– А теперь скажите, господа, какой случай больше похож на магическую защиту? По-моему, первый! Анта Веннана молния не тронула, а княжну Лорш отказалась трогать!
Выкрик Берри словно прорвал плотину. Людям, не знавшим, что и подумать – если тому, как молния Единого поражает виновного, имелись старики-свидетели, то того, как она милует невинного, даже теоретически никто не представлял, – дали подсказку. И теперь со всех сторон полетели возмущенные возгласы:
– Истинно так!
– Не могла королева ошибиться!
– Девушка невиновна!
Лаймарт понял, что проиграл. Танберн Истье, кем бы он ни был, оказался чертовски умен и успел раньше. В отчаянии он устремился внутренним зрением к Нисаде, желая использовать свой последний шанс – и остолбенел. Отсвет магии Хаоса снова исчез, как не был, видимо, сыграв свою роль.
Личный представитель Господина Порядка понятия не имел, что в этот миг Джарвис и Тай, выронив шаль, на радостях кинулись друг другу в объятия с воплями: «А ведь не соврал Арзаль, сукин сын! Все так и есть!»
– И я даже знаю, в чем дело! – снова воскликнул Берри, окрыленный внезапной идеей. – Это магия, полученная из Таканы! Не иначе, ценой прихода к власти этого человека стало бы негласное разрешение на колдовство в южных землях. А то и, сохрани Единый, переход Лорша под руку короля Синтайо!
Эти его слова предназначались уже непосредственно Зивакут. Зная, что «тюльпаны» плохо умеют оценивать, на что способен тот или иной человек, а потому на всякий случай подозревают всех и каждого, он решил сыграть на этом – и попал прямо в яблочко.
– Взять его! – тут же раскатился по собору громовой голос королевы. – На допросе он ответит, таканская это была магия или чья-то еще!
Только тут до Тарме окончательно дошло, насколько плохи его дела. Настаивать на своем и требовать повторного испытания не имело смысла – Лаймарт предупредил его утром, что защита однократная. Или… или лучше быстрая смерть от молнии, чем медленная – в застенках королевы? Насчет того, как добывают в Вайлэзии правду – или то, что считает правдой Вороная Кобылица, – у Веннана иллюзий не было.
Так требовать нового испытания или нет?
Поздно! На его плечи уже легли руки солдат в ярко-синих мундирах, личной стражи короля Ансейра.
– Предатель! – негромко бросил Тарме подошедшему Лаймарту. – Если бы не ты, я потерял бы только честь, но сохранил жизнь.
– Бог отвернулся от тебя, грешник, – желчно отозвался секретарь патриарха, которого в данный момент заботило совсем другое.
Он не мог понять, как вообще могла случиться эта, выражаясь словами патриарха, осечка! Не бывает такого! Здесь, в кафедральном соборе, не властно ни солеттское чародейство, ни сила Хаоса. Противное означало, что мощь Единого полностью выдохлась, как спирт в плохо закрытой бутыли, и самое время поискать себе другого покровителя.
Выйдя на ступени, ведущие к главным вратам собора, Лаймарт, словно в трансе, наблюдал, как Нисада и Танберн пробиваются сквозь ликующую толпу. Девушка, выдержавшая испытание, представлялась народу чем-то вроде святой, и каждый норовил коснуться ее волос или платья. Танберн пытался расчищать ей дорогу, но в одиночку мало что мог.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но тут от Львиной улицы решительным шагом приблизились двое – светловолосая женщина в меналийском платье и вооруженный мечом стройный мужчина в черной кожаной одежде и низко надвинутом солдатском капюшоне с оплечьем. Они уверенно вонзились в толпу, и вскоре невысокая Нисада, словно девчонка, с визгом повисла на шее у рослой крупнокостной меналийки.
Значит, пресловутая жрица из Новой Меналии все это время была в двух шагах от своей подопечной?
Лаймарт торопливо устремил на женщину внутренний взор.
И… ничего. Совсем ничего! Ни малейших следов какой-либо силы, запретной в Вайлэзии – ни хаотической, ни солеттской. Просто человек, разве что рожденный по ту сторону моря… Уже не надеясь ни на что, Лаймарт перевел внутреннее зрение на мужчину в капюшоне – и обомлел в который раз за сегодняшний день.
Долгоживущий!
Защиты у него не было никакой – впрочем, здесь, на ступенях собора, Лаймарт плевать хотел на любую защиту. Торопливо, пока эти четверо не скрылись из виду, он прощупал меченосца и вскоре был вынужден признать, что снова вытянул пустышку. Как и все существа его расы, молодой человек обладал врожденной Силой, являющейся таким же неотъемлемым его свойством, как рост, цвет волос или невероятная скорость реакции… вот только сила эта была весьма и весьма невелика. Неудивительно, что он опустился до того, чтобы пойти в телохранители к простой смертной. С такой силой костер без кресала на разожжешь, не говоря уже о том, чтобы исцелить ноги княжны и тем более прикрыть ее от молнии Единого.
