Покончив с этим, я подобрал свой рюкзак, карабин и АКСУ, оставшийся в наследство от Касси. Если автомат способен проделывать такие дыры в телах ктулху, это очень хороший автомат, который не грех потаскать с собой. Хоть и тяжеловато – СВД, карабин, автомат, плюс рюкзак, набитый необходимым, плюс разгрузка… Но если хочешь выжить в Зоне, надо привыкать таскать на себе от тридцати кило и выше. Иначе выжить ну никак не получится.
* * *Я шел по лесной просеке, прямой, как стрела, и почему-то незарастающей уже много лет. Ни травы на ней, ни кустов. Просто довольно широкая тропа, по обеим сторонам которой корячится уродливый лес, пораженный радиацией. Кто проложил эту просеку, когда, почему она такая неестественно-прямая – никто не знает. Известно лишь, что посреди нее раскинулось БПП, Болото Покинутого пути, небольшая по размерам, но глубокая топь, в которую если ступил одной ногой, то пиши пропало. Или утянет в трясину неведомая сила, или ступню растворит, будто ее и не было. Или зараза какая-то жуткая по ноге вверх пойдет, от которой кожа с человека слезает, будто старая одежда.
В общем, ходить через это болото не рекомендуется. Но если уж очень надо пройти в ту сторону именно этой дорогой, то хочешь, не хочешь, а болото огибать придется, для чего необходимо будет свернуть в лес. Где обычно и начинается самое интересное. Правда, не для свернувшего, а для кого-то другого. Рассказывали, как пропадали люди в том лесу – был человек, зашел за дерево, и нет человека. Как сталкеры стреляли в кого-то невидимого, а потом начинали хрипеть, будто этот кто-то начинал их душить. Как плясали в проклятом лесу меж ветвей какие-то огоньки, и видевший их тут же сходил с ума…
Правда, были и такие, кто не раз проходил сквозь Проклятый лес, и ничего такого не видел. Можно было, конечно, и обойти его через Новоселки и Черевач, но уж больно дорога получалась длинная. И к тому же в покинутых селах частенько селилась местная нечисть: то семейка ктулху обоснуется, то мертвяки примутся меж брошенными домами шастать, то еще чего.
Конечно, ну бы и на фиг этот лес вместе с его сюрпризами, но сталкеры все равно лезли в эти места, будто мухи на сладкую липучку. Уж больно часто встречались в Проклятом лесу редкие артефакты. Словно «мусорщики» их спецом сюда сваливали. Особенно после Выбросов урожай был богатым. Что на артефакты, что на трупы погибших глупой и болезненной смертью.
Но мне местные артефакты были по барабану. Шел я сюда совсем за другим. Шел – и сомневался все сильнее, ибо не видел ни малейшего признака города-призрака, насквозь пронизанного невидимым излучением гигантской загоризонтной радиолокационной станции, и оттого ставшего неким подобием сталкера-одиночки. Того, что шляется по Зоне ни пойми зачем, и где остановится отдохнуть, там и стол его, и ночлег, и постоянное место проживания, если взбрендит в голову остаться на этом месте подольше.
Касси – упокой ее Зона – говорила, что Чернобыль-2 обосновался рядом с БПП. Но никаких признаков города посреди леса я пока не наблюдал. А по моим расчетам Болото Покинутого пути должно было вот-вот показаться впереди…
Оно и показалось через полкилометра. Немного дальше, чем я рассчитывал, но это нормально. БПП, как любая уважающая себя аномалия, может ползать, перемещаться в поисках корма. Как может ползать болото, я не знаю, не на то учился. Это пусть яйцеголовые ученые-исследователи Зоны разбираются, как такое возможно. Но факты – вещь упрямая. Болото, шириною без малого в сто метров, медленно, но уверенно ползает вдоль просеки туда-сюда. За сутки может метров десять проползти, а то и более. Будто ищет места в лесу, через которые человеку ну никак живым не пробраться. Душами живыми оно что ли питается? А Зона его знает! Но, тем не менее, ползает. Такие дела.
Но сейчас БПП если б и хотело проползти немного вперед, то вряд ли у него это получилось бы. Когда аномалия в своих путешествиях наталкивается на более сильную, то та, что слабее, обычно отступает. Или замирает на месте, словно в благоговейном трансе.
Как, например, сейчас.
Впереди меня простиралась полоса тумана, в которой угадывались редкие метелки камышей – граница Болота Покинутого пути. А прямо за болотом, над туманом возвышались крыши трех-четырех-пятиэтажных зданий, над которыми мрачным, расплывчатым, нереальным призраком нависли гигантские антенны загоризонтной РЛС, которых на этом участке Зоны просто не могло быть…
Я зажмурился, мотнул головой…
Нет, призрак города, плавающий в густом тумане, не исчез. Наоборот, первые тусклые лучи восходящего солнца слегка позолотили крыши, и я смог рассмотреть пустые, черные, слепые окна верхних этажей.
