Он поделился своими соображениями с Ксюшей. Та удивилась.
– Надо же! А я придумала еще одну версию, только совсем другую!
– Горю от нетерпения ее услышать, – улыбнулся Реми чуть иронично: фантазия у его женушки богатая, но по части логики… Нет, не то чтоб Реми отказывал ей в логике, в обычной жизни Ксения была вполне сообразительна, – но тут ведь не обычная жизнь, тут преступление и следствие! Как там управляется жена в своем романе, он не знал: она пишет по-русски, скудных знаний Реми недостанет, чтобы осилить даже первый абзац. Зато по части раскрытия преступлений он имел многолетний опыт, мозги привыкли складывать пазл на автопилоте! Чего никак не скажешь о Ксюше…
– Я подумала: а что, если… Помнишь, ты сказал, что мужчина, который приехал за Ириной в кафе, должен жить в одном из ближайших городков? Потому что он отлично знает местность?
– Ну…
– То есть ты предположил, что он живет где-то близко… но не в Вилльгарде!
– Так понятно же, он не мог ей свидание в своем городе назначить, где его каждая собака знает!
– Вот Италия так же.
– То есть?..
– Он страхуется, этот тип. Смотри: Ирина поехала навестить Лизу в горы. Значит, она знала, что Лиза остановилась где-то в этих местах. При этом Лиза улетела из Москвы в Италию. Следовательно, этот тип пригласил к себе Лизу, но предложил ей под каким-то предлогом прилететь в Италию: так нигде не будет зафиксировано, что Лиза пересекла границу Франции. Только…
Ксюша глубоко вздохнула, словно собиралась прыгнуть в воду. Реми не стал ее торопить. Он уже догадался, что она придумала.
– Только, – вновь заговорила она, – этот человек мог убить Лизу по каким-то причинам. А к ней как раз надумала приехать кузина… Но он не мог предъявить Ирине двоюродную сестру, вот в чем дело! И солгать тоже, видимо, не мог: Ирина знала, где остановилась Лиза, они ведь договорились о встрече! Ирина бы сильно насторожилась, тем более что Лизин телефон больше не отвечает… Она могла бы заявить в полицию! И этот человек вызвался встретить Ирину в кафе с тем, чтобы (якобы) привезти к Лизе. А по дороге предложил ей посмотреть местную достопримечательность: озеро Царицы… И убил ее тоже!
– Согласен, – кивнул Реми. – Твоя версия имеет право на существование. Молодчина.
– Твоя тоже, – любезно признала Ксюша.
– В любом раскладе нам необходимо найти человека, к которому приехала Лиза! Только через него мы сможем установить, что произошло на самом деле!
– Но как?!
– Мы ждем информации от Киса, ты не забыла? Надеюсь, он найдет факты, за которые можно будет уцепиться…
– А если я права, и Лизы уже нет в живых? Лизы и ее ребенка… Кис ведь сказал: она беременна!
– Не гони лошадей. Посмотрим.
Они умолкли. Ксюше вдруг расхотелось заниматься этим делом. В книгах все не так – в них историю всегда венчает хеппи-энд. Это обязательно, детективу никак нельзя без счастливой развязки, где преступник найден, а жертва спасена! Да только в книге сюжетом управляет автор, а в реальной жизни… Она никому не подвластна. В ней погибают хорошие люди, тогда как плохие выкручиваются, и даже наказание им не грозит! Где, спрашивается, искать того типа?!
– Реми! – вдруг произнесла Ксюша. – Реми, слушай, совсем необязательно, что Лиза убийца или что ее убили! Ее могут держать в плену, взаперти… Например, маньяк какой-нибудь! Ведь нередко случается, что маньяк заманивает к себе девушку и запирает ее… Иногда на долгие годы! Но при этом она жива, слышишь?
– Я плохо представляю себе маньяка, который запал бы на беременную женщину.