Источник хаотического отсвета на Нисаде стал более-менее понятен, но это лишь породило новую проблему. Отблеск чужой силы, к тому же от существа, для которого эта сила естественна – увы, еще не повод для костра. А значит, исчезла последняя зацепка, позволяющая хоть как-то прибрать к рукам странную девушку.
Загадочная четверка тем временем окончательно растолкала толпу и теперь удалялась в сторону Львиной улицы. Меналийка с пепельными волосами шагала широко, по-мужски, так что Нисада на своих коротких ногах еле поспевала за ней. Невольно на ум Лаймарту пришло, что походка этой женщины выдает куда большую привычку к штанам, чем к женской одежде…
И тут у него в голове словно что-то щелкнуло, молниеносно вставая на свое место. Мгновенно перед глазами возник анатао с незаплетенными волосами, вызвавший к каменному гонгу своего союзника по лагерю Порядка – Йахелле, верховный жрец и проводник воли Черного Лорда.
«Мне донесли, Серый, что эта женщина сошла с корабля в Кинтане. Значит, сейчас она где-то на твоей территории. Срочно оповести своих подчиненных на юге, пусть глядят во все глаза. Запомни: меналийка, высокая, волосы отливают серебром, из тех, кому идет мужская одежда. И телохранитель из морской расы. У нас на островах такую бы не упустили, но вы у себя в Вайлэзии имеете привычку всех стричь под одну гребенку…» – Йахелле усмехнулся. Как и любой из его народа, он не мог спокойно воспринимать женщину, которая делом доказала свое право стоять вровень с мужчинами.
Этот их разговор в месте, расположенном вне времени и пространства, состоялся дней десять тому назад. Тогда Лаймарт не нашел ничего умнее, чем разозлиться на высокомерие младшего союзника. В конце концов, анатаорминский Владыка Смерть – лишь креатура Единого, так какое право имеет этот наглец с серьгами в ушах указывать старшему, каких женщин его народу надо уважать, а каких нет?!
И лишь сейчас он понял, окончательно понял – не мозгами, а какой-то другой частью тела, может быть, печенкой. Слишком уж много совпадений. Особенно если учесть, что светлые от природы волосы в Новой Меналии встречаются не слишком часто – во всяком случае, реже, чем в Вайлэзии…
Женщина, на которую не действует сила Черного Лорда! А теперь выясняется, что и сила Единого тоже, мало того, она как-то умеет распространять эту неуязвимость на других. Он наплевательски отнесся к тому, что она перебежала дорогу Черным – пока вдруг не настала его собственная очередь.
Да, Лаймарт сильно заблуждался, думая, что дела его плохи. Дела его были – хуже некуда. И самое обидное, он даже приблизительно не знал, что предпринять в такой ситуации…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ, в которой исполняется последнее заветное желание Нисады, а Берри отвечает на вопросы своего отца
На обратном пути Нисада на радостях выпросила у Джарвиса денег – своих у нее было в обрез – и несколько раз приказала Хольрану остановить карету у различных мест, где торговали съестным. Когда друзья вернулись на постоялый двор, и добыча Нис оказалась на столе, шокирована была не только Тай, но даже привычные ко многому Джарвис и Берри. Огромный торт с начинкой из протертых фисташек, шоколадный пудинг, вафельные корзиночки со взбитыми сливками, головка хаусатского сыра, апельсины, оливки и – апофеоз всего – шесть копченых селедок в вощеной бумаге! Ну и, чтобы не скучно было, ящик легкого розового вина.
Сейчас ящик был пуст на две трети, причем большую часть вина уничтожила лично Нис, заявив, что при жизни отца пила и покрепче. Но то ли трехлетний перерыв со спиртным не пошел девушке на пользу, то ли его все-таки оказалось чуточку слишком… А может быть, и не в вине было дело, а в сочетании копченой рыбы со взбитыми сливками, как предположила Тай. Так или иначе, но стошнило новоиспеченную княгиню Лорш аккурат тогда, когда она высунулась в распахнутое окно, оглашая притихшие окрестности раздольными звуками «Возвращения в Такану» – и, судя по донесшейся снизу ругани, прямо кому-то на голову.
Розовое платье, верно служившее хозяйке два дня, валялось на полу, испещренное следами туфелек. Потоптав ненавистное одеяние – теперь полученный статус и без замужества давал ей право на более насыщенные цвета одежды, – Нис уже нацелилась вспороть его ножом, но потом вдруг отвела занесенную руку и заявила, что в общем-то, если отвлечься от цвета, платье вполне ее устраивает, а потому лучше уж она прикажет перекрасить его.
