– Приготовиться…
Дверь открылась, и в проходе возникла фигура вооруженного человека.
– Не наш, – прошептал Палыч, успевший надеть прибор ночного видения.
Судя по тому, что разведчик выключил фонарь, он тоже догадывался о том, что за дверью его ждут.
– Экипировка – европейская. В Москве такой отродясь не было…
– Мать вашу! Только этого сейчас не хватало! – в сердцах выругался Карп.
Из всех возможных раскладов это был наихудший. Встреча не с беглецами и даже не с кадаврами, а с «залетными» охотниками за головами, с которыми при всем желании не договоришься, можно лишь уничтожить. Всех до единого. Чтобы никто не смог доложить о случившемся. Был отряд наемников, и его не стало. Угодил в ловушку, сожрали монстры, да мало ли что может случиться на руинах анклава, всего и не перечесть.
Тем не менее стрелять в одного человека не стоило. Прежде чем ввязываться в бой, необходимо выяснить, с кем имеешь дело и насколько опасен противник.
– Don't Shoot! – подняв руки вверх, Карпин выступил вперед. Для пущей убедительности повторил на русском: – Не стреляйте!
– Не будем! – из-за спины разведчика появился мужчина среднего роста, с безупречным произношением.
Включив фонарь, направил его на себя. Чтобы противник видел – парламентер не вооружен.
– Тогда мы тоже повременим, – Карпин сделал шаг навстречу.
– Встречаемся посередине? Без сопровождающих?
– Согласен.
Пока говорят дипломаты, пушки молчат. Воистину это так. Жаль, что переговоры рано или поздно заканчиваются, уступая место кровавому вихрю войны.
– Приятно встретить соотечественника в такой странной компании, – располагающая улыбка Карпина подчеркивала его дружелюбный настрой, хотя на самом деле он был напряжен, как пружина.
Нетрудно догадаться – раз англичане дали спецназу русского проводника, значит, все серьезнее некуда.
– Сергей Андреевич Вяземский, – представился незнакомец.
– Павел Андреевич Белов, – ответил Карпин и, не тратя время на хождения вокруг да около, спросил: – Позвольте узнать, какими ветрами занесло в наши края?
– Попутными, – решил не вдаваться в подробности собеседник. – Насколько я понимаю, Павел Андреевич, вы человек непростой. Играть с вами в детские игры нет смысла. Поэтому без лишних вступлений сразу выложу карты на стол. Мне нужен ядерный чемоданчик. По сведениям английской разведки, он находится в одном из трех крупных бункеров. Так уж сложилось, что «Фитиль» шел в нашем списке под номером первым.
– Почему?
– Без понятия. Могу лишь предположить, что лучше всего прятаться там, где будут искать меньше всего.
– Ваши боссы любят все усложнять, – поморщился Карпин. – Ищут черную кошку в комнате, где ее нет и никогда не было.
– Не исключено, что вы правы. Но у меня есть приказ, и я его исполняю. Лондону нужен результат, а не свидетели.
– Значит, в любом случае мы покойники? – переговоры стремительно приближались к финишной черте.
– Ну почему же, – пожал плечами Вяземский. – Отдадите чемоданчик – будете жить.
– А как насчет того, что у нас его нет? Ты не рассматривал такую возможность? – отбросив не нужные больше любезности, мнимый Белов решил перейти на «ты».
– Рассматривал.
– И что решил? – Карп слегка наклонил голову.
Непосвященному человеку этот жест ничего не сказал. Тем, кто его давно знал, было известно, что шеф недоволен. Причем это мягко сказано. На самом деле он в ярости.
– А что тут решать? – в большинстве случаев быть честным намного труднее, чем лгать, зато не нужно изворачиваться и краснеть – режешь правду-матку, не задумываясь о последствиях. – У меня в Лондоне дочь. Я обычная пешка, пушечное мясо, называй, как хочешь, смысл не изменится. Выполню задание – похвалят. Провалю – не простят… Нас обоих. Так что, сам понимаешь, выбора нет. Ни у меня, ни у тебя. Английский спецназ не оставит за своей спиной потенциальную угрозу. Это исключено. Отдашь чемоданчик, закроешься в бункере, и мы уйдем. Не отдашь – умрете.
Создавалось впечатление, словно Карпин попал в заколдованный лабиринт, настолько все выглядело по-дурацки бессмысленно. Он способен достать искомую вещь. Но вместо того, чтобы помочь ему в поисках «Священного Грааля», заинтересованная сторона ставит палки в колеса. Причем это мягко сказано. На самом деле его собираются убить. Походя, между делом. После чего, как ни в чем не бывало, продолжить движение к цели.