– Реми, подожди, не говори так… У них же, больных на голову, разные идеи бывают… А вдруг он как раз хотел, чтобы у него появились одновременно и жена, и ребенок? Или у нее еще ранний срок, и посторонние о ее беременности не догадываются?..
– Все может быть, – туманно ответил Реми.
Воображение Ксюши его одновременно восхищало и дезориентировало. Как любой сыщик, частный или официальный, он основывался на фактах, шел по их знакам, по их осколкам и щепочкам, оставленным преступником вокруг злодеяния. Мотив же фактом не являлся: весьма часто он обнаруживался лишь в конце расследования, когда преступник начинал давать показания.
Разумеется, предположение о мотивах могло направить на нужный след. Но Ксюша обрушила на его голову такое количество возможных вариантов (при отсутствии фактов!), что Реми ощутил легкий приступ головной боли. У нее, без сомнения, есть литературный дар, но…
Но в реальной жизни, в реальном – а не литературном! – преступлении и расследовании оного столь яркое воображение становилось врагом. Когда версий слишком много, то, считай, нет ни одной! Хуже того, такой чисто умственный, абстрактный, литературный подход заглушал интуицию! Вот чего не понимала его жена…
Говорить об этом Ксюше он не стал. Она впервые участвует в следствии, причем с таким упоением, что разочаровывать ее было бы просто свинством с его стороны.
Кроме того, истины, изрекаемые в виде сентенций, ничему не учат. Только опыт, только он способен научить! Если все сложится удачно в этом деле, то Ксюша сама увидит, сама поймет, насколько бессмысленно множить «теории» в отсутствие фактов.
Лишь одна ее гипотеза была ценной: Ирину устранили потому, что Лизы больше нет в живых.
Но это тоже только гипотеза.
Загорать и купаться больше не хотелось. Они собрали пляжные сумки и пошли бродить по городу. Ксюша в Ницце бывала не раз, так что осматривать достопримечательности не тянуло, тем более что город ей не особо приглянулся. Но нужно было чем-то занять время в ожидании звонка Алексея, и они слонялись по улицам безо всякой цели, присаживаясь иногда в кафе по пути – там кофе выпить, там мороженое съесть…
Наконец Кис позвонил. Реми долго слушал рассказ Алексея, что-то записывал, а потом принялся излагать факты Ксюше. Странные факты, прямо скажем!
…Мать Лизы показалась Алексею значительно старше, чем он ожидал. Хотя дело могло быть не в возрасте: потухший взгляд выдавал привычную усталость и то безразличие, которое нередко является результатом хронической депрессии. То ли жизнь совсем не баловала эту женщину, то ли характер у нее безрадостный.
– Я детектив Алексей Кисанов, я вам звонил час назад.
Женщина кивнула и отступила, открывая перед ним дверь.
– Что за срочность такая, раз вам с Лизой связаться понадобилось?
Алексей удивился: мать не забеспокоилась, не вскинулась с вопросом «Что с моей дочкой случилось?»
– Как я понимаю, отношения с дочерью у вас неблизкие, – предположил он, оглядывая бедную двухкомнатную квартиру по дороге на кухню, куда вела его хозяйка.
– Как же не близкие, в одной квартире живем, куда уж ближе! – усмехнулась она, обернувшись.
Алексей ощутил запах алкоголя. Следов хронического алкоголизма на ее лице не наблюдалось, – стало быть, Галина Мироновна попивает от случая к случаю. Но случаи эти не так уж редки, без сомнения. Это объясняло то впечатление, которое произвела на Алексея ее депрессивная внешность.
– Однако вы не знаете, к кому Лиза уехала…
Женщина села за кухонный столик, сделала жест незваному гостю: садитесь, мол. Алексей устроился напротив.
– Взрослая она девица, самостоятельная. Куда пошла-поехала – мне не докладывает. Со мной ни в чем не советуется. Ребенка рожать вот без мужа вздумала, а у нас ни места нет, ни денег! Сама безотцовщина, неужто мало ей?