Недоеденная селедка торчала прямо из недоеденного же торта, на полу валялись косточки от оливок, апельсиновая кожура и глиняные черепки, а сама Нис, завернувшись в халат, мелкими глотками пила холодную воду. Привести в чувство ее смогло лишь напоминание Тай о том, что новый статус означает не только права, но и обязанности, а значит, завтра в десять утра ей предстоит явиться в Генеральные Штаты вместо дяди.
Джарвис был потрясен даже не столько разгулом Нисады, сколько тем, как философски отнеслись к нему Тай и Берри. Но те давно уже привыкли к выходкам своей подруги. В Замке она откалывала и не такое, а то, что творилось сейчас, даже дебошем назвать было нельзя – так, милая пьянка в узком кругу.
В конце концов Тай приказала всем спать и выгнала Джарвиса с Берри в их комнату. Нисада умылась, вычесала из волос попавшие туда сливки и свернулась клубочком на постели, предвкушая продолжение в Замке. Вскоре все затихло…
– А теперь пошли на «секретный уровень» Арзаля, – потребовала Нис, едва проявившись на своем ложе рядом с Берри. – Хочу, чтобы ты искупал меня в лунной пыли.
– Нис, имей же совесть, наконец! – вмешалась Тай, подкрашивая глаза у зеркала. – Берри последнюю пару дней вообще не выходил из тела Тано, чтобы не оставлять тебя одну против королевы и всех этих церковников. А у его основного тела тоже есть какие-то потребности. Так что оставь его – пусть ненадолго вернется к себе в заточение и что-нибудь съест.
– Ох, Тай, – протянул Берри, нерешительно садясь на ложе. – В том-то все и дело…
– В чем? – мгновенно вскинулась та.
– Я не могу вернуться в основное тело уже дней семь или восемь. Бьюсь, бьюсь – и никак… Собственно, затруднения начались еще перед тем, как мы прибыли в замок Лорш – то вернуться не получается, то, наоборот, выйти из основного тела… Потом, где-то на полпути от Лорша до Сэ’дили, вроде наладилось – и вдруг как ножом отрезало. Не могу попасть назад, и все тут.
– И ты все это время молчал?! – Тай уронила кисточку с тушью. – Но почему, крокодил тебя задери?!!
– У нас и без того дел хватало, – Берри опустил глаза. – Не хотел загружать Нис своими проблемами, пока все не образуется. Ей надо было не обо мне думать, а о том, как…
– Нет, вы только посмотрите на этого деятеля! – взорвалась Нисада. – Мы тебе друзья или так просто?!
– Проблемами он нас, видите ли, загружать не хотел, – подхватила Тай. – Вот возьму и повешусь…
– А чем бы вы мне помогли? – резонно возразил Берри. – Техникой перемещения сознания не владеет никто из Ювелиров, кроме меня. Сам Элори, и тот не владеет, иначе не мучил бы меня так с проклятым жезлом Ар’тайи.
– Есть у меня нездоровое подозрение, – мрачно протянула Тай, снова берясь за кисточку – не оставлять же второй глаз ненакрашенным. – Помню, в ночь исцеления Нис ты жаловался на головные боли… Они у тебя потом еще бывали?
– Они у меня бывали и до того, – столь же невесело отозвался Берри. – А после этого… лицо слева стало какое-то тяжелое, глаз плохо закрывается. И еще пальцы на левой руке немеют.
Тай непечатно выругалась. При всем ее нарочитом цинизме Берри с Нисадой ни разу не слышали от нее ничего крепче «крокодил задери» и «какого хрена», а потому воззрились на монахиню-алхимика в крайнем изумлении.
– Есть такая очень нехорошая вещь – апоплексический удар, – наконец пояснила Тай. – Молись кому хочешь, чтобы она не имела к тебе никакого отношения…
Наутро, когда Нисада очнулась, ее уже поджидал крепкий травяной отвар, снимающий похмелье – та же смесь, которой Тай пользовала Тано на «Деве-птице». Сжевав единственный апельсин (после вчерашнего о еде даже думать было тошно) и облачившись в винно-красное платье, княгиня Лорш со стоном уселась в карету и отправилась в Генеральные Штаты – на этот раз одна, ибо у Берри имелись какие-то свои планы.
Тай тоже чувствовала себя скверно, ее подташнивало, и она даже не знала, на что из вчерашнего грешить – на пресловутую селедку или на пудинг, показавшийся ей не очень свежим. Поэтому мужчины отправились гулять по Сэ’дили вдвоем. Джарвис уже был в курсе проблем Берри, но поначалу не придал им особого значения, пока…
– Кстати, тут, через две улицы, наш старый особняк, где я родился, – заметил Берри, когда они вышли к башне Леонирры – единственному остатку укреплений полуторатысячелетней давности, самому древнему строению в столице. – Хочешь, сходим, взглянем?