Убедить Вяземского в том, что они на одной стороне, не удастся при всем желании. Никто в здравом уме и твердой памяти не поверит в спрятанный в кустах «рояль», чудесным образом появившийся в самый нужный момент.
– Твоя позиция ясна, – подвел итог Карпин.
Когда нет возможности договориться, остается одно – уничтожить врага.
– Твоя тоже. У меня создается впечатление, что в бункере ничего нет. Жаль, приказ нельзя отменить. Мы должны убедиться. Извини, ничего личного.
– Согласен – ничего личного… – блестящий аналитик лучше кого бы то ни было понимал смысл крылатого выражения.
Жизнь так странно устроена, что иногда приходится устранять людей, не испытывая к ним ненависти. Порой они даже могут вызывать симпатию, как этот Вяземский. В принципе – нормальный мужик, оказавшийся в не том месте в не то время и не по своей воле.
– Как только разойдемся, вас начнут убивать.
– Я понял. Поэтому откровенность за откровенность – на всякий случай оставлю пару человек в коридоре, чтобы узнать вашу численность и «прощупать» возможности. Узкий проход можно удерживать долго.
– Нельзя…
Это было сказано так просто, словно речь шла о совершеннейшем пустяке.
«Подумаешь! Делов-то, убить пару профессионалов, находящихся в заведомо более выгодном положении!»
– Хорошо, пусть не смогут. Как ты собираешься выкуривать нас из бункера?
– Никак.
Хуже всего было то, что, судя по виду, Вяземский говорил правду. Англичане не могли прилететь с пустыми руками. Со стороны их командования было бы крайне неразумно посылать группу за тысячу километров без соответствующего снаряжения. Оставалось лишь выяснить, как они собираются действовать. Разведчиков все равно придется оставить…
– В крайнем случае, мы уйдем через запасной выход, – Карпин попытался сделать хорошую мину при плохой игре.
И это не помогло.
– Можете, если с две тысячи тридцать девятого восстановили проход. Что крайне маловероятно. Согласно данным нашей разведки, «Фитиль» был заброшен из-за частичного разрушения южного крыла, где находились две лестницы, ведущие наверх. Как видишь, я играю в открытую, ничего не скрывая. Честно говоря, мне неприятна возникшая ситуация и то, что случится в ближайшие час-полтора…
– Понял. Спасибо за откровенность.
– Пожалуйста. Это самое малое, что я могу для тебя сделать.
– Последний вопрос, – попросил Карпин.
– Спрашивай.
– У нас будет пять минут на раздумья и подготовку? Или начнем войну сразу?
– Пять минут есть. Скажу своим, что такие решения быстро не принимаются.
– Какие решения? – мысли были заняты другим, поэтому он не сразу понял, о чем идет речь.
– Судьбоносные. Роковые. Последние…
Не нравилась, ох как не нравилась аналитику легкость, с которой его визави шел на уступки. Такая щедрость могла означать лишь одно – стопроцентную уверенность в своих силах.
Жать руки на прощание не стали – ни к чему. Молча разошлись каждый в свою сторону.
Вернувшись к команде, Карп вкратце объяснил ситуацию:
– Англичанам нужен ядерный чемоданчик, которого у нас нет. На слово мне не поверили, и оставлять за спиной опасных свидетелей не будут. Постараются уничтожить. Чтобы выжить нужно, выяснить, с чем мы имеем дело. Швед и Пак остаются на передней линии, Прохор с Асхаром подстраховывают и прикрывают их отход. Что хотите делайте, но двадцать минут вы должны продержаться. Потом возвращайтесь в бункер. Приказ ясен?
– Да.
– Уходим.
Группа Шведа запорола задание с подменой Дианы. Решение оставить их было продиктовано здравым смыслом: ошиблись – загладьте вину. Докажите на деле, что вам можно доверять – будем дальше работать. Не сможете – хотя бы умрите с пользой.
Не в привычке шефа было менять решения. Раз сказал, возвращайтесь через двадцать минут, значит, раньше не пустит в бункер. Хоть сдохни, а приказ выполни.
– Не люблю англичан, – криво усмехнулся Пак, оставшись с напарником на передней линии.
– Тебе-то они что сделали? – ожидание боя хуже всего, особенно когда противник не спешит начинать, явно задумав какую-то гадость.
– Давили нас танками во время Корейской войны[15].
– Когда это было! – усмехнулся Швед. – Ты бы еще Хиросиму вспомнил.
– Вообще-то это в Японии.
– Без разницы.
– Тебе, может, и нет, мне – да. Вы, белые, по…
Длинная очередь прервала корейца на полуслове.
– Видишь?! – закричал Швед.