Говорила женщина напористо, с неостывшим в голосе осуждением, – видимо, часто ссорились мать с дочерью… Немудрено, что Лиза при первой же возможности смылась – отправилась в гости к кому-то во Францию!
– Простите мне нескромный вопрос… Лизин отец, он?..
Кис не стал договаривать фразу, предоставив женщине ее закончить.
– Он – скот! Бросил меня, как узнал, что беременна, – поджала она губы. – Так он хоть бросил, я ничего не могла сделать, не за штанины же его было хватать! А Лизка, она сама не хочет замуж! От сокурсника залетела, он даже жениться предлагал, так нет же, она хочет ребенка оставить и при этом поджидать великой любви! Парня этого она, видите ли, не любит! А с ребенком в подоле найдет, конечно ж! – ехидно проговорила Лизина мать.
Местами лавируя, местами неопределенно соглашаясь, дабы не вызвать гнев Галины Мироновны, Кис в конце концов сумел получить информацию, которая показалась ему весьма любопытной.
Итак, Лиза, будучи на седьмом месяце беременности, сдала сессию за последний курс не полностью и принялась оформлять академический отпуск. Отец ее ребенка Галине Мироновне известен, хотя не лично: Лизин сокурсник и приятель. Лиза вроде бы была в него влюблена, но очень скоро пришла к выводу, что лучший «формат» для их отношений – это дружба. Замуж за него Лиза выходить отказалась наотрез, однако беременность решила сохранить. Не столько из жажды иметь ребенка, сколько из соображений, что аборт может сказаться на ее здоровье и способности к деторождению в будущем.
Мать решение Лизы приняла в штыки: отчасти из-за беспокойства за судьбу дочери, отчасти из-за финансовых трудностей. Жили они более чем скромно: Галина Мироновна трудилась на швейной фабрике с зарплатой в десять тысяч рублей, Лиза получала крошечную стипендию, которая, ввиду ее «академки», должна и вовсе исчезнуть. Правда, была у них квартира покойной бабушки, которую они сдавали, получая за нее двадцать тысяч. Но интересный нюанс: бабушка Лизы приходилась бабушкой и ее двоюродной сестре Ирине. В силу чего наследство принадлежало обеим внучкам (так завещала бабушка), а доход от сдачи квартиры делился поровну между кузинами. Итого, Лиза с матерью вдвоем жили на двадцать тысяч рублей (зарплата Галины Мироновны плюс половина от сдачи квартиры), а в перспективе эту сумму предстояло делить не на двоих, а на троих, с учетом грядущего младенца. Выходили совсем крохи…
Сдачей бабушкиной квартиры занималась Лиза. Когда жильцы неожиданно съехали, Лиза дала объявление в газету. Откликнулся на него какой-то агент по недвижимости, предложивший сдать квартиру иностранцам, французам. За это денег обещали в два раза больше, с условием, что Лиза будет заодно служить гидом своим постояльцам. Так что Лиза с ними две недели «валандалась», как выразилась Галина Мироновна, – возила их по всяким московским достопримечательностям. Дочка была рада: она французский в университете учила и сочла, что, помимо денег, выйдет ей еще и практика в языке.
А по окончании пребывания эти люди – семейная пара, по словам Лизы (Галина Мироновна их не видела ни разу), – уговорили Лизу поехать за границу, отдохнуть.
– Но вы сказали, что Лиза отправилась в Италию? – вопрошал Кис. – А постояльцы ее французы… Они не к себе пригласили Лизу? Ведь, как я понял, у вас туговато с деньгами. Одно дело, если эти французы пригласили вашу дочь погостить у них. И совсем другое, если Лиза полетела на свои средства в Италию! Билеты, гостиница, питание… Это стоит немалых денег.