Итак, Касси оказалась права. Посреди леса, сразу за болотом раскинулся легендарный Чернобыль-2. Вернее, проекция реального города на данную точку пространства. Я был более чем уверен, что за моей спиной, в пяти километрах отсюда, в тени гигантских антенн стоит себе безлюдный городок, построенный много лет назад для военных, несущих боевое дежурство на ЗГРЛС. А то, что находится прямо передо мной, не что иное, как мираж, отражение реального города…
Но отражение – реальное. Воспроизведенное Зоной по образу и подобию настоящего городка, так же, как лепит она реконструкции по скелету живых людей, похороненных в Зоне. И потом таскаются эти реконструкции по зараженной земле, пугая живых – и порой пожирая их, если живой рискнет подойти поближе…
Тут же вспомнились мне слова одного лесника, знающего о Чернобыле-2 больше других:
«Город-призрак меняется от Выброса к Выбросу. Больно много крови в нем пролилось, и жители его на нее теперь особый нюх имеют. С открытыми ранами лучше туда не соваться. Запах крови для его жителей словно красная тряпка для быка».
Твою душу… А у меня плечо-то располосованное совсем недавно зашито, рукой шевелить реально больно. И куртка вся в крови – и в моей, и не в моей. Подсохшей, конечно, но если в городе помимо шайки двухголового до сих пор обретаются те призраки-кровопийцы, что я встретил там однажды, то мне точно несдобровать.
В прошлый раз, когда я шел через этот, а, может, и через другой город-призрак, меня, похоже, спасла от них сама Зона. И далеко не факт, что она сделает это снова. Лесник говорил, что Чернобыль-2 меняется от Выброса к Выбросу, и ктулху его знает, что ждет меня за этой полосой неестественно-густого тумана.
Удивительно, но когда я подошел ближе, то разглядел, что теперь нет нужды обходить Болото Покинутого пути. От него остались лишь совершенно сухие пучки камыша, да тонкая зеленая пленка на месте полностью высохшей трясины. Город-призрак, гигантская аномалия, похоже, полностью уничтожила аномалию более слабую.
Я тронул носком «берца» желтый пучок камыша, и он на моих глазах рассыпался в пыль. Ну, дела… И почему так произошло с болотом, никто никогда не узнает. Объяснение одно – Зона. И этим все сказано.
Над бывшим болотом висел туман. Густой, но вполне себе обычный, какой часто случается по утрам в Зоне. А вот сразу за ним начиналась полоса тумана гораздо более плотного, за которым не было видно ни черта. Лишь тяжелые клубы молочно-серой взвеси лениво перекатывались в нем, словно тела фантастических живых существ, плавающих в экстремально мутном аквариуме.
Жутковатое зрелище, если честно. Но идти было надо. И я пошел через бывшее Болото Покинутого пути – вернее, через яму с пологим спуском и таким же пологим выходом наверх с другой стороны, похожую на сильно вытянутую воронку от мощного взрыва.
Этот короткий путь прошел без приключений. Дно бывшего болота было твердым, словно залитым застывшим бетоном, даже к подошвам ничего не прилипало. Не прошло и пяти минут, как я уже стоял возле цели своего путешествия, сжимая в руках свой «КС-23». Стоял, и все не решался перешагнуть невидимую черту, за которой медленно и неторопливо клубился утренний туман – слишком плотный, чтобы быть просто туманом.
Но, с другой стороны, выбора у меня все равно не было, а возвращаться назад в Зоне примета хуже не придумаешь… И я просто шагнул вперед, искренне надеясь, что остатки личной удачи в который раз помогут мне остаться в живых.
Я сделал несколько шагов – и понял, что иду не по лесной дороге, а по твердому асфальту. Туман неохотно расступился… и я увидел город.
Город, которого не может быть на этом месте… и который, тем не менее, существует.
Город, созданный людьми… и Зоной.
Под моими ногами и вправду была дорога, которая в принципе не могла находиться внутри Периметра. Ровный, абсолютно ровный асфальт, без малейшей выбоины. Говорят, до перестройки такие дороги делали в закрытых городках, порой посещаемых иностранными делегациями и партийными бонзами. Однако пули, копыта мутантов и кислотные дожди разрушили даже эти дороги…
Но только не здесь.