– Видишь?! – закричал Швед.
– Что?! – коридор был чист.
– Пол!
Первой мыслью Пака было: «Напарник свихнулся! Какой, на хрен…»
Но внимательно присмотревшись, он заметил нечто странное: по бетонному полу двигалось пятно. Прибор ночного видения не позволял определить, что это такое.
– Стреляй!
Ясно было одно, странное «нечто» представляет угрозу.
– Уже…
Автомат Пака огрызнулся короткой злой очередью.
Примерно с таким же успехом можно было стрелять по колонии муравьев-кочевников.
– Бесполезно, не трать патроны.
– Предлагаешь стоять и ждать?
– Надо отступать.
– Куда?
Швед был прав – отступать, и правда, некуда. Карпин приказал продержаться двадцать минут. Вряд ли его разжалобит история о таинственных двигающихся пятнах.
– Ненавижу хитрожопых уродов!
– Я тоже…
Остановившись в нескольких метрах от людей, пятно изменило форму, став собираться в некое подобие шара размером с футбольный мяч.
– Огонь!
Чем бы ни было это гребаное пятно-мяч, его надо уничтожить, прежде чем оно атакует.
Две обоймы ушли «в никуда», бесследно растворившись в недрах черной дыры, поглотившей все пули.
– Отходим! – успел крикнуть Пак, почувствовавший, что прямо сейчас произойдет нечто настолько плохое, по сравнению с чем встреча с Карпиным – счастливый джекпот.
– Нет, – упертый Швед решил выполнить приказ во что бы то ни стало. – Сейчас я…
Может, потому что был крупнее тщедушного корейца, или потому что именно он первым начал стрелять по пятну, или просто-напросто находился ближе, шар выбрал его.
Вжииииу…
Скорость полета была так велика, что человеческий глаз не успел зафиксировать происшедшее. Легкий шорох, резкий хлопок, звук падающего грузного тела.
И все…
Секунду назад Швед стоял на ногах, а в следующую рухнул на бетонный пол. В его груди зияла аккуратная дыра размером с футбольный мяч. Создавалось впечатление, будто огромный дырокол пробил лист, только в роли бумаги на этот раз выступала живая плоть.
Начисто «вынеся» грудную клетку жертвы вместе с сердцем и легкими, шар упал на пол, превратившись в мерцающее пятно. Две или три секунды Пак зачарованно наблюдал, как оно начинает концентрироваться, обретая форму мяча, затем побежал так быстро, как мог.
Несся как ветер, вложив в мощный рывок все свои силы. Оказалось – не зря. Судя по тому, что, достигнув поворота, остался жив, шару требовалось время на «перезарядку».
Не останавливаясь и не сбавляя темпа кореец добежал до следующего поворота, где заняла позицию вторая группа.
– Уходим!
Впервые в жизни Пака видели в таком состоянии – перекошенное лицо напоминало страшную маску демона.
– Что?
– Шведа убили, нас атакует сгусток энергии.
– Какой еще сгусток? Ты чего мелешь, Пак?
– Такой. Подполз и… – захлебнувшись от возбуждения, кореец рубанул рукой сначала по воздуху, затем ударил себя в грудь. – Как даст!
– Куда?!
Они не понимали и, что хуже всего, – не верили. Пожалуй, на их месте Пак тоже не поверил бы, пока не убедился на собственной шкуре, что с шаром лучше не связываться.
– Мы остаемся, – наложивший от страха в штаны кореец мог болтать что угодно, Прохору было плевать.
У него есть четкие инструкции: двадцать минут держать позицию. Меньше всего на свете ему хотелось объясняться с Карпиным из-за невыполнения приказа.
– Как хотите, – дезертир не стал убеждать идиотов: хотят подыхать – их проблемы. – Только следите за полом. Увидите движущееся пятно – уходите. Не ждите, пока оно превратится в шар и пробьет навылет грудную клетку. Стрелять не советую. Можете попробовать гранаты…
Паку хватило ума не идти одному к бункеру, решил подождать за углом. Он не прогадал: через минуту раздались выстрелы. Затем с коротким промежутком – два взрыва гранат. Спустя еще тридцать секунд из-за поворота выбежали горе-бойцы.
– Обосрались ребятки, – фарфоровый болванчик с намертво приклеенной к лицу улыбкой успел взять себя в руки. – Побежали объясняться с шефом.
– Да пошел ты на … – на ходу бросил обычно немногословный Асхар, огромным усилием воли подавив желание выбить прикладом автомата зубы корейца.