– Я с Лизкиных слов знаю… Она говорила – французы. А почему в Италию… не знаю я. Как-то не задумалась… и не спросила дочь.
Понятно. Отношения матери с дочерью были весьма прохладными, если не сказать – конфликтными. Посему со стороны дочери доверительности не имеется, а со стороны матери имеется «принципиальное» безразличие, вызванное конфронтацией взглядов… Не слушаешь, мол, меня, поступаешь по-своему – так я устраняюсь…
О-хо-хо, как же люди умеют испортить себе жизнь! Себе и заодно близким – вот в чем беда. Да плюс алкоголь, который изрядно мешает умственной деятельности.
Галина Мироновна, будто почуяв мысли детектива, вдруг встрепенулась.
– А что такое… А почему вы спрашиваете? Неужто с Лизой что?..
Наконец-то! Кис уж начал было думать, что маменька совсем непробиваемая.
– Пока нет, – суховато ответил Кис. – Пока что беда приключилась с Ириной, Лизиной двоюродной сестрой.
– С Иркой? Господи боже мой, что с этой лахудрой могло приключиться?
– «Лахудрой»?
– Да та еще штучка! Жуть как хотела в столицу пробиться, к нам пожить просилась, – сама-то она вологодская. А куда к нам – сами теснимся! Ей все красивая жизнь мерещится, Ирке! Девка она видная, ничего не могу сказать, но дура редкая. Думает, что в Москве богатые женихи на каждом углу ее поджидают! А тут своих красоток навалом, и все по углам стоят, в ожидании женихов-то! Я так Ирке и сказала: кому ты тут нужна, лахудра провинциальная?
– Она обиделась? – заинтересовался Кис.
Обидевшаяся «лахудра» могла сделать что-то нехорошее Лизе, и та, как знать, отомстила ей…
– Без понятия. Главное, я ее отвадила. А что такое с ней, что с Иркой-то? Вы сказали – беда…
– Погибла она. Во Франции, на юге. Утонула в озере.
Лизина мать впала на некоторое время в молчание. Затем вдруг поднялась и ушла в комнату. Детектив терпеливо ждал ее возвращения.
Вернулась она с чайной чашкой в руках, но гостю чаю не предложила. И то: насколько мог видеть Кис, в чашке ее красноватыми отблесками светилась какая-то настойка, типа «рябиновки-малиновки». Галина Мироновна сделала несколько быстрых глотков и заговорила.
Поток ее речи был почти бессвязным, словно прорвался через какие-то препоны. Она вспоминала свою непутевую сестру, приходившуюся Ирине матерью, непутевых отцов, непутевых дочерей…
Когда речь ее дошла до непутевых президентов, Кис понял, что у Галины Мироновны имеются некоторые проблемы с головой. Чему, без сомнения, способствовал алкоголь.
Детектив сделал еще одну попытку узнать, куда и к кому улетела Лиза, но ничего не добился.
Ввиду такой неудачи Кис попросил разрешения заглянуть в компьютер Лизы – мало ли, вдруг там следы переписки с загадочными французами! – но и тут облом вышел: выяснилось, что девушка забрала его с собой.
– Лиза улетела три недели назад… Неужели она вам с тех пор не позвонила?
– Как же, звонила, конечно!
– С какого номера? В вашем телефоне есть определитель?
– Определитель?
– Ну да. Он показывает входящий номер.
– Где?
– Где показывает? На экране… В вашем телефоне есть экран?
– Экран?
Как выяснилось, у Галины Мироновны имелся старый аппарат со шнуром и, конечно, без экранчика и без определителя.
– Да я и так знаю, Лиза мне со своего мобильного звонила! Она мне сама сказала! Говорила со мной коротко и объяснила, что с мобильного, мол, дорого…
– Когда?
– Да дня четыре тому назад… Сказала, что все в порядке у нее…
– А отец ее ребенка, этот приятель Лизы, – как с ним можно связаться?