Этот город стоял нетронутым, словно его не коснулись ни авария на ЧАЭС, ни время, прошедшее после нее. Одно-двух-трех-четырехэтажные кирпичные и панельные дома не имели ни малейших следов разрушений, словно были отстроены пару недель назад. Уютные скверы, небольшие фонтанчики, свежевыкрашенные скамейки, не знавшие, что такое ножи вандалов, способных на самовыражение лишь тремя словами «Здесь был Васян» – или же тремя буквами, что проще и понятнее, как струя шавки, метящей не свою территорию…
Загоризонтная РЛС требовала большого обслуживающего персонала, и около тысячи военных в те годы несли боевое дежурство на этом объекте. Для этих военнослужащих и их семей и был создан этот небольшой городок с единственной улицей, носящей имя Курчатова, величайшего физика, «отца» советской атомной бомбы и создателя первого в Европе атомного реактора.
Я шел по этой улице, сжимая в руках автомат: если из окон попытаются подстрелить одинокого путника, от «калашникова», пожалуй, будет больше толку, чем от крупнокалиберного карабина.
Но никто не собирался стрелять в меня в этом чистом, ухоженном, стерильном городе, словно построенном только вчера. И хотя я совершенно точно видел по ту сторону тумана черные, слепые окна верхних этажей, здесь каждое окно блестело чистыми, словно только что вымытыми стеклами.
Все это было слишком неестественно для Зоны, чтобы быть правдой. Но оно – было. Я даже свернул с улицы, чтобы пощупать стену ближайшего дома. Ничего особенного, стена как стена. Твердая, реальная. Правда, как я ни старался оставить на ней царапину острым тыльником своего «Сталкера», ничего у меня не вышло. Стальной «скулкрашер» не смог отскоблить от кирпича даже пылинки. Зона на совесть построила это отражение реального города. Зачем? Да кто ж ее знает. Как говорят сталкеры, «у Зоны свои резоны».
Впрочем, на этом необъяснимые явления не закончились.
По обеим сторонам улицы Курчатова возвышались как типовые дома советской постройки, так и архаичные двухэтажные домики с фигурными балкончиками, лепными бутафорскими колоннами и подъездными дверями, прячущимися в высоких арках. Эти домики были словно выдернуты из тихих районов старого Киева и вставлены сюда, как будто Зоне не понравилась однотипность архитектуры военного городка, и она решила разнообразить и дополнить ее по своему разумению.
Но меня не интересовали строительные эксперименты Зоны – я и так в ней всякого насмотрелся, так что удивить меня ее очередными выкрутасами было сложно. Мое внимание привлекло здание в конце улицы, смутно знакомое по очертаниям.
На всякий случай скрываясь за углами зданий, кустами и придорожными деревьями, я короткими перебежками приблизился к приземистому двухэтажному кирпичному дому. Узкие окна строения были забраны решетками, причем как на первом этаже, так и на втором, отчего здание изрядно смахивало на тюрьму.
Рядом со входом в него валялась хлипкая дверь с ржавой табличкой «Школа № 2». Взамен нее в кирпичном проеме стояла вполне себе грозная с виду стальная дверюга, сваренная грубо, но надежно. Над дверью был прибит гвоздями-«соткой» кусок жести с кривовато намалеванной надписью: «Бар 1000 бэр».
Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться: создавая свой город-призрак, Зона прошлась не только по Киеву, но и по Чернобылю, скопировав, а может, просто выдрав из земли и поставив на новое место чем-то понравившийся ей бар. В котором, если мне не изменяет память, заправляли вооруженные до зубов мутанты под предводительством двухголового Орфа. И у тех мутантов были очень веские причины меня недолюбливать. Думаю, настолько веские, что попадись я им в лапы, знаменитая китайская «смерть от тысячи порезов» показалась бы мне легкой и практически безболезненной. В свое время Орф меня предупредил: если я еще раз сунусь в его владения, он приложит все усилия, чтобы в Зоне даже памяти обо мне не осталось.
В отличие от безжизненного, странно пустого города, внутри бара явно что-то происходило. Там играла музыка, слышались приглушенные голоса. Стало быть, не весь город вымер, кое-кто остался, и сейчас эти оставшиеся вовсю пьянствуют в баре. И если Кузнец до сих пор находится в Чернобыле-2, то быть он может только в этом здании. Касси сказала, что Орф спецом послал своих головорезов за старым другом, а где еще быть Орфу, как не в своей резиденции? И где ему держать пленника, как не в каморке на первом этаже рядом с кухней, где в свое время томился Рэд Шухарт?
Я был уверен, что практически все мутанты-охранники Орфа прекрасно помнят меня в лицо. То есть, переть в главную дверь было чистым безумием.