– Идем туда вместе, – на ходу бросил Пак…
В отличие от своих людей, Карпин сразу понял, с чем имеет дело: в июле 2038-го поступила информация о разработке англичанами «сферы Бейтстонта», поэтому он знал, на что способен шар и какие у них шансы отсидеться в бункере. Шансов не было никаких.
Вяземский не блефовал. Стальная дверь не остановит сферу, представляющую из себя клубок разнонаправленных электромагнитных полей, собирающихся в единое целое при помощи управляемых проводников нанороботов, до определенного времени сдерживающих всплеск энергии в Ловушке Бейтстонта.
Сфера проникнет в бункер и передавит защитников, как клопов. А тех, кто попробует убежать, встретит английский спецназ. Или вторая сфера – не исключено, что предусмотрительные европейцы прихватили с собой две.
Если позвать на помощь андроидов, Вяземский и компания, недолго думая, взорвут у себя за спиной коридор, завалив единственный выход. После чего с помощью всепроникающей сферы пробьют туннель к запасным лестницам и уйдут. Вот и весь нехитрый расклад.
Это было не просто поражение, равносильное смерти. Скорее – проклятие, обрушившееся на его голову в самый неподходящий момент.
Говорят, что нельзя забрать чью-то жизнь, ничего не отдав взамен. Рано или поздно придется платить.
Посылая на смерть команду Флинта, Карпин исходил из реалий текущего момента. Они были таковы, что кто-то должен умереть. И этим «кем-то» пришлось стать бывшему детдомовцу, чья верность не подлежала сомнению.
Никогда…
Может быть, заключение в смертельную западню было следствием вселенского закона равновесия. Кривой усмешки абстрактного бога, воздающего по заслугам. Или же проявлением некоей высшей справедливости.
В которую он до сего дня не верил.
Глава 13 Талисман-привязка. Высшая справедливость
Питер, 2036 год
Когда мужчине, многое повидавшему в жизни и еще больше добившемуся, исполняется сорок семь, его трудно удивить подарком. Материальные ценности плавно отходят на второй план, женщины по-прежнему привлекают, но уже нет того охотничьего юношеского азарта, когда хочется обладать каждой. И вообще, по большому счету, наступает пресыщенность, граничащая с неким отрешенным созерцанием. Это еще не депрессия и уже не старость, просто все надоедает.
Самое печальное, что вопрос: «Чего бы хотелось по-настоящему? Так чтобы сердце стало биться сильнее и горячая кровь забурлила в венах?» повисает в воздухе струей сигаретного дыма. Бесполезного и надоевшего…
Как сама жизнь.
В половине второго из загородного дома разъехались гости – несколько старых друзей с женами. Новая пассия – красавица Жанна из модельного агентства – планировала остаться, но он попросил водителя отвезти ее к маме, домой или в клуб. В общем, неважно куда. Захотелось побыть одному, не пытаясь никому ничего доказывать, строя из себя влюбленного мачо.
Вышколенную прислугу отпустил со словами: «Все завтра уберете, идите уже. Надоели».
С халдеями проще всего. Приказал – сделали. Как роботы. Что думают о хозяине – не имеет значения до тех пор, пока исправно работают. Перестанут – выкинет за ненадобностью и подыщет других.
Проводив всех, он налил себе коньяка, удобно расположился на диване в гостиной, включив фоном телевизор. Успел подумать о том, что еще не так уж и стар, и не заметил, как отключился.
Проснулся неожиданно, как будто вынырнул из глубокого омута. Что удивительно – голова была ясной, словно не пил. Хотя отчетливо помнил, что «принял на грудь» изрядную дозу.
Вкл/выкл.
Прямо как лампочка. Значит, есть еще порох в пороховницах.
И не только там…
Часы показывали три двадцать пять, значит, проспал ненадолго. Как встал с дивана – не помнил. Что делал – тоже. В одном был уверен на все сто: в настоящий момент сидел в роскошном кресле без ножек (мебель на магнитной подушке – последний писк моды), прикованный наручниками к подлокотникам кресла.
Напротив стояла красивая девушка с платиновыми волосами, в платье цвета индиго, и, ничуть не смущаясь, разглядывала хозяина с видом художницы, собирающейся писать портрет.
– А ты забавный…
Неброский макияж, идеально подобранный вечерний наряд, не просто выгодно подчеркивающий достоинства фигуры, а максимально усиливающий их. Тонкий аромат дорогого парфюма, полумрак, скрывающий половину лица, делая незнакомку похожей на полуангела-полудемона. Мерцающие всполохи огня электрокамина… Обстановка явно располагала к приятному времяпрепровождению.
– Кто тебя заказал? Федор? Иван? Скиф? – ему было интересно, кто из друзей догадался проявить здоровую инициативу, осчастливив именинника таким необычным подарком.