– Зовут его Тимкой, Тимофеем… Это все, что я знаю. Ну еще, что он сокурсник Лизин… А что с моей дочкой?
– Ничего… Надеюсь, что все в порядке.
– Так почему вы о ней спрашиваете?
Кис повторил то, что сказал в самом начале: что погибла Ирина, а ехала она при этом к двоюродной сестре… Вот отчего хотелось бы узнать о Лизе побольше…
– Так Ирка – лахудра! – сообщила свежую информацию Галина Мироновна.
Алексей не счел полезным продолжать беседу. Он записал номер сотового Лизы, с чем и откланялся.
– …Только ее телефон не отвечает, Реми. Я уже обзвонился. Запиши его, – вдруг вам удастся дозвониться… Я тоже буду набирать. Раз она с матерью общалась, значит, у нее есть роуминг. Хорошо бы пробить ее номер, через каких операторов звонки к матери проходили. Сможешь?
– Я тут не в своей епархии, связей у меня в этих местах нет… Попробую, но не обещаю, Кис. У нас с Ксюшей пока два варианта: либо Лиза сама виновна в убийстве кузины, либо мужик, что за Ириной приезжал в кафе, Лизу убил, а Ирину заодно, чтобы об исчезновении кузины не болтала. Правда, есть еще третья версия, Ксюша выдвинула: мужик тот маньяк и Лизу где-то держит… Но во всех случаях хреново получается. Надо найти, куда Лиза подевалась. Я твою информацию еще не обмозговал, а пока скажи: что ты можешь еще сделать?
– Риелтора не найти, увы: Лизина мать даже имени его не знает. Так что попробую разузнать о французах. По правилам, они должны были зарегистрировать свое пребывание в районном ОВИРе… В смысле, в районном отделении МВД. Было бы хорошо разыскать того сокурсника, от которого Лиза беременна: они вроде бы в дружеских отношениях. Но шансов мало: сессия закончилась, студенты разъехались, а мать даже его фамилии не знает… Ладно, посмотрим. И еще постараюсь пробить билет Лизы: куда она улетела и насколько.
Ксюша, выслушав отчет мужа, немедленно разродилась новой гипотезой: Лиза, вынужденная делить доходы от сдачи бабушкиной квартиры с кузиной, – притом что они с матерью бедствуют, а тут еще и ребенок грядет, – могла избавиться от Ирины лишь затем, чтобы не делить с ней эти доходы!
Реми приобнял жену за плечи.
– Ксю, что бы мы с тобой сейчас ни насочиняли, помогут нам только факты. А у нас пока, мон кёр, только домыслы…
– А как мы будем факты добывать?
– Для начала я попробую воспользоваться помощью Брюно.
И Реми позвонил хозяину озерного пляжа. Продиктовал российский номер сотового Лизы и попросил пробить, если удастся, по его личным каналам, через каких мобильных операторов Франции прошли звонки Елизаветы Чеботаревой матери… А может, и не только ей.
«Попробую, – ответил Брюно. – Но мой племянник, он там пока не шибко крутую должность занимает… Не знаю, сумеет ли…»
Реми заверил пляжного директора, что попытка не пытка и что он не будет в обиде, если не выгорит.
– А нам что делать? – не унималась Ксюша. – Сидеть сложа руки?
– Зачем нам сидеть сложа руки? Я предпочитаю лежать, а рукам найдем применение получше, надеюсь! – засмеялся Реми. – Ксю, уже вечер. Давай поужинаем и отправимся спать.
– Ну вот уж нет! Я хочу это дело расследовать!
– Завтра.
– И что будет завтра?
– Вернемся в Альпы. Исходя из гипотезы, что мужчина на «Пежо-307» назначил Ирине встречу не в своем городе, но при этом проживает где-то поблизости, – мы завтра объедем с тобой ближние поселения с фотографией Лизы, которую Кис загрузил мне в телефон. Вот она, кстати, погляди!