Принц кивнул, прекрасно понимая, что это нужно не столько ему, сколько самому Берри.
Особняк анта Эйеме выделялся издалека не только роскошью, но и тем, с каким вкусом выстроен – двухэтажный, выкрашенный в малахитовую зелень, с белой и золотой отделкой. Однако Джарвис сразу же обратил внимание, что вид у дома несколько запущенный – впрочем, каким еще быть дому человека, удалившегося от двора одиннадцать лет назад?
– Да, тяжко там сейчас отцу, – вздохнул Берри, невольно ускоряя шаг. – Я позавчера в собрании успел перемолвиться кое с кем парой слов… Всю нашу семью Поветрие выкосило – и матушку, и сестру с мужем, и их детей. Только отец и выжил, да и тот не иначе как чудом. Один остался… – и тут он неожиданно умолк, словно подавившись последним словом, и застыл, как вкопанный.
Обе изящные кованые створки ворот были перетянуты сверху вниз узкими полотнищами из черного крепа.
– Д-демоны с рогами, – выдавил Берри сквозь зубы. – До последнего надеялся, что этого не увижу…
– Отец? – Джарвис невольно опустил руку на предплечье друга.
– Если бы отец! – горько усмехнулся Берри. – Будь в доме покойник, все окна завесили бы белым, а сейчас в них обычные шторы. Нет, это траур по тому, кто умер совсем в другом месте.
– Значит, кто-то из родственников?
– Какие родственники? Близких уже три года как нет, а по дальним траура не вешают, – Берри взглянул в глаза Джарвису, что при надвинутом капюшоне было не так просто. – Это ПО МНЕ тряпки натянуты. То есть… то есть ему уже сообщили. Уже есть, о чем сообщать.
Сказать, что Джарвис был потрясен – значит, не сказать ничего. Его пронизал леденящий холод, словно это не Берри, а он сам ходил, ел, разговаривал, целовал любимую женщину, спорил с ее недругами – и вдруг осознал, что уже восемь дней как мертв.
Неожиданно Берри рассмеялся, и от этого смеха принцу стало еще страшнее:
– Нет, только со мной такое и могло случиться – забегаться и помереть в свое собственное отсутствие! Всю жизнь что-то важное происходило за моей спиной, а меня только ставили в известность – но чтоб до такой степени…
Нисада влетела в комнату на постоялом дворе, не чуя под собой ног от счастья.
– Вы знаете, как они все теперь ко мне относятся?! Только и разговоров о том, какой подлец был дядюшка, как мне тяжело жилось под его гнетом и как замечательно, что свершилось правосудие! Скукотища, конечно, сидеть и слушать все эти рассуждения о церковных наделах и ассигнованиях на флот – зато у пажа на тунике лилии уже серебряные, все, как положено! – она рассмеялась. – Даже и не мечтала, чтобы дядюшку вот так, одним ударом! Пусть погниет в Идвэле, а то не одним же честным людям там сидеть, вроде Берри… – в этот миг она подняла взгляд на друзей и осеклась. Лица всех троих были настолько серьезными, что княжне стало по-настоящему жутко.
– Берри уже не сидит в Идвэле, – четко и раздельно выговорил Джарвис, не дожидаясь, пока придется переводить за Тай то же самое. – Королева была столь милостива, что разрешила известить отца о смерти сына. Человек, которого ты любишь – более не человек, а то, что вы между собой называете «пленник Замка». Бесплотный призрак.
– Постойте, я не поняла… – Нисада ошарашенно опустилась на стул. – Почему бесплотный, когда вот же он сидит? – она повела рукой в сторону светловолосого юноши, боявшегося поднять глаза.
– Ты действительно не поняла, – отрезала Тай, услышав перевод. – ЭТО тело принадлежит мальчику по имени Тано Заглар, а Берри лишь временно пользуется им по необходимости. И между прочим, вчера эта необходимость миновала. Ты получила все, чего хотела – здоровье, княжество и дядю за решеткой. А Тано я обязалась вернуть его родителям.
– И какая радость его родителям всю жизнь возиться с ребенком в теле мужчины? Он же никогда не вырастет, а они скоро станут стариками! – воскликнула Нисада. – Берри, ну почему ты не можешь совсем забрать себе это тело?
– Потому что я не позволю, – глаза Тай на миг полыхнули зеленью – наверное, в них отразился колеблющийся свет свечи. – Существуют вещи, противные человеческой природе. Если и есть на свете что-то, заслуживающее названия «грех», то две души в одном теле – как раз из этой области. До недавнего времени ты любила Берри только ночью и была счастлива. Что тебе мешает делать это и впредь?