводил глаз с Рене.
– Могу я перекинуться с вами словечком с глазу на глаз, лейтенант?
– А вот этого не будет, – опережая Рене, ответила Ева. – Или я услышу ваш ответ прямо сейчас, или предъявлю вам обоим обвинение, о чем я уже предупредила вашего лейтенанта. И проинформирую командование.
– Детективы, я знаю, что вы сейчас заняты расследованием по делу Джеральди. Не понимаю, как это могло привести вас в квартиру Кинера, если, конечно, информация лейтенанта верна.
– У нас была наводка. Анонимный звонок. – Гарнет взглянул на Еву, а потом перевел взгляд на Рене. – Лейтенант, следствие по делу Джеральди – это конфиденциальная информация.
– Я это прекрасно понимаю, но следствие застопорится или, что еще хуже, развалится, если лейтенант подаст жалобу или предъявит обвинения. Ради всего святого, детектив, вы были вчера в квартире Кинера?
– До нас дошли слухи, что у него есть инфа… – Гарнет замолчал и опять бросил взгляд на Еву. – Кое-какая информация по одному типу, связанному с нашим расследованием. Вот мы и пошли с ним потолковать. Мы же тогда не знали, что его нет в живых! Мы его не нашли в обычных местах, вот и пошли на квартиру. Он не открывал. Все знают, что Сочник любит свой продукт и не прочь курнуть, расслабиться, отключиться.
«Она бросила им спасательный пояс с этим делом Джеральди, – решила Ева. – Вот теперь Гарнет и плетет байки».
– Скажем так, – продолжал он, – если уж мы перешли на официальный тон, нам показалось, что из-за двери квартиры доносится запах запрещенного вещества. Бикс не был точно уверен, это запрещенное вещество или просто дым. Бикс?
– Подтверждаю. Мог быть и просто дым.
– Поэтому мы вскрыли квартиру и вошли, чтобы убедиться, не нуждается ли жилец в помощи.
– Такова ваша версия? – спросила Ева.
– Так оно и было на самом деле, – стоял на своем Гарнет.
– И вам понадобилось тридцать минут на осмотр квартиры величиной со стенной шкаф? Вам понадобилось тридцать минут, чтобы убедиться, что там нет дыма, нет пожара и нет запрещенных веществ?
– Хотите на нас наехать, потому что мы там немного осмотрелись? Мы понятия не имели, что ублюдок мертв! У нас на руках большое расследование, и оно подходит к критической точке. Мы думали, может, у него что-то есть по нашему делу. Не знаю, как вы в убойном отделе дела расследуете, но…
– Уж точно не так, как вы. Скажите, вы или ваш товарищ что-то взяли в квартире?
– Да не было там ничего, кроме мусора. Этот придурок жил свиньей и, насколько я знаю, умер свиньей.
– Этот придурок, который жил свиньей, убит, и я расследую его убийство, – холодно проговорила Ева. – Вы нарушили процедуру и тем самым, скорее всего, скомпрометировали цепочку доказательств, необходимую, чтобы привести убийцу на скамью подсудимых.
– Я слыхал, он умер от передоза, – пожал плечами Гарнет. – Кому надо было убивать придурка?
– Правда? Даже если у придурка была информация о типе, связанном с большим расследованием, которое подходит к критической точке?
Попавшись на вранье, Гарнет понял, что прокололся, и замолчал, а Ева вновь повернулась к Рене.
– В дополнение к другим уже затребованным данным мне нужны копии всех файлов, связанных с делом Джеральди.
Теперь Гарнет вскочил на ноги, его лицо пошло пятнами от бешенства.
– Черта с два ты сунешь нос в мое дело. Что ты нам яйца крутишь? Ради какого-то околевшего скунса? У тебя больше ничего нет, вот и бесишься.
– Вам лучше бы придержать язык, детектив, – предупредила Ева.
– Да пошла ты! – прорычал он, не слушая Рене, окликнувшую его по имени. – Да пошла она! – Он волчком повернулся к Рене. – Я не дам ей меня учить, как мне вести мое дело, уничтожать мою работу из-за никчемного дохлого скунса. А ты лучше поддержи меня, черт побери, а не то…
– Детектив Гарнет! – Голос Рене рассек воздух подобно клинку и пресек его слова.
– Советую меня поддержать, – пропыхтел он.
– Я получу эти данные согласно процедуре, детектив. Смиритесь с этим. – Ева подошла чуть ближе, развернулась, вскинула руку. – Вы уже пошли на неповиновение, так что…
Он опять резко повернулся кругом, и, как она и рассчитывала, стукнул ее локтем. Ева все разыграла как по нотам. Она отшатнулась.
– Отцепись от меня. Не ты тут рулишь.
– Насколько я могу судить, тут никто не рулит. – Ева бросила быстрый неприязненный взгляд на Рене. – А вы, детектив Гарнет, только что заработали отстранение на тридцать дней. Еще одно слово из ваших уст, и будет шестьдесят, – предупредила она и перевела холодный взгляд наБикса, который медленно поднялся на ноги. – Сядьте, детектив Бикс, если не хотите получить такое же взыскание.
– Бикс, – негромко проговорила Рене, увидев, что он не двигается, – займи свое место.
«Хорошая собачка», – подумала Ева, когда он повиновался.
– Детектив Гарнет, сядьте и успокойтесь. И больше ни слова, – добавила Рене. – Лейтенант Даллас, очевидно, мы здесь имеем ситуацию, когда эмоции берут верх над разумом. Мои детективы ведут трудное расследование, которое случайно пересеклось с вашим. Почему бы нам не поговорить об этом спокойно прямо здесь, у меня в кабинете, почему бы не выработать общую стратегию без ненужного вмешательства в ход любого расследования?
– Вы просите у меня одолжение? – Вид у Евы был изумленный. – Вот прямо тут, на этом месте, вы просите меня о большом одолжении, хотя не смогли проконтролировать вашего собственного детектива, когда он обратился ко мне в крайне оскорбительной форме – и это даже после того, как я его предупредила, хотя он даже руки в ход пустил?
– В пылу спора…
– Черта с два! Я напишу на него докладную и потребую отстранения, потому что, честно говоря, я уверена: вы сами этого не сделаете. Мне придется также подать докладную об инциденте с вторжением в квартиру убитого. Мне придется побеседовать со всеми сотрудниками вашего отдела, занимающимися пресловутым делом Джеральди. Далее, как я уже говорила, мне нужны все данные по любым арестам или расследованиям, касающимся вещества, известного как «Трахобол».
– Это совершенно…
Ева подошла поближе, не скрывая своего бешенства.
– Вы ведь не знаете, как мы ведем дела в моем отделе? Так я вам скажу. Если бы один из моих людей проявил такое недопустимое неуважение к старшему по званию, именно я отстранила бы его от работы. Потому что в моем отделе командую я. Мне нужны данные и файлы по делу Джеральди в течение часа.
Ева вышла маршевым шагом, с удовлетворением подмечая, как все провожают ее взглядами до самой двери, а детектив Стронг даже не может скрыть легкую усмешку.
Ее душе хотелось петь, даже плясать, но она сохранила на лице выражение сдержанной ярости и с этим лицом добралась до своего этажа, вошла в свой «загон».
– Рейнеке! – рявкнула Ева.