Поэтому я пошел в обход, еще более тщательно скрываясь от возможных случайный и неслучайных взглядов. Тем более, что в окне второго этажа периодически мелькала чья-то на редкость гнусная рожа – по ходу, пока народ внизу отрывался, наблюдатель «держал» сектор перед входом. И не просто держал. Я даже разок уловил блик – то ли линза бинокля блеснула, то ли оптика снайперки. В общем, ну его на фиг. Однажды я пролез в это логово нахрапом, но чую, второй раз точно не прокатит.
Скрываясь за придорожными кустами и деревьями, я аккуратно обошел здание, прикидывая, с какой стороны может быть та каморка, о которой мне рассказывал американский сталкер…
Угу. Вон сбоку большое окно, забранное решеткой. Над ним – вентилятор, вделанный в стену. Не иначе, выход дополнительной вытяжки, оборудованной, чтоб вонь с кухни в зал не просачивалась. Это правильно, санитарные нормы и все такое, которые если не соблюдать, можно выхватить феерических звездюлей от двухголового шефа.
А рядом с большим окном – второе, поменьше. Тоже с решеткой, как и все окна в этом здании. Но на прутьях той решетки я разглядел два характерных пятна, словно кто-то с той стороны подолгу держался за них, глядя изнутри на небо. Сама решетка потихоньку ржавела, покрываясь бурой коркой, а эти два толстых стальных прута коррозия не тронула. Слишком уж часто за них держались…
Короткими перебежками на полусогнутых я подобрался к тому окну, присел возле стены и прислушался.
Ага, так и есть. Слева из большого окна неслись отборные матюги, звон кастрюль и запах жаркого. А у меня над головой было тихо, как бывает в камере-одиночке, когда арестанту уже все надоело, и он лежит себе целыми днями на шконке, тупо глядя в потолок и лишь иногда вставая, чтоб поесть, справить нужду и посмотреть на небо, держась за прутья решетки…
Я вытащил из ножен «Сталкер», поднял его над головой и два раза легонько ударил обрезиненной рукоятью по решетке. Потом через секунду – еще два. Чисто чтоб было понятно, что звук неслучаен.
Мой расчет оправдался. Из глубины помещения раздался приглушенный голос.
– Какого куя?
Этот голос был мне знаком. Как и сам вопрос. Помнится, при первом нашем знакомстве Кузнец тоже спросил про Куя – легендарного китайского одноногого быка, обладающего способностью беспрепятственно таскаться по водной глади, отчего на море немедленно происходила буря. Кстати, понимаю то море, которое по восточным поверьям является живым существом. Когда по тебе шляется одноногий Куй, непременно захочется поскорее избавиться от такого безобразия.
Но сейчас мне было не до одноногих китайских быков. Согласно Великому Закону Подлости, в любой момент какой-нибудь урод из окружения Орфа мог услышать, как пленник переговаривается с кем-то. И на этом моя миссия закончится. Причем вместе со мной – всю кодлу двухголового, вооруженную до зубов, мне точно не перестрелять. Скорее хорошо вооруженные мутанты превратят меня в кровавое решето.
– Я тоже рад, что ты жив, Кузнец, – негромко проговорил я. – Когда я видел тебя в последний раз, ты был не в лучшей форме.
Последовала недолгая пауза, после которой голос раздался уже практически над моей головой.
– Это ты что ли, хомо, мастер вытаскивать серебристые паутины прямо из пастей ходячих трупов?
Ага, помнит меня. Было дело, достал я по просьбе этого мутанта из Живого болота пару тех редких и смертельно опасных артефактов[6].
– Он самый, – отозвался я.
– Ну, и какого куя тебя сюда принесло?
Вежливость явно не была сильной стороной Кузнеца, несмотря на его эрудированность и обширные познания в китайской мифологии. Но мне надо было поторапливаться, поэтому я не стал возбухать насчет манер собеседника.
– Да вот, думаю вытащить тебя отсюда.
– А может мне и тут хорошо.
Блин… Зануда шестиглазая.
– Ну хорошо, тогда сиди, хрен с тобой. А я пошел, – не выдержал я.
– Ладно, ладно, – примирительно пробасил Кузнец. – Другому бы не поверил, что он сможет просто так уйти, притащившись сюда через половину Зоны. А тебе я верю, у тебя дури хватит. Только как ты собрался меня отсюда вытаскивать? У Орфа в баре целая армия. Всю его шайку Зона за каким-то хреном перетащила сюда из Чернобыля вместе с этим чертовым баром. Решетку ты тоже не выпилишь, услышат, да и пилить ее очешуеешь. А стены тут советской постройки, в два кирпича.